Carpathian

       Обхватив одной рукой цветы, а другой — мужскую ладонь, переплетая пальцы, Гермиона направилась вместе с Драко к противоположной стороне ряда хижин, откуда к ним приближались Чарли с Джулией. — Я думал, мы собирались встретиться в «Деннфайр», — Чарли приветствовал их с растерянным выражением лица. — Я кое-что забыл в своей хижине, — ответил Драко, указывая на букет лилий. — Вау, неплохой способ выставить другого парня в плохом свете, — пошутил Чарли. — Черт возьми, Джулия, как думаешь, все еще можешь встречаться со мной? — Я не знаю, — из Джулии вырвался смешок. — Не подарив мне в последнюю минуту цветы на нашем двойном свидании, ты возможно нарушаешь условия. — Думаю, мне придется найти способ, как компенсировать это. Чарли наколдовал маленький пакетик шоколадной крошки, и Джулия мгновенно расхохоталась. Оторвав один конец пакета, она отправила в рот небольшую горсть шоколада. Чарли ухмыльнулся, Драко фыркнул, а Гермиона наблюдала за происходящим в замешательстве, явно что-то упуская. — На нашем первом свидании Чарли повел меня в кафе-мороженое в Верделле, чтобы по прибытии туда узнать, что у меня непереносимость лактозы. — Я хотел сделать сюрприз! — Сюрприз, который оказался полностью провальным, потому как там не было ни одной немолочной альтернативы, — Джулия наложила на пакет Запечатывающие Чары и убрала его в набедренную сумку. — И вот, пока Чарли наслаждался мороженым, я съела миску обычной шоколадной крошки. Чарли вскинул руки, защищаясь. — Я предложил пойти куда-нибудь еще! — Да, но я настояла на том, что нам это не нужно, — Джулия опустила вниз руку Чарли и обхватила ее своими. — Я просто была счастлива от того, что он наконец-то пригласил меня на свидание. От воспоминаний о первых днях их отношений, лицо Джулии просветлело, и ее будто окутало восторженным сиянием. Вчетвером они направились ко входу в святилище, и Гермионе отчаянно хотелось верить, что эти эмоции девушки были неподдельными, не могли же их отношения быть полным фарсом. Такое счастье нельзя же было полностью подделать? Но годы юности научили ее, что даже самые надежные фигуры все еще могут представлять угрозу. Квиррелл выставлял себя эксцентричным профессором, в то время как Муди оказался и вовсе не Муди. Оба убедительно отыграли свои роли. Как бы сильно Гермиона ни хотела, чтобы это было не так, но Джулия тоже могла разыгрывать подобное представление. Тревожные мысли, как змеи свернулись кольцами вокруг нее. Но внешне Гермиона оставалась невозмутимой. Этим вечером была ее очередь разыгрывать шоу. Мимо них проходили другие хранителей, которые отправлялись на ужин в столовую. И когда они приблизились к месту проема на границе святилища, их путь пересек Дору. — Ах, вот и главные хранители этого дня! Как провели выходной? — Спал, — просто ответил Чарли. — Правильно, — Дору повернулся к Драко и Гермионе. — А вы двое? Гермиона сжала пальцы Драко. — Просто отдохнули в Верделле. — Вообще-то мы как раз направляемся в «Деннфайр» на ужин, — сообщил Чарли. — Не хочешь присоединиться к нам позже? Тавиан был бы рад тебя видеть. Гермиона воодушевилась от такой перспективы. Это было именно тем, что им было нужно, для упрощения выполнения их миссии. Однако Дору быстро отказался. — Боюсь, сегодня вечером я не смогу. Ллевеллину пришлось отправиться в Уэльский Заповедник, чтобы встретиться с их старшим хранителем по поводу перевода, так что я снова застрял в патруле. Губы Джулии сжались. — Разве ты не был в нем прошлой ночью? — Да, но кто-то должен это делать. — Мы с Джулией можем прикрыть, если… — Нет, я справлюсь, — сказал он, прежде чем Чарли успел закончить свое предложение. — Ты и так достаточно усердно работал, еще официально не заступив на руководящую должность, — Дору вяло похлопал Чарли по спине. — Иди, наслаждайся вечером! И передайте Тавиану и Марджори мои наилучшие пожелания. Аппарировав в Верделл, Гермиона и Драко отстали на несколько шагов от Чарли и Джулии, так что у Драко была возможность переговорить с Гермионой. — Что происходит у тебя в голове? Ее живот скрутило, подобно дьявольским силкам. Миллион мыслей крутились в голове, что не являлось для нее чем-то необычным, и все же, когда она смотрела, как Чарли и Джулия смеются и улыбаются, гуляя по мощеной улице, Гермиона почувствовала небольшой укол ревности. Сделав вдох, она позволила себе признаться. — Мне бы хотелось, чтобы мы тоже могли относиться к этому, как к обычному свиданию, но нам нельзя отвлекаться от настоящей цели этого вечера. — А мы не можем совместить их? В его голосе звучала откровенная надежда. Их дни были ограничены и почти все время занимало расследование. Сегодняшняя ночь могла стать их единственным шансом вытянуть что-то из Тавиана, но это также была одна из немногих ночей, когда они с Драко могли позволить себе какое-то подобие свидания. Если эта ночь была их единственной возможностью, им надо было найти баланс. Когда они вошли внутрь, первый этаж гостиницы был заполнен привычной толпой посетителей. Гермиона поднялась в свой номер, чтобы поставить цветы в наколдованную вазу, а затем присоединилась к остальным внизу. В том, чтобы сидеть рядом с Драко уже не было ничего особенного, но ее сердце слегка подпрыгнуло, когда его рука мгновенно легла на ее колено, что было скрыто от посторонних глаз. И все же, не успела Гермиона сесть за стол, как через барную стойку Марджори послала ей понимающую улыбку. Ужин проходил почти как типичное двойное свидание. Между ними четырьмя царила приятная непринужденная атмосфера — по крайней мере, на первый взгляд. В голове