Egao

“Чем серьезнее лицо, тем прекраснее улыбка”. Шатобриан

Мир не закончился, мир не рухнул от того, что одной маленькой девочке стало плохо. От того, что страдают многие, планета не перестанет крутиться вокруг свой оси, время не замедлит ход, а маленькая девочка просто продолжит страдать, пока её жизнь не оборвётся, либо пока она сама для себя не решит утереть слёзы и перестать мучиться по не важно какому поводу, быть может, даже по тому, который выдумала для себя сама. И пусть Хибари знал, что поводы именно эта девочка выдумывать не станет, он не собирался ей помогать. Почему? Потому что, если они сама не справится, то так и будет всю жизнь на кого-то надеяться: на маму, на папу, на добрый взгляд собаки, на незнакомца, с которым изредка общается в сети, – на любого, лишь бы только не на себя. И дело заключалось не в том, что сердце Хибари твёрдое как камень (хотя, отчасти, и поэтому тоже), а в том, что он готов был потратить частицу своего времени на то, чтобы сделать кого-то небезнадёжного сильнее. А свою случайную собеседницу, общение с которой продолжалось уже полгода, он как раз таковой и считал. Как он успел понять из общения с ней, в её семье были проблемы и трудности, как и в любой отдельно взятой семье, но они упорно старались всё преодолеть вместе, и было даже интересно следить за событиями в их жизнях, которые девочка упорно пыталась завуалировать словами, эпитетами, метафорами, иногда гиперболизируя, а иногда наоборот преуменьшая. Пока текла такая жизнь, всё было хорошо, но это троеточие… внезапно вылезшее спустя несколько месяцев уверенности в своих словах, оно перечёркивало всё, что было сделано, и это раздражало. Но, тем не менее, целый день, и во время учёбы и несколько часов после обеда кое-что не давало ему покоя в это чёртову пятницу, поэтому Кёя включил ноутбук и открыл блог своей собеседницы, последняя запись в котором гласила: «Улыбка — это всё, что мне сегодня поможет. Случится то, что должно случиться». Опять твёрдо, уверенно, девушка уже всё для себя решила. Решила, что не будет плакать, решила, что воспримет любой удар судьбы или любую её поблажку, как должное, стало быть… это троеточие было попыткой привлечь только его внимание, мимолётной слабостью, которой она поддалась, поборов нерешительность. Это троеточие было проявлением недюжей силы, и, поглощённый своими мыслями и не знающий всех аспектов жизни именно этой отдельно взятой семьи, Хибари этого не заметил. - Босс, куда Вы? - Прогуляться. - В такую погоду? Босс? Но дверь уже, скрипнув петлями, закрылась за Президентом Дисциплинарного Комитета старшей школы Намимори. На ходу надевая осенний плащ, Кёя медленно шёл по коридорам опустевшей школы. Всё здесь было ему знакомо, каждая выщерблина на полу, каждый отколотый угол, каждая царапина на стекле. Парень знал и каждую ногу, которая ступала ежедневно по этому полу: некоторые из них пытались заехать ему в челюсть, некоторые он почти что отрывал в наказание, некоторые учились с ним в одном классе, некоторые даже пытались с ним подружиться. - Товарищи, - медленно произнёс вслух это слово Хибари, будто пробуя его на вкус. Он мог смело назвать своим товарищем Сасагаву Рёхея. В самом деле, не было другого человека на свете, который мог бы так активно и с жаром с ним разговаривать. Все сразу терялись, прятались под ближайшие парты, стоило бросить в их сторону строгий взгляд, но не он. Он был уверен в том, что делает и чего он хочет. Так же, как и девушка, с которой Кёя прообщался более полгода. Но мог ли он назвать её своим товарищем? Пожалуй, да, и даже с большей уверенностью, чем он мог бы это сказать про бешеного спортсмена. Но вопрос был в другом – сделает ли он это когда-нибудь вслух?

* * *

Свинцовые тучи заволокли всё небо, ветер был нерезким, но противным, капли дождя упорно капали на землю в больших количествах, превращая ручейки в реки, а из случайных луж делая озёра. Дойдя до сквера, Кёя поднял глаза к небу и тут же недовольно насупился, про себя грозясь забить до смерти все дождевые облака в этой галактике. А потом взгляд его заметил толпу прыгающих по лужам ребятишек, и руки парня невольно потянулись за тонфа. Но, как оказалось, на деле ему достаточно было шикнуть, и всю малышню, готовую разреветься, как ветром из сквера сдуло. Быстро посмотрев на экран мобильника, юноша перевёл взгляд на витрину кафе. Людей было не так много, что было вполне объяснимо, вечер пятницы, холодный и сырой, куда приятнее было укутаться в плед и устроиться в кресле с книгой, нежели куда-то идти, чтобы выпить кофе. За столиком возле окна, в уголке сидела девушка, щуплая, невысокая, волосы её были забраны в высокий хвост, она нетерпеливо тарабанила пальцами по столешнице, а перед ней стоял кофе, к которому она не притрагивалась. То и дело она поглядывала на мобильник, а потом поднимала глаза и смотрела на присутствующих, входящих в кафе или людей. Само по себе приглашение Хибари в кафе было глупым, разве этот парень пойдёт куда-то, где так много людей? С другой стороны, девушка выбрала одно из самых немноголюдных кафе, да, к тому же, рядом со сквером, который они оба любили. Вернее, любила она, о своих пристрастиях он ей ничего не говорил. Значит, помимо того, что это приглашение было просьбой, оно было ещё и вызовом для них обоих. Для неё – написать, а для него – прийти. И вот, когда он уже почти готов был принять своё поражение, дождь прекратился, как будто кто-то принял душ и закрыл кран, резко и неожиданно. А через несколько минут из-за туч выглянуло солнце, вернее, один лишь только его лучик, но когда он скользнул по фигуре стоящего за деревом Хибари, он готов был поклясться, что девушка смотрела на него в упор. Лицо Кёи оставалось беспристрастным, он ответил смелым прямым взглядом. Именно тогда он понял, что не войдёт в это кафе. Он не станет товарищем для этой девушки, он станет тем, благодаря кому она станет сильнее, единовременно и навсегда. И он покинул парк, а у порога его дома его вновь нагнал дождь, зарядивший в два раза сильнее, чем до этого.

* * *

С момента его последней записи в дневнике прошло три месяца, зима подходила к концу, но желание укутаться в чёрный вязаный шарф не проходило. Время от времени он прогуливался в сквере и мимо него. Думал ли, что рано или поздно он встретит здесь свою собеседницу? Кто знает, о чём вообще этот юноша может думать? Это же Хибари Кёя! В одну из таких прогулок он увидел промокший конверт на одной из лавочек. Чернила почти размыло от снега, но на нём можно было прочесть одно слово, понятное и выделяющееся лучше остальных. - Эгао, - негромко произнёс Хибари. – Улыбка, - и что-то отчасти ностальгическое заставило его легко улыбнуться своим мыслям. Для чего людям воспоминания? Некоторым они нужны, чтобы переживать моменты своей жизни и радоваться, некоторым, чтобы переосмысливать свои ошибки и не поступать так же в будущем, а Хибари Кёе они нужны для того, чтобы улыбаться, потому что именно в этих воспоминаниях хранится причина, по которой он улыбается не всегда ехидно, но иногда и искренне. Но в них же живёт единственный человек, которому за 15 лет своей жизни он захотел так улыбнуться. И именно там, в этих воспоминаниях этот человек и останется. Кёя больше никогда не вел дневник.