Барсук и Змея

Беллатриса не планировала как-то выделяться, да и внешность была у неё не своя. Но объяснить, почему она так волновалась и постоянно поправляла волосы, она не могла. Язык был непослушным, и она односложно отвечала на такие же бесхитростные вопросы новоявленной подруги, которая от волнения неестественно высоко смеялась над словами однокурсников. Было ощущение, словно она возвращается в Хогвартс спустя десять долгих лет и должна показать, что она много достигла, несмотря на ожидавших обратного преподавателей. Ей казалось, что она не справится и чем-то обязательно выдаст в себе благородную аристократку, что когда-то здесь уже училась. Ей стоит проще общаться? Быть оптимистично настроенной по любому вопросу? Тихо сидеть большую часть времени на корабле и не отсвечивать на занятиях? Завести друзей на каждом факультете? Беллатриса терялась с тем, как ей следует себя вести. Удивительное чувство минутного спокойствия охватило Беллатрису, когда Дана сжала её ладонь и нервно улыбнулась, пытаясь поддержать. Беллатриса сжала руку в ответ и глубоко вдохнула, озадаченная тем, что её подхватили всеобщий мандраж и возбуждение. Они стояли на палубе корабля, пока тот подплывал к импровизированной пристани. Уже отсюда хорошо было видно не только замок Хогвартс, но и учеников, которые гудящей возбуждённой толпой обступили все свободные места. Было видно, как здоровый мужчина — Хагрид — подхватил под уздцы пегасов, запряжённых каретой делегации Шармбатона, и старался увести их в сторону, чтобы освободить посадочную площадку для других гостей. Пегасы не хотели с лёгкостью отдаваться в чужие руки и брымантени, а первая пара в упряжке звонко клацала зубами, пытаясь избавиться от назойливого косматого чудища. Зрелище было занятным, и у Беллатрисы до последнего получалось отвлекаться, но корабль причалил и команда матросов сбросила якорь. Дружным строем они спустились по трапу с корабля, вслед за своим директором, и прошли сквозь толпу, которую пытались оттеснить преподаватели, чтобы дать гостям пройти. Как только они коснулись земли — раздались восторженные крики и Дана несмело растянула губы в улыбке, получая удовольствие от радушной встречи, но Беллатриса незаметно ввинтила свой локоть в рёбра девушки, и та перевела взгляд на ближайшую к ним компанию учеников. Компания была преимущественно из девушек, у всех были писчие принадлежности, у кого-то в руках были помады без колпачков, у кого-то — обрывки и клочки какой-то одежды. Казалось, что они готовы встать на головы друг друга, лишь бы что-то разглядеть среди гостей из Дурмстранга. Среди них были и парни, которые делали вид, что им по большей части всё равно, но за счёт высокого роста во всю глазели куда-то за спины болгарок. Улыбка Даны скисла, и девушка точно определила предмет всеобщего восхищения, переводя взгляд с толпы на одного высокого парня, который заметно сутулился от всеобщего внимания. Виктор Крам размеренно шагал, отстукивая посохом, находясь подле директора, который дал студентам его обогнать, а сам притормозил, чтобы поприветствовать директора Дамблдора. Альбус Дамблдор двумя руками сжимал протянутую руку Каркарова и о чём-то воодушевлённо рассказывал, а после развёл руками в приглашающем жесте в сторону главного входа в зáмок. На остальную часть делегации практически не обращали внимания, сосредоточившись на ловце. — Ну конечно, — пробурчала Дана, подхватила под руку Беллатрису и сердито пошла за однокурсниками, не разрушая строй, в сторону главного входа, куда и показал директор Дамблдор. Беллатриса ласково рассмеялась на поведение Даны и в успокаивающем жесте похлопала ту по локтю. — Наверное, здесь не часто можно встретить иностранную знаменитость, не сердись на них, — Беллатриса продолжала легко улыбаться, следуя за широкоплечими однокурсниками. Они прошли сквозь распахнутые двери, где недавно скрылись ученики Шармбатона, остановились в небольшом фойе, чтобы перевести