Благородный дом на краю пропасти

      Оминис беседовал с одногруппником о каких-то пустяках в Трех метлах, когда в паб влетел Себастьян.       – Прости, Перегрин, я вынужден забрать Оминиса, – пробормотал Себастьян и за руку потянул его в сторону камина.       – Что за дела? – прошипел Оминис, выкручивая запястье из чужой хватки.       Но Себастьян уже толкнул его за каминную решетку и приправил летучим порохом так, будто собирался зажарить, а не отправить куда-то.       – Нижний Хогсфилд! - услышал он, прежде чем был объят зеленым пламенем.       Стоит ли говорить, что он вывалился на конечном пункте, как мешок с драконьим навозом? Хорошо, хоть палочку не выронил. Он очистил себя от сажи и зло постучал ей по ладони, ожидая Себастьяна. Сейчас кто-то получит по шее.       – О, сделай лицо попроще, – заявил Сэллоу, наконец, появившись из камина. - И шевелись! Птички напели мне, что твоя подруга попала в переплет.       – Как ты узнал?       Этот вопрос содержал двойной смысл. После их разговора на кухне Оминис каждый вечер провожал Лету до гостиной. Однако он не думал, что это кто-то заметил, поскольку Лета постоянно задерживалась и выбирала тот путь, где им по дороге никто не встречался. Оказалось, Себастьян знал. Знал ли еще кто-нибудь? Оминис и Лета без слов договорились пока не афишировать свои... что бы там у них не было. Также Оминис спрашивал об источнике информации. Теперь уже он сам прибавил скорость, вынуждая Себастьяна двигаться быстрее и показывать ему дорогу.       – Я получил письмо. Там говорилось, что, если я это читаю, значит, это тот вариант будущего, где у нее, Натсай и Даррела возникли некоторые трудности в одном из лагерей пепламб и были даны их координаты. Я сразу понял, что это Лета, потому что больше прорицателей на нашем курсе нет.       – Кто такой Даррел? - спросил Оминис.       Себастьян зафыркал.       – Наш новый студент, помнишь? Не волнуйся, он похож на большую золотистую шишугу. Если ты заявишь на девчонку свои права, он и на метр не подойдет к ней.       Оминис поморщился. Снова он. И как Лету занесло в компанию безбашенных грифов? Наверное, сошлась с Натсай на почве всех этих предсказательных дел. Их путь лежал через лесополосу. Он слышал шепот деревьев, щелканье соловья, далекий вой темной дворняги и тяжелое буханье сапогов Себастьяна, быстро идущего рядом.       – Стоит ли мне спрашивать, как ты узнал о моей дружбе с Летой?       – Дружбе, ага, как же, - хихикнул Себастьян. - То есть, если она вдруг набросится на тебя и потребует, чтобы ты овладел ею прямо здесь и сейчас, ты просто уйдёшь?       – Я сказал, что я её друг, а не друг-мужеложец, – сквозь зубы прошипел Оминис. – Так как ты узнал?       – Я выследил тебя. В последнее время ты ходил как бревном пришибленный.       – В точности как ты после знакомства с новым студентом, – не остался в долгу Оминис.       Себастьян предпочел свернуть обсуждение и, кажется, перешел на бег. Оминис вздохнул. Если они в ближайшее время не найдут место назначения, толку от них будет мало. Он уже начинал задыхаться. Однако боги в этот день были к ним милостивы, и вскоре они уже стояли возле обычной на вид брезентовой палатки. Было тихо. Слишком. В воздухе стоял железный запах крови.       Себастьян присвистнул.       – А они хорошо поработали! Интересно, это Даррел у нас такой шустрый?       – Мертвые? – отрывисто спросил Оминис.       – Нет, вроде просто под ступефаем. Максимум – большая кровопотеря. Ну что, пошли?       – Постой. Ты же не войдешь туда с криком «хэй, браконьеры!»? Нужно составить план, подумать!       – Да о чем тут думать?!       – Чем тут думать? – ехидно отозвался Оминис. – Хороши мы будем, если нас в первую же секунду схватят.       – Времени нет!       – Хорошо, становимся невидимыми и импровизируем. Но никакого грифиндурства, Себастьян!       – Да, мамочка.       Палатка ожидаемо внутри была больше, чем казалась снаружи. Оминис мысленно отдал команду своей палочке исследовать местность; невидимые волны сорвались с кончика и брызнули в разные стороны. Это было заклинание, основанное на механизмах, которые используют летучие мыши для ориентации в пространстве. Теперь Оминис знал, сколько здесь ярусов, комнат и где скопилось больше всего живых существ.       – Все на первом ярусе, – сообщил он. – Нам вниз. Движения очень активные, значит, сражаются.       Они старались не издавать лишних звуков, буквально распластавшись по лестнице, но никому не было до них дела. Воздух нагрелся от летящих в разные стороны заклинаний, уши забили вопли и крики, жалобных скулеж животных в клетках. Оминис представил грот – воды подземной реки поглощали лишние звуки, а каменные стены отражали нужные. Ему ни к чему сейчас была акустическая перегрузка. Голоса разделились на ближние и дальние, своих и чужих. Палочка размеренно мигала, считывая человеческие перемещения, а Оминис сосредоточился еще сильнее. Теперь, если бы мимо пролетела бабочка, он бы услышал шорох ее крыльев. Себастьяна уже не было рядом, тот незаметно переместился куда-то в сторону нового фан-клуба этого… Даррела, который и сам неплохо справлялся. Он с впечатляющей скоростью уклонялся от различных проклятий и очень успешно посылал в ответ стрекочущие молнии, производные своей необычной магии. Натсай применяла стандартные дуэльные комбинации, но делала это несколько заторможено, судя по всему, была ранена.       Лета Трелони сидела на полу возле клетки с ребенком; она прислонилась к холодной стене так, словно решила отдохнуть. Шальная огненная струя пролетела совсем близко от ее головы, но Лета даже не дернулась. Сердце Оминиса дало перебой. Это открытие ошеломило его на несколько секунд, а когда он пришел в себя, в голове воцарилась какая-то болезненная ясность. С нерушимым хладнокровием Мракс прицелился в ближайшую движущуюся точку. Одно секо, второе, третье – и каждое заклинание находило цель. Он подобрался уже совсем близко, когда обнаружил, что сам ранен: будто огненный цветок распустился у него на шее, кожа натянулась, двигать головой стало проблематично. Он знал, что это еще не настоящая боль, та еще только готовилась его поразить. Эта мысль придала Оминису сил, и он вновь сосредоточился на своей цели добраться до Леты.       Девушка была жива, он услышал ее тяжелое дыхание.       – Ты пришел…, – шепнула она.       Оминис потом с ней поговорит. С него слетело дезиллюминационное заклинание, и тотчас на его долю нашелся противник. У него было мало шансов в открытом бою – Оминис никогда не строил воздушных замков. За его спиной сидела полуживая Лета, маленький ребенок забился в угол клетки. Оминис снова пропустил заклинание. Боль, раньше маячившая рядом, напала на него, как стая падальщиков. Он знал, что нужно сделать.       – Бойлио сангвис! – рявкнул Мракс.       Мощное темное заклинание пробило щит пепламбы; и человек по ту сторону палочки Оминиса страшно закричал, ибо кровь его вскипела. На мгновение все затихли, только этот предсмертный вой разбивался о стены зала. То что осталось от тела с глухим стуком упало на пол. Даррелл-новый-студент успел воспользоваться преимуществом, змеистая молния поразила главную дуэлянтку пепламб. Оставшись без лидера, браконьеры потеряли ту уверенность в себе, которая позволяла им держать верх. Кто-то сбежал, кто-то был побежден студентами.       Оминис осел рядом с Летой, ему было трудно дышать. Он почувствовал, как девушка навалилась на него своим худым непослушным телом.       – Хорошая работа, – чужое дыхание обожгло его ухо.       Щека Леты прижалась к его щеке, и он почувствовал, что она влажная от слез.       Потом был Себастьян, щедро поливающий их рябиновым отваром, новый студент, бегающий по лагерю за неосмотрительно освобожденными из клеток животными, Натсай, собирающая письма, которые свидетельствуют против ее врага, и долгая дорога до Нижнего Хогсфилда.       По пути домой Оминис убедился, что Лета занята похищенным мальчиком, и стремительно догнал довольную Натсай, которая периодически засовывала руку в карман мантии и гладила уголки найденных писем.       – Мисс Онай, – сказал он, незаметно накладывая чары от прослушивания.       – М?       