Гермионы все еще крутились вопросы о взаимоотношениях Чарли и Джулии после их ссоры, но никакого напряжения не замечалось. Джулия вернулась к своему обычному расслабленному состоянию. Рассказывала истории о себе и своих младших братьях и сестрах. Смеялась над тем, как ранее днем во время послеобеденного кормления дракон попытался сорвать с нее тонкий золотой браслет. Рассказала Гермионе о том, что ее интерес к драконологии возник на Турнире Трех Волшебников, и что в конечном итоге она теперь встречается с тем же привлекательным хранителем, который уже тогда привлек ее внимание среди толпы. — Я все еще не могу поверить, что ты вспомнила меня после стольких лет. — По-моему, звучит вполне правдоподобно, — вмешался Драко. — Ты смотрелся в зеркало? Я пытался выкинуть эти рыжие волосы из своей памяти последние десять лет, но, боюсь, они запечатлелись надолго. За столом раздался коллективный смех, но мысли Гермионы оставались сосредоточенными на всех любопытных фактах, которые она узнавала о Джулии. Ведьма была самой старшей из детей, носила золотой браслет, захотела стать хранительницей драконов только на последних курсах школы. Являлось ли это лишь несущественными деталями или они могли что-то значить? Были ли замаскированы намеки в ее шутливых рассказах? Несмотря на то, что в первую очередь этот выход был предназначен для того, чтобы вытянуть информацию из Тавиана, тем не менее, он также послужил средством узнать больше информации о Джулии. Могла ли она действительно быть предателем? Но даже в разгар своего мозгового штурма, Гермиона не могла забыть о волшебнике, сидящем рядом с ней, и каждый раз, бросая на него взгляд, она ощущала трепет в своей груди. Эта ночь должна была послужить нескольким целям, но ее любимой была та, что, несмотря на притворство, сегодняшний ужин все же оставался свиданием. Свиданием Гермионы Грейнджер с Драко Малфоем. Еще неделю назад подобная мысль показалась бы ей смехотворной. Она не видела и не слышала о нем ничего с середины их последнего года в Хогвартсе. Считала его кем-то, кто заперт в своих старых убеждениях, безразличным, неисправимым. Теперь было трудно представить, что совсем скоро он снова уйдет из ее жизни — только на этот раз ей от этого будет плохо. Драко не только удивил ее тем, как сильно изменился сам, он также напомнил ей, какие части себя она потеряла, о тех устремлениях, которые были завалены под бесконечным бюрократическим мусором, что мешал ей добиться того, чего она жаждала, о страсти, которую душили стены из огромной министерской бумажной волокиты. Гермиона не хотела терять это, рядом с ним она возрождала себя, росла еще больше. И сам Драко. Он только начал признавать, что ему не приносит пользы принцип держать прошлое в ловушке, как снитч в клетке. Что произойдет, когда она покинет Румынию? Неужели она снова превратится в жалкого министерского трутня? Вернется ли Драко к тому затворничеству, на которое он когда-то себя обрек? Гермиона уставилась на свой недоеденный ужин, на краю тарелки все еще лежала порция сосиски Pleșcoi, которую она взяла попробовать у Драко. Она отложила вилку и нож, сердце сжалось от одной назойливой мысли. — Я не хочу, чтобы эта неделя заканчивалась. Слова прозвучали не громче шепота, и предназначались только для ушей Драко, пока Чарли и Джулия обсуждали что-то свое. Он провел рукой вверх по ее бедру и переплел их пальцы под столом. — Ты же знаешь, — его взгляд остановился на их соединенных ладонях, — это не обязательно должно заканчиваться с окончанием этой недели. Он поднял на нее глаза, и сердце Гермионы дрогнуло. Она знала, что это правда, всегда знала, что технически ничто не обязывало их относиться к этому, как к чему-то временному, но с точки зрения логики, казалось, это не имело смысла. Они с Роном уже пробовали отношения на расстоянии, когда она вернулась в Хогвартс, а он отправился на подготовку в авроры. Даже после многих совместно прожитых в школе лет и проведенного вместе лета дистанция все равно стала для них испытанием. Как они с Драко могли ожидать чего-то большего, когда все, что было у них, — это неделя мимолетных моментов, наполненных расследованиям? Сердце щемило в груди. Она не хотела терять то, что между ними было и чем бы это ни могло стать, но в то же время ей нужно было быть реалисткой. Гермиона лишь крепче сжала руку Драко. Это было все, что она могла сделать, чтобы выразить мысли, которые терзали ее изнутри. Ужин был почти съеден, когда появился идеальный повод привести в действие их истинный план. Тавиан спустился по лестнице и присоединился к Марджори за барной стойкой. Драко быстро воспользовался моментом. — Тавиан здесь. Я схожу за ним, чтобы мы могли передать ему привет Дору. Чарли предложил сделать это самому, но Драко настоял. Они не могли позволить ему увязнуть в беседе с Тавианом вдалеке от себя. Им надо было убедиться, что разговор пойдет в том направлении, в котором нужно им. Драко направился к бару, а Джулия — в туалет, так что Чарли и Гермиона остались наедине впервые за несколько дней. — Итак, в какой момент ты собираешься рассказать мне о причине этого двойного свидания? — Чарли оценивающе оглядел ее, приподняв бровь. Лицо Гермионы тут же вспыхнуло. Блядь. Этого она не ожидала. Ее глаза метнулись к бару, где Драко разговаривал с Тавианом и Марджори. У нее в распоряжении было немного времени до его возвращения. — После вылупления дракончиков я подумала, что нам всем необходимо отвлечься от пропажи яйца, — она надеялась, что Чарли купится на это завуалированное объяснение. Конечно, это не сработало. — Ну