Тише, милая, я рядом

Мне все-таки удалось заснуть — на этот раз без сновидений. Разбудил меня — не поверите — стук в дверь. — Долго спишь, — Марина в розовом спортивном костюме была похожа на Барби. Светлые кудряшки, небрежно рассыпавшиеся по плечам, кукольные голубые глаза, вздернутый носик. — Собирайся, пойдем на детскую площадку. Только не говорите, что эта чудо-женщина будет являться в наш дом ежедневно. Рядом с Мариной нетерпеливо переступал с ноги на ногу Ваня, в смешной панамке, с красным ведерком в руках. — Копаты! — он гордо продемонстрировал мне свой пластмассовый совок. — Копаты? — переспросила я. — Копаты! — подтвердил Ваня. И вытащил из ведерка формочку в виде звезды. — Инструменты для копания в песке. Собирательный термин, — терпеливо объяснила Марина. Действительно, как можно быть такой недогадливой? День обещал быть интересным. Но лучше уж детская площадка, чем стадион. Пока я плескалась в ванной, подбирала подходящий наряд и делала прическу, Марина успела приготовить завтрак. В маленькой кастрюльке на плите что-то булькало, и поднимался ароматный пар. — Поторопись, к обеду обещал приехать Игнат, нам к этому времени нужно успеть умотать Ваньку до беспамятства, — Марина подвинула ко мне тарелку. — Овсянка? С молоком? — я демонстративно отодвинула тарелку подальше. — Сытно. Полезно. Быстро. Возражения? — тарелка вернулась на место. — Можно мне просто бутерброд с чаем? — снова мой ход. — Непереносимость молока? Глютена? — Марина впилась в меня взглядом. Кобра перед броском, воистину! Я покачала головой. — Отлично, приятного аппетита, — партия пинг-понга тарелкой завершилась со счетом 1:0 в пользу Марины. — К твоему сведению, овсянка без сахара. Спасибо и на этом. С детства ненавижу сладкие каши! Я зачерпнула ложкой немного клейкой массы, боязливо принюхалась… Пахло приятно, и на вкус вроде бы тоже ничего. Ладно, тогда еще ложечку… Ваня грыз кусочек яблока — до того азартно, что и мой аппетит разгулялся. И тарелка быстро опустела. Марина поощрила мое рвение кружкой горячего шоколада с корицей. Покончив с завтраком, мы направились на детскую площадку. Несмотря на будний день, она не пустовала. Там непрестанно что-то двигалось, мельтешило, крутилось так, что даже в глазах начало рябить. Я уселась на скамейку, достала из рюкзака книгу. Маленькие дети раньше казались мне существами с другой планеты — как с ними взаимодействовать? Однако Иван Кириллович преуспел в дипломатии. Словарный запас его был пока невелик, но он без проблем изъяснялся жестами, всегда добиваясь желаемого. Сейчас, например, ему потребовалось мое деятельное участие в постройке замка из песка. Книгу пришлось отложить… — Достаточно? — я высыпала очередную пригоршню песка на место будущей башни — «копаты» не наш метод. — Еще! Еще! — Ваня весь перемазался в песке, и выглядел при этом совершенно счастливым. Сначала мы возились в песочнице вдвоем. Потом к нам присоединилась серьезная девочка младшего школьного возраста, стайка карапузов поменьше и чей-то папа, явно с инженерным образованием — наше сооружение вскоре приобрело фантастический размах и грозилось выбраться за границы песочницы. Размахивая лопаткой, Ваня дирижировал стройкой, как маленький прораб. Сразу понятно, чей сын — далеко пойдет! Марине пришлось приложить немало усилий, чтобы вытащить нас из песочницы. И еще примерно столько же усилий, чтоб вернуть нам с Ванькой приличный вид — стряхнуть песок, пригладить волосы, поправить одежду. Мы уже почти добрались до дома, когда мое внимание привлек рев мотора — к нам стремительно приближался байк, еще немного, и догонит. — Позер! — Марина взяла Ваньку за руку- вдруг ненароком на проезжую часть выскочит. Холеный, сверкающий хромированными деталями, механический скакун, рисуясь, привстал на дыбы, чтобы нас поприветствовать. Наездник был под стать коню. Высок, хорошо сложен, затянут в черную кожу с обилием металлических заклепок. Мы с Ванькой замерли в восхищении, как туземцы при виде ярких пластиковых бус. — Лихачить после бессонной ночи — плохая примета, мы, кажется, это уже обсуждали, — произнесла сердитую отповедь Марина за моей спиной. Наездник снял шлем, и я чуть не ослепла, когда он небрежно тряхнул огненно-рыжей шевелюрой. У него было слишком вытянутое, беспорядочно заляпанное веснушками лицо, и слишком большой нос, на котором сидели очки в тонкой оправе. Его нельзя было назвать красавцем, но я не могла отвести глаз, так и пялилась на наездника, наплевав на правила приличия. Может потому, что сразу разглядела под всем этим антуражем человека доброй души. — Ну, здравствуй, принцесса, — наездник протянул руку, и я вложила в нее свою ладошку. Прямо на душе потеплело. Принцессой меня звал папа. — Ты — Игнат, я про тебя уже слышала, — бодро объявила я. — Надеюсь, что-то хорошее? Я пожала плечами, потому что если верить Марине, то Игнат — «обормот» и «горе луковое». Исчерпывающая характеристика, как считаете? — Покайся, грешник, — Марина подхватила Ваньку на руки. — А эта юная барышня — Кассиопея, в миру Кася, младшая сестра Захара, — Игнат тоже был неплохо осведомлен. — Приятно познакомиться! — Любезничать дома будете, — поторопила нас