Барсук и Змея

Сириус с неверием и удивлением смотрел на девушку, будто впервые увидев, но встретив её надменный и гордый взгляд, быстро пришёл в себя, чувствуя, как в нём поднимаются волны злости, и он начинает дуреть от гнева. Беллатриса стояла и смотрела на несчастного мужчину, чувствуя к нему лишь только жалость и сострадание, но этот момент был закономерным. Это бы обязательно произошло и ей нужно было видеть каждую эмоцию, каждую мысль, которую покажет мужчина. Она не знала, как сильно сейчас была похожа на свою взрослую версию и так же сильно отличалась от неё. Не видел этого и Сириус. Зато видел, как на портрете за её спиной так же величественно и гордо смотрится его мать, стоя позади девушки как за собственным ребёнком, готовая поддержать и защитить в любой момент от невменяемого сына. — Ты… — сквозь зубы прошипел Сириус, — Злобная, обезумевшая тварь! Как ты посмела заявиться сюда! После всего, что ты сделала! — его рука с палочкой наготове стала подниматься, на ней опасно стал загораться огонёк. Он шумно дышал, и ему понадобилось время, чтобы в полной гнева голове пришла хотя бы какая-то мысль как проклясть соперницу. Беллатриса терпеливо ждала, склонив голову и шире распахнув глаза, жадно всматриваясь в эмоции кузена. — Мерзкий выродок! Как ты смеешь так говорить с ней! Жалкий, трусливый… — Беллатриса всё-таки достала палочку и взмахнула ей, наглухо закрывая портьеры и одновременно отражая полетевший в неё луч заклинания. — Разоруживающее? Тебе десять? — фыркнула она, и палочка в её изящной ладони запорхала, накладывая с ужасающей скоростью на мужчину связывающее, отталкивающее, левитирующее, онемевающее и отрезвляющее заклятия. Руки Сириуса прижались к телу против его воли, и он встал в стойку, но в следующее мгновение он отлетел в гостиную, где его подхватило только что стоявшее в другом месте кресло, а из гневно открытого рта не вырвалось и звука. Ещё через одно мгновение его голова безвольно повисла и он, нахмурившись, смотрел на свои колени. Сириус медленно поднял спокойные глаза и уставился на девушку, ничего не говоря. — Успокоился? Занятное зрелище, но нам надо поторопиться, — она демонстративно посмотрела на свои аккуратные наручные часы и, подождав пару секунд, посмотрела прямо в глаза мужчине, — У нас есть сорок минут до прихода гоблина. Встретим же его достойно, как подобает семейству Блэк. Она поставила саквояж возле ног, засучила рукава, расставила локти и начала нежно двигать руками, словно дирижёр детскому хору. В миг магия окружила весь дом. Вещи перелетали с места на место, вихрь пыли всасывался в волшебную палочку, побитые вещи склеивались, посуда звенела, расставляясь в гарнитуры, ковры встряхивались, шторы разъезжали перед открывающимися ставнями, хрустальная люстра засияла в свете солнца, отбрасывая блики на стены, клавиши рояля игриво начали перебирать нежную мелодию, краска на парадной лестнице обновлялась, мыши горкой сваливались у входа в комнату, периодически пополняясь. Девушка направила палочку на Сириуса, и тот начал меняться на глазах. Волосы стали короче, но ровнее, повинуясь наколдованным ножницам. Мужчина опасливо отодвинулся от появившейся опасной бритвы с открытым лезвием и вляпался в ожидающий его помазок, который стал активно покрывать щеки пеной. Бритва широкой дугой прошлась сначала по одной щеке, потом по другой, аккуратно по шее, и в Сириуса прилетело полотенце. Не особо бережно, как могло бы, но смиренно вытерло остатки пены, открывая после себя ухоженное ошарашенное лицо мужчины. Тот встал, повинуясь чужой магии, и поворачивался в стороны под придирчивым взглядом девушки. Измерительная лента обхватила его везде, где можно было, и игриво щёлкнула по носу Сириуса, который, нахмурившись, попытался прикрыть его, но магия не позволяла, сдерживая в тисках. Мужской костюм стёк с него, словно вода, рождая под собой другой. Более дорогой, ухоженный и современный. Весь в бежевом цвете, с жилеткой и широкими брюками с острыми стрелками. Белая рубашка под жилеткой видна была только воротничком, который украшал галстук с узором и торчащими из-под пиджака стоячими рукавами. Чёрные носы лакированных туфель выглядывали из-под штанин и смотрели в разные стороны. Тёмные