же, Гермиона. Я вижу, когда ты что-то скрываешь. Ей хотелось огрызнуться в ответ, что он месяцами скрывал от нее Джулию, и кто знает, что сама Джулия скрывала от них всех, но придержала язык. Сейчас было не время позволять колкостям все испортить. Нужно было действовать рационально Сделав глубокий вдох, девушка позволила некоторой правде вырваться наружу. — На днях я услышала, как вы с Джулией ссорились. Чарли вздрогнул. — Когда ты ушла с ужина раньше, я думал, ты вернулась в «Деннфайр». — Я собиралась, но по дороге зашла в хижину Драко, надеясь, найти его там. Ей не нравилось обманывать Чарли, но большая часть из того, что она говорила, была правдой. Несколько секунд он молчал, но потом, сделав вдох, ответил. — Я не знаю, что ты слышала, но эта неделя выдалась чрезвычайно напряженной для всех нас. Ни у кого из нас нет желания наблюдать за страданиями драконов, мы просто хотим уберечь их. Я вношу свой вклад, выходя в ночной патруль. — Не похоже, что Джулия этому рада, — Гермиона изо всех сил старалась держать ровный тон. Чарли нахмурился. — Ты еще многого не знаешь о ней. Или о святилище. — Чарли, мальчик мой! — громкий оклик Тавиана прервал их разговор, Чарли встал, приветствуя бывшего наставника крепкими объятиями. Морщины покрывали стареющее лицо Тавиана, но глубокий шрам, пересекавший щеку, оставался таким же заметным вблизи, как и при ее первой встрече с ним. — Ты помнишь Гермиону? — Чарли обратил внимание волшебника на нее. — Она была здесь с нами в прошлый раз. Драко подтянул ближайший стул, и Тавиан присоединился к ним за столом. — Ах, да. Боюсь, нам не удалось познакомиться должным образом. — Приятно видеть вас снова, сэр, — ответила Гермиона. — Я много слышала о вас от Чарли и Драко. Тавиан бросил на Драко короткий взгляд, но любая неприязнь, которую он, возможно, питал к нему из-за его темного прошлого, была скрыта. В этот момент также вернулась Джулия. — Да, что ж, прежде чем выйти на пенсию я проработал в святилище пятьдесят лет, — на его лице читалась тоска. — Мы с Дору присоединились к команде в одно время, как раз, когда оно открылось. — В 1946 году, верно? Харви Риджбит основал святилище вскоре после того, как Дамблдор одолел Гриндельвальда, и международному магическому сообществу понадобилось новое место для размещения тех драконов, которых Гриндельвальд подчинил себе, а также и для защиты других драконов. — Ах, эта ведьма отлично знает историю! — Я читала «Жизнь и Ложь Альбуса Дамблдора» большее количество раз, чем следовало бы любому живому существу, — отшутилась Гермиона. — Вы скучаете по тем временам? — Пятьдесят лет подарили мне более чем достаточно воспоминаний, чтобы сделать мою жизнь счастливой, — ответил Тавиан. — Хотя, должен признать, что по таким дням, как сегодняшний, я скучаю больше всего. Драко сказал мне, что малыши вылупились? Гермиона мысленно усмехнулась. Разговор свернул именно туда, куда им было нужно. — Позор, что случилось с седьмым яйцом, — Тавиан нахмурился. — Дору рассказал мне, что произошло. Гермиона перевела взгляд на Джулию, но ее лицо было невозмутимо. Однако Драко по всей видимости подумал о другом. Его взгляд устремился к Чарли. — Мне казалось, Дору сказал, что происходящее в святилище не должно выходить за пределы. — Даже лидеры иногда нуждаются в совете, — быстро защитил своего друга Тавиан. — Дору работал под моим началом в течение многих лет, и он воочию наблюдал, с каким дерьмом мне приходилось иметь дело со стороны румынского правительства. — Например, каким? — подала голос Гермиона. Тавиан фыркнул. — Ну во-первых, со всей этой историей Турнира Трех Волшебников. Я бы остался в святилище еще на несколько лет, если бы тот кошмар не вынудил меня уйти на пенсию раньше. Если бы не выручка Мардж с этого места, я бы никогда не выжил самостоятельно. — И что еще рассказал тебе Дору? — Драко подтолкнул его. — Не так много, — Тавиан пожал плечами. — Только то, что авроры все еще отказываются проводить расследование. Джулия повернулась к Чарли. — Они не ведут расследование? Чарли провел руками по лицу, тихо простонав. — Мы не должны были никому рассказывать об этом. Джулия уставилась на него, словно не веря своим ушам, но Гермиона не могла отвлекаться. Не тогда, когда они подошли так близко. — Конечно, у вас должна иметься своя теория относительно того, кто может стоять за этим? Задавать этот вопрос в присутствии Джулии было рискованно, но все же задать его было необходимо. Хотя у Джулии и не было повода думать, что они подозревают ее. Когда Тавиан посмотрел ей прямо в глаза, Гермиона затаила дыхание. — Ты слышала о Семи Братьях? Джулия вздрогнула. — Вы же не предполагаете, что Семь Братьев вернулись? Тавиан издал неискренний смешок. — Семь Братьев никогда и не уходили. Просто выжидали, пока не появится возможность нанести новый удар, — его лицо исказила презрительная усмешка. — Эгоистичные, жадные ублюдки. Стоит только присоединиться к ним, как идейные братские узы становятся единственными, которые имеют для них значения. Гермиона схватила Драко за бедро. Им нужно было действовать крайне осторожно. — Может быть, нам не следует… — Чего они хотят? — спросила Гермиона, прежде чем Чарли успел закончить предложение. — Все, что приносит им деньги и власть, — Тавиан скрестил руки на груди. — Мой родной брат Антон оказался достаточно глупым, чтобы попасть в их сети. Начинал с разговоров о том, что это временно, простой способ подзаработать немного денег на стороне. Чушь. Нельзя уйти из Семерых Братьев. Довольно скоро он вместе с парой таких же бессердечных мошенников попытался использовать