Глава 2 "Я убил минотавра"
5 февраля 2024 г. в 15:15
Примечания:
Часть ведется от лица Перси, хронология сюжета по оригинальным книгам, но с изменением содержания, фраз и многих элементов, для сохранения элементов и характера оригинальных персонажей, взяты описания и фразы из оригинальных книг. Будут присутствовать и новые элементы сюжета.
Человек-бык направился к Гроуверу, беспомощно лежащему в траве. Монстр навис над моим лучшим другом и обнюхал его, словно собирался, поднять его в воздух и уничтожить.
Я не мог этого допустить. Я начал снимать красный дождевик.
– Эй! – крикнул я, размахивая дождевиком и подбегая к чудовищу со стороны. – Эй, придурок! Говяжий Фарш!
– Раааарррр! – Чудовище повернулось ко мне, махая в стороны здоровенными кулаками.
У меня появилась идея – глупая, но выбирать не приходилось. Я отбежал обратно к сосне и принялся размахивать красным дождевиком перед монстром, рассчитывая отпрыгнуть в сторону в последний момент. Всё пошло не по плану.
Человек-бык оказался слишком быстрым, он подбежал ко мне, расставив руки, готовый схватить, как бы я ни старался увернуться.
Время замедлилось.
Мои ноги напряглись. В сторону отскочить не вышло бы, и я подпрыгнул вверх, оттолкнулся от головы монстра как от трамплина, перевернулся в воздухе и приземлился чудовищу на шею.
Как мне это удалось? Времени, чтобы обдумывать это, у меня не было. Через долю секунды голова монстра ударилась в дерево, отчего у меня чуть не вылетели зубы.
Человек-бык метался, пытаясь меня стряхнуть. Я схватился за его рога. Дождь заливал мне глаза, вонь протухшего мяса выжигала ноздри. Монстр трясся и мотал головой, как бык на родео. Попятившись, он мог бы впечатать меня в дерево и раздавить, но я начал понимать, что у этой твари был только один режим движения: вперед.
В траве застонал Гроувер. Я хотел крикнуть, чтобы он заткнулся, но меня так трясло, что, открой я рот – тут же откусил бы свой язык.
– Еды! – стонал Гроувер.
Человек-бык повернулся к нему и снова принялся бить ногой в землю, готовясь к атаке. Я вспомнил, как он выдавил жизнь из моей матери, заставив ее исчезнуть во вспышке света, и ярость переполнила меня как нагревающееся топливо. Я обеими руками схватился за рог и изо всех сил потянул назад. Монстр напрягся, удивленно прорычал, а потом – хруст!
Человек-бык заревел и сбросил меня. Я упал на спину в траву и ударился головой о камень. Когда я сел, в глазах плыло, но в руках у меня был рог – шероховатое костяное оружие размером с нож.
Монстр бросился в атаку.
Не раздумывая, я перекатился на бок и поднялся на колени. Когда чудовище оказалось рядом, я воткнул обломанный рог ему в бок, прямо под мохнатые ребра.
Человек-бык взревел от боли. Он размахивал руками, хватался за грудь, а потом вдруг начал растворяться – не как мама, превращаясь в золотую вспышку, а рассыпаясь по ветру песком.
Монстр испарился.
Дождь прекратился. Буря по-прежнему грохотала, но уже вдалеке. От меня разило затхлой сыростью, а коленки тряслись. Голова раскалывалась. Я остался без сил, испуган и дрожал от нахлынувшего на меня горя. Мама исчезла у меня на глазах. Мне хотелось лечь и расплакаться, но Гроуверу была нужна помощь, поэтому я, собравшись с силами, поднял его и заковылял, навстречу огням дома. Я плакал, звал маму, но Гроувера не отпускал – лишиться еще и его я не мог.
Последнее, что я помню, – как упал на деревянном крыльце, уставившись на свет лампочки на потолке. Вокруг роились мотыльки, а надо мной склонились два серьезных лица: одно, казавшееся знакомым, принадлежало бородатому мужчине, а второе – симпатичной девчонке, с красивыми, как ночь, глазами. Они посмотрели на меня, а потом девчонка сказала:
— Он полубог. Нет сомнений.
