Гарри, Рей и философский камень

Двери распахнулись. На пороге в изумрудном плаще стояла высокая темноволосая ведьма с невероятно суровым лицом. С такой лучше не связываться, подумал Гарри. — Пер’клашки, профессор Макгонаголл, — доложил Огрид. — Спасибо, Огрид. Дальше я сама. Она широко раскрыла створки. Вестибюль был огромен — в нём свободно поместился бы дом Дурслеев целиком. На каменных стенах пылали факелы, как в «Гринготтсе», потолок терялся где-то в вышине, а наверх вела роскошная мраморная лестница. Вслед за профессором Макгонаголл они пошли по каменным плитам. Из-за дверей справа слышался гул сотен голосов — очевидно, остальные ученики уже собрались, — но профессор Макгонаголл завела первоклассников в пустую комнатушку по соседству. Все сбились в кучку — очень тесно для незнакомых людей — и растерянно озирались. — Добро пожаловать в «Хогварц», — заговорила профессор Макгонаголл. — Скоро начнётся пир, посвящённый началу учебного года, но, прежде чем вы сядете за стол в Большом зале, вас распределят по колледжам. Распределение — очень важная церемония, потому что, пока вы учитесь, колледж вам — дом родной. Вы будете заниматься вместе с другими учениками своего колледжа, спать в одном дортуаре и проводить свободное время в общей гостиной… Колледжей у нас четыре — «Гриффиндор», «Хуффльпуфф», «Вранзор» и «Слизерин». У каждого колледжа своя благородная история, в каждом учились выдающиеся ведьмы и колдуны. Пока вы в «Хогварце», за любой ваш успех колледжу будут начисляться баллы, за любую провинность баллы будут вычитаться. В конце года колледж, заработавший больше всего баллов, награждается кубком — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас станет гордостью своего колледжа… Церемония Распределения начнётся через несколько минут в присутствии остальных учащихся. Советую не тратить времени даром и по возможности привести себя в порядок. Её взгляд задержался на плаще Невилла, застёгнутом под левым ухом, и на испачканном носу Рона. Гарри принялся лихорадочно приглаживать волосы. — Я вернусь, когда всё будет готово, — сказала профессор Макгонаголл. — Будьте добры не шуметь. Она вышла. Гарри сглотнул. — А как распределяют по колледжам? — спросил он у Рона. — Проводят какие-нибудь испытания. Фред говорил, ужасно больно. Шутил небось… я надеюсь. Сердце Гарри скакнуло в груди. Испытания? Перед всей школой? Но он ещё не умеет колдовать… Что же делать? Он не ожидал, что их начнут испытывать с места в карьер. Он испуганно огляделся и увидел, что в панике не он один. Все притихли, и лишь Гермиона Грейнджер быстро шептала что-то про выученные заклинания и гадала, какое может понадобиться. Рей, как и Гермиона, что лихорадочно вспоминала. Гарри постарался ничего не слушать. Он ни разу в жизни так не волновался, ни единого разу — даже когда нёс Дурслеям записку от директора с жалобой на то, что он незнамо как перекрасил парик учительницы в синий цвет. Гарри смотрел в пол. Сейчас вернётся профессор Макгонаголл и поведёт его на позор. Но тут случилось такое, от чего он подпрыгнул чуть ли не на фут, а кто-то сзади в ужасе завопил: — Что это?! Гарри ахнул, как и все остальные вокруг. — Привидения, — сказала Рей. Из стены одно за другим выскользнуло штук двадцать привидений. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они струились по комнате, переговариваясь и как будто не замечая первоклассников. Похоже, они спорили. Некое подобие толстенького низенького монаха изрекло: — Прости и забудь, как говорится, мы должны дать ему ещё один шанс… — Дорогой Монах, мы дали Дрюзгу миллион шансов! Но он бросает тень на всех нас — а ведь он, в сущности, даже не призрак!.. Так, а вы что тут делаете? — Привидение в гофрированном воротнике и трико внезапно заметило первоклашек. Никто не ответил. — Пополненьице! — воскликнул Жирный Монах, улыбаясь всем подряд. — На Распределение, полагаю? Несколько человек молча кивнули. — Надеюсь, вы попадёте в «Хуффльпуфф», — пожелал Монах. — Я, знаете ли, сам там учился. — Пойдёмте! — раздался резкий голос. — Церемония начинается! — Это вернулась профессор Макгонаголл. Привидения одно за другим уплыли сквозь стену напротив. — Строимся, строимся, — подгоняла профессор, — и за мной. Чувствуя, как ноги наливаются свинцом, Гарри встал в строй за Рей, а Рон встал за Гарри. Все снова пошли через вестибюль и сквозь двойные двери в Большой зал. Гарри и вообразить не мог ничего великолепнее и удивительнее. Зал освещали тысячи и тысячи свечей — они плавали в воздухе над четырьмя длинными столами, где сидели ученики. На столах — золотые блюда и кубки. У дальней стены на возвышении стоял ещё один длинный стол для учителей. Профессор Макгонаголл провела первоклассников туда и построила — лицом к ученикам, спиной к учительскому столу. На новичков смотрели сотни лиц — точно лампады в неверном свете свечей. Там и сям туманным серебром поблескивали фигуры привидений. Чтобы ни с кем не встречаться глазами, Гарри посмотрел вверх, на бархатисто-чёрный потолок, усеянный звёздами, и услышал шёпот Гермионы: — Он так заколдован, что всегда выглядит как небо снаружи. Я читала в «Истории «Хогварца» «. И не поверишь, что это не настоящее небо, что Большой зал не открывается ввысь, к небесам. Гарри быстро глянул вниз: профессор Макгонаголл молча установила перед строем первоклассников четырёхногий табурет и на него положила островерхую колдовскую Шляпу. Всю в заплатках, потрёпанную, невообразимо грязную. В доме тёти Петунии она бы и на пять минут не задержалась. «Наверное, придётся доставать оттуда кролика, — мелькнула у Гарри дикая мысль. — Вот зачем она тут». Заметив, что все пристально смотрят на Шляпу, он тоже уставился. Несколько секунд в зале стояла абсолютная тишина. Затем Шляпа вздрогнула. У самых полей открылась прореха наподобие рта — и Шляпа запела: «Может, я нехороша, Но по виду не судите, Шляпы нет умней меня — Хоть полмира обойдите. Круглобоки котелки, А цилиндры высоки, Но зато в Распределенье Я не шляпа — загляденье. Для меня секретов нету, Ничего не утаить, Как наденешь — так узнаешь, Где тебя должны учить. Может, в «Гриффиндор» дорога — По ней храбрые идут, Им за доблесть и отвагу Люди славу воздают. В «Хуффльпуфф» не попадёте, Коль глупы и нечестны, Хуффльпуффцы все в почёте, Знамени труда верны. Колледж «Вранзор» стар и мудр, Примет быстрого умом: Если любит кто учёбу, Там себе найдёт он дом. Или, может, в «Слизерине» Вы отыщете друзей, Они хитростью поныне К цели движутся своей. Так наденьте меня и не бойтесь! Вы в надёжных руках, успокойтесь. У меня с руками беда, Зато думаю я хоть куда!» Едва Шляпа умолкла, зал разразился аплодисментами. Шляпа поклонилась всем четырём столам по очереди и замерла. — Что, надо надеть Шляпу? Всего-навсего?! — шёпотом воскликнул Рон. — Убью Фреда, он всё наврал про поединок с троллем. Гарри слабо улыбнулся. Конечно, померить