borderline

Я так хочу быть с тобой Я хочу быть с тобой И я буду с тобой Наутилиус Помпилиус - Я хочу быть с Тобой

В очень жаркий октябрьский день в Сиэтле воздух мерцал от небывалого тепла, которое придавало оживленным городским улицам почти сюрреалистический вид. Обычная осенняя прохлада заметно отсутствовала, ее заменило тепло, которое заставляло людей выходить из многослойных одежд в шортах и майках. Горизонт сверкал от солнечного света, отражавшегося от стеклянных стекол высоких зданий, а набережная поблизости сверкала под лучами солнца, как сапфир. — Как же душно, я ебал, — Илья отложил телефон в сторону, роняя голову на теплую подушку. — Илюх, выруби просто ру-трансу стрима и зачилься, — Мирослав даже не удосужился оторвать глаз от телефона, — иди в дотаТВ посмотри в прямом эфире. — Да я не про это, — лицо Мулярчука украсила тень легкой улыбки, — поскорее бы в практис пойти, тут просто невозможно находиться. В ответ ему Колпаков лишь загадочно промычал. Яторо поднял взгляд на тиммейта, чтобы окончательно убедиться в том, что Мира с самого утра не откладывал телефон — к смартфону тянулся тоненький белый проводок, а сам парень что-то сосредоточенно печатал. — Че ты там завис то так? — М-м-м? Ты про что? — Мир, все утро сидишь в телефоне. Сдается мне, что там нихуя не игры наших соперников. На че залип то так? — Да так, мелочи, — Мира наконец отложил телефон, скрестив руки на груди, — нужно было срочно кое-что глянуть. Во сколько завтра плей-офф начинается? — В десять, — Илья подозрительно прищурился, — тебя удар хватил? Мне кажется ты бредишь. — Илюх, ты ебанулся, — Колпаков расплылся в своей едкой ухмылочке, поправив ладонью выпавшую прядь крашеных волос, — самому уже наверное хуево стало, вон, все лицо красное. — Бля, да я заебался столько ждать, боже, — если бы не внешний фактор в виде жары, Мулярчук бы прям сейчас встал и пошел бы решать с оргами вопрос касательно практис-румов. — Мб сходим куда-то? — в общую комнату внезапно ворвался Мага — его черные, как смоль, волосы были аккуратно прилизаны, а с концов челки капала вода. Видимо, настолько экстренный способ охладиться ему не помог, — это просто пиздец какой-то. Ну в нормальных заведениях должны же работать кондеи? — Иди куда-то сейчас пиздец в падлу, ты ебанутый, Мага? — Илья повернулся к собеседнику. — Ну всяко проще чем битый час ждать пока тебе откроют практис, — подколол его Колпаков, — погнали, Илюх, заодно притащим чего-нибудь сладенького, а то Мага все конфеты сожрал. В глазах Халилова засверкали искорки озорства и решимости, несмотря на струйки пота, стекавшие по вискам. Общая комната представляла собой печь, котел с удушливым воздухом, который прилипал к коже и заставлял каждый вдох чувствовать себя так, словно глотаешь огонь. Старый потолочный вентилятор неэффективно шипел, не делая ничего, кроме как перемешивая горячий воздух в более тяжелые потоки. — Я понимаю, Илья. Но поверь, у меня есть план, — сказал Мага, вытирая влажный лоб тыльной стороной ладони, — Мира прав. В пизду ждать открытия практиса, когда можно сходить похавать. — Ну и куда именно вы хочешь пойти? , — скептически спросил Яторо, разглядывая промокшую футболку тиммейта. — Боже, да куда угодно, — Мира решительно поднялся, — тут недалеко есть торговый центр, погнали туда. Оказалось, что часть «драконов» не отличилась индивидуальностью. На пути к торговому центру они встретили несколько игроков со стаффом. Казалось, не было больше в Сиэттле мест, где можно было посидеть в прохладе. Сюда не пришли, наверное, только играющие сейчас в лузерах команды — по крайней мере, им это было без надобности. — О, Ярик с Димой тоже где-то здесь, — Илья убрал телефон в карман, осматривая ближайшие заведения, — они сказали, что тут где-то есть дворик в тени, где сидит чуть ли не пол стаффа инта. — Ну погнали туда значит. Парни двинулись вдоль по торговому центру. Неподалеку пожилая женщина сидела за прилавком, уставленным замысловатыми часовыми существами. Эти механические чудеса двигались с реалистичной грацией: тут была и сова с драгоценными глазами, которая