Двойное «Ф», или Фюрер и фанфики

      Папаша Мюллер никак не мог успокоится и поэтому, спровадив Мартина тихой рысью, вернулся в приемную фюрера. Гюнше на месте не было, что вызвало еще большее подозрение и так не в меру подозрительного шефа Гестапо. Как и положено, в верхнем правом выдвижном ящике письменного стола лежали пустые папки. Взяв верхнюю, он вложил в нее несколько чистых листов, лежащих согласно порядку на столе слева, и с видом занятого человека стал ждать в приемной.       В это же время Отто на всех парах нёсся в машбюро в надежде, что хоть у одной девушки из вспомогательной службы найдётся бутылочка перекиси или хотя бы кусочек лейкопластыря. Неудачно отгрызенный заусенец сделал свое дело. И сейчас адъютант изо всех сил старался, чтоб сочившиеся с пугающей частотой кровавые капельки не замарали мундир.       Шедший по коридору Шелленберг немало удивился, увидев несущегося на него Гюнше. Неоднозначности добавлял выставленный средний палец на вытянутой правой руке. Шелленберг отвечал за внешнюю разведку, и оттого жест ему был знаком. Однако Вальтер не подал вида, лишь замедлил шаг, дожидаясь должного приветствия от младшего по званию. Однако прежде чем вскинуть руку, как положено, Гюнше обсосал злосчастный палец и лишь потом произнес традиционное: «Хайль Гитлер». Брови Шелленберга удивленно-вопросительно поползли вверх.       — С вами все в порядке, унтерштурмфюрер, или я могу вам чем-то помочь? — вкрадчиво начал Шелленберг.       — Если у вас найдется перекись и кусочек лейкопластыря, то буду вам обязан, штандартенфюрер, — четко, по-военному отбарабанил Гюнше, протянув на обозрение кровоточащий палец.       — Фу, какая непрятность, — поморщился Шелленберг. — Пройдёмте, у меня есть что-то получше.       Спустя пару минут в кабинете Вальтер прижег коньяком досадный заусенец и, разлив янтарную влагу по рюмкам, жестом пригласил Гюнше присесть.       — Пять минут извинят вас перед фюрером, не так ли, Отто?       — Фюрер в отъезде, — проговорил Гюнше и отпил немножечко.       — Даже так? Мне об этом ничего не известно. Ну, тогда можете спокойно допить коньяк, дружище, кстати, надеюсь, вы заперли журнал посещений?       Увидев, как побелело и без того белое лицо Гюнше, Шелленберг понял, что тот совершил промашку. Вальтер положил руку на плечо уже вскочившего в панике адъютанта.       — Бросьте, Отто, если вы это сделали, то лучше придите пятью минутами позже, дайте Мюллеру прочитать то, что он хочет. Не зря же я его видел по пути к кабинету фюрера. Для вас же лучше, если вы его не застанете.       Шелленберг был прав, он хорошо изучил привычки и повадки своего бывшего шефа. Видя, что в приемной никого нет, и понимая, что Отто ни за что не оставил бы свой пост, будь фюрер на месте, всесильный шеф Гестапо прикрыл дверь и, открыв журнал посещений, начал внимательно его изучать. Имена Вюста, Зиверса и Пайпера, вкупе с явным переживанием Гюнше, насторожили Генриха. Что-то затевалось, а он не знал. Что ж, об этом стоило поразмышлять в тиши собственного кабинета.       Гюнше вернулся на место. Журнал посещений, как и положено при отсутствии адъютанта, лежал в сейфе. Вот только ключ от сейфа лежал прямо посередине, на зелёном сукне письменного стола. Шелленберг был прав, папаша Мюллер уже успел здесь побывать.

