29 из 28 Священных

В конце недели всю школу взбудоражила новость о проведении Турнира трёх волшебников. Белладонна с восхищением смотрела на старшекурсников, которым выпала честь принять в нём участие. Никакие заверения Бартемия Крауча об опасностях турнира не могли заглушить свист возбуждённых студентов. Каждый хотел заявить о себе и стать прославленным обладателем сияющего кубка победителя. В замке прибавилось студентов, говорящих на разных языках, и ученики трёх школ поначалу осторожничали и постоянно вертели головами, рассматривая новых людей. Субботним утром Белладонна пораньше отправилась на завтрак, чтобы скорее отделаться от наказания Снегга и побродить по территории замка, так манившей своей разнообразной природой. Для работы в теплице она выбрала джинсовую рубашку и надела сверху другую, из тёплой клетчатой ткани, затянув на талии пояс. Она радовалась выходному, ведь смогла сменить надоевшую юбку на любимые просторные брюки, позволявших легко перешагивать «пустые» ступеньки лестниц. Пусть школьная форма Белле действительно шла, она не была готова проститься с комфортным стилем. Блевинс быстро разделалась с картофельными оладьями и глазуньей из двух яиц и отправилась к декану. Тот вручил ей список необходимых частей растений вместе с деревянным ящиком. Внутри плотно друг к другу стояли маленькие стеклянные банки с вытянутыми крышками, на которых узким наклонным почерком обозначались названия содержимого. Именно их Белле и следовало наполнить. Она удивилась, когда вместо совы родителей, которых Снегг наверняка оповестил, к ней прилетела болотная сова Азалии. Перед девочкой опустился плоский свёрток, по форме которого можно было без труда догадаться, что передала сестра. – Привет, Карамелька, – Белла погладила небольшую птицу с бело-коричнево-оранжевым оперением, прикрывшей от удовольствия глаза. Два белых вертикальных полукружия очерчивали мордочку, отчего жёлтые глаза показались ещё ярче. – Лети в совятню, милая, я позже тебя угощу и принесу письмо. «Привет, гордость семьи! Слышала, ты навела шороху в гнезде этих англо-снобов? Вчера была у родителей, они не сердятся. Как в школе? Есть молодые преподаватели? Мне стоит навестить тебя в Хогсмиде как-нибудь? У меня всё хорошо, завершила первый проект. Меня рекомендовали в церковь для реставрации потолочной росписи. Я в восторге! Как маглам удалось сотворить такое без магии несколько сотен лет назад? Но я не уверена, что обошлись без неё. Держись, сестрёнка, ты всех покоришь! Даже не сомневайся в себе. Если найдёшь свободный камин «без ушей», поболтаем. Ты знаешь, где меня искать. P.S. Воланчик заколдован на возвращение, а найдёшь партнёра для игры, ты знаешь, что делать. Целую, сестрёнка. Твоя А.Б. » Сердце Белладонны затрепетало от жеста внимания сестры. Здесь, в совершенно чужом и непонятном месте, где она периодически становилась центром обсуждения студентов, получить письмо от родного человека значило многое. Она зашуршала обёрткой и высвободила две новенькие ракетки для игры в бадминтон. С тех пор, как девочка научилась прилично отбивать, она просила всех вокруг составить ей компанию. Более ловкой Азалии доставалось больше всех. Около десяти в теплицах никого не было, на что Блевинс и надеялась. Она нацепила наушники, включив на кассетном плеере кантри, и пританцовывала, оценивая предстоящую работу. Под стеклянным куполом среди растений, земли и влажного душного воздуха Белла чувствовала себя , как дома. Если закрыть глаза и посчитать до десяти, можно услышать торопливые шаги мамы. «Невозможно так работать»! – заключила бы она, надев защитную маску и перчатки, и взялась измельчать корень очередного ядовитого растения. Стоило девочке открыть глаза, как наваждение рассеялось. Ну вот, она раскисла, и меланхоличная песня, в ушах лишь усугубляла её состояние. Несколько секунд Белла разрешила себе на эмоции, не осознавая, что её расстроило. Родители находились недалеко, а виделись они всего неделю назад. Только никогда прежде