Гнев Высших, или Затишье перед Бурей

      Салазар       Распределение Героя, то есть меня на факультет Слизерин прошло так, как мы с Риком и думали. Вердикт шляпы вызвал гробовую тишину, неимоверный шок, панику и ступор, а так же разрыв шаблонов. Ведь все считали, что Герой и Избранный в моем лице, пойдет по стопам родителей, продолжит традицию, и будет учиться на светлом факультете Гриффиндор, а не в серпентарии, на Слизерине, вместе с темными наследниками магических родов. У декана, судя по выражению его лица, после того, как он услышал слова шляпы, было лишь одно желание - заавадиться, или самолично, или меня, чтобы проблем в моем лице не было. Но он точно так не поступит, в ближайшее время точно, но жизнь мне попортить и нервы на прочность проверить – попытается. Только мы еще посмотрим, кто кого.       - Зар, у тебя такое выражение лица, словно ты задумал очередной грандиозный проект и даже знаешь, на ком его тестировать будешь! – не отрицал, говоря, что Рик не далеко от истины ушел. Сказал, что все возможно.       Рик никогда не лез в мои грандиозные планы с целью помещать и остановить, а уж тем более осудить и порицать, чаще всего наоборот, чтобы поучаствовать. О планах на будущие проекты и тестирование я не думал, лишь о том, чтобы отдохнуть перед предстоящими уроками. Да и детское тело, пусть и приведенное магией, медитациями и зельями в должный вид и нужное состояние остается детским. Физическую и магическую нагрузку нужно распределять равномерно, соблюдая определенный режим. А сон как раз все восстановит и вернет потраченные в дороге силы и энергию. Только сну не суждено было сбыться.       После того, как мы приняли душ, переоделись в пижамы, подготовили форму и сумки с книгами и канцелярией на завтра, к нам постучались. С разрешения в комнату вплыли призраки: Сэр Николас, он же Почти Безголовый Ник, а с ним Кровавый Барон. С поклоном и покорностью во взгляде призраки нас приветствовали и поздравляли с возвращением в мир живых. Но их визит в нашу комнату был обоснован не этим. А именно докладом о происходящих нарушениях и оставленных нами заповедях и писаниях в течение многих лет.       - Конкретнее! Кем, какие и когда началось? – требовал, сдерживая зевок, так как спать хотелось жутко. А утром вставать не свет, не заря. Да еще и Трасфигурация первым уроком. Так что хотелось разобраться с этим быстро, без расшаркиваний и затягиваний. Поддержал меня и Рик. Спать хотелось и ему, поэтому требовал от призраков того же:       - Коротко и ясно!       - Сильнейший! – обратился Ник к Рику, - ваш достославный факультет боевых магов и артефакторов стал сборищем недотеп, безрассудных героев и неумех, не способных элементарных боевых связок применить и простого амулета от сглаза создать! – жалуется на упадок развития Николас. Рику, как попавшему не на свой факультет, а на мой, доподлинно-известно о том, что его факультет перестал быть таким, каким создавался, а именно выпускающих боевых волшебников всех стихий, мастей и направлений, Артефакторов и мастеров Трансфигурации. И к его великому сожалению, «Гриффиндорец» - стало именем нарицательным, говорящее о том, что в голове ученика с этого факультета пусто, то есть полное отсутствие знаний и умений, зато задница – это магнит для подвигов и приключений, а так же титулов и незаслуженных наград. В общем, не волшебники, а сплошное иносказание.       - Темнейший! – так же с поклоном обращался ко мне Барон, - Ваш факультет и его деканы на протяжении многих десятилетий и столетий придерживались оставленных вами писаний, учили и направляли студентов так, как вы и велели, - но в голосе и словах Барона слышалось отчетливое «но».       - Конкретнее!       - Ваш факультет считают рассадником зла, а выпускников – потенциальными Темными Лордами и их последователями. Так было не всегда. Произошло резкое и негативное отношение к вашему факультету пятьдесят лет назад. Все потому, что на факультете учился Том Реддл, в последствии ставший Темным Лордом Волдемортом. По какой причине он вступил на этот путь? Мне не ведомо. С того года, когда Том провозгласил себя Темным Лордом - факультет в глазах волшебников и студентов окончательно стал темным факультетом. И получил такое же иносказательное имя. Раз со Слизерина, значит темный маг и в будущем последователь лорда.       - Ясно, - процедил сквозь зубы. А у самого мысли и размышления на тему этого самого Реддла. Я многое узнал, как о нем, так и о его роде, из которого он вышел. Мраксы – род василисков, ставших родней через брак последнего в моем роду потомка. Отсюда и парселтанг и дары в зельеварении и темной магии. Нужно об этом Томе Реддле побольше узнать и понять, с какого перепуга он в Темные Лорды подался. Но это будет потом, после того, как мы войдем с Риком, Хелли и Рейви в колею.       - Есть еще что сказать? О чем-то доложить? – позевая, прикрывая рот, спрашивает Рик. Еще немного и он уснет прямо так – сидя на кровати с открытыми глазами. Призраки, переглянувшись, добавили то, что есть еще один момент, а точнее конкретный отрезок времени и начало изменений в распределении, упразднении и запрете некоторых предметов и конечно провозглашении моего факультета, как рассадника зла.       - Темнейший, Сильнейший! Глобальная перестройка началась тогда, когда в школе появился Альбус Дамблдор. В годы его преподавания изменения были не такими значительными, на них никто не обратил внимания. Да и не прислушивались к нему. В те года школой руководил Армандо Диппет. Но ярые изменения начались после того, как Альбус победил Темного Лорда Грин-де-Вальда и получил титул и орден Мерлина первой степени, стал почетным волшебников входящим в состав суда Визенгамота, заимев влияние. К его словам стали прислушиваться, а советам придерживаться и следовать.       - Хм, - скрестив руки на груди, ухмыльнулся и сказал: - Герой, мать его, Британии! Мерлин задери! И что? Эти титулы и награды дали ему право коверкать устоявшиеся столетиями правила и менять направление обучения на факультетах? Запрещать и упразднять нужные и важные предметы? Говорить, какой магией пользоваться можно, а какой нельзя? – от осознания того, что этот человек, нагруженный титулами и привилегиями, приводит магические учения, труды и открытия, создаваемые столетиями и тысячелетиями в пучину бездны, а так же ведет будущее поколения к декадансу, зачесались руки.       - Не сразу, - говорит Николас, - а постепенно. Во времена его преподавания практически ничего не поменялось, так, пара незначительных моментов. Но с каждым годом этих изменений было все больше и больше. Несколько обязательных предметов перешли в разряд дополнительных, а некоторые и вовсе были заменены или стали частью большего, как Трансфигурация. В ее раздел стала входить Анимагия, бывшая отдельным предметом.       - Или Алхимия, ставшая частью зельеварения, а после упраздненная и запрещенная вовсе, - вмешался Барон.       - Да, Зар! Дел натворили драклову кучу! – ругался Рик, клюя носом. Время позднее, пока мы общались с призраками, перевалило за полночь. Спать хотелось, сил не было, а голова трещала от информации и мыслей, что со всем этим делать. Поэтому, показав Барону и Нику на дверь, сказал:       - Мы вас услышали, прошу на выход!       - Спокойной ночи, Сильнейший, Темнейший! – с поклоном Барон и Ник покинули нашу с Риком комнату, а мы с другом, как только выключили свет и опустились на подушку, закрыв глаза – уснули.       ***       Годрик       Наше с Заром утро было тяжелым и отнюдь не добрым. На уроки идти не хотелось. Мне, потому что будет тяжко и больно смотреть на учеников своего факультета, видя перед собой не будущих боевых волшебников и артефакторов, мастеров своего дела, а клоунов и шутов, пляшущих под дудку деда с бородой в колокольчиках. Зар того же мнения, но подниматься и идти на уроки не хотел по другой причине. А все потому, что первым сдвоенным уроком у нас стояла Трнасфигурация, то, в чем Зар профан полный. Ну, не понимает он ее, от слова совсем. И уроки были не с кем-нибудь, а с Гриффиндором. Что настраивало против уроков и подъема нас обоих.       Но, все-таки собравшись, надев форму, мантию, взяв сумки с учебниками и расписанием, выйдя в гостиную – ждали старост. Они проводили нас до Зала, показывая дорогу и говоря запоминать, ведь через пару недель мы будем ходить самостоятельно. Потом нас так же сопроводили до кабинета Трансфигурации. Там нас ждала профессор, все в той же зеленой мантии и остроконечной черной шляпе. Показала нам на нашу зеленую половину слева, а гриффиндорцев посадила справа. Урок начался с записи темы «Малая трансформация. Урок первый. Спичка и иголка». И пока мы записывали тему, а после списывали с учебника последовательность и принципы преображения, а с ней и формулу, в кабинет ввалился, в прямом смысле слова Рон Уизли.       Резко и громко открывается дверь и летит почти что носом в пол рыжий предатель крови. Сказал заикаясь: «Простите, профессор, я проспал и заблудился». Коварная, едва заметная улыбка Зара, ну, не переваривает он ему подобных; гневный, словно грозовое небо взгляд профессора МакГонагалл и осуждающие взгляды одногрупников, ни разу его не поддерживающие, а скалящиеся и радующиеся конфузу и неприятности. Да, печально и горько видеть таких гриффиндорцев. Профессор показала рыжему мальчику место за партой и пригрозила в следующий раз превратить его в карманные часы или в карту. Рональд плюхнулся на стул и достав книгу с пером и свитком записывал тему и выписывал из книги формулу.       Все шло тихо, мирно и спокойно, урок как урок, но ровно до того момента, когда началась практика. Профессор первым делом просила нас повторить фразу и движения, чтобы провести трансфигурацию, а потом продемонстрировала ее сама. Профессор на мой взгляд Магистра статуса «Мастер» заслуживает. А если она еще и анимаг, то вдвойне приятно видеть такого достойного выпускника моего славного факультета. Ее поколение учились по не измененной программе и распределялись именно по способностям и предрасположенности к определенному виду магии, а не по характеру и прихоти бородатого интригана. У профессора – это Трансфигурация, а у Карлуса Поттера, деда Зара – Артефакторика. У моего деда Абрахаса - малефицизм. И как жаль, что все наши старания пошли гиппогрифу под хвост.       Но об уроке. Профессор раздала по спичке и дала нам полчаса на то, чтобы обратить ее в иголку. У меня это заняло от силы две минуты. Мысленное представление того, что я хочу сотворить, четко, в деталях, видя этот предмет перед глазами, затем формула, взмах палочки и спичка в моих пальцах становится иголкой. Профессор начисляет факультету десять баллов, а я слышу, как шипит и ругается на парселтанге Зар, поминая всех предков воусе:       - Дементора в печенку, дракла в селезенку тому, кто ее придумал! Лучше испытаю на себе все пытки Женевской конвенции, чем эти дракловы формулы! За что мне это наказание? Провались она в бездну! – ругается и машет палочкой, произнося формулу не только на человеческом, но и на змеином, от чего не становиться лучше, а получается только хуже.       - Зар, ты на парселтанге ругаешься, будь тише, - толкаю его в бок, напоминая о новых параметрах темного волшебника: - не то тебя новым Темным Лордом провозгласят, - пытался вразумить я друга, на что он шипел и говорил:       - Лучше быть Темным Лордом, чем это драклову Трансфигурацию учить и спичку в иголку превращать! – продолжает шипеть и ругаться на втором родном языке, не переживая за последствия и слухи, которые могут поползти, если услышат его змеиную речь. Ему всегда на них было напевать.       Очередная попытка превратить один предмет в другой, но спичка в руках Зара снова разваливается. Профессор, подходя ближе, смотрит на него осуждающе и протягивает новую. Следующая попытка оказывается крахом, как и еще пять за ней последующих. Ну, нет у Зара к этому предмету предрасположенности. Хоть ты тресни и сотню спичек сломай и уничтожь. Профессор смотрит на Зара пристальным, недовольным взглядом, и явно с порушенными надеждами в глазах. И точно этот урок и проблема будет донесена до одного конкретного, в этом нет сомнений. Раз урок и увиденное профессором будет пересказан, то не трудно догадаться, что в ближайшее время директор позовет Зара в свой кабинет, чтобы наставить героя и избранного на путь истинный, а может, и предложить перевод. Наивные.       Профессор нас отпускает, Зар с облегчением выдыхает и говорит шепотом, едва различимо, лишь для меня одного: «Слава Моране! Я – жив!». Путь наш лежит в Зал, время обеда, а после него еще два урока Травологии с Хафлапаффом. Там мы встретимся с Хельгой, и договоримся о ближайшей встрече полным составом, в чьем-нибудь кабинете, чтобы поделиться информацией и обновить побратимские клятвы. А также придумать план как быть с Дамблдором и его паучьей сетью. После обеда, согласно расписанию мы с Заром шли на Травологию в парники профессора Спраут, перед этим переодевшись в специальные комбинезоны, надев перчатки. Там нас уже ждали хафлапаффцы и профессор Спраут, а Хелли, как только все наши зашли, и была дана команда разбиться по группам, присоединилась к нам с другом, спрашивая:       - Привет, мальчики! Давно не виделись! Как дела? Как прошла Трансфигурация? – смотря на хмурого Зара, подначивает и открыто издевается, зная «любовь» друга к этому предмету. А Зар, понимая, что подруга не скрываясь и не стесняясь издевается, отвечает:       - Так же, как для тебя пройдут зелья, Хелли, - говорит Зар, напоминая о ее самом страшном кошмаре и пытке: - скажешь, как я себя чувствовал на Трансфигурации, когда будет первый урок Зельеварения, - улыбка с едва-заметными кончиками клыков и ухмылка, а в ответ от нее лишь фырк и откинутая за спину коса, со словами: «подумаешь!».       - Лучше скажи, как Рейви?       - В ярости и бешенстве, - говорит Хелли, уточняя, - Елена вместо себя помощника отправила, - мы с Заром переглянулись и синхронно кивнули, но влезать в отношения матери и дочери не собирались, пока Ровена нас не попросит.       Чтобы сменить тему спросили о собрании, когда и где его проведем и клятвы кровные обновим, да и информацией поделимся. Хелли сказала, что с Рейви поговорит и место они подберут. Ведь в Тайную Комнату идти пока что рано, Зару предварительно навестить стража надо, проверить его состояние и вменяемость, а в мой кабинет мы точно не пойдем, он рядом с директорским находится. Так что или к Рейви, или к Хелли. Поэтому ждем весточки о встрече. А пока свободное время и задания, данные профессорами. Да и просто почитать современников и их изыскания не помешает.       ***       Салазар       Следующие дни шли согласно расписанию: подъем, завтрак, уроки, обед и время для заданий, данных профессорами. Параллельно с этим, на общих уроках с Хелли и Рейви договорились встретиться и пообщаться, чтобы поделиться информацией и набросать примерный план действий по директору и его свержению, лишению всех постов, титулов, наград и привилегий, с максимальным уроном, позором и треском, а также обновить побратимские клятвы. Местом собрания выбрали кабинет Ровены, день встречи – суббота, после ужина. Свободное время и искать нас никто не станет.       И вот он день встречи, уроков нет, спи хоть до обеда, что мы собственно с Риком и делали, а нам никто и слова не сказал. Показались и покинули комнату лишь в обед. Все еще просыпаясь и зевая на ходу шли в зал. И не успел я сесть за стол, как меня дергает за рукав рубашки эльф, передавая записку, со словами:       - Темнейший, вас приглашает директор Дамблдор, - с поклоном и шепотом, чтобы не раскрыть ненужным личностям мой статус «инкогнито».       Домовики умные создания, все и всех видят насквозь, хоть и паразиты те еще. Они всецело и безоговорочно подчиняются хозяину, но ничего не говорят и будут продолжат молчать до тех пор, пока ты их не спросишь. Забрав записку, оскалившись и кивнув, отпустил эльфа к "хозяину" с докладом о полученном послании, а сам читал письмо от «доброго дедушки». Всего пара строк, время и пароль к горгулье. Ха! – два раза. Мне пароли не нужны, прикажу, и эта каменная статуя с крыльями пропустит как миленькая, в противном случае функции свои потеряет и в камень полностью обратиться, став мертвой статуей, а не живой.       