Свеча

      Таши не слишком бодро, но все же шагала по равнине где-то в середине отряда. Они проснулись час назад, быстро позавтракали и Арагорн погнал всех дальше. Сонные хоббиты плелись рядом с эльфийкой и зевали. Они тоже не ожидали такого поворота в жизни.       Зато все остальные держались вполне бодрячком. Пиппин зевнул в который раз за последние полчаса и спросил: — Таши, а правда, что судьбу эльфа определяет его имя? — Кто тебе такое сказал? — удивилась Таши. Обычно знания младших детей Илуватара о свои старших «братьях» заканчивается на «едят траву и стреляют из лука» — Мистер Бэггинс рассказывал, — пожал плечами хоббит. Чудной Бильбо Бэггинс, исчезнувший на год из Шира, действительно рассказывал всем желающим о своём путешествии, о благородных гномах, свирепых драконах и прекрасных эльфах. Правда, ему мало кто верил. — Юный Бильбо не совсем правильно сказал, Пиппин, — ответила Таши. Когда хоббиты (оказалось, что все четверо чутко прислушивались к разговору) засмеялись она только приподняла бровь, — Что?       Неожиданно веселых полуросликов осадил Гэндальф, пообещав всех шумящих превратить в жаб. Хоббиты притихли, а Таши только улыбнулась краешками губ. Интересно, наивность — это отличительная черта всего невысокого народа, или только этой компании? — Дядюшка Бильбо совсем не юный, Таши, — ответил Фродо, отсмеявшись, — Хотя наверное для тебя сто лет — лишь мгновение, — хоббит секунду подумал и вдруг спросил: — А сколько тебе лет? — Около двух тысяч, — ответила Таши, с улыбкой глядя на вытянувшиеся лица хоббитов. — Ты не рассыплешься песком, если я до тебя дотронусь? — спросил Пиппин, боязливо тыкая пальцем эльфийку в локоть. Таши не выдержала и засмеялась. К компании подошел Леголас, заметивший злые взгляды Гэндальфа, которые, увы, прошли мимо адресатов. — Я рад, друзья мои, что вы находите повод для веселья даже в столь тёмные времена, но кажется, Гэндальф вас убьёт, если вы произнесете еще хоть один звук.       Таши показательно на всех зашикала, приложив палец к губам. — Тише, друзья мои! Ни к чему повышать местную популяцию жаб!       Хоббиты засмеялись, на этот раз зажав ладонями рты. Леголас тоже улыбнулся, глядя на дурачущуюся эллет. — Леголас, Таши говорит, что ей две тысячи лет! Она же врёт, правда? — с наигранной мольбой спросил Мэри, — Столько ведь не живут! — Эльф считается взрослым, когда ему исполняется полторы тысячи зим. Так что Таши ещё очень юна, — с улыбкой ответил эльф. — Кстати, каждый год в середине лета во всех эльфийских королевствах проводится праздник Великой Ночи. Тогда устраивается бал, а все достигшие порога эллет и эллоны спускают по реке венки, перевитые лентой с бусинами. У каждого эльфа свои бусины и свой цвет ленты. И по поверью, тот, кто поймает венок, предназначен судьбой его хозяину.       Хоббиты слушали эльфийку с открытыми ртами. Эльфы всегда были скрытной расой, а тут они сами рассказывают! Тут точно нельзя пропустить ни слова. — А как узнать, кому принадлежит венок? — спросил Фродо. Логичный вопрос, в принципе. Таши только пожала плечами. — Можно спрашивать у каждого встречного. Но чаще всего эльфы сначала находят своего единственного (или единственную), а потом выясняется, что ей или ему принадлежат бусины с венка Великой Ночи.       Фродо оглянулся на Леголаса, словно ожидая подтверждения, и принц кивнул. Таши все говорила верно. Леголас и сам несколько сотен лет назад поймал такой венок. Ну, как поймал, он сам приплыл к нему в руки, когда принц с отрядом переплавлялся через реку. И те бусины с цветами бессмертника, перевитые нежно-розовой лентой лежали в кармане камзола, рядом с кулоном матери, который она забыла на комоде, уходя в Вечные земли. Леголас всегда носих их с собой, но почти никогда не прикасался. Зачем тревожить старые, но так и не зажившие раны?       Таши заметила немного рассеянный взгляд принца и сделала мысленную пометку не заводить разговор об этом. Ведь целитель лечит не только тело, но и душу.