— Тихо, он в сознании, перенесем его внутрь дома. — велел мужчина.
Кажется, несколько раз я просыпался, но то, что я видел, было таким безумным, что я тут же отключался снова. Помню, что лежал в мягкой, тёплой кровати, а за мной наблюдала девушка с красными волосами, похожими на волосы русалки Ариэль из диснеевского мультика.
Заметив, что я открыл глаза она склонилась надо мной и спросила:
— Ты помнишь, что произошло?
– Прости, – промямлил я, – я не…
Когда я проснулся в следующий раз, девчонки рядом не было.
В углу стоял светловолосый чувак, крепкий как серфингист, и смотрел на меня. У него были голубые глаза.
Когда я наконец пришел в себя, то ничего странного вокруг не заметил. Разве что все было куда приятнее, чем обычно. Я сидел в шезлонге на большом крыльце. Мои ноги были укутаны покрывалом, а под шею подложена подушка. Все было замечательно, только во рту было мерзко, будто там устроили себе гнездо пауки. Язык пересох, и все зубы ныли.
На столе рядом стоял высокий стакан с синей трубочкой. Внутри было что-то вроде яблочного сока. Украшением служил бумажный зонтик, воткнутый в коктейльную вишенку.
Я взял стакан, но мои руки так ослабли, что я чуть не уронил его.
– Осторожно, – раздался знакомый голос.
Гроувер стоял, прислонившись к перилам крыльца, и вид у него был такой, будто он неделю не спал. Под подмышкой у него была зажата коробка, а одет он был в синие джинсы, высокие кеды и ярко-оранжевую футболку с надписью «Лагерь полукровок». Это был мой лучший друг Гроувер. А вовсе не козлоногий парень.
Может, мне и правда приснился кошмар? Может, с мамой все в порядке? И…
– Ты спас мне жизнь, – сказал Гроувер. – Я… в общем, это меньшее, что я мог сделать… Я вернулся на холм. Подумал, может, ты захочешь оставить его себе.
Он с волнением положил коробку мне на колени.
Внутри оказался черно-белый бычий рог, зазубренный у обломанного основания и перепачканный кровью на конце. Значит, это не сон.
– Минотавр, – сказал я.
– Э-э, Перси, не стоит…
– Ведь его так звали в греческих мифах? – настаивал я. – Минотавр. Получеловек-полубык.
Гроувер беспокойно потоптался на месте:
– Ты два дня был без сознания. Что ты помнишь?
– Мама. Она в самом деле…
Он опустил взгляд.
Мамы больше нет. Мир должен был погрузиться во тьму и холод. В нем больше не было ничего прекрасного.
– Мне жаль, – шмыгнул носом Гроувер. – Я неудачник. Я… я худший сатир на свете.
Он застонал и с такой силой топнул ногой, что она отлетела. То есть отлетел его кед. Внутри оказался пенополистирол с углублением в форме копыта.
– Ох, Стикс! – пробормотал он.
В ясном небе загрохотало.
Пока он пытался приделать обратно фальшивую ногу, я подумал: ну что ж, сомнений быть не может.
Гроувер – сатир. Я готов был спорить, что под курчавыми каштановыми волосами у него на голове скрываются крохотные рожки. Но мне было слишком тяжело, чтобы переживать по поводу сатиров, да и минотавров тоже, которые, оказывается, существуют на самом деле. Значение имело лишь то, что мама растворилась в тисках чудовища, исчезла в желтой вспышке.
Я остался один. Мне что придется жить с… Вонючкой Гейбом? Нет уж. Этого не будет. Сначала поживу на улице. Солгу, что мне восемнадцать, и запишусь в армию. Что-нибудь придумаю.
Гроувер по-прежнему хлюпал носом. Вид у бедного парня – бедного козлика, сатира или кто он там – был такой, словно его вот-вот ударят.
– Ты не виноват, – сказал я.
– Нет, виноват. Я должен был защищать тебя.