Рик на записку с приглашением ответил фырком, а так же вопросом о том, почему так поздно? Директор, судя по его настрою и желанию воспитать героя, должен был меня на разговор вызвать на следующий после распределения день. Почему? Вот вечером и узнаем. А пока обед и свободное время, целых три часа на то, чтобы подготовиться и настроиться на разговор с этим бородатым недоразумением и ошибкой светлой магии. Заодно посидеть в архиве, найти по нему какую-нибудь информацию, а также пообщаться еще раз с призраками или даже с портретами, чтобы знать в каких временных отрезках воспоминания смотреть и по каким местам, в случае чего больнее ударить. И все для того, чтобы этот кур жареный, со своими замашками серого кардинала от меня на какое-то время отлип.       К моему сожалению, информация о директоре в архиве исключительно положительная, без грязного белья и белых пятен. Он кристально чист и воистину светел, аки младенец в первые секунды жизни. Портреты так же ничем порадовать не смогли. Говорили, как один: «Ничего не видели!», «Ничего не знаем!», «Плохого сказать не можем!». Или брешут, бородатого покрывают, соответственно на Адский огонь или Очищение нарываются, или же директор мастер-тихушник и супер-шпион, агент 007, мать его дери! Я склоняюсь ко второму варианту, хотя и мечтаю о первом, не для всех, а для конкретных нарисованных личностей. Ну, да дракл с ними! Время визита и я у горгульи.       - Открывай, каменюка крылатая, - улыбаясь и смеясь, добавляю: - и не делай вид, что не поняла и не узнала. Сама знаешь, что с тобой будет, если… - но не договорил, так как эта статуя особого назначения отъехала в сторону, пропуская меня в кабинет. А там восседал на кресле, точно на троне он – Альбус Дамблдор, даркла ему в гланды, соплохвоста в зад. Но бесило и корежило не это, а такой невинный взгляд, голос, точно мед и нектар, вид же – ангел воплоти. И этот недожаренный в геенне огненной кур показывает на стул напротив, предлагая чай и печенье.       Сев на стул, приблизившись к чашке, уловил такие родные и знакомые запахи зелий, в количестве трех штук: «Дружба» и «Вера», а еще «Болтливость». И в голове легко, едва заметно начали водить перышком, проверяя ментальное сознание на прочность. Ну, не смог я отказать недожаренному дедушке в таком развлечении, как лицезрение меня, пьющего чай, заедающего все это печеньем, сдобренным зельем «Рассеивание внимания», и замечу, отвратно, из рук вон плохо сваренным, я бы и «Тролля» горе-зельевару пожалел. Элементарные ошибки: не так нарезаны ингредиенты, не той температуры вода, да и котелок, в котором зелье варили, был для мазей, а не зелий. К тому же зелье долго охлаждалось, стояло в тени, а не полной светоизоляции и забродило больше нужного.       Ну, а на незваное вторжение в мое личное ментальное пространство, с целью посмотреть воспоминания и что-то повесить, Альбус словил легкое, совсем не сложное, как в наложении, так и в снятии ментальное проклятие. Название ему «Ода к радости». Каждый раз, стоит ему помянуть меня в разговоре не добрым словом, или задумать мне вновь что-то подлить и заблокировать, он будет икать целый день, без возможности остановиться. Сначала с перерывами, в два-три часа, потом разрыв будет уменьшаться, и к концу дня Альбус будет икать не переставая, и закончится его мучения и кара ровно в полночь. Снять это проклятие – раз плюнуть, но фишка в другом. Нужно понять, что ты проклят и узнать, чем именно, а уже потом снимать. В противном случае проклятие зацепится и разовьется в следующую форму, а та в следующую, и так до тех пор, пока проклинаемый не свихнется.       - Гарри, мальчик мой, - начал разговор недодиректор, - я позвал тебя к себе, чтобы убедиться, что с тобой все хорошо и у тебя все в порядке. Как уроки? Как факультет? Нет желания перевестись на Гриффиндор? – спрашивает, при этом пытается проникнуть в разум дальше, применяя разговор, как отвлекающий маневр. То, что Дамблдор хорош в ментальной магии – не спорю. Уровень Мастера у него точно есть, но не ему, против меня, Магистра-менталиста выступать. Наши с ним уровни, как первогодка и выпускник. Надо будет – тонким слоем по черепной коробке разум раскатаю, сказав, что так и было. Не сейчас, а чуть позже, когда ядро окончательно сформируются и каналы магии укрепятся, тогда это проверну на раз-два. Так что флобб-червя ему в селезенку, а не мое открытое и податливое сознание.       - У меня все хорошо, директор. Перевод не нужен, - отвечаю, улыбаясь. Директор приторно улыбается, смотрит на меня через свои очки-половинки, взглядом в голове перфоратором сверля, но не шиша не получает. Ответ один: «нет». А на нет, как говорят, суда нет. Вот и отпустили меня к себе, пожелав хорошей учебы.       - И если что, Гарри, двери моего кабинета для тебя всегда открыты, - говорит этот ментальный гробокопатель, выпроваживая меня из кабинета. И я почти ушел, был у самой двери, как почувствовал знакомую энергетику. Обернувшись, увидел феникса, который напоминал мне Фауста, спутника Рика.       Только этот феникс меньше, слабее и такое чувство, что обвешан блоками и ограничителями, что не удивительно с таким хозяином и его любовью к всевозможным подавителям. Может, это не Фауст, но энергетика и запах у птичек схожий. Но, пусть на эту тему у Рика голова болит. Его питомец. Я скажу, а он решит и будет возможность и время птичку призовет. У меня же путь один – в кабинет Ровены, на встречу. Уверен, друзья в сборе и меня ждут.       ***       Ровена       Неделя пролетела почти незаметно, родной факультет и стены помогали влиться в учебный процесс и школьную жизнь, а декан и старшие ученики вели себя так, как и положено моим последователям, помогали младшим, тщательно и досконально разъясняя первокурсникам, как все устроено и где что находится. Я сливалась со всеми первогодками, делала так, как говорят, чтобы не выделяться и не привлекать внимания. Просто училась и приносила баллы за отлично-выполненные задания. На первом уроке я быстрее всех обратила спичку в иголку. За это была отмечена профессором Макгонагалл, которая говорила, что у меня отличные способности в Трнасфигурации. Этот раздел магии не входит в разряд любимых, скорее вынужденных. Да и не спец я в ней. Трансфигурация - стезя Рика. Он у нас Магистр в этом направлении. Хелли, как и я, пользуется данным видом магии по необходимости. И хуже всех приходится Зару. Этот чешуйчатый не понимает ее, от слова совсем. Как говорит, лучше пытки, чем Трансфигурация. Не его и все тут.       Отвлечься от мыслей о настоящем и кипящей во мне злости, чаще всего получалось с помощью книг и воспоминаний о прошлом. Не всегда, периодически мысли о дочери брали верх, а следом снова и снова всплывал вопрос, какого дракла она прислала вместо себя помощника? Призрак не в курсе, как и все остальные стражи факультетов. Говорят, Елены след простыл. Ее не видели с самого распределения. Где она и почему не показывается? – вот вопросы, на которые я хочу получить ответы. Будет это чуть позже, на Самайн. Проведу стандартный ритуал и выхода, кроме как прийти на мой зов у нее не останется. Сейчас же меня, а так же Хелли волновал один вопрос:       - Что с профессором Квирреллом? – шепотом спрашивала Хелли, наблюдая за его поведением. То он безбожно заикается и короткого слова произнести не может, то выдает длиннющие предложения, ни разу не запнувшись. Возникало чувство, что у него раздвоение личности, точнее, биполярное расстройство личности. Казалось, урок ведут два разных профессора, с противоположными источниками силы. Тот, который заикается – светлый, а тот который нет - темный, по витающему шлейфу отдаленно напоминает Зара, что-то водное, ментальное.       - На собрании Зару об этом скажем. Он за профессором на ЗОТИ понаблюдает и узнает, что с ним. Но мне кажется, - предполагает Хелли, - Квиррел одержим, или проклят. Возможно, в Албании к нему что-то прицепилось, или какая-то нежить перед смертью что-нибудь пожелала.       - Пусть Зар с этим разбирается, это его стезя, - говорю подруге, смотря на профессора, - не нравится мне это, - подруга не спорила, а написала пару строк бабушке Августе с просьбой наведаться в ее сейф взять там ловушку для духов, замаскированную под напоминалку и прислать ей. Так, на всякий случай. Мало ли и правда какая-то сущность к Квиррелу прицепилась.       Собрание уже завтра, вот и поделимся всей найденной информацией, в том числе и наблюдениями с подозрениями о профессоре Квиррелле. А пока урок заканчивается, профессор нас отпускает и мы с Хелли идем в совятню, чтобы отправить бабушке Августе письмо с просьбой о напоминалке. А потом расходимся по своим гостиным. Я снова погружаюсь в чтение, уроки и задания, лишь бы не думать о дочери и причине, по которой она не хочет меня видеть.       На следующий день, после ужина, как и договорились, встретились в моем кабинете. Самый лучший вариант, чтобы не привлекать внимание и остаться незамеченными. Первой пришла я, следом Хельга, а за ней Рик. Зар опаздывал, что для него не характерно, он до жути точный и расчетливый. Но всему виной директор Дамблдор и его приглашение на разговор. Рик смеялся и предвкушал, чем именно закончиться эта встреча. Зная мерзкий характер Зара, и помня его привычку ментально проклинать – невольно улыбнулась. Особенно после того, как узнала от призрака о всех темных и грязных делишках этого бородатого интригана. Зелья, закладки и блоки, и это малое из всего им перечисленного.       - Опоздал! – говорит Зар, входя в кабинет, закрывая за собой дверь, - но на это была причина, одна мерзкая, бородатая, которая в ближайшее время будет отчаянно и громко икать, помяни меня не добрым словом или задумай пакость! – хищный оскал и блеск зеленых глаз, а так же смех, низкий, тихий, но жуткий дали понять, что он таки проклял директора. Осталось понять чем и за что.       - Чем ты его наградил? – спросил Рик, широко и открыто улыбаясь.       - «Ода к радости!», - мерзкое и гадкое проклятие, пусть и не запрещенное и легко снимающееся, но крайне опасное, если его вовремя не снять. На вопрос, за что директор получил сей подарок, Зар ответил не улыбаясь, а откровенно скалясь: - за то, дражайшие друзья, что нехер лезть в мой разум с целью его прочитать и подчинить. А еще за зелья, в количестве четырех штук, ставших приправой к чаю и дополнением к печенью! Он еще легко отделался, я мог не «Оду» напустить, а «Разбитое зеркало» повесить.       - Лучше Ода, чем Зеркало! – говорит Рик.       - Вот и я о том, начинать надо с малого, - мы с Хелли были согласны, за зелья и проникновение в разум, Ода самое то в качестве наказания.       