Всё наоборот - 2. Новые приключения.

Наконец, Айгуль, вдоволь наревевшись окончательно и бесповоротно успокоилась. Увидев, что Айгуль начинает сотрясать мелкая дрожь, Роман огляделся в поисках чего-то, чем можно было накрыть девочку - не мудрено, что её лихорадит, после такой-то истерики. Не найдя ничего подходящего, он просто сел рядом с Айгуль, и, обняв её одной рукой, второй начал быстро растирать плечи и спину девчушки, помогая ей прийти в норму. Какое то время они молчали. Айгуль снова погрузилась в мысли о Марате. Как же она хочет вернуть всё, как было. Но нельзя. Не-льзя! Потому, что у неё есть гордость!Потому, что она всё ему уже сказала! Потому, что он тоже сделал выводы, и наверняка уже живёт своей жизнью. Не-льзя. Не-льзя! Роман же, обнимая мелкую, думал о том, как сложно порой разобраться в любви. Да и вообще в жизни. Тогда именно встреча с мелкой Айгуль стала для Романа толчком для того, чтобы изменить свою жизнь. Именно в ту ночь в подвале "Снежинки", глядя, с каким нечеловеческим доверием Айгуль зовёт своего Марата, как чисто и искренне верит, вопреки здравому смыслу и разуму, что он услышит её, где бы не находился, он задумался о том, что каждому в жизни предназначена одна, искренняя и настоящая любовь. Любовь, а не смесь корысти и похоти, что однажды связала их с Жаннкой. Ей нужен был богатый наследник (девка не подозревала, что Ромка Кольщиков, благодаря стараниям матери-ехидны остался без кола и двора), а ему - способ забыться с этой юной, но уже такой искушëной девкой с молодым, мягким и сочным телом. Любовь - одна, и Роман окончательно подтвердил свои предложения, увидев избитого подростка, которого не волновал не видак, не месть - только свернувшаяся на старом, поеденом молью диване, светловолосая девочка, самая большая его драгоценность. В тот день он улыбался как ненормальный, умиленный этой нежной сценой, и именно вдохновившись примером мелких универсамовцев, решил, впервые за много дней посетить дискотеку в ДК. Как знать, может, там и ждёт его судьба? И не прогадал - судьба действительно ждала его. Любовь-судьба, в виде строптивой шебутной семнадцатилетней девчонки в пёстром сарафане, с рыжими кудрями ниже талии, костлявыми локтями и коленками, забавно контрастирующими с округлой грудью, с россыпью веснушек на тонком лице. Судьба с изумрудно-зелеными глазами и невозможно красивым именем - Майя. Да, любовь - одна. Кто-то находит её раньше, кто-то - позже. Но она - одна и на всю жизнь. И поэтому он не позволит этим детям так бездарно проебать эти чистые и светлые чувства, посланные им свыше! - "Малая, ты же мои сказочки любишь?" - Рома слегка щелкнул её по носу. - "Угу..." - тихо отозвалась Айгуль. - "Был у меня в своё время друг. Хороший такой друг. В один день мы родились, нас папки вдвоём из роддома забирали. С малолетства вместе: и кашу манную друг за друга в саду ели, и в школе от учителей на пару получали. Нас так и звали - "Смоляной да Льняной", за то, что я был чëрен, как грач, а он - бел, как лëн. Так и росли вместе, Ромка да Ванька, не разлей вода, ближе братьев родных друг другу были. Но однажды, пробежала меж нами чёрная кошка - повздорили мы, из-за того, что против он был, когда я на Жаннке женился. Костьми готов был лечь, чтоб я в ЗАГС не попал. Так и говорил- "Ромыч, одумайся! Эта фифа городская жизни тебе не даст!". Ну, а я чë - не послушался, женился! Даже на свадьбу его не позвал!" - и Рома досадливо хлопнул ладонью по колену. - "А потом что? " - заинтересованно спросила Айгуль. - "А потом... Ну, женился, а через месяц - в армию меня забрали. Отслужил я, значит, два года, вернулся. Ну, узнал, что Жаннка всё это время,вместо того, чтобы меня ждать, с сыном нашего