– Это мама тебя попросила?
– Нет. Но это моя работа. Я хранитель. По крайней мере… был хранителем.
– Но почему… – Вдруг у меня закружилась голова, а перед глазами все поплыло.
– Не перенапрягайся, – сказал Гроувер. – Держи. – Он помог мне удержать стакан и поднес к моим губам трубочку.
Вкус меня поразил. Я-то думал, что это яблочный сок. Но это был не он. Это было печенье с шоколадной крошкой. Только жидкое. И не какое-то там непонятное, а домашнее мамино синее печенье с шоколадной крошкой, такое мягкое и горячее, что кусочки шоколада в нем плавились. Когда я сделал глоток, мне стало тепло и хорошо, тело наполнилось энергией. Горе не отступило, но было такое ощущение, что мама только что погладила меня по щеке, дала печенье, как в детстве, и сказала, что все образуется.
Не успев опомниться, я осушил весь стакан. И в изумлении на него уставился: в нем только что был горячий напиток, но кубики льда даже не растаяли.
– Вкусно? – спросила подошедшая к ним Делия Уилсон, дочь Диониса греческого бога виноделия – Я кивнул.
– Прости, а кто ты? – Её волосы были каштанового цвета и заколоты в пучок, а глаза были ярко - желтые, мог поклясться, что никогда не видел такого цвета глаз. Что она, что Гроувер были в одинаковых футболках – Может это такая форма – подумал я.
– Делия Уилсон, готовлю самые вкусные и шедевральные напитки в этом лагере, а также гоняю новичков, когда они отлынивают от работы – Пристально посмотрела на Гроувера.
– Что ты так смотришь? Я помогаю новичку, подумаешь не дочистил конюшни…– Растерянно отвёл от нее взгляд Гроувер.
Делия злобно ухмыльнулась и была готова потащить его в конюшню силком, пока не вмешалась, та красноволосая девушка, которую я уже пару раз видел.
– Гроувер, я могу помочь новичку, а то если ты не пойдёшь сейчас с Делией, она убьёт тебя, когда ты будешь сладко спать ночью. – Шутливо с саркастичным тоном ответила Лана ухмыляясь Гроуверу.
– Всё ещё считаешь меня тираном, подгоняющим делать работу по лагерю моим сверстникам? – Улыбнувшись посмотрела на Лану, зная, что та оценит её шутку.
– Скорее мамочкой, которая всё контролирует, – Тепло улыбнулась ей в ответ. – Как я говорила мы не должны быть в ссоре из-за наших родителей, знаю мой отец запретил твоему пить вино и всё вино превратилось в воду. На этот запрет я повлиять не могу, сама знаешь дела родителей не всегда нас касаются – Похлопала её по плечу.
– Знаю, Лана, тогда я забираю Гроувера, а ты тут разберись. – Я неловко посмотрел на двух девушек, которые кажется уже всё распланировали по-своему.
Делия и Гроувер направились в сторону конюшни, которую он так и не успел почистить, и бросил, придя к Перси, чтобы поддержать его.
– Значит тебя зовут, Лана? – Она была примерно моего возраста, на 10 сантиметров ниже ростом и куда более спортивная. На первый взгляд обычная девчонка: бледная кожа, шёлковые красные волосы с отросшими корнями, а глаза выбивались из общей картины, они были тёмно-карие – красивые и грозные, словно она могла убить одним взглядом.
– Пошли. Хирон и мистер Ди ждут. – проигнорировала его вопрос и пошла вперёд.
– Ты такая дружелюбная. – сказал я, еле вставая, чтобы успеть догнать её.
Мужчина, сидящий ко мне лицом, был невысоким толстячком с покрасневшим носом, большими слезящимися глазами и курчавыми волосами, настолько темными, что они казались ненастоящими... Вроде купидона средних лет, живущий в трейлерном парке. На нем была гавайская рубашка, он бы с легкостью вписался в компанию картежников Гейба, правда что-то мне подсказывало, что он бы запросто обыграл даже моего отчима.