она не разлучалась со всеми сразу. Хогвартс – замечательное место, но в нём не с кем было разделить интерес, рассказать о впечатлениях прожитого дня. Белле не хватало общения и одного близкого человека, что знал бы её и принимал. – Привет, – раздалось за спиной у середины аллеи, но она не услышала. Невилл стоял на расстоянии нескольких метров. Он не был уверен в своей догадке, но девочка дышала тяжело и дотрагивалась до лица. Ситуация неловкая, но не стоять же ему так полдня. Только он подошёл ближе и потянулся к девичьему плечу, Белладонна обернулась. Ужас на её лице отразился явно из-за внезапного свидетеля её слабости. Она сделала шаг назад и угодила ногой в ведёрко, попятилась и завалилась в заросли ядовитой тентакулы. Растение среагировало мгновенно и обвило тело гибкими лозами, словно змеиными мышцами. Блевинс в ужасе хрипела, вцепившись в ветку, обхватившую шею. Палочка осталась на лавочке поверх сброшенной рубашки. Но Невилл не растерялся и применил заклятье ножниц, отсекая буйные побеги тентакулы. – Ты в порядке? – он подхватил под руки рухнувшую на колени девочку. В подобную глупую ситуацию Белла давно не попадала. Жадно вдыхая воздух, она ощущала, как саднит горло. По лицу текли слёзы и пот, и она надеялась, что студент Гриффиндора не видел её истинных слёз. Наушники волочились за ней по каменному полу на проводе, оттягивая карман с плеером. – Прости, не хотел тебя напугать, но ты была в наушниках. – Сама виновата, потеряла бдительность, а ты меня спас. Спасибо большое! – Тебя же зовут Белладонна? – уточнил парень ради приличия. Он был заметно выше, поэтому приходилось задирать голову. Мягкие тёмные волосы завивались у ушей, взгляд немного затравленный, но заинтересованный. Поверх светлой рубашки «дедулин» полосатый джемпер на молнии, синие джинсы чуть собирались в гармошку у самых ботинок. Вид типичного тихони, но Белла знала, что если найти правильную тему, таких обычно не заткнёшь. – Да, а ты Невилл Лонгботтом, – улыбнулась она парню. – Профессор Стебель упоминала о тебе на уроке. Она не забывает о своих любимчиках, а я не упускаю из вида лучших учеников. А ты ловко разделался с тентакулой. – Пришлось, – Невилл дотронулся на автомате до затылка: совершенно не умел принимать похвалу. – На меня в прошлом году напал цапень, я чуть с жизнью не попрощался. Так травология подтягивает меня по заклинаниям. – Желание жить, ты хотел сказать? – хмыкнула Белла. – Ты чего не с остальными? Все же в город ушли. – Неохота, чего я там не видел? Обещал профессору Стебель подрезать усики на некоторых кустах, а ты почему? – А меня наказали. Надо наполнить банки для зелий, – указала Белладонна на ящик с пустыми сосудами и вооружилась перчатками с секатором. Снегг настаивал, чтобы она собирала всё вручную, чтобы не навредить растениям. В силе её «Диффиндо» он сомневался. – Ты, наверное, и без меня знаешь, как обходиться с растениями, но если нужна будет помощь, скажи, – предложил парень. – Я здесь знаю каждый листок. – Здорово, я запомню, – отозвалась Белла из-за кустов. Невилл нравился ей всё больше. Воспитанный и робкий, но по его долгим взглядам сквозь заросли она догадалась, что он не решается задать волнующий вопрос. – Спорим, я угадаю с первого раза? – подала она голос, сосредоточившись на зубатой герани, норовившей её укусить. Декан не сильно переживал, отправляя третьекурсницу на растерзание кровожадного растения, изучаемое лишь на пятом курсе. – Ты хочешь узнать о моей маме. – Так очевидно? – Лонгботтом выглядел пристыженным. – Она известна в области травологии, поэтому я не удивлена. – Какая она? – Деловитая, – одним словом охарактеризовала Белла. – Мама давно расставила приоритеты и не тратит время попусту, поэтому на шее носит секундомер. У неё всё по расписанию: зарядка, верховая езда, завтрак, работа в лаборатории, встречи с Министерстве, обед, дневной сон, работа над новой книгой. Обычно она ведёт несколько проектов сразу, проводит семинары для юных мракоборцев, много