      ***

      На привале Арагорн объявил, что нужно распределять дежурства по кухне и сразу же всех разбил на пары. Фродо дежурил с Сэмом, Мэри с Пиппином, Таши достался Боромир, а Леголасу Гимли. Последняя четверка была просто в восторге от такой перспективы и кисло улыбалась друг другу. Гэндальфа дежурить не заставили по понятным причинам, а Арагорн торжественно пообещал, что будет помогать всем по очереди. Хранители дружно хмыкнули, но спорить не стали.       Решили начинать сначала, и Сэм принялся кашеварить. Остальные расселись кто где и занялись привычными делами: старшие (эльфы не в счет) курили, хоббиты валяли дурака и приставали к гному, выпытывая у него тайны детей Ауле. Но гномы оказались еще скрытнее эльфов, и на все вопросы Гимли только мрачно пыхтел трубкой. Леголас добровольно стоял в дозоре, выглядывая врага, который что-то запаздывал и совершенно не торопился навстречу отряду. А Таши сидела недалеко от «старичков» и смотрела на пляшущие языки пламени. Но не забывала неодобрительно поглядывать на курящих.       Хоббиты что-то тянули с кашей, а табачный дым над поляной раздражал лекаря всё больше с каждой секундой, и она наконец не выдержала. Таши встала на ноги и отобрала трубку у Арагорна. Тот даже не пытался сильно сопротивляться, зная, что если эллет в чем-то уверена, то ее не сдвинет с места даже элефант. Мага Таши благоразумно обошла по широкой дуге и встала в стойку перед Боромиром. — Чего тебе? — лениво поинтересовался гондорец. — Отдай трубку, — велела Таши.       Боромир хмыкнул. — И не подумаю. — Курение оказывает плохое влияние на организм и сокращает срок жизни в два раза, — возвестила рыжая. Все на поляне обратились во внимание, наблюдая за поединком «Таши против Боромира. Серия три». Каша воспользовалась моментом и попыталась сбежать, но Сэм был начеку и присек попытку в зародыше. — Спасибо, что так беспокоишься о моем здоровье, — лукаво прищурился гондорец и сделал очередную затяжку, — но я разберусь сам. — Я — лекарь, и ты должен выполнять мои указания, — встала в позу Таши. Ох уж эти больные…       Боромир лениво поднялся на ноги и встал вплотную к девушке, давя с высоты своего роста. — Я ничего тебе не должен, девочка, — тихо, но отчетливо ответил Боромир, дыхнув рыжей в лицо табачным дымом.       Таши невозмутимо пожала плечами и уже вроде собиралась уходить, но потом вдруг передумала и одним резким движением выбила трубку из рук мужчины. Эллет поймала её возле самой земли и возвестила: — Конфискованно. Верну, если будешь послушным мальчиком.       Боромир удивленно похлопал светлыми ресницами, а потом вдруг рыкнул и бросился на уходящую эльфийку. Мэри вскрикнул от испуга, но Таши ловко увернулась и снова оказалась за спиной у мужчины. Она щелкнула его по затылку и улыбнулась. — Здесь я целитель, мальчик. И ты будешь меня слушаться, хочешь ты того или нет, — ласково сказала Таши, а потом добавила уже громче, — и это относится ко всем!       Хоббиты послушно закивали, а Сэм вдруг опомнился и возвестил, что обед готов. Все потянулись к костру, а Арагорн подошел к Боромиру, сжимающему кулаки, и положил руку ему на плечо. — Просто смирись с ней, Боромир. Что с этих лекарей взять? Чем меньше ты с ней споришь, тем меньше внимания она будет обращать на тебя. Ладно?       Боромир ничего не ответил, только молча взял свою порцию и методично задвигал челюстями. Остальные последовали его примеру, и над поляной повисла тишина.

