Барсук и Змея

Беллатриса Блэк была старшим ребёнком в семье. Её отец — Сигнус Блэк, который довольно рано женился на её матери — Друэлле Блэк, которая на тот момент была старше его. В семье Блэков её никто не любил, потому что та была капризной и требовательной. Как только Вальбурга пыталась её приструнить или воспитывать — та могла разразиться таким скандалом, что со временем растеряла последние остатки какого-то уважения. Будучи одинокой и отринутой в понимании, она родила ребёнка только спустя четыре года, что было совершенно непозволительно для чистокровной женщины их рода. Ходили слухи, что зачатию ребёнка поспособствовала Вальбурга, подговорив Сигнуса, который за столько лет так и не смог найти подход к своей супруге. Когда родилась Беллатриса — про Друэллу на какое-то время забыли, а та и не проявляла интереса к ребёнку, уехав к своей родне. Спустя год её принудительно вернули обратно в Мэнор, и спустя ещё год родилась Андромеда. Спустя ещё два года родилась Нарцисса, покорив холодное сердце матери тем, что была очень на неё похожа. Беллатрисе на тот момент было уже четыре года. Отец души в ней не чаял, как в своём первенце. Когда стало понятно, что сыновей он не дождётся, а Друэлла больше не сможет родить — он стал много времени проводить со своей старшей дочерью, а та, стараясь его впечатлить, готова была заменить сына. В основном воспитанием сестёр Блэк занималась Вальбурга, но, когда родился Сириус, она стала проводить почти всё своё время на Гриммо. Беллатрисе было восемь лет, когда её воспитанием стали заниматься домовики. Она обожала своих сестёр, часто играясь с ними, когда было время, и пыталась всеми силами компенсировать отсутствие в их жизни матери, прикрывала их шалости перед отцом, который не особо-то был и против, но была против Друэлла, а так же стараясь вывести из-под опеки матери самую младшую их них. Было сложно сказать, любила ли Друэлла своих дочерей, но больше всего времени она проводила с младшей дочерью, воркуя с ней и балуя. Но мать из неё, откровенно говоря, была никудышной. Она часто кричала, ругала и могла по нескольку дней не выходить из своих покоев, обиженная на весь род Блэков и переписываясь сутками со своей матерью. Хоть она и любила Нарциссу, но любила по-своему. В её понимании та не имела права не слушаться её, проводить с кем-то больше времени, чем с ней и капризничать. Сёстры были предоставлены сами себе и воспитанию домовиков, а со временем всё их время занимало обучение с частными учителями и профессорами, нанятых за весьма ощутимую сумму, потому что Блэки могли позволить себе самое лучшее. У Беллатрисы была обычная светская жизнь, положенная наследнице рода Блэк, и она не роптала, пытаясь угодить в первую очередь отцу, который её очень любил, но был постоянно на работе или на Гриммо. К его возвращению девочке всегда было чем похвастаться, её достижения очень радовали Сигнуса, а Беллатриса находила в этом мотивацию. Ведь с каждым сказанным «Молодец, дочка» и положенной на голову руке, ей казалось, что она может постараться ещё больше, ещё сильнее. В одиннадцать лет она поступила в Хогвартс и прошла распределение на Слизерин. С годами в ней всё больше появлялось амбиций, а особенно преобладало бунтарство. Тут сказывалось воспитание отца, который, видя, что его дочери не требовалось ограничений, положенных девам, выжимал из неё все соки, закаляя потенциал. На своём курсе она сразу стала негласным лидером. Она могла дать отпор хоть магически, хоть физически, а на многочисленные жалобы Сигнус не обращал внимания, поощряя силу своего ребёнка. Она ждала, когда наконец-то поступят её сёстры. Нарцисса росла очень тихим ребёнком, как бы не пыталась за неё заступиться старшая из сестёр. Но когда Беллатриса поступила в Хогвартс, Нарцисса ещё четыре года была без заступничества сначала одной из сестёр, а потом два года и без второй. Андромеда была очень доброй с самого рождения и не разделяла презрения старшей сестры к матери, продолжая ту любить со всеми недостатками, хотя было тяжело молча наблюдать, когда Друэлла ругалась с отцом, Беллой или тётей Вальбургой. В школе они держались вместе, Беллатриса помогала им с учёбой, когда было время, вытирала слёзы младшим сёстрам, когда их обижали, а потом с палочкой наперевес бежала практиковать семейные сглазы и порчи. В скором времени ученики всех курсов и факультетов знали, что за каждой из Блэков стояла сама Беллатриса, а за ней — её