— Ханако? Ребёнок Весны? — удивился Сибута.
— Да, я взяла часть своего имени, думаю, получилось красиво, — улыбнулась госпожа Ханаюки.
— Скоро ваш клан нужно переименовывать в клан Хару, а не Юки. От снежных котов и следа не остаётся! — проворчал старый кот, а затем снова посмотрел на чужачку. — Как можно полюбить ребёнка, которого только увидела? Ты похожа на отчаянную кошку!
— Сама не понимаю своих чувств, то ли это потому, что сама Великая послала мне такой подарок, то ли я будто чувствую в ней нечто родное, что ждала всё это время.
Гами-Гами отдалённо стал вспоминать последний разговор с Ханасаки. Быть может это она? И это то её обличие, что требовало отдыха для её души? Старый кот не был настолько верующим, поэтому откинул эти мысли. Сейчас заботило больше то, как рассказать всем о новом члене клана. Точнее, как правильно рассказать. Отдуваться будет Ханаюки, но он, как её помощник и самый близкий кот должен поддержать её и суметь взять речь на себя, если принцесса растеряется или кошки и коты устроят скандал.
Дорога в императорский двор лежала через тропинку среди красивых деревьев. Они уже стали показывать почки, которые скоро превратятся в ярко-зелёные листики. Ханаюки нравится это время.
Зайдя во двор через вторые ворота, предназначенные для неофициального выхода клана и их слуг, тут же послышался шум. Уже се судачили о демоне в храме и всем было интересно, что же там произошло. Кахэн держалась и не хотела рассказывать всё, что слышала, впрочем, она толком ничего и не поняла.
— Госпожа-Госпожа, что произошло? Вы целы? Там был демон? — налетели тут же все слуги, от поваров до садовника.
— Тихо, не шуметь, что за базар устраиваете? — тут же притормозил их дедушка Гами-Гами, махнув на них рукой. Его уважали и немного боялись, поэтому тут же перешли на шёпот.
— Прошу, будьте спокойны, — сделала шаг вперёд Ханаюки, — и прошу вас выслушать меня до конца, не перебивая.
Все молча кивнули, смотря на странные шевеления в завернутые в небольшое одеяло.
— Великая Дайнэко приходила в храм. Она откушала моих угощений. И оставила мне дар. Мне кажется, её волей было сохранить его и сберечь, вырастить, как своего. Этот дар может принести мне счастья, которого я так долго ждала. И возможно, этот дар поможет мне восстановить наш императорский клан, быть может очень странный теперь. Это человеческий дар. Человеческий ребёнок.
Ханаюки слегка приоткрыла одеяло, откуда на слуг смотрела Ханако своими яркими любопытными глазами. Все ахнули.
— Прошу, не пугайтесь! Демон, кричащий в храме, оказался лишь плачущим от страха человеком. Дайнэко принесла его мне, желая, чтобы я о нём позаботилась.
— Госпожа, но она же не нашенская, — промолвила Сэппен.
— Да, я уверена, что с годами к ней придёт Дайнэко и укажет путь.
На госпожу смотрели неуверенно. Ей боялись перечить, с императорской семьёй должны соглашаться, ведь они стоят прямо под божествами. Дедушка Гами-Гами кивал в знак поддержки, а затем тихим низким голосом добавил:
— Котёнок приходит в мир, ещё не зная, кем он является, и воспитываем мы его как будущего кота или кошку. Человеческое дитя тоже не знает, что оно человеческое, так что мешает её так же воспитать как кошку? Странную, но всё же нашенскую. Если это сама Великая дала нам такое испытание, то мы его гордо примем и исполним.
Слуги закивали, задумавшись. Это было очень необычно, в то же время всех начало мучать любопытство: а что будет, если дитя будет воспитываться подобно кошкам? Дайнэко увидит силу духа О-нэко-но-Дайкоку? А быть может она даёт человека, зная, что грянет в будущем? Божеству нельзя не верить.
Малышку приняли. Её не выносили за пределы императорского двора, пока слишком маленькой она была. Ханаюки посвятила всё своё время уходу за Ханако, а дедушка Гами-Гами следил, чтобы слуги не доставали любопытством госпожу и делали свою работу.
