Сколько пар перчаток нужно Вольному торговцу?

      Родной мир Элайры фон Воланциус легко можно назвать малоизвестным и едва ли интересным, расположенным в отдалении от важных торговых путей или политических узлов сектора. Как и множество других миров Империума, родина Элайры была полна собственных маленьких традиций и ритуалов, не выходящих, конечно же, за рамки Лекс Империалис, но, возможно, слегка выходящих за рамки приличий для некоторых отдельно взятых людей.       Например, на Вергоне-I самым интимным, трепетным выражением чувств можно было назвать обычный непримечательный (для стороннего наблюдателя) поцелуй руки. Беспорядочные половые связи, бесстыжие прелюбодеяния на публике — едва ли могли быть признаком чего-то серьезного между парой людей, поскольку для местных жителей подобные действа расценивались не серьезнее, чем рукопожатие на многих других мирах. Однако, если уж кому-то довелось увидеть, как галантный молодой человек касается губами руки розовеющей от удовольствия девушки — можно не сомневаться, тут дело идет к чему-то серьезному. После такого — только свадьба, дети и любовь до гроба. Безвариантно.       Корни подобной местной вульгарности упирались в старую и мрачную тайну, включающую в себя обилие скрытых культов Слаанеш и общее скудоумие местного правительства. К сожалению новоиспеченной Вольного торговца, она много что знала об этой тайне не понаслышке.       Ровно в данную секунду Элайра стояла перед представителем Инквизиции, тяжело опираясь на трость и чуть поджимая изувеченную в давних событиях правую ногу. Остатки ноги поддерживал тяжелый, обрамленный патрубками металлический каркас, но и он едва ли мог спасти женщину от мышечной агонии. Широкий спектр физических недомоганий преследовал её долгие годы после неприятного знакомства с одним из тех самых культов, которые долгое время отравляли весь уклад Вергона-I исподтишка, пока их почти подчистую не выкорчевал долгожданный рейд Инквизиции.       Додумалась ли Элайра фон Воланциус вывалить на Дознавателя святейшей Инквизиции подобную информацию о своей предыстории при первом же личном разговоре? Конечно же нет. Кто, демон побери, на пустом месте начинает рассказывать подобные вещи в обычной светской беседе?       Впрочем, Хейнрикс ван Калокс задавал вопросы о её родном мире. У неё был шанс развернуться на полную и удивить Дознавателя тем, как на её родине понятия о приличном и неприличном совершенно перевернуты с ног на голову.       Она, всю жизнь до недавних пор проведшая там же, где родилась, еще привыкала к тому, что остальные люди Империума считали выходящим за рамки. Из чистой осторожности она оставила многие подробности того, что её окружало всю жизнь, при себе — вдруг оно выходило за рамки того, что Хейнрикс считал приемлемым?       Теперь Вольный торговец пожинала плоды своего молчания. Пунцовая и дрожащая от смущения, она не моргая смотрела, как Дознаватель бережно сжимает её руку, осторожно поднося её к своим губам. Его темные, почти черные перчатки резко контрастировали с белоснежной тканью, плотно обтягивающей тонкие руки Лорд-капитана почти до локтя.       Первейшим её порывом было с криком вырваться и ретироваться в самый дальний угол каюты Лорд-капитана, позорно хромая и шипя от боли, как оно обычно бывало в моменты стресса или серьезного напряжения.       В бесконечно долгую секунду перед тем, как губы Хейнрикса наконец-то достигли своей цели, мягко лаская скрытую под тканью кожу, Элайра вспоминала о том, как в начале их первого «свидания» Дознаватель, не смущаясь, помогал ей присесть на диван, придерживая и её больную ногу, и её саму за талию. Она привыкла вызывать презрение и отвращение своей увечностью и вопиющей бесполезностью в ежедневной рутине. Однако Хейнринкс ни разу за их первый проведенный совместно вечер не высказал признаков недовольства или раздражения.       Вспоминая его теплый взгляд, обращенный на неё каждый раз, когда он участливо помогал ей избежать боли в таких обычных действиях, как сесть или встать, Элайра жалела только об одном. Что на эту встречу она не надела перчатки потоньше.