читает, но они с папой обязательно находят время на отдых. Иногда это просмотр документальных фильмов, а иногда пляски с рунами вокруг проклятого ларца. И при этом мама – мама в полном смысле этого слова. Нас с сестрой никогда не оставляли на нянек, мы были свидетелями многому, на практике и учились. Все, кто её видят, очарованы её жизненной энергией, её стремлением, но при более личном общении пугаются. Мама действует деликатно, но перед ней все ходят на цыпочках, особенно папа, – со смехом в голосе рассказывала Белладонна. – Ты счастливая, – заметил Невилл, не поднимая головы. Теперь он радовался скрывающей его густой растительности. Белладонне была известна история семьи парня. Родители с малых лет посвятили их в законы волшебного мира и рассказывали о непростительных заклятьях. Профессор Грюм тоже упоминал их на первом занятии, но ограничился примером в лице Гарри Поттера, и без того бывшего у всех на виду. Отец Беллы был знаком с родителями Невилла, но при встрече они вряд ли бы его узнали. – Мои родители больны, меня растила бабушка. Она строгая, в детстве я был близок к заиканию. Со временем понял: она хочет уберечь меня от… от многого, – поделился Лонгботтом. – Думаю, твоя бабушка мудрая женщина, – согласилась Белла. Ей хотелось его поддержать. Лонгботтом казался ей таким одиноким и непонятым. В носу невольно защипало. Невилл не должен заметить её настроения. – Невилл, если у тебя нет планов после обеда, ты хотел бы поиграть со мной в бадминтон? Это несложно. – Для этого нужно летать? – задумчиво спросил он. – Нет, бадминтон похож на теннис. Лёгкие ракетки и перьевой воланчик. Нужно перекидываться им, отбивать вверх. Невилл задумался. Такой игры он не знал, но интерес пробудился. Решиться или не решиться? Ему всегда тяжело давалось доверие и выбор из-за жёстких рукавиц властной бабушки, нередко диктовавшей внуку, как поступать. Застенчивый парень был близок лишь с друзьями по факультету и оказывался невероятно болтлив, если сходился с кем-то в интересах. – Это совсем нестрашно и несложно. Сначала может не получаться, но так со всеми бывает, – пыталась уговорить его Блевинс жалобным тоном. Играть с самой собой, что может быть унизительнее? А Невилл казался порядочным и точно не станет над ней смеяться в случае промахов. – Ладно, давай попробуем, – согласился Лонгботтом. – И тебе совсем не будет стыдно рядом со слизеринкой? Парень на мгновение замешкался и понял, что Белладонна не всерьёз. В замок они возвращались вместе. Невилл предложил свою помощь, так как ящик с банками не выглядел лёким, но девочка обняла его обеими руками и отказалась отдавать. Днём в выходные на территории Хогвартса встречались только младшекурсники и те, кому не повезло также, как и Белле. Дети везде были одинаковыми. Избавившись от путавшейся под ногами форменной мантии, они носились по территории школы, прятались друг от друга, разучивали эффектные намёвры на метле, закручивали вихри из опавшей листвы заклинанием левитации и осваивали игру в плюй-камни. Глядя на них, Белладонне хотелось резвиться и обзавестись компаньонами для шалостей. Раньше она всюду следовала за сестрой и разделяла с ней, как хорошее, так и плохое. Без её присутствия девочка ощущала, что не имеет той смелости и спокойствия с посторонними. Азалия давала чувство защищённости, а в Хогвартсе, с особыми порядками общения знати, к которой принадлежала Белла, нужно было оглядываться на глупые нормы, усложнявшие жизнь. Ей очень хотелось сблизиться с кем-то, пусть и не каждый был достоин доверия. За обедом Белладонна и Невилл переглядывались. Она боялась, что он передумает, глядя на изумрудно-серебристые флаги над её головой, но этого не произошло. Игровой набор лежал рядом на скамейке, вновь привлекая взгляды младших сокурсников, но никто не осмелился спросить, для чего это нужно. – Разбираться будем на практике, ты сразу поймёшь, что делать, – заверила девочка. – Нужно найти место в тени, чтобы солнце не било в глаза. Проведя инструктаж, Белла