Шляпу куда легче, чем произносить заклинания, но лучше бы не на глазах у всей школы. Судя по песне, требования у Шляпы высоки, а Гарри не чувствовал себя ни храбрым, ни шибко сообразительным. Вот если б Шляпа упомянула про колледж для тех, кого мутит от страха, Гарри подошло бы в самый раз. Вперёд с длинным пергаментным свитком выступила профессор Макгонаголл. — Я называю фамилии, а вы надеваете Шляпу и садитесь на табурет, — объяснила она. — Аббот, Ханна! Розовощёкая светловолосая девочка с хвостиками, споткнувшись, вышла из строя, надела Шляпу, которая тут же съехала ей на глаза, и села. После минутной паузы: — «Хуффльпуфф»! — провозгласила Шляпа. От правого стола понеслись приветственные крики и рукоплескания. Ханна прошла туда и села. Гарри увидел, как ей весело помахало привидение Жирного Монаха. — Боунс, Сьюзен! — «Хуффльпуфф»! — снова выкрикнула Шляпа. Сьюзен торопливо отошла и подсела к Ханне. — Бут, Терри! — «Вранзор»! На сей раз рукоплескания раздались от второго стола слева; когда Терри подошёл, несколько вранзорцев встали пожать ему руку. «Брокльхёрст, Мэнди» тоже отправилась во «Вранзор», а вот «Браун, Лаванда» стала первой новой гриффиндоркой, и крайний стол слева взорвался аплодисментами; близнецы, братья Рона, громко засвистели. «Балстроуд, Миллисент» зачислили в «Слизерин». И может, Гарри только так казалось после всего, что он успел узнать про этот колледж, но слизеринцы и правда, словно на подбор, были какие-то противные. Его уже подташнивало довольно сильно. Он вспомнил, как в школе на физкультуре набирали команды. Его всегда выбирали последним — и не потому, что он плохо играл, нет: боялись, как бы Дудли не подумал, что Гарри кому-то нравится. — Финч-Флетчи, Джастин! — «Хуффльпуфф»! Иногда, заметил Гарри, Шляпа выкрикивала название колледжа сразу, иногда раздумывала. «Финниган, Шеймас» мальчик с волосами песочного цвета, стоявший перед Гарри, просидел на табурете добрую минуту, пока Шляпа не назначила его в «Гриффиндор». — Грейнджер, Гермиона! Гермиона почти бегом ринулась к табурету и резво нахлобучила Шляпу. — «Гриффиндор»! — завопила та. Рон застонал. Ужасная мысль поразила Гарри внезапно — как всегда бывает, когда нервничаешь. Что, если его вообще не выберут? Что, если он так и останется сидеть под Шляпой, пока профессор Макгонаголл её не сорвёт и не скажет, что произошла ошибка и лучше бы ему вернуться домой обратным поездом? Когда вызвали Невилла Лонгботтома — мальчика, постоянно терявшего жабу, — тот упал по дороге к табурету. Шляпа долго решала, куда его отправить, но в конце концов объявила: — «Гриффиндор»! Невилл бросился прочь как был, в Шлапе, а затем под громкий хохот метнулся назад — передать её «Макдугал, Мораг». Малфой, услышав своё имя, гордо выступил вперёд. Его желание исполнилось тотчас — Шляпа закричала: — «Слизерин»! — едва коснувшись его головы. Малфой вернулся к Краббе и Гойлу, крайне довольный собой. Оставалось не так уж много народу. «Мун»… «Нотт»… «Паркинсон». Затем девочки-близняшки — «Патил» и «Патил»… Следом «Пёркс, Салли-Энн»… И наконец: — Поттер, Гарри! Едва Гарри вышел из строя, но залу шуршащими язычками пламени зазмеились шепотки: — Она сказала Поттер? — Гарри Поттер? Тот самый? Пока Шляпа не съехала на глаза, Гарри успел увидеть целый зал народу, и все привстали, чтобы получше его разглядеть. А затем он уже рассматривал чёрную изнанку Шляпы — и ждал. — Хмм, — сказал тихий голос прямо