La vie après

"Вода, твое дыхание, вечерний дождь. Только живя один, начинаешь ценить и это." Эрих Мария Ремарк *** Пустой блок снова встречал ее запахом сырости и подвальной прохладой. Усталость, накопившаяся за рабочий день была необъяснима: почти весь день она просто сидела в кабинете Приора. Отчего же тогда так тяжело? Почему мысли давят на черепную коробку и норовят вырваться из нее, взорвав голову? Ей срочно нужно было отвлечься. Байк почти сел, а ехать на заправку и ждать пока он зарядится не было никакого желания. Значит, сегодня она просто потренируется. Тренировки стали неотъемлемой частью жизни Лу ещё в интернате. Когда она была подростком и в период пубертата начала набирать вес из-за бушующих гормонов, она открыла для себя эту замечательную вещь. Заметьте, во время изнурительной активности не только сжигаются калории и укрепляются мышцы. Таким образом можно сосредоточиться на своем дыхании, на напряжении мышц, а не на гложащих мыслях. Лу запрыгнула на турник. Подтягивания она любила: ей нужны были сильные руки не только для работы, но и для выживания в этом большом злом мире. От скольких хулиганов, от скольких насильников и недоброжелателей они спасли ее за всю ее жизнь! Сколько раз она держала в этих руках пистолет и он не дрожал! Пусть то был и просто тир, но ведь случалось ей и стрелять. Защищать себя, а главное - Приора Инквизиции Иво Мартена. Нет, так дело не пойдет. Лу спрыгнула с турника и приняла упор лёжа. Ей срочно нужно сделать пятьдесят отжиманий. Уже на двадцатом отжимании мысли вернулись к Лу. И это были совсем не те мысли, которым она была рада. Лу думала о том, сколько раз она убивалась прямо здесь, на этом самом месте, сколько раз лежала, скрючившись от спазмов, вызванных изнурительными тренировками. А все ради чего? Она должна быть в форме, ведь это прямая ее обязанность. Если она будет не в форме, то как сможет защитить чуть ли не первое лицо Церкви Единства - Приора Инквизиции Иво Мартена? Твою мать. Лу рухнула на пол. Мысли перемешались и теперь ее голову заполняли лишь обрывками, маленькими кусочками, вырванными из контекста. Но, вот ведь черт, была у этих сраных мыслей сраная закономерность: неминуемо каждая из них затрагивала ее начальника. Избегать неизбежное показалось абсурдным, и Лу перевернулась на спину. Кажется, пора открыться своему подсознанию, то и дело посылающему в ее рыжую голову образ темноволосого мужчины. Лу всегда старалась быть лучше. Неважно, что ей нужно было сделать для этого: выйти работать на карьер в ночную смену или провести в импровизированном тренажёрном зале столько времени, сколько она сможет стоять на ногах. Она старалась быть хорошей дочерью, хорошей ученицей, хорошим работником, правда старалась. Но в один день у нее опустились руки. Это случилось в один ноябрьский вечер. День у нее тогда не задался с самого утра: на завтрак не было еды, денег не осталось даже на зарядку байка, а единственная постиранная толстовка не успела высохнуть и девушке пришлось выходить в этот серый и промозглый день голодной, продрогшей от сырой одежды и с отвратительным настроением. Она планировала сходить на работу и выложиться там настолько, насколько позволил бы ее организм. Пока она ждала звонок из корпуса ей нужно было как-то существовать, но денег совсем не осталось, да и вариантов, если честно, тоже, поэтому она шла пешком к шахтам. На полпути Лу резко вспомнила: дверь в блок осталась открытой. Пробежка до дома зарядила энергией, но не хорошим настроением. Повезло, что время было раннее, а зрачит, что ночные тусовки уже на отходняках и не в состоянии причинить никакого вреда. Лу зашла в блок, стянула всё ещё мокрую толстовку и завалилась на импровизироввнную кровать. В желудке стянулся неприятный комок, который мешал нормально дышать. Настроение было премерзким, а поднять его было некому. Делать ничего не хотелось, и Лу забылась беспоклйным сном до вечера. В тот день Лу успела поругаться с разбудившим ее своим звонком Йонасом, нагрубить маме и порыдать. Она думала о несправедливости, тяжести жизни и о тех ошибках, которые были совершены. Непреодолимое желание закончить с этим кошмаром раз и навсегда подступало к Лу всё ближе, но она старательно игнорировала его. Этот день бесспорно стал самым плохим за последнее время. Вспоминать сейчас, когда всё только начало приходить в норму, неразумно, но что поделать. Если так подумать, её непонятное влечение к Иво вполне можно списать на гормоны и снова зажить счастливо, но что-то внутри подсказывало девушке, что так просто отделаться не получится. Заставив себя подняться с холодного пола, псионичка добрела до душа и включила горячую воду. Струи стекали по плечам на спину, обжигая кожу и оставляя красные следы, но Лу было всё равно. Было ощущение, что тяжесть с сердца перешла на голову, а затем и на всё тело. Лу выключила воду и вышла из душа, оставляя на ледяном полу мокрые следы. От перепада температур и усталости закружилась голова. У девушки не было сил даже одеться, но ее совсем не смущало, что кто-то может увидеть ее по камерам. Она вышла из ванной комнаты. Приступ головокружения повторился и в попытке зацепиться рукой за косяк, псионичка упала, больно ударившись затылком. В глазах помутнело и только сейчас пришло осознание, насколько она устала. Спокойная тишина укутала Лу в свои объятия, и она наконец-то заснула крепким сном.