Комната на шестерых

      Отмывшись от старых знаний, чистые студентки тут же сели поглощать новые. Экзамен по гистологии обещал быть одним из самых сложных, и учить к нему предстояло немерено.       – По-моему, шестьдесят билетов – это слишком! – жаловалась Катя, уныло листая конспект. – Шестьдесят билетов, в каждом по огромному вопросу!       – Тридцать билетов по два вопроса было бы лучше, – пошутила Холера.       – Конечно! – обрадовалась Катя. – Подожди, что ты сказала?..       Гистология казалась Холере увлекательной наукой, тесно связанной с тем, в чём она видела свое будущее. Микроскоп был для Холеры окном в чудесный мир. Разглядывать в окуляре строение разных тканей, зарисовывать увиденное – это приводило в экстаз. Правда, препод по гистологии недолюбливал способную ученицу: возможно, он видел в ней потенциал, которого никогда не имел сам. Холера сердилась на «старого вредного индюка», но продолжала обожать его предмет.       – Как это запомнить? – бурчала Марина, листая альбом с зарисовками препаратов. – Кать, может, ты нарисуешь все эти штуки и мы развесим их по стенам?       – Нет времени, – вздохнула Катя. – Учи по своим корявым рисункам.       – Представь, что это ткани и органы морских животных, – предложила Надя.       – Сложно. Строение клеток и тканей для меня – что-то слишком абстрактное. Не получается связать с морем.       – Тогда просто вызубри, – фыркнула Холера.       – А ты просто засунь свои советы куда подальше, – рассердилась Марина. Она слишком устала, чтобы быть вежливой.       – Не ссорьтесь. Давайте рассказывать анекдоты про сессию, – предложила Юля, отрываясь от билетов по историографии. – Я начну! Идет студент, качается, вздыхает на ходу: вот сессия кончается, и я в запой уйду!       – Это типа Саша говорит, который лёг спать на Надю, – прокомментировала Холера.       – Не вспоминай его! – вздрогнула Надя. – Мне и так препараты по гисте* снятся, у меня нервы ни к чёрту. Если он опять ночью придёт, я умру.       – А-нек-до-ты! – напомнила Юля.       – Каша в голове студента во время экзамена чудесным образом превращается в лапшу на ушах препода, – проговорила Лена и вздохнула. – Ну вот, зачем я это рассказала. Теперь есть хочется. Кто сегодня дежурный? Надя?       Надя замахала руками:       – Некогда готовить. Некогда есть. Давайте просто заварим бульонные кубики и продолжим учиться.       – Смотрите, что мне Руслан по дружбе дал! – Холера показала банку поливитаминов. – Тут много. Давайте все съедать по одной витаминке каждое утро. На сессии нужна подпитка.       – Да ты и без подпитки сдашь, – буркнула Катя, но витаминку взяла.       – Похоже на икру золотой рыбки, – заметила Марина, вертя в руке круглое жёлтое драже.       – А по цвету как канарейка, – размечталась Надя.       – Анекдоты! Катя?       – Осень наступила – высохли цветы, сессия наступит – высохнешь и ты.       – Маря?       – Отстаньте, – заныла Марина. – Какие анекдоты, я билеты запомнить не могу. Что я буду рассказывать Индюку? Анекдоты о сессии?       – Ладно, минутка юмора окончена, – вздохнула Юля. – Давайте учить дальше. А ты, Надя, завари нам бульонные кубики. В животе уже бурчит на пол-общаги.       Пётр Владимирович был не в духе с самого утра. Он собрал все зачётки биологов, но никому не говорил оценки. Все, кто уже ответил, вынуждены были сидеть под дверью кабинета, гадая, что же им поставили. Экзамен состоял из двух заданий: нужно было вытянуть билет и ответить по нему, а потом посмотреть на микроскопе случайно выбранный препарат.       – Что за ткань вы видите? Почему так считаете? – допрашивал Пётр Владимирович каждого студента. – Вы уверены? А чего так тихо отвечаете? Метод окраски препарата? Расскажите о данном виде ткани. И не надо заикаться! Заикаться будете в кабинете логопеда.       Холера была уверена, что ответила правильно, поэтому ждала объявления оценок спокойно. Остальные тряслись рядом, гадая, зачтёт им Индюк или отправит пересдавать.       – Если не сдам гисту, это конец, – комкала платок Марина. – У меня же ещё по вышке хвост. Я тону!       – Юля как-то говорила про многохвостых лисиц из японских мифов, – вспомнила Лена. – Похоже, это предки современных студентов-должников.       – Лисы хитрые, а я нет, – жаловалась Надя. – Лиса бы нашла способ с первого раза сдать.       – Лиса и в универ бы не пошла, – возразила Катя. – Лиса курочку съела и спать легла, а мы тут бумажками обкладываемся и в микроскопы пялимся.       Все вздохнули, дружно завидуя абстрактной лисе.       Наконец последний студент ответил на вопросы, и Пётр Владимирович позвал в аудиторию всех ожидающих.       – Такого слабого потока я ещё не видел, – заявил он, когда все расселись. – Более глупых студентов найти сложно.       – Он каждый год так говорит, – шепнула Лена подругам.       – Льдова! Я говорю, вы слушаете. Итак, вы, конечно, ни на что не годитесь, но тратить время на ваши пересдачи – занятие неблагодарное, так что я ставлю всем «удовлетворительно». Подходите подписать зачётки.       – Не согласна! – вспыхнула Холера.       – Считаете, что знаете на «хорошо»?       – На «отлично»!       Пётр Владимирович смерил её долгим взглядом.       – Ладно, так и быть. Вам за красивые глаза ставлю «отлично». Теперь все довольны?       В коридоре Холера громко выдохнула.       – Тупой индюк. Ненавижу его. Устроил цирк из ничего.       – Но он же в итоге поставил тебе пять, – возразила Надя. – И все мы знаем, что не за красивые глаза, а за знания.       – Да пошёл он! – Холера прибавила шаг.       – Лер, забудь о нём! Разве ты не чувствуешь? – Надя возбуждённо замахала руками. – Это чувство эйфории? Этот запах свободы? Мы сдали сессию! Мы сдали!!!       – И правда... – Холера так зациклилась на выходке препода, что не сразу осознала главное. – Теперь можно отдохнуть.       – Да! Покушать, поспать. Как та лиса.– Надя радостно засмеялась. – Ну и помочь девчонкам с пересдачей вышки.