Лекарство от кармы

      Касание… Легкое и невесомое. Ласковое. Рука нежно проводит по голове, переплетаясь с волосами, пропуская их сквозь длинные тонкие пальцы. Каждое прикосновение словно мягкий прибой, окутывающий сердце нежным теплом. Но Сяо Алатус знает, что за этим стоит и хмурится, стараясь не отстраниться.       — Неужели я так тебе противна? — Она знает. Чувствует, что эти касания невыносимы для него, но не останавливается — еще глубже запускает руку в разлохмаченные волосы, вдавливая пальцы в кожу головы.       Алатус не отвечает — только морщится, чувствуя, как острые когти впиваются в него до крови. Архонты, как же он хочет сбежать, отвернуться — что угодно, лишь бы не чувствовать ее руки, прикосновения. Но все эти попытки тщетны: цепи, сковывающие запястья и ноги, не дают сдвинуться с места, а толстый железный ошейник не позволяет повернуть головы. Но адепт, будучи лучшим в ее армии воином, не дает рефлексам затупиться и вздрагивает каждый раз, когда рука Богини Снов касается его кожи.       Эти касания нежные и добрые только перед новой битвой, когда Алатусу нужно приложить все усилия, чтобы вырвать победу для нее. Но в случае удачи или неудачи исход всегда один…       — Щенок! — Удар. — Слабак! — Удар. — Ничтожество! — Удар. Плеть рассекает воздух и оставляет кровавые засечены на спине и руках. Две. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь.       Алатус не сбивается со счета, даже когда ударов приходится сотни, а то и тысячи. Восемь. Девять. Десять. Одиннадцать. Он продолжает считать, будто от этого зависит его жизнь. Двенадцать. Тринадцать. Четырнадцать. Цепи грохочут от каждого нового удара. Пятнадцать. Шестнадцать. Семнадцать. Адепт не замечает, как теряет сознание, когда количество ударов преодолевает сто. Двести. Триста. Четыреста. Пятьсот. Нет. Не позволяет себе сбиться: счет идет уже где-то на подсознании, а Алатус просто внимает, слушает хлесткий звук ударов плети, которые перебивает голос, считающий в голове. Пятьсот десять. двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят. Из горла впервые за это время вырывается истошный крик, а руки безнадежно борются с цепями, пытаясь выбраться из висячего положения. Капли крови со стуком падают, разбиваясь о пол. Шестьсот. Шестьсот десять, двадцать. Удары прекращаются, а вместе с ними автоматически останавливается счет.       Касание… Нежное, ласковое. Рука архонта, который в считанные секунды оказывается рядом, касается его лба. Алатус вздрагивает, отшатывается. Он встречается с Мораксом взглядом: тот опускает руку, обеспокоенно глядя на молодого адепта.       Он никак не комментирует резкий испуг, только говорит: — Сяо, ты горячий…       «Сяо?»       Моракс дал ему это имя, когда освободил от тирании Богини Снов. Тогда почему ее облик все еще мерещится ему?       — Сяо?       Адепт распахивает глаза и сонным взглядом оглядывает комнату.       — Да ну?.. И правда спишь! — Бонанас нависает над братом, сложив руки за спиной. — Редкое зрелище!       Сяо садится на кровати, запустив руку в волосы. — А который час?       — Вечер. Я пришла, чтобы позвать тебя на ужин. Извини, что разбудила.       «Я проспал несколько часов!» — с ужасом осознает Алатус, вслух же говорит: — Просто задремал.       — Так ты будешь ужинать? — скрашивает сестра.       — Да. Есть новости, которые я должен сообщить.       За ужином, который для него больше похож на легкий перекус за компанию, Сяо рассказывает о внеплановом собрании на рассвете следующего дня и о переговорах с Осиалом. Делиться тем, что в этот момент будет сопровождать Властелина Камня не решается. Моракс все равно объявит об этом завтра.       — Ему также нужно подкрепление в лице адептов, якш и миллелитов.       — Если это так, то Властелин Камня более чем уверен, что переговоры пройдут не очень гладко, — подмечает Босациус.       — Если до них вообще дойдет, — добавляет Инда.       — Да, не стоит это исключать, — соглашается Меногиас. — Мы должны быть готовы ко всему.       Бонанас активно кивает, соглашаясь.       Ночь беспокойна из-за предстоящей встречи Властелина Камня и Бога Вихрей. Кажется, гавань переняла настроение жителей, и вечером небо хмурится, затянувшись черными тучами. Начинается дождь.       