***

      — Теперь вы понимаете, какая честь оказана вам, штурмфюрер Пайпер? — пафосно закончил свою речь фон Браун.       Честно сказать, Йохен с того момента, как Зепп выдернул его с Восточного фронта, понимал мало, а сейчас, после объяснений фон Брауна и Зиверса, — итого меньше. Если отбросить лишнее, то выходило ему быть заброшенным в капсуле времени в будущее, взять там что-то и привезти это в Рейх. Лично фюреру. Если довезёт, в смысле вернётся, ибо в глазах Пайпера это звучало примерно, как путешествие на тот свет, откуда, как известно, никто еще не возвращался. А еще его занимала женщина с собранными в конский хвост волосами, просидевшая все это время на совещании, не проронив ни слова.       — Йохен, я Мария, и я помогу вам «увидеть» искомых артефакт. Его нет в нашем времени и описать его не удастся. Поэтому просто дайте мне руки и доверьтесь. Вы когда-нибудь были на Балтике? Если да, то представьте, как набегают волны на берег, волна за волной, а вот кусочек янтарной смолы, вы пытаетесь разглядеть его за набегающими волнами. Вглядывайтесь, Йохен.       Внезапно Йохен увидел перед собой черный предмет прямоугольной формы. Предмет открылся, как чемодан. Нижняя часть превратилась в клавиатуру по типу печатной машинки, а верхняя была черной и гладкой, как зеркало. Внезапно накатившая волна смыла видение.       — Ну вот, теперь вы знаете, что искать, штурмфюрер, — проговорила Оршич, расслаблено откинувшись на стуле.       Спустя час вся компания и присоединившаяся к ним Ева сидели за ужином. Понятно, что в присутствии Браун говорить о деле не хотелось. А видя нахмуренное лицо Гитлера, никто не решался начать обычную светскую беседу. Сидящим за столом было невдомёк, что причиной испортившегося настроения вождя были найденные в кустах роз окурки, неосмотрительно выкинутые туда Браун и обнаруженные Гитлером, вышедшим выгулять собак перед ужином. На самом деле это собаки выгуливали фюрера, ибо у того после доклада фон Брауна, изобиловавшего техническими деталями, нещадно разболелась голова. «Уверен, стоит мне подняться наверх и покопаться в ее косметичке, то я найду там и помаду и пудру. Неужели трудно брать пример с Магды и не пользоваться этими недостойными арийской женщины предметами?» — бурчал про себя фюрер.       — Йохен, вы обязаны попросить об этом сейчас же. Нельзя отправляться в такое путешествие, не осуществив желаемое, — спокойно отложив вилку в сторону и дожевав спаржу, заявила Оршич.       На щеках Пайпера маковым цветом растеклись два пятна.       — Йохен, я серьезно. По моим астрологическим расчетам вы должны отправится туда ровно через две недели. Не мешкайте.       Зиверс с удивлением взглянул на Оршич, а потом на смущенного Пайпера. Нет, не может быть. Неужели у них проснулся взаимный интерес? Это что? Он тут потеряет своего медиума? От возмущения он снова задрожал усами, что не ускользнуло от Марии.       — Объясните, что происходит. О чем должен просить штурмфюрер? — вмешался в разговор Гитлер.       — Ни о чем, мой фюрер, — быстро оттараторил Пайпер, поймав укоризненный взгляд Оршич.       — Ну нет, так дело не пойдет. Как вы знаете, перед войной штурмфюрер женился и сразу отправился во Францию. Потом Восточный фронт. В общем, из-за любви к Рейху и повинуясь солдатскому долгу, он так и не консумировал свой брак, — с прямолинейностью весталки заявила Оршич.       Бедный Йохен пылал уже волосами, и если можно было утонуть с концами в тарелке только поданного горячего картофельного супа, он без промедления так бы и сделал.       — Я восхищен вашим чувством долга, штурмфюрер Пайпер, — торжественно проговорил Гитлер. — С завтрашнего дня вам дается недельный отпуск. Зигурд будет ждать вас в Висбадене. Я немедленно дам распоряжение.       Гитлер удалился в кабинет, бросив на Еву торжественно-многозначительный взгляд, по которому она поняла, что и в этот приезд разговор о желанном замужестве придётся отложить.