дух, кивнули на вопросительный взгляд старосты, который обернулся на них и, стоя в первом ряду, с усилием толкнул вперёд высокие двери. Беллатриса чувствовала, как её лицо стало напряжённым и безэмоциональным, плечи не хотели расправляться, демонстрируя гордую уверенную осанку, а ноги с руками и вовсе стали какими-то непослушными и тяжёлыми. Девушка перехватила поудобнее посох, крепко сжав набалдашник в виде разинувшего пасть Грима, чьи глаза были зловеще инкрустированы двумя самоцветами. Почувствовав острые края пальцами, девушка сосредоточилась на дискомфорте и выдохнула всё напряжение, которое накопилось в теле. Ладонь скользнула вниз и крепко ухватилась за основание посоха, открывая ту от каменного пола. Она бы предпочла и вовсе обойтись без него, но директор потребовал от них быть с соответвующей амуницией, характерно представляющую их школу. Богдан чуть замешкался на входе и уверенно пошёл в самую левую сторону — к столу Слизерина. Шармбатонцы уже сидели за столом Равенкло и чуть слышно переговаривались с учениками Хогвартса. Беллатриса остановилась как вкопанная, из-за чего ребята позади неё стали недовольно обходить её и Йордану, которая в замешательстве потянула за рукав девушку, но та продолжила стоять и нервно коситься на учеников с зелёной подкладкой мантий и в такого же цвета галстуках. Беллатриса, напряжённо о чём-то думая, взяла под руку Дану и направилась к противоположной стене. Беллатриса не думала, что Богдан захочет повести их за стол, за которым она просидела семь долгих лет. Она начала чувствовать беспокойство, когда стала замечать за столом Слизерина учеников со знакомыми семейными чертами. Она увидела высокого и худого парня с прямыми светлыми волосами, заострённым лицом, холодными серыми глазами, бледной кожей, тонкими чертами лица и прямым носом. Он лебезил перед иностранными учениками, предлагая разные блюда и поочерёдно представляя своих друзей. Но это был не Люциус, который хвастался значком старосты на пятом курсе, когда она сама была на седьмом. Решение пришло быстро, она ухватилась за Йордану, чувствуя от неё высокую моральную поддержку, и повела в сторону мимо стола Равенкло, не желая сидеть с чванливыми француженками, мимо стола Гриффиндора, за который Беллатриса бы добровольно никогда не села, раздражаясь от одного только вида красного цвета. Оставался последний стол — Пуффендуя. Беллатриса незаметно скривилась и вопросительно качнула головой в сторону стола, замечая взгляд Даны. Та безразлично пожала плечами и первая перекинула ногу через длинную лавку, усаживаясь за стол и трансфигурируя посох в заколку для волос, ловко сцепляя две височные пряди на затылке. Беллатриса последовала её примеру, трансфигурировала посох и села рядом с Даной на свободное место, надевая появившийся браслет на руку, который стал затягиваться до тех пор, пока плотно не обхватил запястье девушки. Ещё немного, и ей можно будет входить в помещения, весело приплясывая, пародируя шута и трезвоня всеми артефактами, которые были на ней надеты. Они сели в самом конце стола рядом друг с другом, вокруг них никого не было, ближайший ученик сидел через два места — это был первокурсник или второкурсник, который сидел к ним спиной и воодушевлённо болтал со своим другом, поглядывая на стол Равенкло и прикрывая улыбки маленькой ладошкой. На девушек заинтересованно поглядывали некоторые ученики, заметив, что те сели не со своими. Но всеобщим вниманием завладели два новых гостя — одним из них была белокурая красавица с Шармбатона, чьи волосы, кажется, даже немного засветились, когда та откинула их изящным движением за спину. Она что-то быстро говорила на французском своим подругам, придирчиво оглядываясь и склоняясь ближе к столу, понизив голос. «Вейла», — мелькнула недовольная мысль у Беллатрисы. Рядом с ней сидела, по всей видимости, её сестра, которая очень была похожа на эту девушку. Она не была одета в форму Шармбатона, на ней была