в ухо. — Трудно. Очень трудно. Мужества предостаточно, это видно. И сообразительный. Талант, батюшки мои, талантище — и такая жажда проявить себя, вот ведь что интересно… Куда же мне тебя определить? Гарри вцепился руками в края табурета и про себя взмолился: «Только не в «Слизерин», только не в «Слизерин». — «Только не в «Слизерин», говоришь? — переспросил тихий голос. — Уверен? Ты мог бы стать великим, знаешь, тут в голове всё есть, а «Слизерин» выведет тебя прямиком к величию, без сомненья, — не хочешь? Нет? Что ж, если уверен, пусть будет «Гриффиндор»! Гарри понял, что последнее слово Шляпа выкрикнула на весь зал. Он стащил Шляпу и на дрожащих ногах направился к столу «Гриффиндора». Он был счастлив — его выбрали, его не отправили в «Слизерин» — и даже не заметил, что ему хлопали и кричали как никому. Староста Перси встал и энергично потряс ему руку, а близнецы Уизли надрывались: — Поттер с нами! Поттер с нами! Гарри сел напротив давешнего привидения в гофрированном воротнике. Привидение похлопало его по плечу. Бррр: как будто обмакнул руку в ведро ледяной воды. — Поттер, Рей! Рей встала и подошла к табурету. Шепотки увеличились даже громче чем у Гарри. Шляпа долго думала, а затем объявила: — Гриффиндор! Рей сняла шляпу и села рядом с братом. Теперь Гарри видел Высокий стол. С ближнего краю сидел Огрид — он поймал взгляд Гарри и показал два больших пальца. Гарри улыбнулся. В центре Высокого стола в большом золотом кресле сидел Альбус Думбльдор — Гарри сразу узнал его по карточке из шокогадушки. Серебряная голова Думбльдора одна во всём зале сверкала ярко, как призраки. Гарри заметил и профессора Страунса, нервного молодого человека из «Дырявого котла». В большом пурпурном тюрбане выглядел он довольно причудливо. К тому времени осталось всего четверо нераспределённых. «Томас, Дин», чернокожий мальчик ещё выше Рона, сел за стол «Гриффиндора». «Тёрпин, Лиза» направилась во «Вранзор», и настала очередь Рона. Бедняга уже весь позеленел от ужаса. Гарри под столом скрестил пальцы, и через секунду Шлапа закричала: — «Гриффиндор»! Гарри громко захлопал вместе с остальными, когда Рон рухнул на стул рядом. — Молодец, Рон, отлично, — важно похвалил Перси Уизли; меж тем «Цабини, Блейза» назначили в «Слизерин». Профессор Макгонаголл скатала свиток и унесла Шляпу-Распредельницу. Гарри посмотрел на пустое золотое блюдо. Только сейчас он понял, насколько проголодался. Рей нисколько не была голодна. Тыквеченьки для Гарри были словно в другой жизни. Альбус Думбльдор поднялся. Он смотрел на учеников, широко раскинув руки, и сиял: казалось, видеть их всех вместе — для него величайшее счастье. — Добро пожаловать! — воскликнул он. — Добро пожаловать в «Хогварц»! Прежде чем начать пир, я хотел бы сказать несколько слов. А слова мои будут такие: Тютя! Рева! Рвакля! Цап! Спасибо! Думбльдор сел. Все радостно закричали и захлопали; Гарри не понимал, смеяться ему или нет. — Он что — слегка того? — неуверенно обратился он к Перси. — Того? — беззаботно переспросил Перси. — Да он гений! Лучший чародей всех народов! Но он, совершенно верно, слегка того. Картошки, Гарри? И тут рот у Гарри открылся сам собой — столы ломились от яств. Ему и не доводилось видеть столько вкусного разом: ростбиф, жареные куры, свиные и телячьи отбивные, сардельки, стейк с беконом, варёная картошка, жареная, картофель фри, йоркширский пудинг, горошек, морковка, подливка, кетчуп и, по непонятным