– Это мистер Ди, – Сказала Лана. – Директор. Будь вежливей. А та девочка – Аннабет Чейз, одна из ребят, живущих в лагере. Ей 18, она здесь почти дольше всех. И Хирон… – Она указала на сидящего ко мне спиной мужчину.
Первым делом я сообразил, что он в инвалидной коляске. Потом узнал клетчатый пиджак, вьющиеся темные волосы и небритую бороду.
– Мистер Браннер! – воскликнул я.
Учитель латыни обернулся и улыбнулся мне. Его глаза озорно сверкнули, совсем как в школе, когда он внезапно устраивал тест, ответом на все вопросы в котором был вариант «Б».
– А, Перси, прекрасно, – сказал он. – Теперь у нас есть четвертый для партии в пинокль. – Он указал на стул справа от мистера Ди, который поднял на меня красные глаза и тяжело вздохнул:
– Ладно уж. Добро пожаловать в Лагерь полукровок. И не воображай, будто я рад тебя видеть.
– Э-э, спасибо.
Я отодвинулся от него: если жизнь с Гейбом чему-то меня и научила, так это распознавать взрослых, которые закладывают за воротник. И если мистер Ди был трезвенником, то меня можно было записать в сатиры.
– Лана? – обратился мистер Браннер к красноволосой девчонке. Она подошла, и мистер Браннер нас познакомил: – Эта юная леди заботилась о тебе пока ты был без сознания, Перси. Лана, не проверишь, готово ли место для Перси? Пока поселим его в одиннадцатый домик.
– Конечно, Хирон, – ответила она, щёлкнув пальцами.
Я думал, она скажет: «Ты убил Минотавра, да ты крут!», или что-то вроде того.
Но вместо этого она высказала:
– Этот парень пускает слюни во сне. – И побежала в сторону одиннадцатого домика.
– Так вы, – заговорил я, стараясь сменить тему, – э-э, работаете здесь, мистер Браннер?
– Я не мистер Браннер, – сказал он. – Боюсь, это просто псевдоним. Можешь называть меня Хирон.
– Хорошо. – Совершенно сбитый с толку, я перевел взгляд на директора. – А мистер Ди… Какое у вас настоящее имя?
Мистер Ди прекратил тасовать карты. И уставился на меня так, словно я сказал что-то постыдное.
– Молодой человек, имена обладают большой силой. Не стоит без повода ими разбрасываться.
– Ага. Ясно. Извините.
– Признаюсь, Перси, – вмешался Хирон, – я рад, что ты жив. Я уже давно не работал с возможными обитателями лагеря на выезде. Не хотелось думать, что я потратил время понапрасну.
– На выезде?
– Я год обучал тебя в Академии Йэнси. Конечно, у нас в школах есть наблюдатели-сатиры. Но Гроувер вызвал меня, как только познакомился с тобой. Он почувствовал в тебе что-то особенное, и я решил приехать. Убедил другого учителя латыни… ну, уйти в отпуск.
Я постарался вспомнить начало учебного года. Казалось, с тех пор прошла целая вечность, но у меня осталось смутное воспоминание о том, что в первую неделю латынь в Йэнси у нас вел кто-то другой. Потом безо всяких объяснений этот учитель исчез, и уроки стал вести мистер Браннер.
– Вы приехали в Йэнси специально, чтобы учить меня? – спросил я.
Хирон кивнул:
– Честно говоря, поначалу я не был уверен насчет тебя. Мы связались с твоей мамой, сообщили, что наблюдаем за тобой, смотрим, готов ли ты отправиться в Лагерь полукровок. Но тебе еще многому нужно научиться. Однако ты добрался сюда живым, а значит, первое испытание прошел.
Хирон сочувственно посмотрел на меня, как на уроке, когда хотел показать, что, независимо от того, каков мой средний балл, именно я – его лучший ученик. И он ждал от меня правильного ответа.
– Перси, – сказал он, – разве твоя мама ни о чем тебе не рассказывала?