меня, чтобы получить доступ к святилищу. Я сказал им, что им придется переступить через мой труп, если они хотят добраться до драконов. И они, черт возьми, хорошо постарались, — Тавиан указал на свой шрам. — Нет никаких доказательств тому, что Семь Братьев вернулись, — вмешался Чарли, но Тавиан отмахнулся от него. — Я видел их лично только прошлой ночью. Марсье и Арделина. Прямо за моим окном. Гермионе пришлось проглотить восклик. Имена. Теперь у них были имена! — Это было бы очень глупо с их стороны, — сказала Джулия. — После того, как их наконец осудили за торговлю темными артефактами, им стоило радоваться, что они вообще смогли выбраться из Рокхолда. Драко оставался невозмутимым. — Или, может быть, они не собираются снова попасться. Напряжение за столом сгустилось, но ослабло, когда снова вмешался Чарли. — Послушайте, мы все делаем все возможное, чтобы защитить драконов от будущих нападений, будь то со стороны Семи Братьев или кого-то еще, кто несет за это ответственность. Но прямо сейчас у нас нет никаких стоящих доказательств. Так что можем мы просто оставить эту тему? Вопрос скорее был риторическим, по тому, каким решительным был его тон. — Уже поздно, — Джулия положила руку ему на плечо и встала со стула. — В любом случае, нам следует возвращаться в святилище. Тавиан пожелал им спокойной ночи, пока Джулия забирала их мантии. Чарли кивнул на прощание Драко и заключил Гермиону в объятия. — Можешь быть спокойна, у нас с Джулией все в порядке, — прошептал он. — А у вас с Драко? — он отстранился, приподняв бровь. Гермиона прикусила нижнюю губу, глядя на Драко со смущенной улыбкой. — У нас все хорошо. И все же, когда слова слетели с ее губ, от них отдавало горечью. Настолько хорошо, насколько может быть, — чуть не добавила она, как бы ей ни было больно признаваться в этом самой себе. Ничего не меняло того факта, что это могло быть их единственное свидание. Чарли вглядывался в ее лицо, без сомнения, чувствуя, что она еще чего-то недоговаривает. Но когда Гермиона промолчала, он переключил свое внимание на Драко. — Будь добр к моей младшей сестренке. — У меня нет намерений вести себя как-то иначе. Драко и Гермионе потребовалось немного больше времени, чем Чарли и Джулии, чтобы встать из-за стола, и они были удивлены, когда рядом появилась Марджори с куском шоколадного торта. — О, мы это не заказывали, — сказала Гермиона, когда женщина поставила тарелку на почти опустевший стол. — Это за счет заведения, — подмигнула ей Марджори. Гермиона посмотрела на Драко, который смотрел на торт и ухмылялся. — Ну, мы же не можем позволить совершенно прекрасному торту пропасть даром, не так ли? Он занял опустевшее место напротив нее и жестом пригласил ее сесть на свой стул. Количество посетителей в Деннфайре уменьшилось, и свет от камина с наступлением ночи стал более приглушенным. Гермиона оглянулась на бар, где Марджори нетерпеливо подавала ей знаки руками, чтобы она перестала тянуть время и просто заняла чертово место. Или, по крайней мере, именно это, по ее представлению, имела в виду Марджори. Внутри нее все трепетало. Теперь, когда Чарли и Джулия ушли, у них с Драко действительно могло быть настоящее свидание. И без сомнения, именно этого добивалась Марджори. Драко протянул ей одну из вилок, но когда Гермиона попыталась ее забрать, он крепко сжал ее. — Ты можешь забрать ее, только если согласишься не обсуждать больше это дело до тех пор, пока этот торт не будет съеден. Поняла? Гермиона кивнула. В животе у нее запорхали бабочки от перспективы провести время только наедине. Баланс во всем, — напомнила она себе. Драко ослабил хватку, и Гермиона взяла вилку, все зубцы были целы. — Дамы вперед, — махнул он рукой в сторону торта. Вилка легко скользнула по десерту, подцепив идеальный кусочек торта с глазурью. Гермиона отправила его в рот, наслаждаясь вкусом. — Это просто восхитительно, — выдохнула она, как только проглотила кусок — не то чтобы она ожидала чего-то меньшего от десерта Марджори. — Ты обязан его попробовать. — Ты не смогла бы остановить меня, даже если бы захотела, — ответил Драко. — Хотя, я предлагаю сопроводить это игрой. Она изогнула бровь, скептически относясь к этому предложению, но Драко это не остановило. — За каждый кусочек мы должны поделиться одним фактом о себе. Гермиона хихикнула. — Звучит немного по-детски. — Или как простой способ узнать немного больше друг о друге. На его лице читался острый интерес. Он хотел узнать ее получше. Не то чтобы это было удивительно, за последние несколько дней они откололи верхушки от своих айсбергов, обнажив те части друг друга, которые были скрыты под толщей льда. Но айсберги уходят глубоко под по поверхность океана и чтобы сблизиться, им пришлось бы пойти дальше. Они должны были добровольно открыться… Драко отрезал кусочек торта и отправил вилку в рот. — Сколько себя помню, я всегда был большим любителем сладкого. В детстве мама готовила мне самые экстравагантные торты на каждый день рождения. Держу пари, ты не сможешь угадать, какая форма стала моей любимой. — Хм, дай попробую… — Гермиона сделала вид, что пытается сообразить. — Дракон? — Самая яркая ведьма снова наносит удар. Гермиона рассмеялась и откусила еще кусочек. — Я была в ужасе, когда получила письмо из Хогвартса. Первые несколько недель умоляла родителей не отправлять меня туда, и какое-то время мне казалось, что я их убедила. Драко выглядел искренне озадаченным ее откровением. — Почему ты не хотела ехать в Хогвартс? — Потому что мне ничего не было известно о волшебном мире, — призналась она, вновь раскрывая