И мощь в плену у немощи беззубой… Уильям Шекспир. Сонет 66 (перевод С. Маршака)
В воздухе над площадью повис едкий запах дыма. Чёрные клоки вздымались в небо, залетали в окна домов и за острые крыши. Вместе с дымом над площадью кружило тревожное предвкушение. Поодаль от остальных стояла группка юношей лет девятнадцати. По их скромной одежде и скованным движениям можно было догадаться, что это были воспитанники приюта Святых Матерей. Совсем скоро судьба одного из этих угловатых мальчишек должна была изменится навсегда, но пока они с прежней безмятежностью наблюдали за церемонией Низложения. Эон дёрнул своего соседа за рукав. – Как думаешь, это больно? – Что? – Гореть заживо. Паренёк, которого, кажется, звали Вал, посмотрел на товарища одновременно с осуждением и беспокойством, совсем как взрослый. – Что ты такое говоришь? Низложение ведь не похоже на обычную смерть. Сама Первая Мать принимает нас в свои объятья… Это великое счастье. Эон едва слышно хмыкнул. Вал сказал «нас», однако с того момента, как он научился говорить, стало понятно, что Трибунал даже не взглянет на этого боязливого, кроткого мальчишку с большими синими глазами. Его следовало бы отпустить прямо сейчас и не подвергать тяжёлым испытаниям. Тогда у мальчика была хотя бы надежда на спокойную жизнь в какой-нибудь уединённой обители монахов-отшельников. Мало кто знал, что происходило с теми воспитанниками приюта, кто оказался непригодным для роли Правителя… но, раз о них никто не слышал – хорошего в их судьбе было мало. Время нещадно пролетело. В своих раздумьях Эон даже не услышал, кричал ли Правитель перед тем, как отойти в объятия Первой Матери. Настоятельница Аглата уже собирала воспитанников для обратной дороги. Эон подбежал к этой толстой женщине с приплюснутым носом. Юношу тут же одёрнули за руку: молодая помощница Настоятельницы погрозила Эону пальцем, чтобы тот не смел носиться. Парень лишь невинно пожал плечами и повернулся к «толстухе», как её мило называли за глаза воспитанники. – Настоятельница Аглата, а когда начнётся трибунал? – чуть ли не подпрыгивая на месте, спросил Эон. – Научись наконец терпению, Эон, – строго осекла юношу стареющая женщина, параллельно пересчитывая своих воспитанников. – Сначала Великий Совет должен объявить, как со своими обязанностями справился нынешний Правитель. Затем Старшая Мать вознесёт молитву и узнает, каким должен быть новый Правитель, и лишь потом Трибунал придёт в приют с испытаниями. Во всём важна последовательность, Эон. Если ты правда желаешь стать Правителем, тебе пора это усвоить. Послушники, за мной! – Настоятельница, а каково это – быть Правителем? – засеменил рядом Эон. – Эон, Эон! Настойчивость – полезное качество для будущего Правителя, но не путай её с назойливостью. О чём ты спрашиваешь? Как я могу рассказать тебе, что такое жизнь Правителя, если я никогда не была и не могу им быть? Наша создательница, Первая Мать, даровала каждому собственный путь, и даже думать о другой жизни – грех. Настоятельница резко остановилась и повернулась к недоумевающим юношам. – Я знаю, вы все волнуетесь перед предстоящими испытаниями, но истинный Правитель никогда не позволит чувствам взять верх над разумом. Ждите, Первая Мать уже выплетает для каждого из вас новые нити судьбы.***