соображениям, мятные леденцы. Нельзя сказать, что Дурслеи морили Гарри голодом, но он никогда не ел вволю. И всё, чего хотелось Гарри, непременно отбирал Дудли, даже если его от этого тошнило. Гарри наполнил блюдо всем понемножку (кроме леденцов) и стал есть. Всё было фантастически вкусно. — Выглядит аппетитно, — грустно отметил призрак в воротнике, наблюдая, как Гарри режет стейк. — А вам нельзя? — Я не ел уже лет четыреста, — сказал призрак. — Конечно, мне и не нужно, однако, сказать откровенно, без еды скучаешь. Кажется, я не представился? Сэр Николас де Мимси-Порпингтон, к вашим услугам. Резиденция в башне Гриффиндор. — Я знаю, кто вы! — встрял Рон. — Мне братья рассказывали. Вы — Почти Безголовый Ник! — Я бы предпочёл, чтобы меня называли сэром Николасом де Мимси… — холодно начал призрак, но его перебил Шеймас Финниган: — Почти Безголовый? Как это — почти безголовый? Сэр Николас сделался недоволен — разговор, с его точки зрения, пошёл не в ту сторону. — А вот так! — огрызнулся он, схватил себя за левое ухо и дёрнул. Голова откинулась на левое плечо, как на петлях. Очевидно, кто-то рубил сэру Николасу голову, но не довёл дело до конца. Очень довольный тем, как всех напугал, Почти Безголовый Ник водрузил голову на место, прокашлялся и сказал: — Итак, новые гриффиндорцы! Надеюсь, уж с вами-то мы выиграем кубок? «Гриффиндор» так давно не выигрывал. Слизеринцы получают кубок уже шесть лет подряд! Кровавый Барон стал совершенно невыносим — у него резиденция в «Слизерине». Гарри посмотрел: за столом «Слизерина» маячило чудовищное привидение с пустыми глазницами, измождённым лицом и в одеждах, запятнанных серебристой кровью. Сидело оно рядом с Малфоем, и тот, с удовольствием заметил Гарри, был отнюдь не в восторге от подобного соседства. — А чего это он весь в крови? — жадно полюбопытствовал Шеймас. — Я не уточнял, — тактично ответил Почти Безголовый Ник. Рей снова ухмыльнулась. Когда все наелись, остатки пищи словно испарились с тарелок, и посуда вновь заблистала чистотой. Спустя мгновение появился десерт: глыбы мороженого всех мыслимых сортов и вкусов, яблочные пироги, пирожные с патокой, шоколадные эклеры, пончики с вареньем, фруктовые бисквиты, клубника, желе, рисовый пудинг… Пока Гарри набивал рот паточным пирожным, разговор зашёл о родных. — Я полукровка, — объявил Шеймас. — У меня папа мугл. Мама не признавалась, что ведьма, пока они не поженились. Вот он припух. Все засмеялись. — А ты, Невилл? — поинтересовался Рон. — Меня воспитывала бабушка, она ведьма, — сказал Невилл. — А про меня думали, что я стопроцентный мугл. Двоюродный дедушка Элджи всё пытался меня как-нибудь подловить и заставить колдовать — однажды столкнул с пирса в Блэкпуле, я чуть не утонул, — но ничего не получалось, пока мне не исполнилось восемь. Дедушка Элджи пришёл в гости, взял меня за ноги и вывесил из окна на втором этаже. А тут двоюродная бабушка Инид дала ему меренгу, и он нечаянно меня отпустил. Но я отскочил от земли, как мячик, — проскакал через весь сад до самой дороги. Все так радовались, бабушка плакала, прямо не знала, куда деваться от счастья. Видели бы вы их лица, когда меня сюда приняли, — они думали, во мне магии не хватит. Дедушка Элджи был так доволен, что купил мне жабу. Перси Уизли и Рей по другую сторону от Гарри разговаривали об учёбе: — Надеюсь, занятия начнутся сразу, и мне главное — превращения одного в другое, хотя, конечно, это вроде