с золотой позолотой пуговицы завершали образ костюма, но девушка, задумчиво приложив пальцы к подбородку, бросила взгляд на камин в гостиной. Ещё один взмах палочкой, и старинные карманные часы спрятались в кармашке жилетки, кокетливо выпуская золотую цепь, которая зацепилась за петельку пуговички. Насмешливо вздохнув и гордясь результатом, она наколдовала узкое зеркало в пол и развернула к нему мужчину, который уставился в отражение как на нового человека в комнате. — Нравится? — Старомодно как-то, — сварливым голосом ответил Сириус, забыв, что ему до этого нельзя было говорить. — Думаешь? Я изучу модные журналы вашего времени, но в моём это была последняя мода. Я запомнила этот костюм, потому что на выпускном бале молодой человек, имя которого я, правда, позабыла, был в нём. На тебе он сидит получше, кузен, хоть цвет не совсем твой. Исправим? — Насмешливо отозвалась Беллатриса, скаля зубы в их отражении в зеркале. — Вашем времени? Не заговаривай мне зубы, ведьма, — неприветливо сказал Сириус, всё ещё рассматривая костюм. — Он недолго продержится без рун. Моих чар едва ли хватит на пару суток. Но для встречи подойдёт. Да, Сириус, ваше время. Я не отсюда. Ты готов спокойно со мной обсудить это, не разбрасываясь заклинаниями школьного уровня? — Готов. Если ты научишь меня, — он провел рукой по гладким щекам, но появившимся усам и аккуратной бородке, — этому заклинанию. Что ещё ты умеешь? — Ты меня об этом спрашиваешь? Если я расскажу о том, что умею, нам и года не хватит, кузен. Кричер, — внезапно прикрикнула она. Раздался глухой хлопок, и перед ней на колени упал домовик в засаленной серой наволочке. — Моргана, что на тебе надето? Ты спишь в этом или в грязи валяешься? Немедленно приведи себя в порядок, на тебя мерзко смотреть, — командным тоном приказала девушка. Домовик, не отрывая лба от пола, щёлкнул пальцами, и на него, словно под вакуумом, натянулся через голову маленький костюм, словно на ребёнка. — Живо поднимись и дай себя рассмотреть. Кричер, задыхаясь от слёз счастья, молча поднялся с колен и покрутился, показывая костюм хозяйке. — Шорты заменить на брюки, ты уже не молодой, Кричер, — мягче произнесла Беллатриса. Домовик снова щёлкнул пальцами и зарыдал уже в голос. — Кричер, порыдай в другом месте, если тебе хочется, но, чтобы я не слышала. Я потом с тобой поговорю и всё объясню. И поблагодарю за твою верность. Но мы ждём гостей, у нас нет на это времени. Подай чай нам в гостиную на две персоны. Услышу, что ворчишь — отрежу палец. Даже если на Сириуса. Тем более если на него, — добавила она строго, — Перед гостем вести себя достойно. И… забери гору мышей вон там. Законсервируй, чтобы потом можно было кормить сову. Прочь. Домовик исчез с хлопком, успев перед этим почтительно склониться. Сириус неодобрительно смотрел на девушку. — Что, кузен, напомнить, почему с домовиками нужно так обращаться, чтобы они понимали приказ? Или хочешь послушать, как он рыдает от счастья? Хочешь, я проведу тебе лекцию под названием «Что будет с домовиком, если его единственный живой источник магии двенадцать лет сидит в Азкабане?». — Не нужно, я понял. — Замечательно. Прошу к столу. У нас есть всего полчаса на то, чтобы договориться. — Вообще-то это всё ещё мой дом, кузина, — Сириус выразительно посмотрел на девушку, но сделал приглашающий жест рукой к столу. Беллатриса благодарно ему кивнула на выдвинутый магией стул и села, пригладив сзади платье. — К сожалению, это ещё не твой дом, Сириус. Тебе нужно заявить на него права. Юридически. А на магические права тебе нужно заявить, проведя ритуал. Тебе повезло, что я тоже Блэк и смогу тебе помочь в этом. А так… ты понимаешь, что последний представитель рода Блэк по мужской линии? Мне принять наследие Блэк будет сложнее. — Да уж как-то заметил, что последний. Проклятая семейка. — Это точно, — немного грустно вздохнула Беллатриса, пододвинув к себе чашку с чаем. С жасмином и мёдом. Как она всегда и любила. Беллатриса нежно улыбнулась в пустоту, надеясь, что Кричер сейчас за ними наблюдает. — Так… Какого дракла ты тут забыла? — почти миролюбиво спросил её Сириус, со странной эмоцией на лице, наблюдая за её улыбкой. Беллатриса и бровью не повела на его словесное выражение. Её