первая подбросила воланчик и легко отбила, отправляя его в плавный далёкий полёт. – Не бросай высоко, достаточно чуть выше головы, резко отбивать тоже не нужно. Так воланчик летит быстро и низко, оппоненту будет сложно сориентироваться и отбить в нужном направлений. Лонгботтом слушал сосредоточенно, немного волнуясь, ведь застать его за активными играми можно было нечасто. – Цель игры не в том, чтобы оппонент заронил, наоборот: нужно создать условия для его успеха. Бросить как можно удачнее, чтобы другой отбил удачно для тебя. Когда нам пару раз удастся вернуть воланчик друг другу без потерь, ты поймаешь азарт. – Может, мне потренировать подачу? – предложил Невилл. – Отбить всегда легче. – Давай. Не бойся бить, попробуй, как тебе легче всего. – Приступим? – Невилл послал воланчик в полёт. – Здорово! – отразив атаку, воскликнула Белла. – Хорошая подача. Отлично! – снова отбила. – Получается! – обрадовался Невилл. – И сейчас. – Упс! – девочка отправила ему резкий низкий пас. – Давай, отбей его любой ценой, любой ценой! Лонгботтом принял снизу, и воланчик отлетел ему прямо в нос. – Прости, я случайно. – Не страшно, – отмахнулся парень. – Было круто. Я всё понял, давай дальше. Блевинс развеселилась от чужого энтузиазма. – Мне нравится твой настрой. Играем до шести передач. Теперь расслабилась и она сама. Невилл оказался неуклюжим и забавным, но это его не заботило. Он знал и о своих сильных, и о слабых сторонах, и научился себя не стесняться, сосредоточившись на том, что у него получалось. – Не упусти его! – крикнул он и отбил воланчик, увалившись на траву за секунду до падения. – На! – Белладонна извернулась и ухитрилась перекинуть его парню. – Всё, я сдаюсь. Лонгботтом распластался на траве, глубоко дыша. Белла села рядом в позу лотоса и наколдовала стакан воды, предложив сначала ему. – Расскажи о себе. Мы совершенно ничего друг о друге не знаем, а я надеюсь ещё с тобой поиграть. – Я особо ничем не выделяюсь, – задумался Невилл, глядя на низкие быстро проплывавшие над головой облака, тонкие и невесомые, словно сахарные перья из «Сладкого королевства». – Шутишь? Ты лучший в гербологии по школе. Если это не особенность, что что? – громко заговорила Белладонна от возбуждения. – На этом мои достоинства заканчиваются. Мне нравится не выделяться, иногда быть незаметным для окружающих очень полезно. – Ага! Так и знала, что ты только притворяешься тихоней. Обычно у таких, как ты, водятся каике-нибудь жуткие увлечения: огневицу* выводить, к примеру, или стремиться к невидимости. Невилл выглядел поражённым. Неужели он выглядел, как чудик, что станет нюхать пот с салфетки понравившейся девушки. – Я шучу, ты чего так напрягся? – девочка стукнула его по ноге ниже колена. – Мне нравятся любители уединения, я и сама порой хочу скрыться ото всех, но здесь это проблема. Усидчивые вечно трудятся над чем-то интересным, много читают, увлечены. Вообще я со всеми люблю общаться: со спокойными и рассудительными, с мечтателями, с искателями приключений, у которых свербит в одном месте, если они за день не натворят ничего этакого, даже с вредными могу подружиться. Их весело дразнить, вечно такие срьёзные. Так, ладно, я увлеклась. Невилл, мне любопытно услышать твой рассказ. – Э-э-э, хорошо, – вздохнул тот, понимая, что обречён стать центром внимания. – Я из чистокровной семьи, если это важно, живу с бабушкой и каждый год с нетерпением жду отъезда в Хогвартс. Бабушку я очень люблю, она сама меня вырастила в её-то годы, но порой с ней просто невыносимо. Здесь я на лучшем факультете, с ребятами, которые приняли меня со всеми странностями. Я вообще удивлён, что у меня столько друзей. У меня есть любимое занятие, библиотека с тысячами редчайших томов и прогулки в Хогсмид. Никто не контролирует мой досуг и не ходит по пятам. А Дамблдор лоялен ко всяким затейникам, поэтому мне не о чем беспокоиться. – Тебе есть, что скрывать? – подтрунивала над ним Блевинс и всё же жаждала ответа. Она легла на живот, облокотившись