Закрыв тему проклятий и директора, перешли непосредственно к главной причине, по которой мы собрались, а именно возобновленные клятвы и обмен информацией по родам и состоянию магического мира в целом. И то, что он катится в бездну – факт. По обучению и школьной программе видно, как английские волшебники деградируют и становятся неучами. А то, что современное общество Британии отказалось от половины магических направлений, введя их в разряд «запрещенных» и «опасных», наводило тоску и печаль. Все то, над чем мы трудились, что развивали и продвигали – стало запретным и опасным. Что с этим делать? – решалось вопросами: «Кто виноват?» и «Когда началось?».       Этим и решили заняться, выяснить, когда появились первые предпосылки запретов и отказа от таких направлений, как: Ритуалистика, Ментальная магия, Магия крови и конечно Некромантия. Заниматься этим будем так же, читая и проводя архивные и исторические расследования. А параллельно с этим разбираться с превышающим полномочия директором, восстанавливать школу, возвращая замку былое величие. Это будет происходить так же параллельно с еще одним делом, а именно с проверкой профессора Квиррела на одержимость или проклятие.       - Зар, у вас в понедельник ЗОТИ, понаблюдай за профессором Квиррелом, проверь его. Нам с Рейви кажется, он или проклят, или одержим. Было такое ощущение, что урок вели совершенно разные личности, один говорит чисто, не заикаясь, при этом ощущаяется, как темный волшебник, второй два слова связать не может, а ощущается, как светлый. Это твоя стезя, разберись и узнай, какого дракла с ним происходит.       - Разберусь, - а потом смотрит на Рика, - а ты при возможности призови Фауста. Что-то мне подсказывает, что та птичка, в кабинете деда – твоя, только обвешанная блоками, цепями принуждениями. И Хелли, если Квиррелл одержим, мне будет нужна ловушка для духов, - а Хельга, говоря, что мы предполагали такой исход и слова, сказала, что заранее подготовилась и бабушку попросила прислать то, что выглядит, как напоминалка. – Вот и отлично.       - Клятвы! – напомнил всем Рик.       Разошлись по своим гостиным мы поздно, глубоко за полночь. Обновлять клятвы в детском облике оказалось процессом не из легких. А все потому, что магические ядра и энергетические каналы не полностью сформированы. Пришлось использовать двойную формулу и рунное укрепление, чтобы не перегореть от слияния разумов, аур и крови. Но итог тот же, мы снова побратимы, связанные кровью, душой и магией. И если что, сможем определить, кто и где находится, а так же по возможности поддержать энергетически и ментально.       ***       Салазар       Выходные подошли к концу. Начались уроки, и первым, открывающим учебную неделю, стало Зельеварение. Но перед этим утро, сборы, завтрак и наблюдение за профессором Квирреллом. То, что с ним дела не ладные – видно невооруженным взглядом, биполярное расстройство – эта малая из бед. Там не только явное раздвоение личности или даже одержимость не упокоенным духом, а так же не хилый откат магии. Одна только «Серебряная россыпь», чего стоит. Проклятие это навешано самой магией за испитие крови единорогов. Этот дурень, чтобы оттянуть смерть из-за «Гниения», посмертного проклятия, посмел убить священное животное. По мне Гниение и Россыпь слишком легкое наказание за это преступление. Но на это воля Высших.       Зелья!       Вот что отвлекает меня от мыслей о проклятом профессоре. Именно на этот урок я шел так, словно за моей спиной выросли крылья. И плевать, что урок сдвоен с Гриффиндором, а на меня смотрит хмурый и недовольный Предатель Крови, желая что-то не лестное высказать. Но мне плевать. Первая парта и Рик рядом. И точно по расписанию, в класс входит профессор Снейп. Разлетаются широкие рукава его мантии, закрываются двери и толкается речь. Я же, смотря на доску, видя не особо точный рецепт зелья от фурункулов, задумываюсь об одном зелье, в состав которого входили иглы. Старый рецепт, не внесенный в учебник потому, что некоторые ингредиенты просто невозможно достать, а если достали, то не каждый сможет их досконально и тщательно обработать. И в порыве воспоминаний, крутя в мыслях рецепт, краем уха слышал речь профессора, производящую впечатление на особо-мнительных и податливых:       - Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку. Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… - писал рецепт и не заметил, как стал предметом его пристального внимания. Профессор решил проверить меня и мои знания, раз я сижу и пишу что-то свое. Подойдя ближе, нависая надо мной, им было сказано следующее:       - Мистер Поттер, наша новая знаменитость! – в голосе – усмешка, в глазах – презрение. А еще желание унизить и опустить. Но мы посмотрим, кто кого, профессор. – Скажите мне, мистер Поттер, что я получу, если смешаю настойку полыни и корень Асфоделия? – Рик, предвкушая и видя грядущий разгром декана по всем пунктам, ментально смеется и просит не доводить профессора до сердечного приступа. Пообещал:       «- Постараюсь», а профессору ответил:       - Это, смотря, что вы хотите получить, профессор, - говорю, а он, изогнув бровь, скрестив руки на груди, слушает мою речь и перечисления возможных сочетаний и результатов. И я начал с Напитка Живой Смерти, - если к настойке полыни и корню Асфоделия добавить так же корень валерианы, сок дремоносных бобов, и все это в определенной пропорции и последовательности варить, точно и правильно помешивать, то получите Напиток Живой Смерти, - профессор прожигал меня своим опаловым взглядом, была бы возможность в глотку вцепился, но он – учитель, а я – ученик. И