***

      На ночлег отряд остановился, когда совсем стемнело и уже было неразличить дорогу под ногами. Хоббиты легли там, где до их ушей долетело слово «привал», и готовить ужин явно были не в состоянии. Таши пожала плечами, поставила сумку на землю, туда же кинула ножны с мечом и потянулась всем телом. Какая разница: готовить утром или вечером?       Таши велела Боромиру насобирать хвороста, благо остановились они возле небольшой берёзовой рощицы и этого добра было здесь навалом. Боромир молча повиновался. Таши аж удивилась. Не заболел ли он часом?       Гондорец вернулся через четверть часа с охапкой хвороста и сгрузил свою ношу на землю. Таши как раз успела налить в котелок воды и под чутким руководством Сэма найти в его бездонном рюкзаке крупу и какие-то приправы. Последние эльфийка понюхала, сморщилась и запихала обратно. Х-хоббиты…       Заметив очередной взгляд человека с нотками превосходства, Таши только тихонько вздохнула. Ничему его жизнь не учит. — Вот теперь все так, как должно быть, девочка, — прокомментировал Боромир процесс насыпания крупы в котелок. — Я тебя старше на две тысячи лет, мальчик, — выгнула бровь эльфийка. Боромир закатил глаза и ничего не ответил.       Таши разожгла огонь, поставив кашу вариться, подошла к сидящему рядом с Арагорном Боромиру и пощупала его лоб рукой. Мужчина отпрянул и вытаращился на эльфийку. — Ты чего? — Как ты себя чувствуешь? — на удивление мягко спросила Таши, — Ничего не болит? — Не трогай меня, блаженная! — попытался отползти Боромир. Арагорн засмеялся. Не каждый день можно увидеть испуганного военачальника Гондора! Вот до чего страшны эльфийские лекари.        Гэндальф только усмехнулся в седую бороду и выпустил в тёмное звёздное небо колечко дыма. Он не очень любил эту рыжую эльфийку. Самонадеянная, гордая и очень хитрая. Впрочем, почти всех эльфов можно описать этими тремя словами с приставкой «очень». А на фоне добродушных хоббитов это «очень» переростало в «слишком».       Серый маг всегда был против того, чтобы владыка Элронд учил приблудившуюся сироту магии. Лечила бы как все нормальные лекари, травками и молитвами. Но нет же, упертому владыке стукнула в голову идея оставить после себя ученицу, которая не даст исчезнуть искусству древних целителей. Маг вздохнул и покачал головой. Как же эльфы порою бывают слепы…       Отряд поужинал привычной кашей и Арагорн объявил отбой. Таши закуталась в свой плащ и устроилась рядом с хоббитами, намереваясь поспать. Но вот у Мэри и Пиппина были совершенно другие планы. Они подползли поближе к рыжей и Мэри зашептал ей на ухо: — Таши, а ты помнишь, что обещала нам поколдовать? — Не помню. И вообще, дайте поспать честному эльфу, — проворчал темно-зеленый кокон. Пиппин подергал кокон за, предположительно, ногу и тоже зашептал: — Ну, Таши, ну пять минуточек! Ну пожа-а-алуйста!       Кокон развернулся и превратился в очень недовольную эльфийку. — Пять минут и не мгновением больше. А кто посмеет меня будить после этого, пойдет на компаненты для зелья бессмертия, поняли? — Ух ты, — в один голос выдохнули полурослики, — а есть зелье бессмертия? — Нету, — огорошила их Таши, — но ради такого случая я придумаю.       Хоббиты зафыркали, представив себя участниками великого научного открытия. По частям, правда, но это уже мелочи. Главное — участие!       Таши села поудобнее, подогнув под себя одну ногу, и торжественно возвестила: — Смотрите внимательно, смертные! Показываю один раз! Вы будете передавать легенды о волшебстве эльфов своим детям, а те своим детям, а те своим. Пусть же живет легенда!       