давно забытую мозоль. Она до сих пор никому об этом не рассказывала. Ни Гарри, ни даже Рону. Детская неуверенность охватила ее вновь. — Я задавалась вопросом: что, если я не сильна в магии? И мысль о том, что я буду жить вдалеке от своих родителей, от всего, что я знала… Я хорошо училась в своей маггловской школе. У меня были мечты стать астронавтом. Ветеринаром. Бухгалтером… Драко разразился лающим смехом. — Какой ребенок мечтает стать бухгалтером? Ее лицо покраснело. — Мне нравилась математика, ясно! — Ну тогда тебе все еще стоит присмотреться к Гринготтсу. — Я очень сильно сомневаюсь, что они наймут меня после того, как мы взломали хранилище с высокой степенью защиты и украли их дракона, — заметила Гермиона. — Но не в этом суть. Изначально меня страшил Хогвартс, но мои родители сказали, что мне стоит попробовать проучиться там хотя бы один год. На что я согласилась при условии, что они отведут меня в Косой Переулок на следующий же день и купят все волшебные книги, которые попадутся мне под руку. — И так родилась самая большая в мире зубрила. Гермиона закатила глаза, несмотря на свою улыбку. — Я всегда была зубрилой. Хотя подозреваю, что храбрость, которая потребовалась мне, чтобы поступить в Хогвартс, стала толчком для Сортировочной Шляпы отправить меня в Гриффиндор вместо Рейвенкло. Кусочек за кусочком пирог становился все меньше, как и их айсберги. Гермиона узнала, что Драко с детства дружил с Теодором Ноттом, но парень отдалился от него, когда Драко отдал предпочтение подхалимам, а не настоящим друзьям. Его любимым временем года была весна, потому что солнце еще не палило так сильно, чтобы обжечь его чувствительную кожу, плюс в это время проходили финалы в профессиональном квиддиче. С четвертого по седьмой курс он время от времени был с Пэнси, но ни разу не поцеловал Асторию. Гермиона, в свою очередь, поделилась, что предпочла бы жить в мире без книг, чем в мире без друзей и семьи. Что пунктом номер один в ее списке желаний было побывать на всех континентах, включая Антарктиду, и посетить как можно больше стран и познакомиться с разными культурами. Что, несмотря на то, что ей нравилось быть единственным ребенком в семье, сама она надеялась однажды завести двоих. Они продолжали обмениваться историями о далеком прошлом, даже когда последние крошки были доедены. Толпа в «Деннфайр» поредела, а свечи на столах догорали, но они вдвоем оставались на месте, не заботясь о мире за пределами своего маленького пузыря. Локти Гермионы покоились на столе, руки Драко накрывали ее. Ее нога скользила вверх и вниз по его ноге в успокаивающем движении, пока они еще глубже погружались в ледяную воду, затрагивая такие больные темы, как например, как ему удавалось обнажать ее самые большие страхи — несоответствие волшебному миру, — ее статус крови, его издевательства… Драко поделился тем, что в детстве больше всего ему хотелось, чтобы его отец гордился им, в ущерб всему, и больше всего самому себе. — Я несчастлива на работе, — последовало ее сдавленное признание. — Я не чувствую себя самой собой, если не принимаю активного участия в том, чтобы менять мир к лучшему. Я работаю, работаю и работаю, но для чего? Здесь, в святилище, впервые за несколько месяцев я почувствовала себя по-настоящему живой. Повисла долгая тяжелая пауза. — Ты первый человек, который вызывает у меня желание стать лучше. От его признания у нее перехватило дыхание. — Ты уже стал лучше. Слабая улыбка тронула его губы. — Лучше, да, но не настолько, насколько я могу быть. Я позволил себе застрять на месте здесь. Думаю, что достаточно вырос, чтобы признать, что уже пора что-то менять. Я знаю, что способен на большее. Просто, находясь с тобой… — он перегнулся через стол и украдкой поцеловал ее. Нежно. И страстно. — Я тоже не хочу, чтобы эта неделя заканчивалась. Гермиона наслаждалась теплом его большой руки, обхватившей ее подбородок. Ее дыхание сбилось. — Это еще не конец. Драко провел большим пальцем по ее щеке и нижней губе. — Тогда нам лучше использовать то время, что у нас осталось, по максимуму. Остальная часть помещения отошла на задний план и мир Гермионы сузился до волшебника, сидящего перед ней, пока большим пальцем он продолжал водить по ее нижней губе. Этого простого прикосновения было более чем достаточно, чтобы запустить фейерверки по ее венам, пробуждая скрытые желания, которые оставались неудовлетворенными с начала дня. Ее дыхание стало прерывистым от одного воспоминания о его мускулистом теле, их защитном снаряжении, разбросанном по полу его хижины, когда Драко прижал ее к стене. Предвкушение сверкнуло и в его глазах, что давало ей уверенность в том, что она была не одинока в этих мыслях. Каждая секунда была обратным отсчетом до ее отъезда из Румынии. На одну меньше, чем у нее оставалось с Драко. Его грудь медленно раздулась, после чего он прочистил горло. — Итак, могу я проводить тебя обратно в твой номер или… Гермиона тихо рассмеялась, почувствовав облегчение от того, что напряжение спало. — На данный момент, я думаю, можно смело назвать его нашим номером. — Тогда веди. Драко скользнул рукой ей за спину и сжал талию. Казалось, что на лестнице стало больше ступеней, чем обычно, и каждая из них давала им возможность повернуть назад. Но в глубине души Гермиона знала, что точку невозврата они с Драко уже прошли. Если поцелуи с ним ощущались, как свободное падение, то это означало, что она доверяет ему настолько, что уверена, что он подхватит ее и убедится, чтобы она не разбилась. Ключ от номера затрясся в ее руках, и она мысленно проклинала свое тело, желая, чтобы