Натсай вздрогнула, кажется, только заметив его присутсвие.       – Оминис, напугал меня.       – Прошу прощения, – сказал он таким голосом, что было видно – он совсем не сожалел об этом. Натти сразу почувствовала себя неуютно.       – Круто мы их, да? – протараторила она. – Жаль, вы не пришли раньше. Лета так красиво сражалась. Представляешь, она напустила разноцветный туман на участок с клетками, и пепламбы, которые попадали туда, ничего не могли увидеть. Зато Лета предвидела их атаки и нападала на них заранее. Правда, потом пришла эта старуха Хэггарти и все развеяла, но…Почему ты так смотришь?       – Нашли то, что искали? – поинтересовался он.       – Думаю, да. Констебель Сингер должна заинтересоваться этими письмами, – она снова засунула руку в карман.       – Позвольте поинтересоваться, почему, обнаружив, что ребенка похитили браконьеры, вы не вызвали вышеупомянутого констебля или хотя бы дежурных авроров?       – Я хотела найти доказательства против Харлоу и…       – И как, стоило оно того? – вкрадчиво спросил Оминис. – Рисковать жизнями друзей и ребенка ради нескольких клочков бумаги?       – Прекрати. Я насильно никого не тащила.       – Действительно. Вы просто предложили человеку, знакомому с магией два месяца, и девушке, которая в жизни ничем тяжелее бальных танцев не занималась, залезть в лагерь, полный враждебно настроенных волшебников.       – Они согласились! И все обошлось!       – Если бы не Лета, вы бы сейчас сидели в соседних клетках!       – Ты не понимаешь! Эти письма помогут посадить в тюрьму очень плохого волшебника!       – О, да! – рассмеялся Оминис. – Я действительно не понимаю, как можно быть таким наивным. Помнится мне, эти ваши доказательства открыто лежали повсюду. Не были спрятаны в сейфе или потайном пространственном кармане. Думаю, их можно было найти и в лагерях поменьше. В тех самых лагерях, на которые периодически устраивают облавы авроры.       – Значит, их не было в лагерях поменьше! – закипела Натти.       – Значит, ваш констебль не хочет связываться с опасными и влиятельными людьми. Например, с такими, как Виктор Руквуд.       – Или, может быть, с такими, как Малум Мракс?       Оминис резко повернулся в сторону Натсай. Причем тут отец?       Этот момент новый студент посчитал подходящим, чтобы влезть.       – У вас все в порядке? – прогудел он.       – Да, – выдавила Натти.       – Это приватная беседа, не могли бы вы…– начал Оминис, но был прерван.       Даррелл дружески хлопнул его по плечу, и от этого фамильярного жеста у Оминиса расширились глаза.       – Не шипи на Натти, Оминис. Она хотела как лучше. Мы сделали доброе дело.       С этими словами он прижал их своими мощными руками за плечи к себе. Раньше считавший себя высоким, Оминис понял, что едва достает ему макушкой до подбородка. Мракс вывернул запястье, и молча ткнул концом палочки этому тактильному идиоту под ребро. Даррелл шумно вздохнул и убрал руку. Оминис попятился назад и чуть не врезался в Себастьяна.       – Фу, от тебя воняет, – пробурчала Натсай, тоже сбрасывая его руку.       – Ну, так не на альпийских лугах отдыхал, – пожал плечами Даррелл.       Рядом Себастьян очень старался не заржать. Лета, наконец успокоившая мальчика, устало терла глаза. Она еле держалась на ногах. Палочка услужливо доложила Оминису о ее уязвимом положении, и тот предложил руку, которую она с благодарностью приняла. Им пришлось слегка отстать, чтобы Лета не выбивалась из сил.       – Вы не можете отчитывать Натти за наши действия, – тихо сказала она.       Оминис закатил глаза.       – Ну, я уже это сделал.       – Я не могла поступить иначе. Натти мне очень дорога.       – Я не буду это комментировать.       – Хорошо, – грустно сказала она. – Я благодарна вам за то, что спасли меня. Ценой собственных убеждений.       Лета сжала его руку, и на этот раз на ней не было перчаток. У нее были очень мягкие ладони и мозоли на пальцах от частой игры на арфе. Оминис почувствовал, как рой мурашек взбирается вверх по предплечью от места их соприкосновения.       – Я не мог поступить иначе, – криво улыбнулся он.