плавно поворачивала голову, следя за их движениями, и кошка, чье мурлыканье казалось почти настоящим, если бы не слабый звук щелкающих шестеренок под металлическим мехом. Еще один прилавок привлек их внимание рядами бутылочек со звездной пылью, тщательно маркированных на знакомых и чужих языках. Продавец, высокий мужчина с глазами цвета полуночного неба, объяснил, что каждая бутылка содержит момент, запечатленный в разных точках галактики — закаты на далеких планетах, метеоритные дожди над древними мирами и даже фрагменты рождения сверхновых. — Чего тут только не найдешь, — удивленно заключил Мага, проходя все эти сверкающие прилавки. Пройдя дальше, они наконец обнаружили тот самый выход к дворику, о котором говорил Ярик, заставленный громадными живыми растениями. В воздухе витал ни на что не похожий аромат — нотки ванили смешивались с неизвестными их чувствам специями. Официанты представляли собой фигуры, задрапированные в слои тончайшего шелка, их руки ловко двигались, когда они разносили блюда между небольшими столиками. — Илюх! Мира, Мага мы тут! — высокая фигура поднялась из-за столика, махая руками и привлекая к себе максимум внимания. — Мы знали что вы сюда припретесь, вот как чувствовали, — попривествовал их Корбен, указывая рукой на свободные места. — Как будто у нас был выбор, — хмыкнул Мира и, опускаясь на свое место на секунду замер. Иногда человек ощущает чувство дежавю, получив повод для этого буквально на секунду. Тот самый аромат вишневых духов испрарился мгновенно, как только Колпаков понял, что это за запах. Легкая улыбка Миры медленно сходила на нет, а аромат вишневых духов все еще дразняще витал на краю его сознания, прежде чем раствориться в воздухе. На смену непринужденной улыбке, украшавшей его лицо, пришло недоуменное выражение. Может, это просто обман зрения, этот сладкий, приятный аромат, который, казалось, окутал его чувства на тот мимолетный миг? Он слегка тряхнул головой, пытаясь отогнать призрачный аромат, но он был вытравлен в складках его памяти, настойчивый и навязчивый. — Ты чего? — на плечо легла тяжелая рука Халилова, который снова как нельзя кстати оказался рядом и в очередной раз прочитал эмоции на лице Колпакова — все-таки, не первый год знакомы. — Крыша едет, — отшутился брюнет и, на всякий случай оглянувшись, схватился за телефон — пусто. Аромат снова вернулся, на этот раз более сильный, задержался надолго, прежде чем снова скрыться в толпе. Он дразнил его воспоминаниями, которые Колпаков не мог до конца осознать, — воспоминаниями, которые казались заимствованными или вживленными из другой жизни. Под всем этим скрывалось что-то до боли знакомое — воспоминание об утраченной любви или забытом времени. Его грудь сжалась от эмоций, которым он не мог дать названия, — возможно, грусть или тоска, хотя по чему или кому, он сказать не мог. Мира поднялся со своего места, ощутив внезапное желание удалиться — сделать что угодно, лишь бы вырваться из невидимых нитей аромата, опутавших его. — Пойду чего-нибудь холодного возьму. — Погоди секунду, — Мага с улыбкой ответил кому-то на сообщение и направился к тиммейту. Как только парни немного отдалились от стола, тот неуверенно спросил, — Мира, у тебя все нормально? Ты сейчас на зомби похож. — Блять, Мага, клянусь, — брюнет качнул головой, — мне показалось, что тут Дари. Я на секунду услышал запах ее духов, которые она тогда купила в Бухаресте. Халилов удивленно посмотрел на тиммейта — кажется, у того от жары действительно немного съехала крыша. Ну какой адекватный человек будет думать, что тут есть кто-то, исходя из аромата, который был привязан к кому-то два года назад? Хотя, то, что происходило между Мирой и Дари трудно описать человеческими словами. Это была какая-то внеземная любовь. Иногда Магомед не понимал, как два настолько разных человека могут быть настолько близки друг к другу. Это не было похоже на какие-то подростковые заварушки, которые ярко горят только в начале. Казалось, что они — два небесных тела, вращающиеся друг вокруг друга в космическом танце. Дари, с ее пламенным духом и