он задал вопрос, на который я еще не ответил, поэтому: - если же вы к смеси из корня и настойки добавите ягоды омелы, положите в ступку две части стандартного ингредиента, измельчите все до состояние порошка, положите в котел две меры полученного порошка, зальете воду из реки Лета, помешивая по мере варки пять раз против часовой стрелке, а перед окончанием взмахнете палочкой, то получите зелье Забывчивости, - профессор думал, что на этом все, но нет, я продолжал: - так же, смешав корень Асфоделя и настойку полыни, добавив к этому составу три унции мертвой воды, лепестки паучьей лилии и смолы плакучей ивы, варя и помешивая по часовой стрелке трижды и против пять раз, с периодичностью в десять минут, а после того, как закипит кинуть треть чайной ложки соли из мертвого моря, то мы получим зелье "Ромео и Джульетта".       - Мистер Поттер... - хотел что-то сказать профессор, как я продолжил:       - Я еще не закончил, профессор, - говорю и ловлю на себе взгляд Рика, умоляющего меня прекратить сие представление. Но нет, меня хотели опустить, показать невежество и незнание, вот пусть за свои поступки и отдувается, ибо нечего считать себя вершителем кары. Продолжаю: - если же к названным вами ингредиентам добавить пепел пера грифона, выжимку из коры манцинеллы и родниковую воду, настоянную под лучами луны в течении трех циклов, то получим зелье "Разбитого сердца", - хотел продолжить, как услышал голос Рика:       «- Зар, хватит, а то декана из кабинета вперед ногами унесут» - ментально ржет Рик, а профессор стоит не жив, не мертв, еще немного и за сердце схватиться. Друг видел и передавал мне образ картины будущего, если я не прекращу перечисления и примеры, как профессор идет по тому самому белому коридору во владениях высших, лишь бы не видеть меня и не слушать ответ на собственный вопрос.       «- Рик, я еще не все зелья в пример привел, у меня еще два точно есть»       «- Зар, ради меня, прекращай, - просит друг, надрывая живот от ментального смеха и желания рассмеяться вслух, - я больше не выдержу!»       «- Только ради тебя»       - Это все, мистер Поттер? – спрашивает профессор, смотря на меня полным ненависти и злости взглядом. И только сейчас я заметил, что все взгляды, полные недоумения и ступора были направлены на меня. Все это время, на глазах гриффиндорцев и слизеринцев я морально уничтожал годами сформированную и отточенную репутацию профессора, как «Ужаса Подземелий» и «Страха воплоти», тогда как должно было происходить обратное. Это меня должны были ткнуть носом в то самое, кучами лежащее и дурно-пахнущее фестралье дерьмо.       - Да, профессор, - с милой, обворожительной улыбкой отвечаю, а он ничего мне более не сказав, резко развернулся, называя страницу в учебнике и зелье, которое мы будем варить.       Мазь от фурункулов, просто и легко а если знать рецепт, который варится в два раза – еще легче. Но, по просьбе друга, дабы не рушить и так подорванную психику декана, варю зелье, как и все, не по личному рецепту, а по тому, который написан деканом на доске. А тот, который в книге, должен быть скопирован на отдельный лист и затолкан в задний проход горе-писателю и составителю учебника. Даже если он мертв – плевать. Призвать и показать, где его рецепту место.       ***       Хельга       Я и зелья – две несовместимые вещи! Так было, есть и будет. Показал это урок, состоявшийся после выходных. Совмещенное с Рэйвенкло Зельеварение стало громким, фееричным провалом, с фанфарами и фейерверком в виде взорванного зелья от фурункулов. То, что нужно было снять зелье перед тем, как кидать иглы дикобраза – забыла. Именно поэтому мое варево и взлетело в воздух, и благо никто не пострадал, да и я сама успела вовремя отскочить. Думала, профессор Снейп меня взглядом испепелит, и была бы возможность, так бы и сделал. Но он лишь шипел, подобно Зару, говоря:       - Мисс Лонгботтом, вон из класса! – показывал мне на дверь. А я, переглянувшись с Ровеной, пошла к кабинету следующего урока. Им стали Чары и как же хорошо, что профессор Флитвик разрешил зайти и посидеть на задней парте и послушать урок у сташекурсников. Было интересно, профессор, один из не многих, кто следует оставленным нами основами и дает материал так, как и положено.       Урок у профессора начался так же быстро, как и закончился, а следом за уроком обеденный перерыв и время для выполнения заданий. А на обеде, как и думала, сова от бабушки передала посылку, в которой лежала ловушка, замаскированная под напоминалку. Показала ее Зару, тот кивнул и о чем-то договаривался с Риком. Потом переглянулся с Ровеной, а далее послал ментальное сообщение в общую ментальную сеть:       «- Разбираться с Квиреллом будем после того, как узнаем точно, что именно к нему прицепилось. То, что это нечто из потустороннего мира – факт, но вот кто и с какой целью? – выясним позже»       «- Ловушку тебе отдать?» - спросила друга, на что он ответил:       «- На общем уроке. Полеты завтра, вот и передашь мне ее там. Заодно обсудим и выберем подходящий под наше нынешнее состояние ритуал. Чтобы не схлопотать истощение и не загреметь в лазарет»       «- Вопросы лишние ни к чему» - говорит Зар.       «- И внимание старика привлекать не хочется» - соглашается Ровена. На этом и договорились. Встречаемся на Полетах, а после урока мы обсуждаем подходящие ритуалы, и я передаю ловушку Рику, чтобы он ее настроил и проверил рабочее состояние. После того, как обед закончился, мы разошлись по гостиным. А потом кто куда, первогодки же в библиотеку задания выполнять и дополнительный материал читать. Не стала отставать и присоединилась к одногрупницам. Двум девочкам Ханне Аббот и Сьюзен Боунс. С ними у меня нормальные учебные отношения, делаем вместе уроки и ходим на занятия.       На следующий день, после завтрака настал урок полетов. В отличие от Рика и Рейви мы с Заром не любители полетов. А уж квиддичем не страдаем и подавно. Это все из-за природы наших с Заром сущностей и покровительствующих стихий. Ровена и воздух – единое целое. В этом нет сомнений. Огонь Рика так же взаимодействует с воздухом, а вот вода Зара и моя земля вообще никак. Именно поэтому мы от урока полетов и не в восторге. Но, раз надо, значит надо. В назначенное время, весь поток первогодок ждал мадам Трюк, стоя у метел.       Мадам проводила инструктаж и доводила до учеников поэтапные действия по взаимодействию с летным инвентарем. Рейви и Рик были в восторге, а Зар сомневался, стоит летать или же нет. Смотрел на нее сдвинув брови к переносице, сомневаясь в желании летать, но метла, как только он приказал ей «Вверх!» прыгнула в руку. Так же с Риком и Рейви. Я же долго уговаривала эту ветку с прутьями поддаться зову, и она надо мной скорее сжалилась, а не послушалась, но в руку прыгнула. Дальше мы их оседлали, крепко схватились за древко и направив его вверх, под небольшим углом, слегка оттолкнувшись, оторвались от земли и зависли, ожидая слов мадам. Чтобы лететь - нужно слегка наклониться вперед, ноги поджать под себя и все так же направлять метлу в нужную тебе сторону.       Первые десять минут урока так и было. Я летела, медленно, спокойно, с силой держась за рукоять метлы. Рядом, не спеша, привыкая к новым ощущения летел Зар. И с каждом минутой понимала, ему нравится. Играть он вряд ли будет, а время от времени седлать метлу – да, чтобы полетать в компании Рика и Рейви. Скорее всего, полеты – у него в крови, точнее в сущности дракона, доставшихся ему от Певереллов. А сущность сидхэ сработала в его смешении сущностей как уравнитель, так что две сущности с помощью третьей дополняют друг друга. Я же не летун, от слова никак.       Летели мы с мадам тихо, плавно, равномерно, я было обрадовалась, что хоть в этой жизни обойдусь без падений, но стояло мне слегка ослабить хватку, и разогнуть спину, как это доисторическое недоразумение почуяло свободу и воспротивившись мне, как наезднику стремительно понеслась вперед. А я, не удержав древко в руках, отпустив его – грохнулась вниз, на траву. Благо летели мы с мадам не высоко, всего пара метров над землей. Именно поэтому я себе ничего не сломала и не повредила, пострадала лишь моя гордость. Урок для меня был закончен, мадам просила ждать всех внизу, у начальной точки полета. И я бы пошла, не потеряй важную для меня и друзей вещь. В кармане отсутствовала ловушка для духов. Скорее всего, она выпала, когда я пыталась взять под контроль метлу, в итоге проиграв. Шла по направлению пути полета, всматриваясь в траву.       - Ни это потеряла, Лонгботтом? – слышу усмешку Уизли и его дружка Симуса, подпевающего и поддакивающего. Протянула руку, требуя отдать, но Уизли и Финниган сделали с точностью до наоборот, разошлись, кидая ее друг другу, дразня меня как собачку. Но я не одна. Пока мадам летит с остальными вокруг школы, ко мне на подмогу прилетела Рейви, а за ней и Зар с Риком. Видя, что я не одна, Финниган сбежал, а Уизли, после легкой воздушной подсечки лежал на траве, дополнительно придавленный легкими, почти незаметными воздушными потоками. Рыжий лежал лицом вниз, растирая по земле кровавые сопли. Нос он разбил, жаль, что не сломал.       - Отдавай! – требую я, протянув руку.       - Подавись! – говорит рыжий поднимаясь на ноги, кидая шарик мне в грудь, а к Рейви обращается, держа при этом разбитый нос с капающей кровью: - ты за это заплатишь! – убегает, а ему вслед раздается наш дружный смех, а потом и слова Зара, все еще смотрящего на рыжего:       - Кто заплатит, Уизел, так этот ты! Рано или поздно тебе, как и всей твоей рыжей семейке придется заплатить по счетам, - а потом снова задумался, явно что-то вспоминая, выдал: - и вот еще что, - смотрит на Рика, спрашивает: - как думаешь, каким боком в этой семейке предателей близнецы затесались? На них нет печати, и запаха порченной проклятием крови я от них не чую. От них пахнет темным, древним родом, а не этой гнилью. Но род на запах не определю. Уверен лишь в том, что парни, как и их родители и предки - чистокровные.       - Странные ребята, - говорит Рик, как и мы все пожимая плечами. И у нас, в отличие от Зара нет такого потрясающего чутья на запах магии. Это его способность. Обещая добавить этот вопрос к уже имеющимся, обсуждаем предстоящий ритуал переселения души-паразита из тела профессора Квиррела в ловушку, а потом допросить и узнать кто он и из какого рода.       - То, что он одержим – нет сомнений, - говорит Зар, - да и магия от паразита исходит знакомая, на мою энергетику похожая, словно его магия с моей дальняя родня. Я ему как троюродный дедушка, или он для меня, как двоюродная внучатая племянница. Но никак не пойму, с какой радости я улавливаю эти ощущения, и как тот паразит может быть моей родней? - рассуждал вслух Зар, убирая в карман ловушку. Но обещал, как нам, так и самому себе в этом разобраться. А когда разберется – поделиться.