Из-за массивной колонны за молящимися наблюдала высокая женщина в белом полупрозрачном платье с золотыми наплечниками. Каждая проходившая мимо служительница вздрагивала, стоило ей заметить в тени эту статную фигуру, и тут же спешила к Настоятельнице Аглате, которая в тот день читала послушникам приюта очистительную молитву перед испытаниями. Изысканная дама в белом одним повелительным жестом останавливала жриц и прикладывала палец к губам. – Не прерывайте молитвы, – шептала она и всматривалась в одинаково бритые затылки и сутулые плечи юношей. Посомневавшись немного, она всё же остановила взгляд на одной бритой голове с непослушным хохолком на макушке. Его обладатель нетерпеливо переминался на коленях и посматривал на своих соседей. Когда же служба закончилась, дама в белом выпрямилась и выжидающе сложила руки на груди. В тот день Эон не мог унять волнения, поэтому, как только его перестала сдерживать молитва, он завертелся, слегка потрясывая руками. Тогда он и заметил в тени храма величественную фигуру в роскошном белом платье. Старшая Мать Бернальдина… Её появление здесь не было неожиданностью, ведь именно от её решения зависело, кто станет новым Правителем, и всё же каждый её визит сопровождался благоговейным восторгом. Бернальдина была воистину любимицей народа. В отличие от скромных служительниц, Эон не побежал к Настоятельнице, чтобы сообщить о прибытии Старшей Матери, а лишь осторожно огляделся по сторонам. Убедившись, что он пока единственный, кто заметил присутствие столь важной особы, юноша стал бесцеремонно и с глуповатой улыбкой рассматривать фарфоровое лицо верховной жрицы, её шёлковые волосы и выпирающие ключицы. Бернальдина всё это время продолжала смотреть прямо на Эона. Когда его взгляд окончательно замер на ней, Старшая Мать улыбнулась ровно настолько, чтобы в улыбке не осталось благонравного смирения, легонько поманила мальчика пальцем и направилась к главным дверям. Эон выскользнул из храма почти сразу после Бернальдины. Он тут же заметил статную женщину у лавочки, но сделал непринуждённый и даже скучающий вид. Потянулся, зажмурил глаза, наклонился к земле. – Молодец. Догадливый. Голос раздался прямо над ним. Эон поднял сначала взгляд, потом голову, затем стал медленно разгибаться. Неужели Старшая Мать обращалась к нему? – Как тебе удалось выбраться? – её силуэт нежно огибали солнечные лучи. Не было сомнения – она говорила с Эоном. И её ни капли не смущало, что она смотрит на него сверху вниз. – Я сказал, что мне нужно в… туалет. – Умно. Бернальдина размяла пальцы и отошла к клумбе с маленькими сиреневыми цветами. Эон потоптался на месте. Он ведь не ошибся? Старшая Мать абсолютно точно позвала его за собой там, в храме. Она и раньше приходила в приют и пару раз даже говорила с Эоном, но сейчас у неё на уме было нечто особенное, он чувствовал это. – Вы… хотели меня видеть, мать Бернальдина? Жрица повернулась к мальчику с таким видом, будто уже забыла о его присутствии. – Может быть. Может быть. Ты уже придумал, что скажешь на трибунале? – Скажу? – Ну да. Ты же не думал, что наши испытания будут похожи на обычный экзамен или полосу препятствий, как у кадетов? Эон потупил глаза. До настоящего момента он действительно даже не задумывался о том, что из себя представляют испытания Святых Матерей. О трибунале Настоятельница рассказывала как о чём-то далёком, сказочном и туманном. – Ну хорошо, – Бернальдина причмокнула, как художник перед пустым холстом. – Тебя точно спросят, почему ты хочешь стать Правителем. Что ты ответишь? – Разве не Вы спросите меня об этом? Вы ведь председательствуете на трибунале. – Какая наблюдательность! Я уже спросила тебя. Итак? – Я… я хочу сделать жизнь людей лучше. – Какой ужас, это вас так учат? Запомни, мальчик мой, Святые Матери отсматривают за день десять десятков кандидатов. Ты думаешь, твоё «хочу сделать жизнь лучше» задержится в их памяти дольше, чем на пару секунд? Да не успеешь ты выйти, как они уже забудут о тебе. Нужно сказать что-то… выдающееся, броское. Ну? – Я… хочу исполнить волю Созда… – Даже не начинай! Это речь служки, а не Правителя. Думай, мальчишка! Эон запыхтел. Мальчишкой его называли разве что торговцы на рынке, но никак не глава духовенства Тормантских Земель. – Я подхожу лучше