– Она говорила… – я вспомнил, как она с печалью смотрела на океан. – Она говорила, что боится отправлять меня сюда, хотя отец хотел этого. Говорила, что если я окажусь здесь, то, скорее всего, должен буду остаться насовсем. И что она хотела держать меня как можно ближе к себе.
– Как обычно, – заметил мистер Ди. – Так их обычно и убивают.
– Боюсь, рассказывать придется слишком много, – сказал Хирон. – И нашего ознакомительного фильма будет недостаточно.
– Ознакомительного фильма? – переспросил я.
– Нет, – решил Хирон. – Что ж, Перси. Ты уже знаешь, что твой друг Гроувер – сатир. Ты знаешь, – он указал на рог в обувной коробке, – что убил Минотавра. А это непростое дело, мой друг. Однако ты пока не знаешь, какие великие силы управляют твоей жизнью. Боги – те силы, которые ты называешь греческими богами, – существуют на самом деле.
Я посмотрел на остальных, сидящих за столом. Думал, кто-нибудь воскликнет: «Нет же!» Но вместо этого мистер Ди взвизгнул:
– О, королевский марьяж! Взятка! Взятка! – И он захохотал, подсчитав свои очки.
– Погодите, – сказал я Хирону, – вы утверждаете, что Боги на самом деле есть?
– Боги – во множественном числе – могучие сущности, которые управляют силами природы и деяниями людей: бессмертные олимпийские божества. Это вопрос попроще.
– Попроще?
– Ну да. Я про тех богов, которых мы изучали на уроках латыни.
– Зевс, – сказал я. – Аполлон. Гера. Вы про них говорите.
И снова в безоблачном небе прогремел далекий раскат грома.
– Молодой человек, – вмешался мистер Ди, – на вашем месте я бы все же не стал так беспечно обращаться с этими именами.
– Но они же выдумка, – возразил я. – Мифы, которые объясняли появление молнии, смену времен года и все такое. Люди верили в это в донаучные времена.
– Наука! – усмехнулся мистер Ди. – Скажи-ка мне, Персей Джексон, – я вздрогнул, когда он назвал мое настоящее имя, которое я никогда никому не говорил, – что будут думать люди о твоей «науке» через две тысячи лет? А? Они скажут, что это дремучие бредни, – вот что. О, обожаю смертных: они ничего не умеют адекватно оценить. Считают себя таки-и-ми продвинутыми. А на самом деле как, Хирон? Посмотри-ка на мальчишку и скажи мне.
Мистер Ди мне не слишком нравился, но то, как он назвал меня смертным, намекало на то, что сам он… им не является. Этого хватило, чтобы к горлу подступил комок.
– Перси, – сказал Хирон, – можешь верить или не верить, но бессмертный значит бессмертный. Можешь хоть на миг представить, каково это – никогда не умирать? Не стареть? Просто существовать вечно.
Я чуть было не ответил первое, что пришло на ум: что звучит это отлично, но тон Хирона заставил меня задуматься.
– Хотите сказать, независимо от того, верят в тебя люди или нет? – спросил я.
– Именно, – кивнул Хирон. – Если бы ты был богом, тебе бы понравилось, что тебя называют мифом, старой сказкой, объясняющей, откуда берется молния? Что, если я скажу тебе, Персей Джексон, что однажды люди назовут тебя мифом, придуманным, чтобы объяснить, как маленькие мальчики могут пережить потерю матери?
Сердце бухнуло у меня в груди. Он зачем-то пытался меня разозлить, но я не стал поддаваться.
– Мне бы это не понравилось, – ответил я. – Но я не верю в богов.
– Лучше уж поверь, – пробормотал мистер Ди, – пока один из них тебя не испепелил.
– П-прошу вас, сэр, – присоединившись к ним сказал Гроувер. – Он только что потерял мать. У него шок.
– Везунчик, – буркнул мистер Ди, делая ход. – Жаль, что я прикован к этой убогой работе и должен иметь дело с мальчишками, у которых даже веры нет! – Он взмахнул рукой – и на столе появился кубок: словно солнечные лучи преломились и соткали стекло прямо из воздуха. Сам собой кубок наполнился красным вином.
