Основатели

      Согревшийся и ощущающий приятную усталость от обжигающе горячей воды, Годрик больше всего на свете хотел отправиться в свою кровать видеть сны ближайшие часов двадцать. Но магический этикет никто не отменял — званый ужин в приютившей тебя семье пропускать опасно. Поэтому парень вытерся полотенцем, заботливо поданным домашним эльфом, оделся в свежую одежду (для него подготовили уже знакомую ему слизеринскую мантию) и проследовал за Фликом на первый этаж мимо портретов в обратном порядке. Мужчины на портретах неодобрительно наблюдали за ним, недовольные вторжением чужака в их замок.       Внизу всё было было готово к ужину и — Мерлинова борода! — Гриффиндору ещё не доводилось участвовать в подобном пире. Два огромных стола ломились от яств — похоже, для этого ужина в окрестных лесах отловили целую стаю кабанов и нафаршировали огромным количеством овощей и специй. Причем все это добро прилетало за столы с кухни в левом крыле замка прямо на глазах ошарашенного Годрика.       За столом пока присутствовал только Слизерин-старший с сыном и две женщины — молоденькая девушка милой наружности и дама в возрасте, которая, казалось, одним глазом проваливается в сон. Пока он садился на указанное ему место (по правую руку от главы семейства и прямо напротив Салазара), к столу как раз подлетали столовые приборы и бутылки с выпивкой. На одной из них он разглядел надпись «Портер, 980 AD».       — Прямиком из погребов аббатства Святой Фридесвиды — объяснил Соломон, увидев заинтересованный взгляд гостя. — У нас с ними договор — мы отваживаем от монастыря лесных троллей, а взамен получаем отборную партию эля. Взаимовыгодное сотрудничество, не находишь?       — Эм, да, пожалуй — Годрик не знал, как разговаривать со стариком, и ощущал себя неловко.       — А что вы пьете в Гриффинмуре? — Его вопросы заставляли парня неуютно ерзать на дорогущем стуле.       — Ну, мой отец иногда варит медовуху. Хотя последний год он слишком занят делами деревни и ему совсем не до этого.       — Вот как. Что ж, позволь представить тебя членам моей семьи. Так вышло, что этой зимой в замке проживает лишь пятеро из нас. Я хочу сказать, четверо. Ведь дорогой Саманты больше нет с нами. — упоминание погибшей девушки еще больше омрачило и без этого не самую благоприятную обстановку за столом. На глаза обеих женщин навернулись слезы. Салазар сохранял безразличное выражение лица.       — Прошу вас, примите мои искренние соболезнования по поводу вашей утраты! — промямлил Годрик.       — Ваши соболезнования излишни, мистер Гриффиндор. Они не вернут моей бесценной дочери и не заставят мучительно страдать поганых маглов, отнявших её у меня. — глаза мистера Слизерина отражали ту же тьму, что он видел в глазах Салазара сегодня ночью. Но эта тьма была куда глубже, без толики милосердия и сострадания.       Годрик вдруг подумал, что будь на месте сына Соломон, он бы не раздумывая прикончил старушку самым жестоким заклинанием. Да ещё бы спалил её хату дотла.       — Но вернемся к приветствиям. Мистер Гриффиндор. — морщинистая рука указала на девушку в серебристом платье. — Моя младшая дочь, Амелия Слизерин.       Девушка доброжелательно посмотрела на Годрика и вежливо поклонилась. Парень отвесил ответный поклон. Она была не похожа на них — слишком много доброты и нежности было в её взгляде, хоть и омраченном печалью.       — Рядом с ней — моя горячо любимая жена Сьюзан. Прошу простить её временное помутнение, она еще не отошла от горя.       И правда — женщина смотрела прямо перед собой, дрожа и совершенно не обращая внимания на происходящее за столом. Годрик её не винил — мало кто способен спокойно пережить смерть собственного ребенка, еще и такую жестокую.       В общем и целом, семейка получалась весьма экстравагантная.       — Дражайшие родственники! Сегодня за нашим столом Годрик Гриффиндор, отпрыск знакомого вам всем Годфри. А также внук известного в магическом мире господина Годвина Гриффиндора, который не раз был гостем в нашем замке. Мистер Годрик прибыл к нам по воле случая. Он вместе с моим сыном чудесным образом спасся во время резни, устроенный обезумевшими маглами на Скофел-Пайке. А как вы знаете, товарищу моего семьи никогда не будет отказано в крыше над головой в стенах замка Слизерин. Выпьем же за это!       Соломон взмахнул палочкой, и густой темный эль полился из откупоренных бутылок прямиком в серебряные чаши перед каждым из гостей. Домашние эльфы сновали вокруг стола в ожидании новых приказов.       Глава семьи сделал глубокий глоток и осушил чашу до дна. Годрик заметил, что дамы и Салазар практически не притронулись к напитку. Это застолье не было похоже на уютные посиделки в его доме в Гриффинмуре, когда старик Перси заходил поболтать с Годфри о днях их молодости, они курили в мягких креслах, а Годрик сидел на полу у камина и пытался заколдовать вырезанную им из дерева фигурку гоблина так, чтобы она самостоятельно ходила. В семье Слизеринов не ощущалась радость от сбора родственников за столом. Казалось, они вынуждены присутствовать здесь.       — Салазар, мистер Гриффиндор. Я с нетерпением жду истории о ваших приключениях. — властным тоном промолвил Соломон.       Ребята начали рассказывать, и Годрик удивился тому, как многое успело произойти. Еще каких-то четыре дня назад он спал в своей кровати, а потом его закрутил стремительный водоворот событий — неожиданное приглашение на магический слет, опасный перелет на метле в грозу, посвящение в волшебники, знакомство с Салазаром и его семьей. Казалось, он вступает в новую жизнь, где все будет прекрасно и захватывающе. Его детские мечты рассеялись прахом — последовавшие за этим события доказали это. Нападение вооруженных маглов, повлекшее за собой убийства большего числа людей, чем Годрик только мог представить. Обезумевший от горя Салазар, их трехдневные скитания по лесной чаще и чудесное спасение в виде проживающей в лесу старухи. Его друг, чуть не совершивший непоправимое. И наконец, неожиданная трансгрессия прямиком в безопасное место. Если задуматься, тянет на книгу приключений. Как те про похождения Мерлина, что давал ему отец.       Под конец истории Соломон смотрел на сына иначе. Про неудавшееся убийство старушки друзья благоразумно умолчали. Амелия и Сьюзан были шокированы тем, через что пришлось пройти их юному родственнику. А вот глава семейства, казалось, был горд услышать про его похождения.       — Отлично, просто замечательно. — довольно сказал он.       — Ты видишь тут хоть что-то замечательное, отец? — опешил Салазар.       — Я вижу своего сына, наконец ставшего взрослым. Лишь трем десяткам магов удалось спастись с той горы, и ты в их числе. Похоже, ты и правда готов унаследовать дела нашей семьи.       — Дела семьи? Отец, у нас проблема куда большего масштаба. Ты возглавляешь Совет волшебников, к тебе прислушиваются маги со всей Англии. Как ты намерен ответить на случившееся?       Соломон щелкнул пальцами, и его серебряный кубок наполнился новой порцией портера.       — Это очевидно. Мы заляжем на дно.       Годрик не мог поверить своим ушам. Салазар вообще чуть не рассмеялся, подумав, что отец отпустил неудачную шутку. Но выражение лица Соломона оставалось серьезным.       — Эта нелепое нападение показало, что мы совершенно не готовы давать отпор. Как бы мне ни хотелось сейчас собрать армию и пойти выжигать магловские поселения, вынужден признать, что мы не в состоянии это сделать.       — Ты что, предлагаешь НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ? — Слизерин-младший перешел на крик.       — Я много лет собирал всех этих волшебников в одном месте. Они разобщены, слабы и подозрительны. А после этого слета они начнут ещё и бояться. Слух о нашем позоре распространится совами по всей Англии, и английское магическое движение перестанет существовать. Колдуны и ведьмы запрутся в своих хижинах в глубине лесов и болот. И больше не будут собирать шабаши. Боюсь, эту войну на ближайшие годы мы проиграли.       — Ты не собираешься отвечать? После того, что они сделали с Самантой?       — Если ты так жаждешь отомстить. Садись на метлу, лети в деревню и прикончи пару маглов. Выпустишь пар — возвращайся. Если у тебя хватит на это духу, конечно. — проницательно ответил Соломон. Как будто знал о произошедшем в хижине старухи. — Наша ярость ничего не изменит. Волшебникам всегда приходилось труднее. Ведь в отличие от маглов, мы не сплочены. С годами их оружие и методы ведения боя становятся всё сильнее, а со времен Мерлина наше изучение магии практически остановилось. Мы столь многое забыли, что не можем эффективно учить наших детей. Пройдет несколько столетий — и маглы изобретут оружие смертоноснее волшебных палочек. Тогда они придут и прикончат остатки волшебного рода.       — Как ты можешь это знать?       — Я видел это в хрустальном шаре. — тихо ответил Соломон. — Поэтому лучшее, что мы можем сделать — зарыться поглубже в землю, сохраняя свою безопасность и чистоту крови. И надеяться, что однажды появится достойный наследник Мерлина, что поведет за собой всю магическую Англию.       Салазар встал из-за стола.       — Значит, таков твой ответ? Мы выбираем бездействие?       — Мы выбираем путь, лучший для семьи. Как и всегда. Советую тебе не протестовать. Сам ведь знаешь, какие будут последствия.       Салазар открыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не произнес ни слова. Вместо этого он жестом приказал домашнему эльфу убрать его посуду со стола и молча удалился на второй этаж замка.       Соломон не удостоил его даже взглядом и принялся за ужин. Годрик, хоть и был голоден по прибытии, не смог заставить себя съесть даже кусок. Он сослался на боль в животе и вежливо попросил удалиться. Остаток вечера Гриффиндор исследовал пустые мрачные коридоры поместья, разглядывая многочисленные книги в местной библиотеке и находя потайные ходы по всему замку. Он не мог не отметить любовь Слизеринов к тайным комнатам. Перед сном он хотел навестить друга, но передумал. Потом он вернулся в свою комнату и забылся беспокойным сном.