простая чёрная мантия, и она была больше похожа на ученицу Хогвартса, однако спутать было сложно не только из-за отсутствия фирменной нашивки, но и просто по внешнему виду. Чего только стоили её фамильные волосы. Старшая сестра бережно и немного чересчур обеспокоенно прижимала к себе девочку, которая любопытно оглядывала всё вокруг, стесняясь направленных на неё взглядов. Оставалось задаваться вопросом, что она здесь делает, отличная от своих более старших знакомых. Вторым заметным гостем был, конечно, Виктор Крам, чьё имя до сих пор бороздило по зашумевшей при его появлении толпе. Он заметно сутулился и отвечал односложно на заданные слизеринцами вопросы. В основном он общался на родном языке со своими товарищами, не проявляя никаких эмоций, выделялись лишь грозно сведённые брови. Всего в Хогвартсе училось около трёхсот учеников, на каждый курс приходилось где-то пятьдесят человек. Самым популярным факультетом был, конечно, Гриффиндор. Слизерин был самым малочисленным, а на Равенкло и Пуффендуй обычно попадало равное количество учеников. Шутка ли, но Беллатриса училась во временной промежуток между «восстанием Геллерта Грин-де-Вальда» и «Первой магической войной». За семь лет, что она проучилась, самое большое количество учеников насчитывало почти пять сотен. К текущему году очень много известных семей выродилось без возможного восстановления, число наследников в редкости превышало одного, магглорождённых волшебников стало больше, чем чистокровных, а образование и вовсе пребывало в каком-то упадке. Сейчас в Хогвартсе на одном курсе одного факультета было человек десять, на шестой курс переходили обычно чуть больше половины. Не всем после сдачи СОВ нужно было дальнейшее образование. Как могла видеть отсюда Беллатриса — на Пуффендуе старшекурсников было меньше, чем на других факультетах. Она поймала взгляд какого-то парня с факультета, который собирался вставать, направляясь к ней, но отвлеклась на открывшуюся за преподавательским столом дверь. Из неё вышел Альбус Дамблдор, сразу же подходя к трибуне в виде раскинувшей в широком взмахе крыльев совы — символа мудрости и знаний, которая обхватывала когтистыми лапами голубой шар из драгоценного материала. Основание трибуны обхватывал длинным хвостом линдворм, стоящий за спинами четырёх драконов, чьи туловища пронизывали кристаллы той же голубой драгоценности. Директор обвёл всех взглядом и громко, торжественно заговорил: — В этом году наш замок будет не только вашим домом, но и домом для особых гостей, — он ненадолго замолчал, привлекая всеобщее внимание, которое и так проявляли к нему возбуждённые ученики, — Хогвартс выбран местом проведения легендарного события — Турнира Трёх Волшебников! Тем, кто не знает, напоминаю — в этом турнире три школы участвуют в различных магических состязаниях. Каждую школу будет представлять один избранный ученик. — все стали перешёптываться, довольно улыбаясь — каждый хотел стать этим учеником, — Скажу откровенно, тем, кто будет избран, придётся очень непросто. Как должен признаться, состязания не для малодушных, но об этом позднее. А сейчас поприветствуйте очаровательных девушек и талантливых парней из Шармбатонской Академии Волшебства и её директора — Мадам Максим. Тяжёлые двери распахнулись, и через них прошла высокая женщина, величественно и гордо держась, подняв подбородок и медленно оглядываясь на всех, кто собрался в зале. Она едва заметно улыбнулась, когда все её ученики, девушки в серебристо-голубых платьях до колена, и такого же цвета пиджаках, голубых беретах, белых перчатках и чёрные туфлях, синхронно поднялись. Юноши же были в белых рубашках, синих жилетах, серых брюках и так же в белых перчатках и чёрных ботинках. Отличие же у всех было в верхней пуговице мантии тёмно-синего цвета — факультетский значок. Мадам Максим остановилась, покрутившись, давая рассмотреть роскошную величественную фигуру в красной шубе, ниспадающей до земли и всю испещрённую