отец. Домашнее обучение продолжалось дистанционно, и помимо школьного обучения ей приходилось обучаться дополнительным дисциплинам, которые входили в программу каждого, кто был рождён Блэком. Каждое лето отец лично занимался с ней Боевой Магией, а Вальбурга обучала Магии Крови и Тёмным заклинаниям, отчётливо увидев в племяннице потенциал. Невдомёк ей было знать, что её младшие сёстры изучают совершенно другую программу, более щадящую. Зато им приходилось уже с юных лет изучать товароведение или экономику, положенных для невест их рода. Беллатрисе полагалось это знать немногим позже. Беллатриса всегда была везде первой, самой старшей, на неё всегда хотели равняться, и все хотели быть ей. Профессора её хвалили, родители ежегодно получали предложения о помолвке, а тётя Вальбурга каждый раз при встрече с Лордом Волдемортом расхваливала племянницу. На старших курсах никто не мог победить её в дуэли, юноши не пытались ухаживать, нарвавшись на сглаз за свою наглость, и со временем Беллатриса стала понимать, что её начали бояться. Это было новое чувство для неё, но тётя Вальбурга говорила, что это почётно, и за страхом стоит уважение, и пообещала летом её с кем-то познакомить. Беллатриса уже знала о существовании Лорда Волдеморта и готовилась к этой встрече, чтобы Блэки могли гордиться ею, а младшие сёстры равняться. В школе пошли слухи о том, что Лестрейнджи хотят породниться с Блэками, и Беллатриса в усмешке кривила губы, прислушиваясь к сплетникам. Она думала, что скорее всего сами Лестрейнджи и распускали эти слухи, потому что Нарцисса уже была помолвлена с Малфоем. Андромеде только в этом году начали подыскивать партию, но Беллатриса точно знала, что Лестрейнджей среди них точно нет, а у неё самой была договорённость с отцом. Ещё лет в четырнадцать она договорилась с ним, что хочет сдать на Мастерство Боевого мага после выпуска из школы и дать волю своим амбициям, которых в ней было до одури много, и только после того, как станет известна миру, она согласна выйти замуж и даже не по любви, а как скажет отец. Беллатриса не верила в любовь, потому что ни в её семье, ни среди аристократии её не было. Только договорённость, расчётливость и выгода. Она сказала, что для продолжения рода Блэк у неё есть более покладистые сёстры, которые намного сильнее неё похожи на примерных жён, уже обученные необходимым знаниям. Отец согласился, и она на многие годы об этом забыла. Пока после экзаменов на последнем курсе она не вернулась летом в отчий дом, предвкушая встречу с Лордом, и счастливая оттого, что закончила школу на самый высший балл, а значит теперь она спустя семь долгих лет наконец-то сможет вплотную заняться подготовкой к получению Мастерства и начать путешествовать по всему миру со своим Наставником, а не только вусмерть убиваться с ним на занятиях каждые каникулы. Однако, встретили её почему-то не отец с тётей, а родная мать. Странным было не только увидеть её здесь, а не в своих покоях, лелеявшую тоску и уныние, но и увидеть на бледном худом лице торжественную улыбку и триумф в глазах. Беллатрисе стало тревожно.

***

План был прост только на словах. Сириус нужен был Беллатрисе, чтобы попасть на Площадь Гриммо. По её предположениям дом вступил в права пользования Сириуса, потому что посчитал нынешним Главой Рода. Беллатриса тоже была Блэк, но она была женщиной и перед тем, как попасть в дом, ей нужно было дозволение Главы. К тому же её родовым гнездом считалось Поместье Блэков. Раньше проводился Ритуал и была целая церемония назначения нового Главы. Беллатриса сомневалась, что Сириус знал все тонкости этого дела, и вряд ли он осознавал, что стал Главой, хоть и не подтверждённым. Дому нужно от кого-то подпитываться. — Подпитываться… — задумчиво пожевала губу девушка, сидя на полу в библиотеке, заваленная раскрытыми книгами, которые окружали её. Она сидела здесь уже два дня, питаясь благодаря заботливой сестре, которая периодически приходила и отвечала на вопросы, на которые знала ответы. Но она отвечала не на всё. На самые важные вопросы Беллатрисе приходилось искать ответы в фамильной библиотеке Малфоев. Нарцисса тоже не могла всё время находиться подле сестры, как бы не хотела обратного. Ей ещё нужно было вести дела в Поместье и проверять работу домовиков, а также отвечать на многочисленные письма. На письма она отвечала в библиотеке за заваленным столом, который использовала Беллатриса. Она не могла объяснить свои чувства, но она