других. – Смело, но я хотя бы слышу твёрдость в твоём голосе. Готов ли ты умереть ради этой цели? – Как же я буду править, если умру? – Я говорю фигурально, – не увидев изменений в лице юноши, Старшая Мать добавила. – Предположим, ты воскреснешь сразу, как умрёшь. Лишь на секунду тебе откроется мрак посмертия, и всё же этого будет достаточно, чтобы навсегда оставить тёмный след в твоей душе. Пойдёшь ли ты на такое ради титула Правителя? – Да, пойду. – Отлично. Так и скажи на трибунале, – Бернальдина придвинулась к Эону совсем близко, так, что он почувствовал лёгкий аромат вишни. – Скажи: «Если я не стану Правителем, я просто умру, потому что это моя единственная судьба». Эон задумчиво нахмурил брови. Бернальдина вздохнула. – Иди. А то придётся сказать, что у тебя прихватило живот, а Правитель должен отличаться сильным здоровьем. Запомни, что я тебе сказала. Говори правду, но только ту, которую невозможно будет забыть. Иди до конца. Иначе Правителем тебе не стать. Старшая Мать гордо подняла голову и быстрой, но лёгкой походкой ушла обратно в храм, оставив Эона наедине с собственными мыслями.***
– Ты видел Старшую Мать? Она вошла незадолго до тебя. В столь важный день Вал был особенно бледен и непривычно много говорил. Эон не ответил. Он посмотрел на товарища мрачным взглядом. После разговора с Бернальдиной что-то вдруг изменилось. Всё стало таким очевидным, таким предсказуемым. Теперь Эон точно знал, что Вал не пройдёт испытания. Никто не пройдёт. Кроме Эона. Эон пошёл девятым и был уверен, что об этом позаботилась Бернальдина. Он сказал, что велела ему сказать Старшая Мать. Не потому что ему так велели, а потому что это было правдой, просто мальчик не знал, как выразить это словами. Все девятнадцать лет он ждал этого момента: каждый урок, каждое наказание за мелкий проступок, каждое дружеское слово вело его к получению самого высокого, самого достойного титула из всех известных. После последнего из сотни воспитанников Святые Матери удалились, чтобы принять окончательное решение. Напряжение накалилось до предела. Каждая секунда отдавалась в груди тяжёлым ударом. Эон медленно отошёл к задним рядам, выждал нужный момент, а затем выбежал из храма через чёрный ход. Ему повезло не встретить ни одну служку. Юноша вскарабкался по шероховатой стене до уровня окон. Он по очереди заглядывал в каждое из них, пока не нашёл полутёмную комнату с вытянутым столом, вокруг которого сидели женщины в серых колпаках и одна в самом элегантном белом платье. Бернальдина столкнулась взглядами с любопытным послушником. Взгляд её на секунду застыл, а затем она едва заметно кивнула. Она стала открывать рот, говоря что-то другим жрицам, но Эон не мог расслышать ни звука. Вскоре одна из служительниц подскочила с места и подошла к окну. Эон быстро рванулся в сторону и прижался лицом к стене. Раздался тихий скрип створок, но ни крика, ни удивлённого вздоха не последовало. – Спасибо, сестра Миландра, – послышался голос Старшей Матери. – Итак, мы уже обсудили каждого воспитанника. Святые Матери, отбросим пустую болтовню – на кону воля нашей Создательницы. Кому вы благоволите? Сестра Миландра, ответь ты. Твоему мнению я доверяю больше всех, да согласятся со мной остальные сёстры. – Я думаю, послушник по имени Вал подойдёт для роли Правителя. Эон чуть не свалился со своего выступа. Неужели Вал, самый тихий, самый простодушный Вал мог очаровать жриц? Они выбирают Правителя, а не смиренного монаха… – Вал? – зашуршал пергамент. – Под номером восемьдесят шесть? Что же в нём такого особенного, мне показалось, он едва не свалился без чувств, пока отвечал. – Вы правы, госпожа Бернальдина. Но, видите ли… Незадолго до испытаний с нами говорили люди из Совета. Они считают, стране сейчас нужен спокойный и праведный