на локти, и зажала меж зубов сорванную травинку. – Как сказать, – Невилл подтянул к себе сумку и выудил чёрную книгу с ядовито-зелёными буквами на корешке: «По дороге к Мерлину». На обратной стороне, где такими же шрифтом цепляло взгляд описание, в золотой рамке, деловито поглядывая в кадр у микроскопа, находилась автор книги, Ианта Блевинс. Отливавшие серебром волосы были убраны в идеальную гладкую причёску, мягкий изгиб бровей, небольшие серо-зелёные глаза с азартом человека, горящим своим делом, тонкий нос, чуть прищепленный по бокам, и тонкие губы с чувственным контуром. Даже в фартуке и защитных перчатках драконьей кожи, мать Белладонны казалась образцом элегантности. – Да ты самый настоящий ботаник, раз таскаешь её с собой! – ахнула она, погладив изображение матери. – Когда профессор Стебель занята, пробую простейшие сочетания ингредиентов из этой книги. С зельеварением у меня нелады, но и во время меня никто не контролирует. Главное, чтобы профессор не заметила свежие срезы на её дико опасных и редких растениях. – Я знала, что ты из этих, – хлопнула в ладоши Блевинс, – тебе не нравится незаметно подглядывать и устраивать пожары, ты всего лишь изучаешь подробное собрание свойств ядовитых растений благодаря моей маме! Лонгботтом ничуть не обиделся, его улыбка была мирной, а компания болтливой новенькой забавляла. – Твоя мама – непризнанный гений, я ею восхищаюсь. Я видел нарезки её статей и интервью у бабушки в столе и понял, зачем они ей. Моих родителей пытали непростительными заклятьями, когда я был младенцем, и они лишились рассудка. В Мунго моей семье всегда сочувствуют, но помочь не могут, потому что это возможно, ещё не изобрели способа. А книга миссис Блевинс дала нам надежду. Белладонна гордилась матерью, её невозможно было сломить. Поначалу труд, над которым она работала едва ли не с рождения младшей дочери, не бралось печатать ни одно волшебное издательство, и Ианта готова была применить ко всем «Бомбарда» от злости. Но позже заручилась поддержкой прогрессивных учёных, призывавших магическое сообщество отступить от средневековых методов и позволить науке развиваться по современным стандартам. Главной причиной пренебрежительного отношения к книге Ианты в Англии стало использование технических приборов маглов, позволявших проводить научные эксперименты совершенно на другом уровне. Размножить рукопись с помощью магии не составило бы труда, но мать Беллы хотела добиться двух целей сразу: издаться и быть принятой волшебным сообществом, в котором после победы над Волан-де-Мортом возрос интерес к живущим совсем рядом маглорождённым. Ианта отпечатала книги с помощью станков без движущихся схем и фотографий, а затем рассказала об этом в интервью, заставив волшебников спрашивать у соседей-маглов, не выдумки ли их научные лаборатории? Узнав о реальности, они присылали ей сов с мешочком галлеонов, чтобы приобрести экземпляр книги. – Я знаю, мама делает хорошее дело, но её подхода остерегаются многие целители. Для успешных показателей прогресса нужны испытуемые, а их не так просто найти. Парень расстегнул джемпер и поднялся. – Прогуляемся к озеру? Я слишком тепло оделся. Блевинс кивнула, и они направились вниз по пологому холму и ещё сочной, не увядшей траве. Солнечный свет бликами перетекал по водяной ряби водоёма. Погода обещала вскоре испортиться, и всё живое наслаждалось последними сухими днями перед сезоном дождей. – Мои родители согласились бы, я уверен, – заговорил Невилл после нескольких минут тишины. – Они были храбрыми и упорными, люди говорят мне это при знакомстве. – Моя мама считает, без веры люди давно прозябали бы в грязи и нищете, с мизерными примитивными потребностями. Иногда мы добиваемся чего-то, руководствуясь одной лишь верой, внутренним чувством, повторяющим, что сдаваться нельзя. В успех мамы многие не верили. Она променяла карьеру ликвидатора заклятий на учёную. Какая потеря для Министерства. – Я читал об этом, – Лонгботтом снова подтвердил свою