Индариас скрепя сердце отправляется патрулировать и волнуется не меньше братьев и сестры, но знает, что если дело дойдет до бойни, точно не останется в стороне. Младшие якши видят перемену в ее настроении: строгость сменяется печалью и задумчивостью. Некоторые даже пытаются ее подбодрить, хоть и страшно боятся. Получается плохо. Несколько грозных взглядов, и попытки прекращаются.       Меногиас выгоняет стресс в мастерской, продолжая работать над нарядами для братьев и сестёр, но все материалы валятся из рук, а эскизы перечеркиваются, а позже выбрасываются в мусор. То, что когда-то успокаивало, отчего-то начинает раздражать, и к середине ночи Меногиас отправляется спать.       Босациус же сразу после ужина запирается в комнате и ложится на кровать, заведомо зная, что уснуть будет тяжело. Битвы с демонами — лишь останками умерших богов, что бесцельно слоняются по территории Ли Юэ, — одно, а война с настоящим, живым, могущественным богом — совсем другое. После стольких потерь, что уже пережила армия Моракса во время Войны Архонтов, нелегко вступать в новый бой, ведь терять кого-то снова никто не хочет, хоть это и кажется неизбежным. Босациус редко кому показывает свои чувства, но на самом деле безумно любит братьев и сестер, но не так замкнут, в отличие от Сяо.       Если у Сяо спросят, любит ли он кого-то, то якша вряд ли ответит на этот вопрос. Самое понятие слова «любовь» ему плохо знакомо, чего не сказать о привязанности, которую он испытывает по отношению к Босациусу, Инде, Меногиасу и Бонанас.       Тренируясь этой ночью, Сяо и сам не замечает, как задумывается об этом. Но не о том, что боится потерять кого-то из них: он попросту не допустит этого, хоть и факт привязанности его пугает. Когда ты воин, хуже чувства нет. На поле битвы им нет места, как и сентиментальности. Она может погубить. Потери нужно уметь принимать.       Говоря о сантиментах, сложно было не подумать о Бонанас. Детство, что она провела будучи леди, оставило этот след и, впервые потеряв товарища по оружию, якша поняла, что никогда не сможет спокойно и безэмоционально относиться к смерти. Тогда она проплакала всю ночь и не смогла скрыть свое ужасное состояние от Хранительницы Облаков, которая и без того была очень чуткой и проницательной.       «Ты знала, на что шла» — сказала она. — «Прими это с достоинством».       Жестокая реальность не заставляет Бонанас отказаться от мечты, но и принимать смерти спокойно она так и не научилась.

***

      Это собрание отличается от других не только тем, что проходит в другой день. Обычно во время их проведения в обители очень шумно, но в этот раз царит гробовая тишина. Если бы Моракс не был адептом, то подумал бы, что никто вообще не пришел на собрание. Но он чувствует ауру каждого и даже может определить настроение присутствующих. Ни у кого оно хорошим не оказывается. Даже аура Алатуса мрачнее обычного.       За столом переговоров чувствуется напряжение, которое не спадает на протяжении всего собрания. Властелин Камня в подробностях излагает план действий на все предвиденные и непредвиденные случаи, каждому присваивает свою позицию и обязанности.       — Генерал Алатус и адепт Гань Юй, вы будете сопровождать меня с начала и до самого конца переговоров с Богом Вихрей.       Адепты кивают в унисон. Другие якши переглядываются.       — Думаю, не стоит уточнять, что нельзя встревать в разговор между мной и Осиалом. Действовать только по сигналу или в самом крайнем случае. И, конечно, выполнять все мои распоряжения. Говоря об этом, я имею в виду, что могу отдать любой приказ: если скажу не сражаться и отступить, вы отступите, — Моракс ловит взглядом Сяо, — никаких других самовольных действий. Приглядывайте друг за другом и не лезьте на рожон. Все ясно?       — Да мой лорд, — отзывается Гань Юй. Сяо снова кивает.       — Надеюсь на вас. И не забывайте: проиграет тот, кто первым поднимет оружие.       Меногиас не решается рассказать Властелину Камня о том, что наряд для него уже готов, и откладывает это до тех пор, пока гавань полностью не разберется с угрозами Осиала. В случае победы новый костюм окажется отличным подарком для гео-архонта.       Моракс же, в сопровождении главнокомандующего армии миллелитов, отправляется к берегу, чтобы отдать распоряжения людям.

