Sine ira

      Клетчатая кружка с остывшим кофе укоризненным напоминанием стоит на кухонном столе. Молли достает из шкафчика открытую пачку печений, вытаскивает одно из блистера, привычным движением отламывает край, чтобы химической сладостью перебить навязчивый привкус, и храбро делает первый глоток холодной горькой жижи.       Саундтреком к полуденной пытке противно дребезжит дверной замок — его давно стоило сменить, но, как обычно, на это не хватало времени.       На автомате подхватив чашку, будучи босой, Молли идёт открывать дверь.       Стоящий на пороге Северус буквально пышет раздражением: ещё немного, и морось, осевшая бисером на его волосы и плечи, начнёт испаряться. Суровый взгляд, плотно сжатые челюсти, эманация ярости, распространяющаяся минимум на пару кварталов, и палец, продолжающий давить на звонок.       Что ж. Им давно стоило объясниться.

~*~

      С каждым новым ударом раритетных Breguet раздражение нарастало. Суббота в расписании доктора Хупер значилась выходным днём, поэтому Северус едва дождался полудня, когда визит можно счесть уместным. Она посмела собрать на него досье и пересечь границу «до». Немыслимо.       Северус вымещает злобу на кнопке звонка, вмяв её в основание до упора.       Молли открывает не сразу.       Подготовленная заранее речь — едкие слова, почти сорвавшиеся с языка, до боли царапая, застревают в горле, когда он видит её простоволосою, в мужской полупрозрачной белой сорочке, просвечивающей на груди и едва достигающую бедер. Одной рукой Молли словно уличный фокусник умудряется удерживать чашку с кофе и надкусанное печенье.       — Северус? — Глаза её расширяются в удивлении. — Что-то произошло?       Снейп молчит, все силы уходят на то, чтобы соблюсти приличия и не разглядывать слишком откровенно.       — Вижу, я не вовремя, — наконец, цедит сквозь сжатые зубы. Пустое пространство за её плечом против воли приковывает его взгляд: что скрывается там, в интимном полумраке квартиры?       Молли неуклюже оборачивается, а потом смотрит вниз, на свои белые ступни, выглядящие крохотными на фоне грубых мужских ботинок.       — Ой, — воздух с шумом вырывается из лёгких. Он разворачивается, чтобы уйти. Безысходное «навсегда» сковывает цепями.       Хупер читала, что в ответ на стресс человеческое подсознание выдает всего три неосознанные реакции: «бей», «замри» или «беги». Молли устала убегать.       Содержимое чашки неожиданно выплёскивается на его пальто — это лучшее из того, что пронеслось в её голове со скоростью кометы.       — Теперь тебе точно придётся зайти, — она сторониться, пропуская его в прихожую.       — И как это понимать? — такой строгий Северус выглядит почти незнакомцем: если до этого он был раскален, то теперь покрылся хрустящей ледяной коркой отчуждения.       С щелчком автоматический замок запирает дверь. Теперь он точно не сбежит.       — Северус, это моя рубашка. Джим предпочитал майки, но его здесь, — она берет его ладонь и прижимает к себе чуть выше левой груди, где в бешеной тахикардийной пляске бьётся глупое сердце, — не осталось. Я не хочу, чтобы ты уходил, и оплачу химчистку.       Гнев отступает. Повинуясь порыву, Северус прижимает Молли к себе так сильно, что мягкая светлая ткань впитывает остатки кофе с его одежды, точно так же, как она принимает эту простую ласку.       — Я останусь, — произносит на выдохе куда-то в район её макушки и всем телом чувствует, как уходит напряжение.       — Я не стала открывать папку, — шепот на грани слышимости. — Мне страшно доверять, но я хочу попробовать, — она привстает на носочки, обхватывает его за шею руками и целует в уголок рта. Удивительно трогательная в своей слабости доктор Хупер не была мастером легилементом, но легко считала его состояние.       — Ты пахнешь шоколадным печеньем, — он ловит губами её улыбку, увлекая в нежный, неторопливый поцелуй.       — Я хочу пахнуть тобой.       Глаза в глаза.       Взгляд мужчины пылает огнём, и Молли плавится словно забытая на солнце шоколадка. Ей до дрожи хочется касаться, и она разжимает пальцы: с глухим «бум!» чашка, ставшая помехой, падает и тонет в ворсе ковра.       Хупер ведёт плечами, и сорочка — белый флаг полной капитуляции — стекает на пол.

~*~

      В этот вечер он останется с ней. Утром Молли достанет забытый в сумке смартфон, увидит на экране уведомление: «Пропущенный вызов Ш.Х. (3)» и впервые не перезвонит.