неземной красотой, казалась сверхновой звездой в расцвете своего существования. Мира же, напротив, обладал загадочным спокойствием, отражающим глубокие, неизведанные просторы космоса. Их связь была записана не в мимолетных мгновениях, а в звездной пыли и лунных лучах, в шепчущих обещаниях, разносимых ветром между галактиками. Однако даже звездам суждено трагично оставить свой след в истории — мечта Дреминой поступить в институт в Японии наконец исполнилась, и, проведя с Колпаковым два месяца совместной жизни, она уехала в страну восходящего солнца. Первое время они созванивались, Мира засыпал на столе, стараясь провести больше времени с девушкой, однако из-за разных часовых поясов и адских нагрузок в команде попросту вырубался. Дари не обделяла вниманием остальной коллектив «драконов» — в конце концов хост в свое время хорошо общалась со всеми ребятами. Первые напряженные моменты случились после кика Торонто из команды. После отъезда девушка не совсем принимала участие во внутренней кухне команды и приняла простое «не сошлись в интересах». Начался игровой сезон с новым игроком, Мира буквально разрывался на части, однако в таком шатком положении существовать было практически невозможно. Предварительную «точку» в их отношениях поставил скорый переезд «драконов» из России в Сербию. Это окончательно выбило девушку из колеи и перед «интом» Дремина со слезами и дрожащим голосом просит Колпакова оставить ее — ведь она нескоро может вернуться домой. Мира отлично прятал эмоции в себе, но Магомед и Илья это уже хорошо читали. Морально помогали тиммейту как могли, однако главный турнир года — проебан, все что было до этого — тоже проебано. От самой Дари Халилов узнал, что она очень сожалеет о том, что наговорила Колпакову перед интом, и, несмотря на то, что они разошлись на хорошей ноте, пообещала больше не появляться в его жизни, потому что, кажется, обрела новое счастье в новой стране. После того и Мира как-то остепенился, но, после «рияда» напившись признался, что бросил свою пассию. — Ты думаешь таких духов больше не выпускают? Мир, у тебя походу паранойя или бред из-за жары. — Да я сам в ахуе, — Колпаков покачал головой, отгоняя бредовые мысли, — просто накрыло как-то резко, я сам не ожидал. Красочные прилавки заведений дворика были полны свежих фруктов, овощей, ароматных трав и цветов, настолько ярких, что казалось, они излучают свой собственный свет. Разнообразие добавок в твой вероятный коктейль поражало. Солнце сверкало на стеклянных банках с медом и бутылках с домашним вином, отбрасывая радугу на мощеную улицу. Внезапно, Халилов на секунду замер — он, кажется, понял, о чем говорил Мира. Что-то привлекло его внимание — вспышка знакомых светлых волос, пробивающихся сквозь толпу. Сердце заколотилось, когда он прищурился от яркого света. Может ли это быть? После стольких лет? — Кажется я,- неуверенно начал Коллапс, вглядываясь в толпу. — Я пойду умоюсь, — саппорт снова потряс головой, словно это как-то помогло бы ему, и направился в противоположную сторону. Халилов снова обернулся — уж слишком знакомо выглядела фигура. И стоящий рядом Артур Бабаев как будто бы дополнял всю эту картину, снижая шанс ошибки Миры к нулю. — Дари? — неуверенно позвал Мага, подойдя ближе, но его голос заглушил шум покупателей. Фигура повернулась, показав лицо, которое было одновременно и знакомым, и повзрослевшим со временем. — Магомед Халилов!!! — воскликнула она, ее глаза расширились от удивления, а затем по лицу расплылась широкая улыбка, — мы сто лет не виделись! Девушка отдала сумку Бабаеву, тут же бросившись к другу, буквально сбивая его с ног. Она крепко обняла парня, не обращая внимания на поток людей, который плотно сгрузился вокруг них, словно река, разделявшая вокруг два неподвижных камня. Ей казалось нереальным снова встретить кого-то из «драконов», потому что их игры не совпадали, да и ее любимые «шопики» вылетели в первом раунде лузеров. — Бля, как же тут шумно, — звонкий голос Миры раздался совсем рядом, — Мага ты… Парень замер — на секунду сжав кулаки настолько сильно, что ногти отпечатались на