У меня отвисла челюсть, а Хирон даже бровью не повел.
– Мистер Ди, – напомнил он, – вам запрещено.
Мистер Ди взглянул на вино и изобразил изумление.
– Ну надо же! – Он поднял глаза к небу и завопил: – Старые привычки! Простите!
Еще один раскат грома.
Мистер Ди снова взмахнул рукой – и бокал превратился в банку диетической колы. Он горестно вздохнул, открыл банку и вернулся к игре.
Хирон подмигнул мне:
– Некоторое время назад Мистер Ди разгневал своего отца – увлекся лесной нимфой, что ему было запрещено.
– Лесной нимфой, – повторил я, не сводя глаз с банки диетической колы, словно она явилась из космоса.
– Да, – подтвердил мистер Ди. – Отцу нравится меня наказывать. В первый раз – сухой закон. Жуть! Эти десять лет были просто ужасными! Во второй раз… ну, очень уж она была хорошенькой, как тут остаться в стороне… во второй раз он сослал меня сюда, на Холм полукровок. В летний лагерь для таких паршивцев, как ты. «Стань хорошим примером, – велел он. – Работай с молодежью вместо того, чтобы дурно на нее влиять». Ха! Разве это честно? – Мистер Ди был похож на обиженного шестилетку.
– И-и… – запинаясь, проговорил я, – ваш отец – это…
– Di immortales - «бессмертные боги», Хирон! – воскликнул мистер Ди. – Я думал, ты рассказал парню хотя бы основное. Конечно же мой отец – Зевс.
Я мысленно перебрал все имена из греческой мифологии, начинающиеся с буквы «Д». Вино. Тигриная шкура. Работники-сатиры. И Гроувер, лебезящий перед мистером Ди как перед начальником.
– Вы Дионис, – сказал я. – Бог вина.
Мистер Ди закатил глаза:
– Гроувер, какие сейчас модные словечки? Молодежь говорит «ну так!»?
– Д-да, мистер Ди.
– Тогда ну так, Перси Джексон! Может, ты подумал, что я Афродита?
– Вы бог.
– Да, дитя.
– Бог. Вы.
Он повернулся и посмотрел на меня в упор, в глазах у него полыхнуло пламя. Я увидел виноградные лозы, которые до смерти душили неверующих; пьяных воинов, обезумевших от желания ринуться в бой; моряков, вопящих от ужаса, когда их руки превращались в плавники, а лица вытягивались в дельфиньи морды. Я знал: если не отступлю, мистер Ди покажет мне вещи и похуже. Он может сделать с моим мозгом такое, что мне придется остаток жизни провести в смирительной рубашке в комнате с мягкими стенами.
– Хочешь проверить, дитя? – тихо спросил он.
– Нет. Нет, сэр.
Огонь в его глазах стал тише. Он вернулся к игре:
– Похоже, я выиграл.
– Не совсем, мистер Ди, – сказал Хирон. Он выложил стрит, подсчитал очки и добавил:
– Победа за мной.
Я думал, мистер Ди сделает так, что от Хирона останется лишь кучка пепла в коляске, но он просто выдохнул через нос, словно уже привык, что его обыгрывают учителя латыни. Он встал, следом за ним поднялся Гроувер.
– Устал я, – заявил мистер Ди. – Пойду вздремну перед вечерним пением. Но прежде, Гроувер, нас с тобой – в очередной раз – ждет разговор о том, что ты не лучшим образом справился с этим заданием.
Лицо Гроувера покрылось капельками пота:
– Д-да, сэр.
Мистер Ди посмотрел на меня:
– Одиннадцатый домик, Перси Джексон. И не забывайте о манерах. – Он умчался в дом, и несчастный Гроувер последовал за ним.
– С Гроувером все будет в порядке? – спросил я Хирона.
Тот кивнул, хотя вид у него был слегка встревоженный.
– Старина Дионис на самом деле не злится. Он просто ненавидит свою работу. Его наказали… спустили с небес на землю, можно сказать, и он ждет не дождется, когда через столетие сможет вернуться на гору Олимп.