бы трудно… — Начнёте вы с элементарного: спички — в иголки, такие вот штуки… Гарри разморило. Он посмотрел на Высокий стол. Огрид от души хлебал из кубка. Профессор Макгонаголл разговаривала с Альбусом Думбльдором. Профессор Страунс в своём нелепом тюрбане беседовал с другим преподавателем — крючковатый нос, сальные волосы, землистое лицо. Всё случилось внезапно. Носатый преподаватель глянул Гарри прямо в глаза поверх тюрбана профессора Страунса — и шрам на лбу пронзила обжигающая боль. — Ай! — Гарри схватился за лоб. — Что такое? — встревожился Перси. — Н-ничего. Боль мгновенно прошла. А вот впечатление не проходило — неизвестному учителю Гарри явно не понравился. Рей же он улыбнулся. — Кто это разговаривает с профессором Страунсом? — спросил Гарри у Перси. — А, ты уже знаешь Страунса? Неудивительно, что он нервничает: это же профессор Злей! Преподает зельеделие, но не по доброй воле: он давно метит на место Страунса, это все знают. Злей у нас близко знаком с силами зла. Гарри ещё понаблюдал за Злеем, но тот больше на него не смотрел. Наконец испарились и десерты, а профессор Думбльдор снова встал. Зал смолк. — Э-хем… Ещё несколько слов, раз уж все, так сказать, политы и удобрены… Перед началом семестра хочу напомнить некоторые правила. Первоклассникам следует знать, что лес вокруг замка под запретом для всех учащихся без исключения. Об этом также не помешает вспомнить некоторым старшим ученикам. — Думбльдор сверкнул глазами на близнецов Уизли. — Кроме того, наш смотритель мистер Филч просил напомнить, что в коридорах на переменах применение магии запрещено. Далее: набор в команды по квидишу состоится на второй неделе семестра. Желающие играть за свой колледж должны обратиться к мадам Самогони. И наконец, предупреждаю, что в этом году вход на третий этаж в правом крыле воспрещён для всех, кто не желает умереть крайне мучительной смертью. Гарри засмеялся, но поддержали его немногие. Рей строго на него посмотрела. — Он серьёзно? — Должно быть, — нахмурился Перси, не сводя глаз с Думбльдора. — Странно, обычно он объясняет, почему нельзя. Например, в лесу полно опасных чудищ, это все знают… Уж старостам-то мог бы сказать… — А теперь, прежде чем отправиться на боковую, мы споём школьный гимн! — воскликнул Думбльдор. Гарри заметил, что улыбки на лицах остальных преподавателей застыли. Думбльдор тряхнул волшебной палочкой — легонько, будто прогонял с неё непрошеную муху, — и из палочки вылетела длинная золотая лента. Она взмыла над столами и зазмеилась, складываясь в слова. — Выберите каждый свой любимый мотив, — сказал Думбльдор, — и — поехали! И вся школа вразнобой затянула: «Хогварц, Хогварц, Хогги-Вогги-Хогварц, Научи-и-и-и нас колдовать, Пусть мы стары, пусть мы лысы Иль юнцы мы белобрысы, Всем нам очень пригодится над наукой пострадать. Знания у нас не густо, в головах темно и пусто — Тараканы, мыши, мухи, с паутиною на ухе, Научи нас тем наукам, что никак нельзя не знать. Всё, что знали, но забыли, помогай нам вспоминать. Постарайся нам помочь, а за это день и ночь Обещаем мы учиться, мозг почаще напрягать». Все закончили петь в разное время. В конце концов остались только двойняшки Уизли, которые тянули слова под очень медленный похоронный марш. Думбльдор до последнего дирижировал им волшебной палочкой, а когда они допели, аплодировал громче всех. — Ах, музыка, — оказал он, промакивая глаза. — Магия посильнее всего, чем мы тут занимаемся! Ну