тыльной стороне ладони, и тут же шикнул, медленно принимая реальность. Увидев до боли знакомое лицо Дремина сразу же изменилась в лице — кажется, принимала какое-то отчаянное решение, и, без всяких угрызений совести быстро подошла к нему. Колпаков замер на месте, удивленно расширив глаза, когда Дари сократила расстояние между ними. Мир словно замедлился, какофония летнего дворика превратилась в приглушенный фоновый гул. Ее светлые волосы каскадом рассыпались по плечам, словно водопад, стекающий с обсидианового утеса, в тусклом свете факелов, выстроившихся вдоль арены. — Мира, — выдохнула она его имя, и его словно заклинанием втянуло в свою орбиту. Он почувствовал слабый аромат вишни от ее волос, когда она обхватила его руками, притягивая к себе так крепко, что казалось, будто она пытается слить их души. На мгновение в голове Колпакова пронеслась буря эмоций — смятение, радость, острый укус предательства, который он долго пытался похоронить. Перед глазами промелькнули воспоминания об их совместной истории: совместный быт после буткемпа, ночные созвоны в дискорде, передаваемые шепотом, и тот единственный душераздирающий момент, когда их разлучили независящие от них силы. — Дари, — слегка заикаясь, произнес он едва слышным шепотом. Мягкость ее прикосновений противоречила грубым словам, которые она вылила во время их последнего звонка. Это было похоже на сон и кошмар. Девушка слегка отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза, и он увидел там нечто такое, от чего у него защемило сердце: смесь тоски и сожаления, невысказанное извинение, сплетенное с надеждой. Ее губы изогнулись в горько-сладкой улыбке, когда светловолосая наконец смогла что-то сказать. — Я не думала, что увижу тебя здесь, — призналась Дари, и ее голос слегка дрогнул, — я следила за вами в группе, но мне совесть не позволяла выловить кого-то из вас на арене. Артур вылетел в первом раунде лузеров и они завтра летят домой… У Миры поперек горла стал огромный ком. Он хотел рассказать ей о бессонных ночах, проведенных в раздумьях о ней, о пустоте, оставшейся в его жизни после их разлуки. Но слова подвели его, и он мог только молча кивать. Казалось, что после прошлого инта он забыл о ней, стал жить другой жизнью, даже с другой девушкой, но как же эта чертова поганка вскружила ему голову. Вновь. — Ну, ребят, я пойду, — Халилов заговорщицки улыбнулся и зашагал в сторону их столика, — если что, ты понял, — парень сложил пальцы, изображая трубку телефона, слегка потряхивая кистью в воздухе. Дари смущенно потупила взгляд. Мира печально посмотрел на бывшую девушку, тяжесть невысказанных слов давила на грудь, как наковальня. Воспоминания о времяпровождении бок о бок и ночах, проведенных за разбором реплеев при мерцающем свете фонариков комнаты на буткемпе, нахлынули на него. Он думал, что эти дни остались позади, погребенные под слоями совместно прожитых днях. Но теперь перед ним стояла она — призрак из его прошлого, оживший в ярких деталях. — Что ты здесь делаешь? — наконец смог спросить шатен, слегка отстраняясь, чтобы лучше видеть ее лицо. Она улыбнулась — маленький, горько-сладкий изгиб ее губ говорил о многом — кажется, даже сейчас Мира мог понять Дари без слов. — Судьба не лишена иронии, — мягко сказала она, проведя ладонью по пышным волосам, — Дав попросила помочь ей с контентом на инте, и даже выпросила мне пресс-билет… Противоречивые эмоции Колпакова бушевали в нем, как штормовое море, разбивающееся о зубчатые скалы. Часть его души жаждала прижаться к ней и никогда не отпускать; другая боялась, что это воссоединение может означать для его будущего. Он слушал как Дари рассказывала о своем скромном путешествии из Японии в Китай, пребывание в местном институте и наконец прилет на «тиай». — Поверить не могу, что ты все это время была здесь и не сказала об этом, — «четверка» драконов снисходительно улыбнулся. — Мир, мне было ужасно стыдно после того звонка, — запнулась девушка, — я думала ты меня ненавидишь. — Ну, моя бывшая хотела тебе выдрать волосы, когда я рассказывал ей об этом, — парень едва сдерживал