Новость о человеке пронеслась по всем деревням. Кто-то был напуган, ведь о людях ходили слухи, будто они порождения самих демонов, они способны порабощать и убивать всех, кто встаёт у них на пути. Неужели можно воспитать порождение чудовищ? Кто-то радовался переменам, но, в основном, то были молодые кошки и коты, которые всегда возмущались постоянному соблюдению правил и традиций. «Может этот человек будет для нас новым этапом в истории? Может что-то поменяется в наших жизнях?» — думали они. Традиции и правила всегда соблюдались строго. Казалось бы, жить так проще: старшие всегда правы, жить по традициям, любить по правилам, думать лишь так, как все и как одобрено. Это тяготило с каждым новым поколением. Поэтому многие очень надеялись, что в будущем Ханако поменяет эти устои. Госпожа Ханаюки нарушила правила, приняв её, хоть и назвала это божьей просьбой.
Были и те, кто начал вести себя агрессивно. Вплоть до того, что нагло приходили к императорскому двору и заявляли, что ребёнка нужно казнить, ведь это чистое зло. Таких сразу прогоняли.
С Ханако пришлось возиться больше, чем с котятами. Её нужно было мыть каждый день, чуть ли ни каждые два часа, она кричала громче и больше, чем котята, была намного сильнее и любопытнее, чем котята. Одному слуге она чуть ли не оторвала ус, отчего он еле сдержался, чтобы не шикнуть. Ханаюки плохо спала, и могла уснуть лишь тогда, когда засыпала малышка.
— Всё, не могу на тебя смотреть, иди спи, я послежу за ней! — прошептал как-то Гами-Гами, помогая госпоже дойти до кровати.
— Всё в порядке, я не должна перекладывать свои обязанности на тебя, — Ханаюки слабо улыбнулась. Она очень хотела отдохнуть, но ей было стыдно просить у Гами-Гами помощи.
— Порядок-порядок! Спи, мне тоже понянчиться хочется. В детстве ты тоже на месте не сидела.
Ханаюки легла в кровать и почти сразу уснула, а старый кот сел возле неспящей Ханако. Она гладила вышивку на своём одеяле.
— Нравятся вышитые цветочки, да? — Гами-Гами аккуратно погладил девочку по голове. Шерсть у той была тёмно-коричневого цвета, длинная, и слишком мягкая для обычной шерсти.
В ответ девочка что-то промычала, и потянула лапы к мягкой лапе кота. Обняв её, она закрыла глаза и уснула.
— Надо бы тебе мягкую игрушку связать, — улыбнулся Гами-Гами. Рядом с маленькими он расплывался в заботе и любви, вспоминая, как раньше заботился о Ханаюки, и теперь может позаботиться ещё о ком-то.
Зубы
— Что-то больно часто она кричит, — нервно стучал Гами-Гами палочками по столу.
— Нужен врач, я не знаю, что с ней происходит. Разве все так делают? — Ханаюки обеспокоенно смотрела на Ханако, которая ворочалась и ныла.
— Ты так с ума не сходила, дай-ка глянуть на неё.
Старый кот начал осматривать малышку, и заметил, что она всё так и тянет в рот. «Может между зубов что-то застряло?» — подумал он. Но отрыв ей рот зубов он не нашёл.
— А как давно у неё нет зубов…
— Что? Нет? — госпожа тут же посмотрела в рот девочки.
Они оба испугались и позвали врача на помощь. Врач после осмотра успокоил их, что зубы вылезают из дёсен, от того и всё грызёт.
— Ей нужно что-то для зубок, может какая-то палочка или же игрушка, — сказал врач.
— Я буду скармливать ей непослушных слуг, — хихикнул дедушка Гами-Гами.
Отрыжка
Ханако вкусно питалась, ей давали молоко, и вскоре начали давать очень жидкую еду по совету врача, чтобы она привыкала к кошачьей еде. Однако кошки не знали, что после еды человеческие дети могут отрыгивать пищу обратно. А порой случались и колики в животе, от чего страдал весь императорский двор.
— Она точно не демон? — спросила как-то одна слуга.
— Человек она! Людей создали главные божества, ты что, не учился? — ворчал Гами-Гами.
— Но так кричать могут лишь демоны…
— Ты сейчас демоном вшивым станешь, если будешь глупости говорить!
В этот момент Ханако на руках у Гами-Гами внезапно отрыгнула пищу и начала плакать.
— Из неё нечисть вылезает, — спокойным тоном произнёс слуга.
— Сейчас из тебя вытащу. Неси полотенце! — шикнул Гами-Гами, уставши вздохнув.
Позже пришла Ханаюки, она узнала, что девочка питается хорошо, но её тело всё ещё привыкает к реальному миру.
— Она всё это время была в мире духов, ей пока тяжело совладать с телом! — улыбнулась госпожа.
— А мне тяжело отмыть её тяжело совладать с телом, — пробурчал Гами-Гами.
Люди это слишком большая ответственность для кошачьих лапок.