оно успокоилось. Не было повода так нервничать. Это ведь Драко. И это будет не первый раз, когда он проведет ночь в ее комнате, и даже не второй. И все же что-то в этот вечер ощущалось иначе. Невысказанное знание того, как, по их обоюдным надеждам, эта ночь должна закончиться. Дрожь прекратилась, когда Драко накрыл ее руку своей твердой хваткой. Он остановился на полувдохе позади нее, их тела соприкасались, пока они вместе держали ключ. Она посмотрела на него, читая вопрос в его глазах: Ты хочешь это сделать? Гермиона облизнула губы и кивнула. К черту волнение и мандраж, она знает, чего хочет. Ключ проник в замок, и они вместе повернули дверную ручку. Не успели они переступить порог, как Драко притянул ее к себе. Этот поцелуй не был нежным. Как только их губы соприкоснулись, Гермиона притянула его ближе, в то время как его рот врезался в ее. Гермиона жаждала этого ощущения, его губы были такими мягкими и теплыми, что она могла часами растворяться в его вкусе. Она опустила ладони ниже и схватила его за руки, так, что у него не было иного выбора, кроме как удерживать ее в своей хватке. Всего благодаря одному поцелую все прочие мысли, которые действовали ей на нервы, ушли на второй план. Как она могла сомневаться в чем-то, когда все рядом с Драко было так легко и естественно? Если все, что у них было, — это несколько дней, тогда нельзя было терять время. Гермиона открыла рот и застонала, когда он сплел их языки. Поцелуи становились все более настойчивыми, они отрывались друг от друга только для того, чтобы скидывать с себя одежду. Она прошлась руками по его гладкой коже, ранее днем у нее не было достаточно времени, чтобы исследовать ее как следует. Татуировки и мускулистые руки были ей уже знакомы, но его обнаженная грудь рассказывала и другие истории, помимо тех, что были увековечены на нем чернилами. Тонкие белые шрамы оставили небольшие борозды — как напоминание о том, что люди по обе стороны войны совершили ужасные ошибки. Драко скользнул руками вверх по ее бокам, по груди, по волосам. Он сжал кудри в такой хватке, что Гермиона оторвалась от его губ и тут же жалобно замычала, но он проглотил этот звук, когда снова накрыл ее рот своим. С силой, что уже таилась в ней, Гермиона наклонилась навстречу поцелую, ощущая его ухмылку на своих губах. — Боги, Грейнджер, — выдохнул он. — Я думал об этом весь день. Он подался бедрами вперед, и Гермиона ахнула от этого соприкосновения. Его растущее возбуждение прижималось к ней, уже толстое и твердое. Она непроизвольно дернулась навстречу, кожу покалывало даже от самого минимального контакта. Она стонала, прижимаясь к нему, пока Драко осыпал поцелуями ее подбородок и шею. Ее власть над ним не ослабевала. После сегодняшнего вечера Гермиона не знала, сможет ли она когда-нибудь снова находиться от него на каком-то расстоянии. Ее пальцы пытались справиться с пряжкой его ремня, в то время как руки Драко пробирались вверх по ее спине к застежке лифчика. Ремень со звоном упал на пол, когда Драко коснулся ладонью ее груди. Он целовал и покусывал ее губы, каким-то образом не прерываясь, пока Гермиона стягивала его брюки ниже. Драко пинал их ногами, пока они не упали на пол. Скользнув по единственной оставшейся на нем ткани, Гермиона потерла его твердую эрекцию. — Черт, — выдохнул Драко. Его голова откинулась назад, глаза закрылись в возбуждающем блаженстве. Это подпитывало в ней гордость, осознавая, что каким-то образом, несмотря на все их прошлое, именно она заставляла Драко Малфоя издавать эти звуки. Он хотел быть с ней, а она с ним. Она скользнула рукой под пояс и обхватила член, заставив его зашипеть. — Мерлин, ведьма, ты станешь моей смертью. Гермиона застонала, когда Драко снова соединил их губы в еще одном лихорадочном поцелуе, от которого по телу прокатилась волна возбуждения, которая, как разгорающийся огонь, поселилась в ее сердцевине, став еще горячее, когда Драко поднял ее и побудил обхватить ногами его торс. Пока он нес ее к кровати, она прошлась губами по его плечу, вверх по шее, за ухом. Даже за такое короткое расстояние она не смогла удержаться, чтобы не вжаться в него бедрами еще сильнее. Ей нужен был Драко как можно ближе. Он бросил ее на матрас и, не теряя времени, вырвал весь воздух из ее легких. Его грудь прижалась к ее, и Гермиона застонала, когда он углубил поцелуй, пока вес его тела вдавливал ее матрас. Если она и тонула, то у нее не было никакого желания выныривать за порцией воздуха. Она была избавлена от необходимости думать об этом, когда Драко оторвал свой рот от ее. Он проложил дорожку поцелуев вниз по ее шее к ключице. Гермиона наслаждалась каждым нежным поцелуем, продолжая отвечать на них стонами. Закрыв глаза, она потеряла себя под его ласками. Он оставлял поцелуи все ниже и ниже, пока его язык не коснулся соска. Гермиона ахнула. — О, боги. Да. Прямо здесь. Драко дразнил ее, обводя сосок языком по кругу, в то время как его большой палец скользил по второму. Гермиона вцепилась в простыни, чтобы не скользнуть бедрами слишком высоко по кровати и дальше от трения между ними. Он просто боготворил ее грудь. Сосал и лизал, следя за тем, чтобы каждому полушарию было уделено должное внимание, и дыхание Гермионы становилось все более прерывистым. Погруженная в эйфорический туман, Гермиона едва заметила, как Драко провел пальцем вниз по ее животу и расстегнул пуговицу на джинсах. Он скользнул рукой в ее трусики, и Гермиона раскрыла рот от первого прикосновения к ее и без того скользким складкам. Он провел пальцами между ними, заставляя Гермиону задыхаться. Она