Полурослики прониклись торжественностью момента и затаили дыхание. А Таши прикусила щеку изнутри, чтобы не засмеяться раньше времени.       Она пошевелила пальцами, и на раскрытых ладонях эльфийки появились полупрозрачные голубые бабочки. Они проползли по руке чуть вверх, роняя с крылышек золотую пыльцу, а потом одна за другой поднялись в тёмное ночное небо. Хоббиты ахнули от восторга, и Пиппин потянулся рукой к бабочке. Но его палец прошел сквозь тонкое крылышко, а испуганная бабочка отлетела в строну. Пиппин ойкнул и посмотрел на Таши. Эллет ему улыбнулась и развела руками: — Это иллюзии. Их используют при лечении детей, обычно.       Таши заметила хмурого Леголаса, опять оставшегося в дозоре, и легким движением руки заставила одну из бабочек сесть ему на нос. Принц вынырнул из своих невеселых мыслей и скосил глаза на чужеродный элемент в экипировке пограничника. Хоббиты тихо засмеялись, а Леголас сдул бабочку и обернулся к веселой троице. — Вы чего не спите? — спросил он, — Дунадан же объявил отбой! Завтра на рассвете снова в путь, — потом принц заметил десяток бабочек и растерял всю строгость, — А это…? — Это Таши волшебствует! — возвестил гордый Пиппин, как будто он лично ее учил. Таши засмеялась и повела руками, распыляя бабочек на золотистую пыль. — Таши, а наколдуй еще что-нибудь! — попросил Мэри. Эллет сурово посмотрела сначала на одного хоббита, потом на его брата по разуму и сдалась. Отказывать двум милым полуросликам с трогательными кудряшками и щенячьими глазками было почти невозможно. — Ладно, — вздохнула Таши и сразу же добавила, — но это последнее!       Хоббиты послушно закивали, а Таши засучила рукава и раскинула руки в стороны. Перед ней возникла стена с вратами, которые распахнулись, приблизившись к зрителям. А за стеной раскинулся город, увитый зеленью. Между вековых деревьев сновали эльфы, бегали дети, запуская воздушного змея. Улицы города мелькали перед зрителями. То тут, то там перелетали с ветки на ветку пёстрые птицы, под ногами путались кошки, собаки, бурундуки. Один раз даже перебежала ежиха с толпой ежат, послушно семенивших за матерью. Таши краем глаза заметила, что Леголас встал со своего камня и подошел к троице, вглядываясь в иллюзию. — Это же… Лихолесье, — тихо выдохнул он.        Таши улыбнулась краешком губ, и иллюзия сменилась. Теперь там был дворец. Величественный, сумрачный, с теряющимися в зелени потолками и длинными коридорами. Хоббиты смотрели во все глаза, как по коридору промаршировал отряд стражи в золотых доспехах, как по огромному залу порхали эллет в воздушных платьях, украшая его ко Дню Звёзд. Мэри повернулся к Леголасу и тихо спросил: — Это ведь твой дом, да? Леголас кивнул, а потом отвел взгляд от иллюзии и вовсе отвернулся. Его дом давно не был таким. Таши схлопнула иллюзию и просветила полуросликов: — Лихолесье было таким много столетий назад. Сейчас там более… мрачная атмосфера.       Леголас кивнул, соглашаясь со словами эллет. После ухода его матери в Вечные Земли в лесу поменялось многое. Очень многое. — А сейчас всем спать. Леголас верно сказал, что на рассвете мы снова двинемся в путь. Стоит отдохнуть перед дальней дорогой.       Хоббиты согласно закивали и покорно улеглись на траву. Таши хотела было подойти к Леголасу и что-то ему сказать, но посмотрела на темный силуэт, снова сидящий на камне, и молча закуталась в плащ.        Она не знала, что ему сказать.