Марина. — Мне Ваньку надо спать укладывать. На этот раз Марина торжественно объявила, что с обедом справится сама. В этом я даже не сомневалась — ее кипучей энергии с лихвой бы хватило, чтоб накормить целый полк. Ваня мирно сопел на моей кровати. Мы с Игнатом обосновались на диване в большой комнате с чаем и печеньем, предварительно прослушав лекцию о вреде перекусов в исполнении дипломированного эндокринолога. — Значит, ты тоже доктор? — решила спросить я, хотя мой собеседник ничем не выказывал своей принадлежности к врачебной касте. От него исходил терпкий аромат мужского парфюма, никаких больничных запахов. — За что доктора впали в немилость? — Игнат методично размешивал сахар в кружке, позвякивая ложечкой. Определил по выражению моего лица или Захар ему рассказал? — Ну, у меня большой список претензий, — увильнула от прямого ответа я. — Дай угадаю, — заговорщически прошептал Игнат, наклонившись почти к самому моему уху. — Они лечат всех, кто плохо спрятался, у них острозаточенные иголки и скальпели и повелительная манера речи? — Приблизительно, — я разглядывала чаинки на дне своей кружки, силясь совладать с собой. «Какое там «приблизительно»! Прямое попадание! Потопил!» — Знаешь, иногда, чтобы отпустить страх, достаточно о нем кому-нибудь рассказать. Тогда он сдувается и теряет свою значимость. Если соберешься с духом, можешь рассчитывать на мое внимание. — Ты, часом, не психиатр? — насторожилась я. — Боже упаси! — Игнат так рассмеялся, что чуть чай не разлил. — Значит, ты тоже виртуозно машешь скальпелем в рабочее время, как Кирилл? — выдвинула новое предположение я. — Только при необходимости, — Игнат потянулся за новой печенькой. — Но во внерабочее время я невооружен и неопасен. — Хотелось бы верить… — я что, сказала это вслух?! — Ладно, принцесса, сейчас я произнесу пламенную речь в защиту своих соплеменников, а ты просто прими к сведению, — в зеленых глазах Игната за стеклами очков светились теплые искорки. — Тебе не повезло столкнуться с неподобающим отношением, равнодушием или даже жестокостью, и теперь ты судишь обо всех докторах с высоты своего негативного опыта. На самом деле, среди них немало порядочных людей, горячо преданных обожаемой профессии. Твой брат, например. — Это тонкий намек? — Я уже догадалась, куда ветер дует. — Это прямая директива, — Игнат положил руку мне на плечо. — А если я хорошо спрячусь? — я хлопнула ресницами на манер наивной дурочки. — Всю жизнь прятаться не получится, Касенька. Человеческое тело — инструмент хрупкий, нуждается в уходе. Игнат допил чай, поставил кружку на журнальный столик рядом с моей, тоже уже пустой. — Давай лучше о тебе поговорим. Чем ты живешь, чем дышишь? И не расскажешь ведь в двух словах. Итак, с чего начать… — Я — школьница, мечтательница и начинающий шаманский практик, — надеюсь, получилось не слишком пафосно. — Дышишь увлеченно. Считай, что я заинтригован. Игнат забрался на диван с ногами, подтянул коленки к подбородку, в такой позе он напоминал большого рыжего кузнечика. — В самом деле? — обрадовалась я. Обычно упоминание о моих увлечениях даже вскользь приводило к реакции вроде «Фу, какая дикость!». Или проникновенной проповеди о вреде магического мышления. — Все время ждешь подвоха, принцесса? Напрасно. Мой принцип: жизнь прекрасна именно своим разнообразием. Расскажи лучше про современных шаманов. Я объясняла Игнату, чем базовый шаманизм отличается от традиционного, когда у моего собеседника в кармане зазвонил телефон. Игнат глянул на экран, нахмурился и вышел в коридор, чтобы ответить. — Извините, труба зовет, — от недавнего расслабленного, улыбающегося Игната не осталось и следа. — Дамы, я вынужден вас покинуть. Пока Игнат собирался, Марина быстро приготовила для него контейнер с едой. — Держи, разогреешь потом. — Будь благословенна, добрая женщина, — Игнат поцеловал ей руку. Я наблюдала в окно, как он седлает своего боевого коня. Отсалютовал мне? Заметил? Сердце забилось чаще. Я помахала ему в ответ… — Столкнулся с Игнатом на выходе из подъезда, — это вернулся с работы Захар. — Снова умчался спасать мир, ангел-самоубийца? — Каждый раз одно и то же, — за раздражением Марина прятала заботу. — Привет, малявка. Скучала? — брат хотел потрепать меня по волосам, но я вовремя увернулась. — Считала минуты до твоего возвращения, — ответила я, как подобает хорошей сестре. Хотя скучать, честно говоря, мне было некогда. — Что тут у нас — поздний обед или ранний ужин? — Захар приподнял крышку кастрюли. — Есть принципиальная разница? — Марина сняла фартук. — Мой руки, и прошу к столу. Кирилл уже едет. Закинем Ваньку к бабушке и отправимся бродить по центру. Покажем Касе Томск. — Я возьму с собой фотоаппарат. И куклу, — идея пришлась мне по душе. — Кась, ты ведь уже не маленькая! — нахмурился Захар. «А сам зовет меня «малявкой»! Слухи о женской логике слегка преувеличены…» — По-твоему, в куклы играют только маленькие девочки? — я бросилась в наступление. — Что за дремучие предрассудки? Между прочим, кукла — это артобъект! — Жалко тебе, что ли? — встала на мою сторону Марина. Вот она, женская солидарность! — Шут с вами, — поспешно капитулировал Захар. — Делайте, что хотите…