ужасно соскучилась по своей сестре. Не той, которая отдалилась от неё ещё давным-давно, а той, которая всё ещё умела нежно называть её по имени, контролировала свои эмоции и ещё не имела за спиной множества смертей. Она скучала по той сестре, которую любила, и которая любила её. Нарцисса улыбалась, видя, как Беллатриса затянула растрёпанный пучок на голове, совсем не аристократично сидела на полу с палочкой за ухом и в согнутой позе что-то быстро строчила в одолженном блокноте. Такую Беллатрису могла видеть только она и Андромеда. Нарцисса ещё несколько лет не могла понять, что изменилось в её старшей сестре, почему она так резко от них отдалилась и перестала делиться секретами и идеями, как всегда, когда они вместе учились в Хогвартсе. Леди Вальбурга говорила, что Беллатриса просто повзрослела, но Нарцисса видела, что это не так. Беллатрису словно заколдовали или опоили чем-то. Она стала забывать какие-то моменты из детства, приобретать новые привычки и помешалась на Тёмном искусстве и Лорде. Они впервые поссорились, когда Нарцисса со слезами на глазах умоляла старшую сестру перестать видеться с Лордом, но та с семейным безумием в глазах называла младшую сестру недалёкой и юной. Она говорила, что Лорд выбрал её одну, показала метку на предплечье и хохотала, когда Нарцисса уже не могла сдерживать слёз, пугаясь того, кем становилась Беллатриса. Беллатриса же ломала голову над тем, где она могла бы жить. Самым очевидным вариантом было добиться доступа на Гриммо и жить там. Люциус Малфой завтра должен был уже вернуться к своей супруге в родное Поместье, и наткнуться на девушку было бы фатальной ошибкой по мнению Беллатрисы. Люциус чужой. Своими она считала только Блэков. Как ни удивительно, когда все оказались мертвы, довериться она могла только Сириусу, Андромеде и Нарциссе. Осложнение вызывало то, что её старшая версия натворила дел, как и её семья в целом. Отсечь от рода дядю Альфарда только за то, что он не так рьяно, как остальные поддерживал идею чистоты крови и помог Сириусу не умереть в годы бунтарства — было безумие, присущее только её семье. Он и сам подобным промышлял в детстве, если верить её отцу. С Леди Вальбургой было страшно видеться после всех этих новостей. Но обнадёживало то, что портрет проклясть и выжечь с гобелена не может. Тут Беллатриса вставала в тупик своих заключений и уже сутки не могла придумать решение, что заставляло её пытливый ум работать на пределе. Нужен был Сириус, чтобы попасть на Гриммо и поговорить с тётей, иметь крышу над головой и родное место, в котором можно расслабиться, а не липнуть в магии чужого рода, находясь в Поместье без личного приглашения Главы. Но Сириус, если увидит её, может и убить. Она сомневалась, что он психически здоров, находясь двенадцать лет в Азкабане с дементорами под боком. Она могла изменить свою внешность, но её магии хватило бы максимум на полдня. К тому же, с беглым преступником сложно выбрать место встречи. В Поместье его бы не пустил Люциус, как бы Нарцисса не уговаривала, и Беллатриса понимала его. В общественном месте Сириуса могли узнать. На Гриммо Сириус дражайших кузин не пустит. Идея была простой. Сыграть на благородстве Сириуса. Нарцисса напишет письмо Сириусу, выдавая себя за Андромеду. Сердобольная и добрая Андромеда, зная, что Сириус на свободе, может захотеть с ним поговорить и выяснить, что тогда произошло на самом деле, и узнать, виновен ли он. У неё из всех сестёр были самые тёплые отношения с кузеном. Андромеда напишет, что она будет находиться под чарами маскировки, чтобы Сириус её не узнал и она смогла бы посмотреть на него издалека и соотнести с Сириусом, которого знала. Понять, безумен ли он. Встречу назначит сам Сириус, обозначив безопасное место для себя и достаточно безлюдное, чтобы они могли поговорить без свидетелей. Андромеда напишет, что не против, если кто-нибудь из орденцов будет наблюдать неподалёку, если Сириус скрывается сейчас у них. Было очень рискованно. Нужно было втереться в доверие к Сириусу до того, как он поднимет тревогу. Не было гарантий того, что Сириус действительно не является преступником и на самом деле находится под опекой Дамблдора. Была вероятность, что Андромеда с ним уже виделась, и он раскусит обман, может подставить. Но у Беллатрисы времени и выбора не было. Письмо с поддельным почерком уже было отправлено. Ответа нужно было дождаться завтра и отправляться немедленно, пока не нагрянул Люциус Малфой.