фанатскую сущность, и Белла сжала губы с прорывавшейся улыбкой. – Доктор Блевинс блестяще сдала ЖАБА по всем предметам. Проработав в Китае и столкнувшись с воздействием многих древних проклятий на археологов и золотоискателей, она решила взяться за борьбу с их более глубоким воздействием, ведь на проклятых артефактах работа не заканчивается. Остаются жертвы, безнадёжные. Экспериментальный метод борьбы с проклятиями Ианты Блевинс позволял при правильном сочетании ядов и пропорций погрузить пациента в состояние близкое к трансу. Добраться до души, воздействуя прямо на неё таким образом, как раньше не удавалось ни одному зелью или заклятью. Но открытие Ианты было лишь начальным этапом многоступенчатого лечения. Оно открывало путь в глубину ран, требовавших деликатного обращения, чтобы не нанести больший вред. – Она бы сейчас наградила Гриффиндор десятью очками за блестящие знания её биографии и интересу к её сомнительной науке. Я передам ей об этом. – Не надо! – спохватился Невилл. – А, может, и надо, – задумался он. – Вдруг мы однажды будем вместе работать. – Только учти, доктор Блевинс терпеть не может подлиз. За разговорами под раскидистым вязом у озера Белла и Невилл не заметили, как пролетело время. Цепочка учеников потянулась от главных ворот к ступеням замка. Они лениво переставляли ноги, сжимая в руках свёртки с разнообразными покупками и обсуждали прошедший день. – Не верится, что я пропустила такое! – вскинув руки к небу, восторгалась Блевинс, услышав рассказ Лонгботтома о подвигах Поттера и его друзей. – Почему Шляпа не отправила меня в Гриффиндор? У вас самое веселье, одни близнецы чего стоят. – Видно, ты жить не можешь без приключений, – улыбнулся тот, привыкнув к эмоциональным реакциям Белладонны. – Точно. Руки так и чешутся что-нибудь натворить, но обычно у меня всегда был компаньон в образе сестры, – вздохнула она. – Нам пора, скоро ужин. По пути Невилл продолжал подбрасывать воланчик, а Белла ловила на них недоумённые взгляды. К ним приближались Крэбб и Гойл, прижимая к груди упаковки сладостей. – У этих двоих крем от профитролей вместо мозгов, Воланчик, пущенный в полёт, вдруг взбесился, забормотал и погнался за ничего не понимающим Невиллом, словно бладжер, и забормотал в похожей манере. – А-а-а, Белла, убери его! – защищая ладонями затылок, пронёсся он мимо. – Что с ним случилось? – растерянно проговорила Блевинс и краем глаза заметила платиновую шевелюру. Малфой управлял воланчикам с помощью палочки, и она без промедления нацелила на сокурсника свою. – Блевинс, фу! – словно отдавая команду животному, крикнул Драко, и завершил колдовство. Воланчик стукнул Лонгботтома по макушке, словно жёлудь, и отскочил в траву. – Совсем не смешно! – она скрестила руки на груди. Ей не нравилась перспектива получить третье предупреждение от декана, но если Драко не успокоится, она бездействовать не станет. – Не обращайте внимания, – Теодор закинул руку на плечо друга, – не ваши радостные лица причина дурного настроения Драко. Паркинсон весь день вертелась у неповоротливого гостя из Дурмстранга, бросившего своё имя в кубок этим утром. – Захлопнись, Тео, – пихнул его Малфой и злобно посмотрел на Беллу, но не стал тратить силы на колкости. Эта в долгу не останется. – Не понимаю, как ты выживаешь среди них? – вздохнул всклоченный Невилл, глядя в спины слизеринцам. – Я одна из них, – пожала Белла плечами. – Если во мне есть хорошее, то и в них должно быть. Огневица* – волшебная змейка, которая заводится в магическом огне, если надолго оставить его без присмотра. Из горячей золы выползает тонкая светло-серая змейка с блестящими красными глазами и прячется в первую попавшуюся темную щель, оставляя за собой след из пепла. Огневица живет не дольше часа. Она откладывает яйца в темном, скрытом от людей месте, после чего рассыпается в пыль. Яйца огневицы ярко-красного цвета, от них пышет невыносимым жаром. Если их немедленно не найти и не заморозить соответствующим заклинанием, начнется пожар.