хохот, — неужели тебя твой ненаглядный отпустил? — Я с ним рассталась, — отрезала Дремина, — никаких больше разговоров об этом дебиле. Ну как ты там сам-то, готов стать вторым чемпионом инта? — Откуда такая уверенность, Дари Дарьевна? — вспомнив старый прикол Колпаков не удержался от шпильки. — А в том, Мирослав Мирославович, что я снова тут до конца турнира, по полной болеющая за вашу команду и… — …я бы не доверила никому другому победу, — закончила Дари, ее голос слегка дрожал от нахлынувших эмоций. Вечернее солнце отбрасывало длинные золотистые тени на мощеный пол дворика, окрашивая мир в оттенки янтаря и охры. Мягкий ветерок шептал в кронах деревьев, и глаза Дари блестели от невысказанных слов и воспоминаний. Мирослав сделал нерешительный шаг ближе, чувствуя, как невидимая нить тянет его к ней. Воздух между ними потрескивал от электрического напряжения. Их прошлое, наполненное нежностью и непониманием, казалось, взывало к завершению или, возможно, к новому началу. — Дари… — голос Колпакова был едва ли выше шепота, но в нем ощущалась тяжесть каждого незаконченного предложения и каждого взгляда, который был слишком коротким за эти годы. В этот момент время словно остановилось: Мирослав протянул руку и осторожно взял руку Дари в свою. Его прикосновение было теплым, знакомым и успокаивающим, как возвращение домой после долгого путешествия. Не говоря ни слова, он заключил ее в нежные объятия. Все эмоции, которые она держала в себе, выплеснулись наружу, когда она крепко обхватила его руками. Прислонившись головой к груди Миры, Дремина слышала, как ровно бьется его сердце, повторяя ритм ее собственного. Они стояли так, казалось, целую вечность, прижимаясь друг к другу, словно отпустить их означало потерять все, что они вновь обрели. — У меня все еще есть к тебе чувства, — признался он, и его голос будто стал крепче. — Я хочу быть с тобой, — прошептала она, — Я не хочу повторять прошлых ошибок. Я хочу, чтобы мы были вместе — по-настоящему вместе — до самого конца. Взгляд девушки смягчился, когда Мира поднял руку, чтобы аккуратно заправить прядь волос за ухо. Его пальцы коснулись ее щеки, и на краткий миг все остальное перестало иметь значение — турнир, толпа, даже озадаченное присутствие почти полного состава «драконов» в нескольких метрах от них. Были только они, стоящие на перекрестке их общего прошлого и неопределенного будущего. — Я скучал по тебе, Дари, — голос Колпакова был едва выше шепота, наполненный тяжестью бесчисленных бессонных ночей и невысказанных слов. — А я по тебе… — ответила Дремина, ее голос слегка дрожал от волнения. Мир вокруг них все больше тускнел, превращаясь в сплошное пятно красок и приглушенных звуков. Наклонившись ближе, Мирослав почувствовал, как быстро бьется его сердце в такт с ее. Он замечал каждую деталь — слабые веснушки на ее носу, который он игриво целовал, изгиб губ, которые, казалось, манили его ближе. На мгновение наступила пауза, когда их дыхание смешалось; это было похоже на затишье перед бурей. И вот наконец их губы встретились в нежном поцелуе, который говорил о тоске и невыполненных обещаниях. Это был не просто поцелуй, это была алхимия общей истории и вновь разгоревшегося пламени. Вкус соли от беззвучных слез смешивался со сладостью нового открытия. Он не был похож на тот, неловкий в Бухаресте, который тоже означал начало их отношений. Поцелуй был сладок и полон невысказанных клятв, скрепляя их обновленную связь на фоне заходящего солнца. Когда они медленно отстранились друг от друга, их лбы прижались друг к другу. Глаза Дари заблестели от непролитых слез, и она улыбнулась — выражение лица было настолько полным жизни и надежды, что Мирослав почувствовал, как его душа воспарила. — С возвращением, — едва слышно сказал он. — Это похоже на возвращение домой, — тихо ответила она. — Дари… Когда все это закончится, съездим куда-нибудь вместе? Они стояли в объятиях друг друга под золотыми огнями и благоуханием жасмина и апельсинов, Мира знал: что бы ни ждало его впереди — победы или поражения, — пока Дари будет рядом с ним, все будет стоить того.