председателя шашни крутила. Запил в общем я, три дня у пацанов отсиживался. А как прочухвлся малость, так первым делом,к Ваньке погнал, извиняться. Ведь по факту, он оказался прав. Да только, не успел..." - Роман отвернул взгляд, и подытожил: "Знаешь, Гулька, хреновое это дело - у фотки на кресте прощение просить!" - он взглянул в глаза девочки и медленно, разделяя каждое слово, произнёс: "Запомни, малáя - бороться надо не с любовью! Бороться надо за любовь!" Затем он поднялся на ноги, слегка отпихивая её от себя: "Ладно, давай, иди в дом, а то совсем закоченела! Я щас тоже приду, все вместе обедать сядем!" Айгуль послушно направилась в дом, а Роман взглянул на небо, по которому, никого не таясь, плыли белые облака. День сегодня хороший - не жаркий, но солнечный. Неожиданно, к парню тихо подошла Майя, и, обняв парня сзади и уткнувшись лицом ему в макушку, прошептала ласково: "Ром... А я и не знала, что у тебя был такой друг..." - и по шее пальчиками провела, стремясь тактильно показать сожаление. - "Да я сам об этом только десять минут назад узнал..." - фыркнул Колик, поворачиваясь к девушке и обнимая её поперёк спины. Майка тихонько рассмеялась, и, положив ладошку ему на щеку, чмокнула парня в губы: "Врун!" - "Не врун, а дипломат!" - Колик коснулся поцелуем кончика носа Майи, и, не выдержав, крепко прижал девушку к себе, и прошептал, зарывшись в её волосы: "Ох, Майка-Майка..." - "Ммм?" - девушка поудобнее устроилась в его объятиях, обнимая парня за шею. - "Люблю тебя, ведьма моя!" - и, наклонившись, крепко поцеловал возлюбленную в пахнущие вишней и свежестью губы. Майка пахла вишней, травами, баней, принесённым в избу с мороза бельём... Такие разные запахи, составляющие уникальный, ни на что не похожий - Майкин. Майя пахла детством, которое он потерял во времени, но сохранил в душе, и от этого становилась ещё более любимой, ценной, значимой. Ещё более его. Девушка звонко рассмеялась, давая ему лёгкий подзатыльник: "И я тебя люблю, змей!" - и потянула парня за собой. Но не домой, а к вбитому на краю полянки умывальнику. Колик сразу понял, что имеет ввиду девчонка, и вновь улыбнулся: касаться друг друга, помогая выполнять простейшие человеческие действия - расчесывать волосы, помогать друг другу застёгивать куртки и завязывать шарфы, или вот как сейчас - смыть грязь и усталость, давно стало их собственным ритуалом любви. Эдакой формой близости, когда можно не бояться быть открытым и беззащитным, зная, что тебя любят и принимают любым... Вот и сейчас, Майя осторожно набирала в ладони чистую родниковую воду из рукомойника, и осторожно водила тонкими пальчиками по его лицу, смывая полоски пыли и грязи. Аккуратно, стараясь не задеть ещё не зажившую рассечённую бровь, коснулась загорелого лба, потом мягкой щеки с полоской лёгкой небритости. Роман, замерев и прикрыв глаза от наслаждения, обнимал девушку, поглаживая её по плечам и спине. Вода уже не такая обжигающе-холодная, как раньше - на солнце, что-ли, нагрелась? Или от Майкиных рук? Он подумал, что сегодня вечером надо непременно уделить время кудрям девушки - аккуратно расчесать каждую прядку, распутывая вручную концы, а потом разделить их на три части и заплести свою фирменную - слабую и кривоватую, косицу. На улицу Майка с такой причёской конечно, не выйдет - это только для него. Для них, дома... Майка продолжала ласково водить пальцами по его лицу. Смыв последние пятна грязи, она слегка плеснула ему в лицо водой с привычным озорством: "Всё! Готов, сын попов! Пойдём обедать - Гулька уже нас заждалась поди..." - "Заждалась" - согласился Рома - "Вот знаешь, Май, она вроде бы взрослая, а по факту - дитë дитëм! Может, по быстрому поженимся, и её удочерим?"