чёрным узором и обладающей тёмно-серым богатым дорогим мехом, и встала в изящную позу, разведя руками в стороны. Как по команде её ученики поразили всех собравшихся беспалочковой магией, колдуя руками и создавая чудесные иллюзии волшебных замков, глубинных лесов, где скрывались маленькие порхающие феи, которые весело перезвёнивались маленькими колокольчиками на крыльях и разлетались по всему залу, подлетая к ученикам, особенно с младших курсов и тормошили волосы, вызывая смех. Различные существа — птицы, белки, горностаи и — преимущественно — бабочки разлетались в стороны и кружили над головами. Каждый ученик Шармбатона подхватывал другого и дополнял в сложной магии, создавая сплочённость и мастерство. Все иллюзии были голубого цвета и завораживали своей красотой, за преподавательским столом кто-то начал аплодировать, и это подхватил весь зал, радостно улюлюкая и шумя. Беллатриса внимательно наблюдала за происходящим и улыбалась. Это была не самая сложная магия, но очень чистая и светлая, трудности были в количестве иллюзорных объектов, разнообразия и отдельном управлении каждой феи и всех животных. Такую обширную и величественную иллюзию она видела первый раз в жизни, как, возможно, и все остальные ученики Хогвартса. Поэтому она тоже от души хлопала, наслаждаясь увиденным. Магия ещё неспеша рассеивалась, поэтому можно было увидеть очертания всего, что только что наколдовали. Мадам Максим поклонилась, — вслед за ней повторили шармбатонцы, — и прошествовала к преподавательскому столу, пока ученики рассаживались обратно. Она преподнесла отдельный презент для директора Хогвартса, протягивая зачарованный ларец, достав его из глубокого кармана шубы, знаменуя сотрудничество между школами и благодарность за тёплую встречу, надеясь на радушный приём и внедрение её учеников к ученикам Хогвартса. Альбус Дамблдор принял ларец и благодарно поцеловал руку Мадам, на которой сверкнуло опалом массивное кольцо в свете свечей под потолком. Он раскрыл ларец, благодарно улыбнулся и развернул его ко всем, давая рассмотреть. В нём находилась волшебная сфера, которая заметно мерцала, позволяя увидеть в ней цветок ландыша. Почти все студенты недоумённо переглянулись, но незаинтересованно пожимали плечами, встречая такие же удивлённые взгляды друзей. — Профессор Дамблёдорр, во Франции у нас принято дарить ландыши в символ дружбы, мы хотим передать цветок, который вырос в нашей Академии в знак уважения и поддержки, — сказала Мадам с лёгким акцентом и кокетливо улыбнулась, когда к ней подошёл полувеликан, вставший из-за стола и предложивший руку, которую та приняла, провожаемая за стол к остальным преподавателям. «Хагрид», — поняла Беллатриса, рассматривая полувеликана и вспоминая рассказы Нарциссы и Сириуса про школу. — Благодарим за это волшебное представление учеников Шармбатона! И за чудесный подарок, который посадит в наших теплицах достопочтенная Помона Спраут — декан нашего факультета Пуффендуй и заведующая кафедрой гербологии. Полноватая женщина с короткими кудрявыми седыми волосами, выглядывающими из-под остроконечной шляпы, смущённо приподнялась из-за стола, приглаживая свою мантию тёплого горчичного цвета, на которой даже сейчас было надето защитное обмундирование в виде наплечников, манжетов и плотных перчаток, распространённых среди гербологов, и кивнула всем в подтверждение слов, сказанных директором, присаживаясь обратно. — А теперь, — громко сказал Дамблдор. — Наши друзья с Севера, поприветствуйте гордых сыновей и отважных дочерей Института Дурмстранга и их наставника — Игоря Каркарова! В зал летящей походкой ворвался директор Дурмстранга, распахнув двери взмахом своего посоха. Мужчина твёрдо чеканил каждый шаг под взволнованный шёпот студентов. Он был в торжественном бежевого цвета тулупе с отогнутым запáхом, чёрным воротником в тон меховой шапке из овчины. Тулуп был подпоясан тёмного цвета ремнём с набалдашником, на котором виднелась