а сейчас — спать! Кыш! Сквозь оживлённую толпу первоклассники-гриффиндорцы вслед за Перси пошли из Большого зала вверх по мраморной лестнице. Ноги у Гарри налились свинцом — на сей раз оттого, что он наелся и устал. Ему так хотелось спать, что он уже ничему не удивлялся — ни тому, что люди на портретах в коридорах шептались и показывали на первоклашек пальцами, ни тому, что Перси порой вёл их через двери, спрятанные за отодвигающимися панелями и стенными гобеленами… Зевая и волоча ноги, все карабкались по лестницам; стоило Гарри задуматься, долго ли ещё идти, процессия замерла. В воздухе висели трости, целая стая, — едва Перси сделал шаг, они принялись на него бросаться. — Это Дрюзг, — шёпотом объяснил Перси. — Полтергейст. — И приказал громко: — Дрюзг, покажись! Ответом ему был громкий и неприличный фырчок — как будто воздух вырвался из воздушного шарика. — Мне что, пожаловаться Кровавому барону? Раздался хлопок, и перед ними возник человочек со злыми тёмными глазками и широким ртом. Рей подумала, что он, наверное, боится только Кровавого барона. Он висел в воздухе, сложив ноги по-турецки и обнимая целую вязанку тростей. — Уууууу! — пропел он, недобро хохотнув. — Перьвокласьки! Вот умора-то! И неожиданно спикировал прямо ни них. Все пригнулись. — Уйди, Дрюзг, а не то Барон всё узнает, имей в виду! — рявкнул Перси. Дрюзг показал ему язык и исчез, высыпав трости на голову Невиллу. Было слышно, как полтергейст уносится прочь, задевая на лету рыцарские доспехи. — С Дрюзгом не связывайтесь, — предостерёг Перси, когда они пошли дальше. — С ним справляется один Кровавый Барон — Дрюзг даже старост не слушается. Ну всё, пришли. В конце коридора висел портрет очень полной женщины в розовых шелках. — Пароль? — спросила она. — «Капут Драконис», — отозвался Перси, и портрет распахнулся им навстречу, открыв круглую дыру в стене. Один за другим все туда протиснулись — Невилла пришлось подсаживать — и очутились в общей гостиной «Гриффиндора», уютной круглой комнате, уставленной пухлыми креслами. Девочек Перси направил в одну дверь к их спальне, мальчиков — в другую. Поднявшись по винтовой лестнице — очевидно, они оказались в башне, — мальчики наконец добрались до кроватей: пять штук, под балдахинами тёмно-красного бархата. Сундуки уже прибыли. Разговаривать сил не было, все натянули пижамы и плюхнулись в постели. — Кормёжка отличная, да? — пробормотал Рон из-за полога. — Уйди, Струпик! Жуёт простынку, представляешь? Гарри хотел спросить, пробовал ли Рон пирожное с патокой, но не успел — заснул. Наверное, он переел — ему приснился очень странный сон. На голове у него был тюрбан профессора Страунса, и тюрбан этот убеждал его срочно перевестись в «Слизерин», ибо такова его судьба. Гарри спорил с тюрбаном — мол, не хочу в «Слизерин», — а тюрбан всё тяжелел и тяжелел. Гарри принялся его сдирать, но тот стал теснее, до боли стиснул голову — и тут появился Малфой, он смеялся, глядя как Гарри сражается с тюрбаном, а потом Малфой превратился в учителя с крючковатым носом, Злея, тот захохотал пронзительно и холодно — вспыхнул ослепительно-зелёный свет, и Гарри проснулся весь дрожа и в поту. Он перевернулся на другой бок и опять заснул, а наутро забыл свой сон начисто. Рей не спалось. Она постаралась как можно тише выйти из спальни и спустилась по винтовой лестнице в гостиную. Она взяла с собой книгу и усевшись в кресле по-кошачьи, раскрыла её и начала читать.