Часть 1
7 февраля 2024 г. в 12:33
Примечания:
"Где сурова только погода,
Где нам мира нет друг без друга.
Где отчаянно воет ветер,
Где стучит по стеклам невзгода,
Ты ответишь? Знаю, ответишь.
Отмотаем жизнь на полгода?
Отмотаем жизнь на полвека -
Где еще нас нет и в помине.
Где спускается солнце в реку,
Где живые - еще живые...
...Где скрипят тугие колеса,
Где под Новый год много снега,
Мы другие - другие взрослые.
Отмотаем жизнь на полвека?"
***
- Бес, ты со мной? Ты мне нужен, очень нужен. Снова вместе, Бес, как и всегда!
Бессонов молча смотрит на друга детства - и сказать-то нечего, не осознает, не укладывается в растревоженной голове вся страшная правда. Круговерть последнего месяца - манекенщицы, КГБ-шники, якутские алмазы, фарца, шпионы. И против всего этого - один-единственный майор МУРа Кирилл Бессонов. Бизон. Он и впрямь порой ломился, не разбирая дороги, сметая и снося все и всех на своем пути к достижению цели.
Посмотри на себя со стороны - цель оправдывает средства? Свет искренне так считает - стоит, смеется, возбужденно размахивает руками, сыплет и искрит идеями. Новое время, новый мир, новая страна! Ты со мной, Бес?
***
- Чего это тебя в кино потянуло, Свет? Детство вспомнил?
- А что? Вот ты любишь мороженое, а я кино. Только времени никогда нет, тысячу лет в кино не был.
Билетерша улыбается в ответ на искристую улыбку дипломата.
- Сегодня про индейцев, как вы любите.
Антон держит в руках билеты с оторванной линией контроля - взгляд Бессонова невольно задерживается на смятых бумажках.
- Они встречались в кинотеатре "Баррикада"...
- Люмье никто никогда не видел...
- Про индейцев, как вы любите...
Бессонов невидяще смотрит в экран. Люмье. Свет. Не может этого быть. Господи, в которого я не верю, какого хрена?
***
- Я никого не убивал, это Ракитин. Он вышел из-под контроля, я сам стал его бояться, понимаешь? Я уже не мог его остановить! Я только хочу, чтобы ты понял!
- Это же революция. Где ты видел бескровную революцию?
- Революция - это когда с низов, а мы действуем сверху, плавно, аккуратно, мягко.
- Мягко? Мила Никанорова, Белясов, Степовой, Смирнова, Биркин, Стася! Зуев, наконец! Олег Зуев, который мог стать лучшим следователем, лучше меня! За что ты отнял у него будущее?
- Он просто оказался не в то время не в том месте, ты сам все понимаешь, Бес! Пылинки в жерновах истории - великой истории! Здесь и сейчас вершится судьба государства. Мы творим историю, друг. А случайные жертвы будут всегда!
- А Кристина? Ты практически обрек ее на смерть, сделав невыездной. Это тоже пылинка в жерновах? А та авария...Свет, это тоже ты?
Глаза гаснут, на лицо друга детства словно набегает облачко.
- Я не хотел этого, Кирилл! Нужно было только напугать, чтобы ты оставил дело Кузнецова. Никто не желал ее смерти! Ты мне веришь, Бес?
"Верю...так хочу верить!"
- Верить тебе, Люмье? Ты еще спрашиваешь об этом теперь? За твоей "бескровной" революцией - целое кладбище. Сколько еще должно погибнуть невинных людей, чтобы ты остановился? И кто после этого бес, а?
Смеется, как тогда, в детдоме, слизывая кровь с разбитых губ - Бизон не выдержал, дал ему в морду. Впервые в жизни. Всегда спиной к спине, плечом к плечу, один за всех и все за одного...Невозможно. Нереально.
- Для тебя человеческая жизнь не имеет значения - ты как кукловод, обрывающий ниточки по мере надобности. Но на каждого кукловода найдется другой, похитрее. Об этом ты не подумал? Кстати, на зажигалке твои отпечатки - и они совпали с отпечатками на пуговице Милы. Так что не заливай мне про свои чистые руки - нельзя вычистить Авгиевы конюшни, не замарав себя в дерьме. За твои преступления я определяю тебе высшую меру - расстрел.
На стол ложится тяжелый холодный ствол. Бизон судорожно закуривает пятую сигарету за полчаса. Кажется, майор состарился на глазах за эти мучительные минуты, глядя в глаза другу. Единственному другу. Антоха Светин, неизменный, вечный, надежный, как скала. Мой Свет. Да как же так-то, твою мать...
- Моя жизнь ничего не значит для истории, равно как и твоя, Бес, - в уголке рта запеклась кровь, лицо бледное, дипломат прижимает к себе ушибленное запястье, но глаза остаются прежними - огромными, сияющими искренней, неподдельной уверенностью в собственной правоте. - Прости за Марину. Я не желал этого. Я всегда желал тебе только счастья, хотел, как лучше.
- Лучше?! - ревет Бизон, вскакивая на ноги. Окурок падает на ковер и прожигает в нем дыру, но майор не замечает этого. - Лучше? Ты башкой тронулся, Свет? Марина, теперь Кристина! Ты готов убить всех, кто мне дорог, ради мифической победы?
- Ты даже не можешь себе представить... - дипломат на миг отворачивается, глядя в окно. Бессонов привычно следит за ним взглядом - но не успевает. Светин бросается к столу, хватает пистолет. Выстрел звучит, как взрыв.
- Ты так ничего и не понял, Кирилл...
- Ты убьешь всех, кто мне дорог?
- Всех...всех...
***
- Товарищ майор, не надо!!! Товарищ майор!!! - надрывно орет кто-то в коридоре. Как сквозь пелену, Бессонов узнает голос Кондратьева. Жалко, хороший парень... Он справится.
Кристина. Если вернется, живая и здоровая...как она без него? Она сильная. Очень сильная.
Дымок сигареты стелется тонким зимним туманом над портретами вождей социализма. Мир, в котором ему больше нет места. Мертвые глаза дипломата погасли, как перегоревшая лампочка в коридоре. А он опять забыл купить новую.
- Товарищ майор!!!!
- Ты убьешь всех, кто мне дорог?
- Дурак ты, Свет.
- Не дурее тебя.
- Прости меня, Свет. Погоди немного, ладно?
- Всегда вместе, Бес, как и раньше.
В пепельнице еще дымится окурок, смесь пороха и табака скользит сизым хвостом сквозь приоткрытую форточку. Топот шагов в коридоре, крики, шум, отряды на лестнице - а в тишине кабинета только стучат часы, беспощадно отсчитывая чей-то срок жизни. Последний взгляд майора падает на табличку у входа:
"Уходя, гасите свет."
И свет погас.