фигура раскинувшего конечности животного с бронзовым отливом. В руках он сжимал чёрные кожаные перчатки, будто готовился вот-вот бросить их в кого-нибудь, кто косо посмотрит. Каркаров резко остановился у помоста, на котором стоял Дамблдор, и развернулся, крепко сжимая пальцами в перстнях основание своего посоха. Он осмотрел зал взглядом, и в воздухе повисла предвкушающая тишина. Мужчина несколько раз стукнул посохом о каменный пол, высекая искры. Тут же со своих мест вскочили все ученики Дурмстранга, крикнув слаженное «Ха!» и встав по стойке смирно. Беллатриса почувствовала на себе заинтересованные взгляды с их стола и украдкой глянула на Дану, которая уже ждала её взгляд, лукаво улыбнувшись краем рта. Они простояли так какое-то мгновение, пока их директор снова не высек искры посохом. Тогда из-за стола вышел Богдан, перелезая одним движением скамью, касаясь той тяжёлыми полами шубы. Он прошёл к середине главного прохода, вставая у самых дверей, и сел на одно колено, устремив взгляд вперёд. — По моей команде, — громко и властно крикнул он, и все, кто был в винно-красных мантиях, соединили руки, образовав треугольник между ними. Перед каждым возник белый рунический круг, по краям которого горели различные символы, медленно крутящиеся по часовой стрелке. В центральном круге под ними было пусто. У некоторых ребят позади рунического круга возник ещё один, который был поменьше и крутился в обратную сторону, когда те сделали ещё одно движение руками. Второй круг возник и перед Беллатрисой, когда та развела пальцы и создала форму сферы обеими руками, очень медленно вращая кистями, будто бы оглаживая шар со всех сторон и сохраняя ему форму. Все ученики восхищённо и внимательно смотрели за тем, что делают гости, не представляя, что их ждёт. Кто-то с младших курсов начал хлопать, и его подхватили рядом сидящие первокурсники, но их одёрнули ученики старших курсов, имея небольшое представление о происходящем. Богдан проверил предварительную подготовку и кивнул, дождавшись тишины. — Начали! Парень сунул руку в один из сапогов, доставая оттуда волшебную палочку и, набрав побольше воздуха, выдохнул на самый кончик, поднеся ту ко рту. Тут же зал озарил огненный всполох, который стал разрастаться в размерах, пока не достиг высоты в метр. Огненная сфера начала проявлять очертания птицы, пока не превратилась в гордого орла, раскинувшего в стороны свои крылья, будто бы пытаясь обхватить весь зал. От него исходил невыносимый жар, который постепенно сходил на нет, пока не стал согревающе тёплым. Он возвысился перед Дамблдором и, застыв, беззвучно и яростно раскрыл клюв. Треск огня создавал иллюзию звука, подарив орлу недолгую торжественность. Птица взмахнула несколько раз крыльями в стороны, подняв тёплый ветер, и при очередном взмахе разделилась в двух орлов размером поменьше, которые разлетелись в разные стороны, пролетая круг почёта над залом, пока не затухли позади Богдана, чьё лицо покрыла испарина, которую он небрежно смахнул рукавом. Богдан был старостой факультета Эрстер, а значит, самым лучшим из всех. Он невербально сотворил стихийную магию, относящуюся к пиромантии. Эта магия была из сложного раздела, не идя ни в какое сравнение с Инсендио. Губрайтов огонь — мощное заклинание, создающее вечный огонь. Богдан не был Мастером, был слишком юным для звания Великого волшебника, поэтому из всех находящихся в зале людей только Альбус Дамблдор мог попробовать сотворить подобное заклинание, которое будет вечным. Поэтому Богдан призвал все свои силы, чтобы создать огонь, но его силы хватило бы только на пару мгновений, поэтому с помощью Рунной магии шестнадцати учеников смог продержать магию несколько минут. Цвет рунного круга менялся в зависимости от значения рун в самом центре, кто-то придавал форму огню в виде птицы, кто-то усиливал магию Богдана, продлевая время заклинания, а кто-то заставлял фигуру двигаться. Беллатриса использовала два рунных