не могла говорить. Едва могла мыслить. Его ритмичные движения не давали возможности думать ни о чем другом, кроме как о его восхитительной пытке. Желание вспыхнуло в ней от его ласк, но все стало еще хуже, когда Драко оторвал пальцы от ее центра и схватил за пояс джинсов, чтобы стянуть их вниз. Он покрывал поцелуями ее ноги, стягивая с нее штанины вместе с бельем, полностью обнажая для себя. Биение сердца достигло стаккато, когда Драко уставился на нее сверху с чистым благоговением во взгляде. — Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить это, — его глаза сияли в восхищении, а уголки губ тронула ухмылка. — Но разрази меня Салазар, если ты не самая красивая ведьма, которую я когда-либо видел. Он поцеловал внутреннюю сторону ее бедра, низ живота, а затем лизнул ее пульсирующую щель и пососал клитор. — О Боже мой. О Боги. Драко. Его дерзкий и смелый язык дразнил ее складки, и Гермиона невольно откинула голову назад, ощущая ни с чем несравнимый экстаз. Звуки, которые она издавала при каждом похотливом движении его языка, были вне ее контроля. Слава Мерлину за стандартные заглушающие чары, иначе ее наверняка услышали бы в соседнем номере. Она запустила пальцы в его волосы, высвободив пряди из пучка. Гермиона вцепилась в его волосы, как в спасательный круг, пока Драко сосал ее чувствительный бугорок, а его глубокие стоны отдавались под ее кожей греховной симфонией. — Вот так, Грейнджер, — Драко прекратил сосать ее клитор, чтобы с ухмылкой взглянуть на нее. — Я хочу ощутить вкус твоего освобождения на своем языке, — долго, медленно и мучительно он вылизывал ее складки. — Не буду трахать тебя, пока ты не кончишь для меня. Она не знала, что пытка может быть такой сладкой. Жар разгорался внутри нее, возбуждение нарастало с каждым прикосновением. Гермиона больше не могла различать, какие звуки принадлежали ей, а какие — ему. Удовольствие было слишком сильным. Когда его мозолистый палец присоединился к его безжалостному языку, под ее веками замерцали искры. Огонь достиг пика и внизу живота словно натягивалась струна, которая жаждала разорваться, пока Драко продолжал ласкать и дразнить. Ее клитор пульсировал. Мерлин, Моргана и Цирцея. Она отдавалась ему с пламенной страстью, балансируя на грани. — Еще, Драко. Мне нужно… я… Второй палец скользнул в ее и без того напряженные стенки, и ее возбуждение достигло своего пика, и она будто упала с обрыва. Волны чистого кайфа прокатились по ней, когда Драко впился ртом в ее клитор и, добивая девушку окончательно, страстно пососал его. Гермиона вскрикнула, когда ее накрыл всепоглощающий оргазм. Рваные вдохи заполнили комнату, пока все ее тело содрогалось от пульсирующего удовольствия. Потребовалось некоторое время, чтобы ее дыхание выровнялось, и тогда Драко снова ворвался в ее рот, скользнув сразу по языку, покрывая его ее собственным вкусом удовольствия. Он обхватил руками ее щеки, и Гермиона растаяла в поцелуе. Она растворялась в его прикосновениях. Теперь его кожа блестела от пота, позволяя ее пальцам скользить по его татуировке дракона и вниз по груди, и под резинку боксеров. Она обхватила его твердую длину, и Драко застонал от ее ласк. Он был твердым и толстым, но кожа — шелковистой и мягкой, отчего его длина плавно скользила в ее руке. Она двинула кистью вверх и вниз, и Драко дернулся под ее хваткой. — Блядь, — он стянул свои боксеры до конца, и они приземлились где-то в другом конце комнаты. Драко снова прижался своими губами к ее и повалил их на матрас так, чтобы Гермиона оседлала его. Она вновь обхватила его член, только теперь еще крепче. Ее бедра вжались в него, и жемчужная капля засверкала на конце его твердеющей длины. Когда она замедлила движения, Драко прикусил нижнюю губу и уткнулся лицом в подушку. — Черт, Грейнджер, — его голос был сдавленным, глаза зажмурены, Драко выглядел так, словно был готов взорваться. – Продолжай. Он накрыл ее руку своей и ускорил движения. Гермиона поймала нужный ритм, одновременно двигая и рукой, и бедрами, их совместные стоны и всхлипы наполнили комнату. Скользкое тепло между ее ног увеличивалось с каждым движением, с каждым звуком. Она жаждала, чтобы он оказался внутри нее. Ей нужно было узнать, каково это — полностью отдаться ему. Она приподняла бедра и расположила его член у своего входа. Головка проникла внутрь, и Гермиона ахнула даже от такого малейшего проникновения. Низкий стон вырвался из него, когда она начала опускаться на его длину, делая паузу каждые пару дюймов, чтобы позволить своему телу привыкнуть к его размерам. Драко обхватил ее бедра своими крепкими руками и направил ее тело к себе, сам двигаясь к ней в одном ритме. Достигнув основания, Гермиона рвано вздохнула от ощущения такой заполненности. — В тебе так охуенно, — выругался Драко, когда она качнулась вперед. Его пальцы сжали ее ягодицы сильнее, когда Гермиона начала двигаться вверх и вниз. Его толстая длина легко скользила внутри нее, заново разжигая ее недавно удовлетворенное пламя. Они начали медленно, находя ритм, в то время, как ее стенки сжимались вокруг него, пока движения не стали более плавными. Более синхронными. Драко схватил ее сзади за волосы и заглушил стоны поцелуем. В его настойчивых объятиях она чувствовала себя в безопасности. С каждым толчком Драко прижимал ее к себе все ближе, их губы оставались на расстоянии вдоха. Он толкнулся глубже, вырывая из нее вздохи, стоны и мольбу. Она жаждала большего. Хотела, чтобы он взял от нее то, что ему было нужно. На его груди выступал пот, как и влага нарастала между ее бедер. Она гналась за своим удовольствием