Правитель. – С каких пор вы прислушиваетесь к Совету? – Бернальдина не кричала, но её голос прогремел по всей комнате. Было слышно, что она поднялась со стула. – Забыли, каких трудов нам стоило отстранить их от выбора Правителя? Может, забыли, чем могут обернуться их «решения»? Они считают… Что они могут знать, эти… Я – Старшая Мать! Я слышу волю нашей Создательницы и глас нашего народа. Совет не выходит из своего дворца и тратит дни на бесполезные споры. Ещё раз узнаю, что кто-то из вас пошёл на поводу у этих бюрократов, выгоню из Ордена всех до единого. Я ясно выразилась? В ответ раздалось молчание – сёстры виновато закивали. – Госпожа… – наконец подала голос Миландра. – Вы лишь спросили наше мнение. – Неужели оно совпадает с мнением людей, у которых на уме только деньги? – Лично мне Вал показался приятным человеком. – Миландра! Мы говорим о Правителе, а не о соседе по улице. Правитель есть воля Первой Матери. Это священная ноша. Он не может, не должен быть «приятным». Сильный, непоколебимый, с горящим сердцем и преданный своему народу – вот, каким должен быть истинный Правитель. Однажды наш Орден уже совершил ошибку, мы не можем допустить этого снова. – Кого же Вы предлагаете, госпожа? – Послушник под номером девять, Эон. – Позвольте, госпожа Бернальдина, – вступилась другая Мать, судя по голосу, уже престарелая. – Эон вёл себя очень свободно, это так. У него есть характер, но уж слишком он… Понимаете, неусидчивый. То, что он сблизился с другими воспитанниками, то, что не испытывал никакого смущения, пока говорил. Он посеет во Дворце хаос. Послышались возгласы одобрения. Эон с трудом сдерживался, чтобы не спрыгнуть в комнату и не закричать, что все они заблуждаются. Однако это только подтвердило бы их слова о том, что Эон слишком взбалмошный для Правителя. От осознания этого юноша закипел ещё больше. – Кажется, вы снова позабыли, что я говорю не от своего имени, а вторю словам Первой Матери, – с насмешкой произнесла Мать Бернальдина. – Воля нашей Создательницы именно такова: Землям нужен сильный Правитель, готовый принять любой вызов. Первая Мать сказала: «грядут большие перемены». Мы должны выбрать того, кто справится с ними. – Это правда? – Первая Мать так сказала? – И… Эон как раз тот, кого мы ищем? – Да, – ответила Бернальдина. – Он был убедителен, но, как и вы, я ждала ещё более достойного кандидата. Увы, я его не встретила. Лучше Эона с этой ролью не справится никто. Так, начнём голосование? Поднимите вверх таблички с цифрой того послушника, который должен занять место Правителя. Эон лишь одним глазком заглянул в комнату, но ни одной таблички разглядеть не мог: солнечные лучи заслоняли ему взор, а высокие колпаки служительниц перекрывали цифры на табличках. Эон снова притаился. Теперь оставалось только мучительно ждать. – Решено. Новым Правителем станет послушник по имени Эон.***
Эон лишь на секунду почувствовал невероятный прилив сил, одновременно облегчение и гудящее напряжение. Затем в голову ударила страшная мысль: его сейчас не должно быть здесь! Юноша с шумом спрыгнул на землю, пошатнулся, но тут же побежал к дверям храма. Он наклонился вперёд, силясь придать себе скорости, размахивал руками и нервно сглатывал. Ботинки посерели от пыли. Наконец, Эон потянулся к заветной ручке, дёрнул её на себя, одновременно проворачиваясь на каблуках, и влетел в зал. Первым его заметил Вал и уже собрался открыть рот, когда послышался стук, и из маленькой комнаты вышла Старшая Мать в окружении своих жриц. – Божественная воля свершилась, дети мои. Возвращайтесь в приют и ждите: скоро один из вас отправится во Дворец Земного Закона исполнять свою великую миссию. Все молча засобирались из храма, и Эону было почти физически больно, что разделить сладость победы было не с кем.