отец и Мастер и не таким словам научили во время дуэли. — Если отвечать прямо на твой вопрос, то понятия не имею. Когда мы виделись в последний раз — тебе было десять лет… Я даже не успела узнать, куда тебя распределили, я спорила с Медой, что это будет Гриффиндор, а она говорила, что Равенкло. Я хотела тебе подарить этим летом кобуру для палочки, — Беллатриса говорила это всё с печалью, так, будто бы Сириус умер, и она навсегда потеряла возможность увидеться с ним. — А сейчас я смотрю на тебя, двадцатилетнего юношу в теле сорокалетнего мужчины. Мне очень жаль, Сириус. Мне очень жаль, — девушка грустно смотрела в свою чашку, так и не притронувшись. — Ты не можешь быть моей кузиной. Она коварна и жестока. Безумна и черства. В её жизни только один человек имеет значение. Даже сейчас, когда тот пал, моя кузина каждую ночь молится ему и верит, что тот вернётся и заберёт её. Я не слышал этого сам, но стража Азкабана любит сплетни. И говорят при нас свободно, не беспокоясь, что мы кому-то передадим. Я виделся с ней двенадцать лет назад, но сейчас, уверен, она окончательно сошла с ума. Поговаривали, что она рыдала по ночам и умоляла отца изменить своё решение. Совсем ополоумела, ведьма, — Сириус с горечью говорил это всё, и Беллатрисе показалось, будто бы он впервые смог рассказать о том, что его терзало. — Я твоя кузина, Сириус. Беллатриса Блэк. Мне ещё предстоит выяснить, каким образом я оказалась здесь, но последние мои воспоминания заканчиваются летом шестьдесят девятого. Год моего выпуска из Хогвартса. Моя чёртова мамаша решила без ведома отца выдать меня замуж. Вбила себе в голову, что Тёмный Лорд выбрал меня своей приспешницей, потому что я красивее и умнее, чем она. Я слышала, что в молодости она любила его, должно быть, и слухи про роман были правдой. Я не успела разложить вещи со школы, как уже узнала о том, что скоро будет моя свадьба, а после неё Тёмный Лорд запишет меня в свои ряды как Беллатрису Лестрейндж. Как удобно, что отец был в другой стране, — Беллатриса зло фыркнула и наконец отпила уже остывший чай. И немного расслабилась, наслаждаясь вкусом. — Да, кажется, материнская любовь обошла наши семьи. Или извратила так, что осталось одно только название. — Тётя Вальбурга любила тебя. Больше всех на свете. Просто проклятье достигло и её ума, когда родился Регулус. Так же было и с Друэллой. После Нарциссы она ушла в себя. До того, как ты родился, тётя относилась ко мне как к родной дочке. И хотела лишь добра, когда вернула меня зарёванную матери, когда я прибежала к ней в надежде всё изменить. Сириус ссутулился и неприязненно бросил взгляд в коридор, где висел портрет матери. — Расскажи мне, как так вышло, что в первую нашу встречу ты выглядел как промокший воробей. Ты же сбежал из Азкабана в прошлом году? Почему ты не вернулся сюда? Домой? — Чёрта с два я назову это место своим домом! — внезапно заорал Сириус, и Белла предупреждающе покачала в воздухе палочкой. Сириус притих. — Намного лучше скитаться из одного места в другое, как дворовый пёс? — Я и так… — Сириус осёкся, — Я и так, сколько себя помню, всегда находился в скитаниях. — Да уж, драматизма в тебе от матери. Всего этого можно было избежать, если бы ты использовал свой ум, а не бунтарство. — Не тебе меня учить. Помог тебе ум избежать Азкабана? — ехидно отозвался мужчина, насмешливо взирая на кузину. — Туше, — подняла ладонь Беллатриса, скрывая улыбку за чашкой. Взгляд мазанул по напольным часам. Время поджимало. — Почему Дамблдор тебе не нашёл убежище? Почему тебя обвинили без доказательств и взятия воспоминаний? Почему безумие Блэков передалось тебе, и ты ведёшь себя как ребёнок? Почему ты не попросил помощи у Нарциссы? Почему ты решил, что Петтигрю будет хранителем? Почему ты не взял опекунство над Поттером? Сириус, почему? — Я.. я… — растерянно и тревожно зачастил Сириус, смотря на привставшую на руках девушку, — Я не знаю. Я не думал… — Не думал, — проворчала девушка и опустилась обратно на стул. Напольные часы пробили, и сработали сигнальные чары. — Наш гость прибыл. Встреть его, будь добр, — спокойно попросила девушка, и взмахом призвала домовика. Сириус ещё сидел, впечатлённый напором девушки, но послушно встал и пошёл к выходу.