круга, передавая через них силы заклинателю, а Йордана помогала придавать форму. Зал был под впечатлённой тишиной, которая в следующее мгновение рассеялась под оглушительные звуки оваций учеников. Кто-то даже почтительно встал, яростно хлопая в ладоши. Все начали оживлённо обсуждать увиденное. Рунная магия в Хогвартсе не была востребована. Богдан слабо улыбнулся и встал с преклонённого колена, возвращаясь на своё место и получая подбадривающие хлопки по плечу от товарищей, пожимание рук от рядом сидящих учеников Хогвартса, наслаждаясь всеобщим вниманием к себе. Беллатриса развела руки, и оранжевый рунический круг исчез, вместе со вторым на тон светлее. Она повернулась к Йордане, которая с усилием пыталась заставить исчезнуть свой голубой рунный круг, в центре которого горела руна Уруз в виде символа «ᚢ». В следующую минуту она так же развела руки и счастливо посмотрела на Беллатрису, которая ответила тем же, уверенная, что у неё так же горят глаза от удовольствия сотворённой магии. Это был углублённый раздел магии, который преподавался в Дурмстранге, ей повезло, что она обучалась этому у Леди Вальбурги, хотя её знания были далеки от того, что знает ученик Дурмстранга. К счастью, талантов к этому разделу в её семье было не занимать. Игорь Каркаров паскудно улыбнулся, глядя на оживлённых учеников, и с превосходством посмотрел на Мадам Максим, которая невозмутимо отпила из своего кубка, не ведясь на такую явную провокацию. — Двуглавый орёл — символ Дурмстранга. Мужчина махнул рукой и рядом сидящий парень в шубе подбежал и отдал своему директору большую шкатулку. Каркаров откинул крышку и сразу же без особых церемоний вручил её Дамблдору . Директор Хогвартса внимательно рассматривал содержимое, а потом повернул к ученикам, добродушно улыбаясь. Внутри был золотой слиток. — Наша школа с превеликим удовольствием отдаёт символ нашего лучшего факультета — Эрстер. Дамблдор крепко пожал руку мужчине и указал ладонью в сторону преподавательского стола, приглашая присесть. Каркаров, твёрдо ступая, сел на свободное место с Северусом Снейпом, тут же склонившись к нему, и, прикрывая рот рукой, что-то заговорил. Северус Снейп мрачно глядел на зал и молча слушал Игоря Каркарова, сухо отвечая и не инициируя продолжение беседы. Каркаров взял первый попавшийся чайник и налил из него профессору, который в ответ лишь уничижительно вглянул, не сказав ни слова, а Каркаров подозрительно нюхнул напиток, прежде чем плеснуть себе. Угрюмый вид Снейпа и строгая чёрная мантия, оттеняющая лицо и делая его ещё более бледным, отталкивали от себя все случайные и любопытные взгляды. Однако это не мешало некоторым ученицам с Шармбатона поворачиваться спиной и обворожительно посмеиваться, каждый раз ловя на себе взгляды мрачного профессора. «Я ведь так же на него пялюсь», — Беллатриса скривила губы и принялась накладывать себе еду, которая не так давно появилась, вызвав одобрительные возгласы оголодавших учеников. Директор Хогвартса сказал что-то завхозу, который стремглав помчался к дверям Большого Зала. — Это в духе нашего директора — показать превосходство одного только факультета. Слиток золота, серьёзно? Почему не золотой «номер один», чтобы точно всем всё понятно стало? — возмущённо пыхтела Йордана на ухо Беллатрисы, которая улыбнулась и снова поймала взгляд того же парня с факультета, который снова собирался встать и, очевидно, подойти, но тут двери открылись, и в них вошли четверо мужчин под командованием местного завхоза, с усилием внося в зал пятиярусную конструкцию, похожую на подарочно заколдованный предмет. Очевидно, магию к этому предмету следует применять осторожно, иначе бы к ней давно применили чары облегчения веса. Альбус Дамблдор поспешно вышел из-за стола и встал рядом с заколдованной башней, развёл руки, привлекая внимание и дожидаясь тишины, которую разбавили неуместной шуткой двое одинаковых парней с красного факультета. «Уизли, как пить дать», — закатила