так же сильно, как стремилась разжечь его, не сдерживая криков каждый раз, когда он наполнял ее. — Еще, Драко, — вскрикнула она, двигая бедрами в такт его ритму. — Не останавливайся. Он перевернул ее, подминая под себя, и она всхлипнула от перемены положения. Драко продолжал вбиваться в нее своими глубокими толчками и поглощать ее в еще более глубоких поцелуях, одной рукой лаская ее грудь, а другой найдя ее клитор. — Да. Вот так. Жестче. Ох… Ох… не останавливайся. Еще. Никогда не останавливайся. О, Боги. Драко. Я… я… Второй оргазм обрушился на нее еще интенсивнее, чем первый. Ее стенки сжались вокруг него, спина выгнулась, и она нырнула в море сладостного удовлетворения. Гермиона выкрикивала его имя бесчисленное количество раз, в то время как Драко, увеличив темп, достиг собственной благословенной кульминации вскоре после нее. Легкие горели от прерывистых вдохов, когда они рухнули на матрас, кожа и волосы были мокрыми. Не готовая терять контакт, Гермиона прижалась к Драко всем телом, положив голову ему на грудь. Он притянул ее ближе своими покрытыми татуировками руками: одна половина ее тела была под защитой дракона, другая укрыта идиллическим водопадом. Прикрыв веки, она вдохнула его запах, не желая забывать ни единой детали этого момента. От него пахло осенними листьями в бескрайнем лесу, наряду с пергаментом от их исследований. Как будто все ее любимые вещи собрались в одно целое. Когда-то давным-давно в классе зелий она однажды почувствовала запах своей Амортении, когда Драко был всего в нескольких футах от нее. Амортенция пахла тремя вещами: свежескошенной травой, новым пергаментом и мятной зубной пастой. Тогда она приписывала эти запахи другим сторонам своей жизни, но что, если все они вели к нему? Свежая трава, которая окружала их в святилище, кипы пергамента, которые они с Драко перебрали, ища зацепки в расследовании, зубная паста, которую она нашла в то первое утро в ванной комнате. Гермиона никогда не была из тех людей, кто верит во что-то, что нельзя подкрепить фактами, но что если у нее на самом деле было достаточно доказательств, чтобы предположить, что им с Драко суждено быть вместе? Ее отвлек нежный поцелуй в лоб, за которым последовал еще более нежный шепот. — Останься. Гермиона уютнее устроилась в его объятиях. — Я никуда не собираюсь уходить. — Останься. Оставайся здесь. Она распахнула глаза и обнаружила, что взгляд Драко прикован к ней. Ее сердце подскочило к горлу. — Что ты имеешь в виду, под остаться здесь? — В святилище. Не только на еще одну неделю. Насовсем. Гермиона разинула рот, не веря своим ушам. — Ты же знаешь, что я не могу. Моя жизнь, моя работа… — Работа, на которой ты несчастна. — Но моя жизнь состоит из гораздо больших вещей, чем работа. Англия — мой дом. Там все мои друзья. Мои родители… Я не могу снова оставить их после всего, через что мы прошли, я так упорно боролась за их безопасность и возвращение памяти. Она смотрела на Драко с раскрытым ртом, не в силах подобрать нужных слов. Дело было не в том, что ей не хотелось остаться, конечно, он знал это. Но мечтать о том, чтобы остаться, — это одно, а рассматривать такой вариант на самом деле… Это было безумством — с учетом ее чувств к Драко или без. Ее сердце налилось свинцом, когда она увидела в его глазах разочарование, которое он пытался скрыть. В горле пересохло, но Гермиона заставила себя сглотнуть. — Ты бы когда-нибудь рассмотрел возможность возвращения в Англию? Его грудь поднималась и опускалась на глубоких вдохах. — Маме бы это понравилось, — он уставился в потолок. — Поднимает эту тему при каждой нашей встрече. Она никогда этого не говорит, но единственная причина, по которой она остается в нашем французском поместье, — потому что она надеется, что так я буду навещать ее чаще. Но я знаю, что она хотела бы, чтобы я жил поближе. Слова застряли у нее в горле. — Я бы тоже хотела, чтобы ты жил поближе, — прошептала она. Драко крепко прижал ее к себе, и Гермионе пришлось зажмуриться, чтобы на ее увлажненных глазах не проступили слезы. Ей бы хотелось остановить этот момент. Найти Маховик Времени и бесконечно повторять эту сцену. Почему что-то настолько прекрасное должно заканчиваться? Должно было быть какое-то иное решение. Ее мозг так и не смирился с тем, что на эту проблему не нашлось ответа. Но если она не могла оставить позади свою жизнь в Англии, а Драко не хотел возвращаться, какое тогда решение можно было найти? — Эй, — его шепот окутал ее, как нежное объятие. Она открыла глаза, и Драко смахнул слезу, которая застыла в уголке ее глаза. — Это еще не конец. Ее сердце сжалось. — Пока. У Драко не нашлось, что на это ответить. И какой вообще мог быть ответ? Она обхватила руками его торс и сильнее прижалась к нему. По крайней мере, сейчас она все еще была с ним. Их окружала тишина и острое желание ощущать близость друг друга, пока не вышло их время. Гермиона смотрела в пустоту, а мысли в ее голове грохотали на фоне тишины комнаты. Как она могла попрощаться с Драко? Никто не вызывал в ней такие чувства уже очень много лет. Но стоило ли рисковать своим сердцем, если эта дорога вела их в тупик? Она увидела какое-то свечение в другом конце комнаты, и сначала Гермиона подумала, что это вновь проступившие слезы отразили так свет, но смахнув несуществующую влагу, она поняла, что причина в чем-то ином. — Драко, что у тебя в кармане? Он вскочил с кровати и подхватил брюки с пола. — Клянусь, я убью Наземникуса за то, что он выбирает самое ужасное время. Но когда Драко вытащил монету, она оказалась не от Наземникуса. Это было святилище.