***

      Словно специально день тянется невыносимо медленно, особенно первые несколько часов после собрания. Сяо попросту не знает куда себя деть. Властелин Камня точно не одобрит тренировки, но и отдыхать якша не намерен. Бонанас находит решение проблемы, предлагая брату искупаться в источниках и обновить макияж. Сяо не возражает.       Босациус пересказывает Индариас все, что происходило на собрании, и передает план действий, составленный Мораксом. Инду немного задевает то, что архонт выбрал Алатуса на роль сопровождающего, но не подает вида. Она решает, что обязательно присоединится к подкреплению, посчитав себя достаточно отдохнувшей. Босациус не возражает. Да и сестра все равно его не послушает.       В этот день Меногиас отказывается от своей мастерской и грамотно распределяет время на еду, отдых и тренировки. Сяо, глядя на брата, все-таки не сдерживается и ненадолго присоединяется к нему, вызвав на дружескую дуэль. Хоть гео-якше не удается победить, он получает от Алатуса полезные советы и тренируется создавать щиты. Теперь любой может рассчитывать на помощь Меногиаса в случае чего.       Напряжение, тренировки и другие подготовки внушают, что битва неизбежна, хотя все ещё могло кончиться хорошо. Исход не предрешён.       К вечеру уровень волнения возростает в разы. Только Властелин Камня, кажется, предельно спокоен, но это не избавляет ни людей, ни адептов от той тревоги, что они испытывают на протяжении всего вечера.       За час до переговоров с Богом Вихрей Сяо и Гань Юй встречаются с Мораксом на берегу Облачного моря: именно там произойдет встреча. Архонт молча стоит, глядя на заходящее солнце и ждёт.       Небо хмурится, затягиваясь тяжелыми тучами, и начинает моросить дождь. Когда высокие волны ударяются о берег и пригоняют морскую пену, Алатус напрягается. Он здесь.       Из воды постепенно одна за другой начинают появляться змеиные головы, пока мощная, величественная фигура Осиала не предстает перед адептами. Вслед за ним показываются и другие морские существа. Их трое.        Бог Вихрей в знак приветствия склоняет каждую из шести голов и, получив ответный жест от Моракса, уменьшается в размере, принимая обличие человека. Он ступает по воде, приближаясь к архонту, а морские твари медленно скользят за ним, ударяя по воде тяжёлыми щупальцами.       В своем человеческом обличие Осиал на голову ниже Властелина Камня, но шире в плечах. Растрепанные волосы цвета ясного неба собраны в два низких хвостика, один из которых короче другого. Поверх голого тела надета сине-серая накидка, которую удерживает чёрный пояс. У накидки белые широкие рукава, а кисти рук закрывают черные митенки до локтя. С внутренней стороны накидка выкрашена в цвет морской волны, даже на ее конце виден холодный белый цвет, изображающий пену. Также к накидке пришиты плавники: по два с каждой стороны. В чёрных широких штанах и высокой открытой обуви нет ничего необычного, но зато на шее Осиала переливается синий кулон в форме какого-то морского создания, и выглядит он довольно привлекательно.       Изучив Бога Вихрей с ног до головы, Сяо не знает, куда смотреть, поэтому не отводит взгляда. Так он точно не упустит, если Осиал попытается навредить Мораксу.       — Ну, здравствуй! — Бог Вихрей улыбается и протягивает руку архонту.       Алатус подмечает, что его улыбка не такая уж доброжелательная и сжимает копьё в руке. Он замечает, что Гань Юй делает то же самое, только со своим луком. Тоже чует неладное.       Однако Моракс улыбается в ответ и пожимает сопернику руку. — Добрый вечер, Осиал. Рад видеть тебя в добром здравии. Как дела морские?       — Все по-старому, друг мой. Надеюсь, и здесь, на суше, дела идут хорошо?       Сяо искренне не понимает, к чему этот обмен любезностями, ведь каждый ребенок в гавани знает, какие на самом деле Бог Контрактов и Бог Вихрей заклятые враги. Вот только истинную причину такой ненависти друг к другу никто не ведает.       — Да вот, знаешь ли, не очень-то и хорошо. Твои подданные изо дня в день атакуют берега моей гавани. Охрана понесла тяжёлые потери.       — Да ты что?! — Осиал поворачивается к морским тварям, сопровождающим его, а с лица не сползает слащавая улыбка. — Как же это так, что без моего ведома…       Конечно, каждый из присутствующих знает, что поданные Бога Вихрей действуют исключительно по его приказам. Сяо не понимает, к чему весь этот цирк.       — Да, я встретился с тобой лично, чтобы урегулировать этот вопрос, — говорит Моракс. Если бы якша не знал его истинного плана, подумал бы, что он действует слишком наивно.       Осиал усмехается. — Я с радостью, конечно. Солгу, если не признаюсь, что знаю о проделках моих поданных. Даже знаю причину такого поведения. Но все мои приказы словно пролетают мимо их ушей.       Властелин Камня выгибает бровь. — Ты — морской правитель, контролирующий своих поданных, так почему же они атакуют границы другого государства «без твоего ведома», вопреки приказам?       — Думаю, иногда желание добиться чего-то заставляет их совершать такие опрометчивые поступки. Увы, мое войско тоже понесло потери благодаря твоим адептам, поэтому теперь мы на равных.       — Мои адепты не заставляли твоё войско нападать на берег гавани. Мало того, сначала все ограничивалось предупреждениями, пока один из миллелитов не погиб в схватке. — Моракс продолжает сохранять спокойствие, но уже не улыбается.       — Может и так, однако я все еще не властвую над желаниями своих подданных.       — И чего же они желают? — спрашивает архонт.       — Они желают, чтобы их господин стал архонтом Ли Юэ. Желают, чтобы великий Осиал получил Сердце Бога, которого достоин. — Он ударяет себя кулаком в грудь.       Сяо напрягается. Бог Вихрей может напасть в любую секунду.       — То есть сам ты этого не желаешь?       — Считаю, что это неплохой бонус к моей могущественности.       — Значит, твои поданные не оставят гавань в покое, пока гнозис не окажется в твоих руках?       — Да. И пока Властелин Камня ходит по этой земле. — Осиал пожимает плечами. — Таковы их условия.       «Как же нагло он сваливает свои коварства на подданных!» — думает Сяо.       — Увы, я не считаю этот обмен равноценным, — говорит Моракс, сложив руки на груди.       — По-твоему, жизни твоих подданных стоят меньше? — удивляется Осиал. — Какой же из тебя Бог Контрактов?       — В твоем идеальном плане я продаю Сердце Бога и свою жизнь ради того, чтобы мои люди жили под началом жестокого божества, бок о бок с морскими существами, которые делают все, что им вздумается? Жизни моих подданных стоят намного больше, чем ты когда-либо сможешь предложить.       Улыбка впервые спадает с лица Осиала, а брови сходятся на переносице. — Знаешь, а я надеялся, что мы сможем мирно и без потерь урегулировать этот вопрос. Бог Войны хочет битвы за пост архонта? Будь по-твоему.       — Я не поднимаю оружие, если моей земле ничего не угрожает. Я всегда ищу такие выходы из ситуаций, где не придется проливать кровь. Если ты отзовешь своё войско и подпишешь контракт о ненападении, мы сможем мирно сосуществовать и никому не придётся терять людей.       — Кажется, я неоднократно упоминал, что не имею власти над желаниями своих подданных.       — Тогда каждый, кто нападет на берега гавани, будет убит. — Угроза за угрозу.       — Раз так, нам больше не о чем говорить. — Осиал пинает ногой по воде и разворачивается, чтобы уйти.       Сяо делает шаг вперед, но рука Моракса его останавливает, он качает головой.       «Но он же уйдет!»       Тем временем Бог Вихрей и правда отдаляется, пока полностью не скрывается под водой.       «Все… закончилось?»       Проходит несколько минут в тупом ожидании, пока из воды снова не показываются змеиные головы, а за ними орда морских тварей, быстро приближающихся к берегу гавани...