глаза девушка. — Прошу внимания! Хочу сказать несколько слов… — зал затих, — Вечная слава! — он положил руку на один из выступов предмета, пока все навострили уши после слов о славе, — Вот, что ожидает того ученика, который выиграет Турнир Трёх Волшебников. Но чтобы победить, он должен выполнить три задания. Три! Чрезвычайно опасных, труднейших задания. По этой причине Министерство решило ввести новое правило… Беллатриса отвлеклась от речи директора, увидев движение возле двери за спинами профессоров. — …объяснить его суть мы попросим Главу департамента международного магического сотрудничества — мистера Бартемиуса Крауча! Из-за стола поднялся мужчина, который являлся воплощением слова «чиновник». В рубашке, жилетке, галстуке и служебной мантии он начал проходить позади преподавателей. Он скованно и чванливо улыбался ученикам, отчего его пирамидальные усы немного приподнимались. Но его выход прервал громоподобный звук под потолком. Все одновременно подняли головы, услышав тревожный звук. Зал осветили вспышки, и многие стали прикрывать головы, поднялась паника, пока в потолок не улетел спиралевидный красный луч чьего-то заклинания. Грохот и буря под потолком утихли, и все устремили взгляды на человека, который отошёл от дверного косяка, больше не прячась в тени, и похромал в сторону Дамблдора. — Это же «Грозный глаз» Грюм! — Аластор Грюм? Мракоборец? — Кто? — Кто это? — спросила шёпотом Йордана у Беллатрисы. — Один из наиболее известных мракоборцев, сражавшихся против Пожирателей смерти, своеобразная легенда Управления мракоборцев: половина узников Азкабана поймана лично им. Грюм принимал активное участие в деятельности Ордена Феникса во время первой магической войны, — мрачно ответила девушка. — Орден Феникса? Пожиратели… что? — А, мой дорогой друг! — Дамблдор пожал руку мужчине, который нервно озирался на всех, пока его волшебный глазной протез бешено вращался в разные стороны. — Спасибо, что приехал. — Дурацкий потолок, — мрачно буркнул тот в ответ и поспешил отдалиться к стене, отстукивая тростью. Повернувшись ко всем спиной, он отпил что-то из своей фляжки. Наконец, вперёд вышел Глава департамента, поведя плечами от устремившихся на него взглядов и бегая глазами по толпе учеников. — Тщательно всё взвесив, — начал он поставленным голосом, — министерство пришло к заключению, что в целях безопасности ни один ученик, не достигший семнадцатилетнего возраста, не может принимать участие… — Не может быть! — …в Турнире Трёх Волшебников, — закончил он, нервно сжимая руки, разведённые в стороны. — Это не честно! Зал загомонил, недовольный и возмущённый, перебивая Главу, который ещё пытался что-то сказать, но прервался. Он беспомощно обернулся на Дамблдора, который уже начал выходить вперёд. — Тихо! Все сразу же замолчали, продолжая переглядываться друг с другом. Альбус Дамблдор подошёл к многоярусному предмету и поднял палочку к самой верхушке, снимая заклинание, которое начало стекать вниз, оголяя под собой огромный кубок, стоящий на постаменте. Вверх взмыли языки синего пламени. — Это Кубок огня, — прогремел его голос, — Каждый, желающий участвовать в Турнире, должен лишь написать своё имя на куске пергамента и бросить его в пламя не позднее четверга. Отнеситесь к этому серьёзно, — он обвёл всех внимательным взглядом. — Для Избранных нет обратного пути. С этого момента Турнир Трёх Волшебников начался! Дамблдор стоял, придавая торжественность моменту, а потом развернулся и быстрым шагом возвратился на своё место, сев во главе стола. Ученики начали обсуждать произошедшее, принимаясь за еду и поглядывая то на Кубок, то на гостей, то на Аластора Грюма. Йордана начала что-то говорить погружённой в мысли и сосредоточенной Беллатрисе, а тот парень наконец-то встал из-за стола и направился в сторону девушек. Но Беллатриса не замечала всего этого, терзаемая одной мыслью. Почему сработали сигнальные чары Большого зала на появление Грозного глаза.