– Гора Олимп, – повторил я. – Хотите сказать, там и правда есть дворец?
– Ну, есть гора Олимп в Греции. А есть обиталище богов, точка, куда стекается вся их сила, и раньше она действительно располагалась на горе Олимп. Из уважения к древним порядкам это место по-прежнему называют горой Олимп, но оно перемещается, Перси, как и боги.
– То есть греческие боги теперь здесь?
– Да, конечно. Боги следуют за сердцем Запада.
– За чем?
– Ну же, Перси. Коллективное сознание, пламя, горящее на протяжении тысяч лет. И боги – его часть. Можно даже сказать, что они его источник, по крайней мере они связаны с ним так тесно, что не смогут исчезнуть, пока западная цивилизация существует. Это пламя вспыхнуло в Греции. Затем, как ты знаешь – а я надеюсь, что ты знаешь, ведь ты сдал мне экзамен, – его сердце переместилось в Рим, а вместе с ним и боги. Имена могли измениться: Зевс стал Юпитером, Афродита – Венерой, – но это были те же силы и те же боги.
– А потом они умерли.
– Умерли? Нет. Разве Запад умер? Боги просто перемещались: некоторое время они были в Германии, во Франции, в Испании. Они оказывались там, где пламя горело ярче всего. Несколько веков они провели в Англии. Просто взгляни на архитектуру. Люди не забыли богов. Где бы они ни правили в последние три тысячи лет, можно увидеть богов, запечатленных на картинах, в статуях, на самых важных зданиях. И да, Перси, сейчас они в Соединенных Штатах. Взгляни на ваш символ – это Зевсов орел. Взгляни на статую Прометея в Рокфеллер-центре, на греческие фасады правительственных зданий в Вашингтоне. Попробуй найти в Америке хоть один город, где бы олимпийские боги не были запечатлены в самых разных местах. Нравится тебе это или нет – и уж поверь, многим и Рим не особенно нравился, – теперь сердце пламени находится в Америке. И олимпийцы тоже здесь. Как и мы.
Это было уже слишком, особенно то, что, говоря «мы», Хирон явно имел в виду и меня тоже, словно я вступил в какой-то клуб.
– Кто вы, Хирон? И кто…, кто я?
Хирон улыбнулся. Он наклонился вперед, будто собирался встать с кресла, но я знал, что это невозможно. У него были парализованы ноги.
– Кто ты? – задумчиво проговорил он. – Это нам всем хотелось бы узнать. Но пока нужно устроить тебя в одиннадцатом домике. Познакомишься с новыми друзьями. Завтра у тебя будет масса времени на уроки.
И тут он встал. Только сделал это как-то странно. Покрывало упало с его ног, но сами ноги не двигались. Талия Хирона все удлинялась и удлинялась, возвышаясь над ремнем. Сначала я подумал, что на нем очень длинные кальсоны из белого бархата, но он всё поднимался над коляской, становясь выше человеческого роста, и я понял, что бархатные кальсоны вовсе и не кальсоны – это была передняя часть животного: мышцы и сухожилия, покрытые грубой белой шерстью. А коляска была никакой не коляской. Это было что-то вроде контейнера, огромного ящика на колесах, причем явно волшебного, потому что иначе Хирон ни за что бы в нем не поместился. Показалась длинная нога с острым коленом и большим блестящим копытом. Затем вторая нога, за ней последовала задняя часть туловища – и вот ящик опустел, превратившись в пустую металлическую оболочку, к которой была прикреплена пара искусственных человеческих ног.
Я не сводил глаз с коня, появившегося из коляски: это был большой белый жеребец. Но там, где должна быть лошадиная голова, начинался торс моего учителя латыни, плавно переходящий в туловище коня.
– Какое облегчение! – сказал кентавр. – Мне пришлось ютиться в ней так долго, что путовые суставы онемели. Что ж, идем, Перси Джексон. Пора познакомиться с остальными обитателями лагеря.
Примечания:
Спасибо за прочтение!