Я тебя рисую

      Вся бравада улетучилась, стоило нам подойти к Главной резиденции.       — Ужин пройдет в парадном зале, — сказал Иллуми по пути. — Тебе должно там понравиться.       Я подняла глаза на жениха и постаралась улыбнуться. Мне б его уверенность… После посещения Розового сада, все встало с ног на голову. Решимость постепенно покидала меня: наряд становился всё более убогим, чужие заколки всё более тяжёлыми, а мужчина, ведущий меня вперед, всё более отстранённым. Я не знала, как описать это — просто смотрела на то, как замирают черты безупречного лица и сама невольно холодела. Шаг стал более плавным и манерным, движения скупыми, осанка прямее… вспоминалось то время, когда гувернантка Ромера прохаживалась рядом и оценивала движения учениц. Помню, как резко все девушки, включая меня, распрямляли плечи и вскидывали подбородок.       — Зал относительно небольшой, но там поработал искусный резчик по камню, — продолжил Иллуми, не замечая, что мне сейчас не до убранства их дома. — Арки, колонны, статуи на постаментах. Это смотрится слегка непривычно, но всё равно красиво.       Тонны и тонны камня… Резного, красивого и холодного. Я присмотрелась к жениху: алебастрово-белая кожа, темные, будто замершие глаза, четкие линии лица и тела. Я провела большим пальцем по его руке, проверяя, не каменный ли он.       — Что-то не так? — спросил он, остановившись.       Он стал лучше чувствовать меня… Иллуми и раньше проявлял поразительную догадливость, но сейчас он будто проникал под кожу. Того и глядишь, научится читать мысли…       — Просто волнуюсь, — отговорилась я.       Губы мужчины дрогнули. Он поднял мою руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Похоже, ему понравилось… или это из-за того, что большее нам пока не позволено?.. Хотя я и не против такого. Касание его губ напоминало прикосновение лепестка: такое же нежное и немного щекочущее из-за теплого дыхания.       — У тебя хорошо получается отвлекать меня, — заметила я. Я хотела бы грозно нахмуриться, но улыбка никак не покидала лица. — И соблюдать при этом приличия.       Я не могла не отметить, что он сохранил между нами дистанцию и не позволил себе чего-то большего, чем едва ощутимое прикосновение. Если бы не было тех поцелуев в «Уголке» я бы никогда не поверила, что этот человек может быть страстным.       — Шесть дней приличий, — Иллуми едва слышно хмыкнул и пожал плечами. — Будь моя воля, всё бы было иначе.       Как иначе? Я чуть нахмурилась, не понимая контекста. Хорошо ли то, что он имеет в виду? Плохо ли? Может это намек на то, что веду себя доступно? Или вновь его одолевают мысли о том, что всё происходит быстро?..       — Нам надо поспешить, — мужчина прервал хаотичный поток мыслей и потянул за собой. — Опоздания в нашей семье не приветствуются.       Опоздания ни в одном приличном обществе не приветствуются…       Я прикусила щёку изнутри и опустила взгляд на носки туфель.       Мы ускорились. Я не знала сколько идти до парадного зала и из-за этого невольно нервничала сильнее. А ведь сегодня меня представят всей семье! Старшим родственникам, братьям и сестрам… всем. Завтра Иллуми должен будет представить меня своим предкам, но предстать перед мёртвыми было как-то проще, чем перед живыми.       Даже мысленное упоминание мертвецов воскресило в памяти судорожное дыхание гнойного человека после того… после того, как…       Нет! Не думать об этом! И о дыхании его не думать! Он сам виноват!       Но, если бы Вард пришел чуть раньше, этого бы не произошло…       Иллуми резко остановился и развернулся ко мне. Я удивленно на него посмотрела, не понимая причин остановки. Еще больше вопросов промелькнуло в моей голове, когда жених нарушил дистанцию и взял меня за предплечья.       — С тобой ничего не случится, — пристально глядя мне в глаза, сказал он. — Все будут к тебе очень милы и обходительны. Веришь?       Я, не задумываясь, кивнула. Сложно не поверить, когда он говорит так. Так уверенно, так твердо, так настойчиво и бескомпромиссно. Я невольно улыбнулась, понимая, что точно буду за ним, как за каменной стеной.       — Верю, — я первой отвела взгляд, не в силах долго смотреть в его темные провалы. — Мы опоздаем.       Иллуми выпрямился и, вновь взяв меня за руку, повел дальше по коридорам.       Сейчас коридоры уже меньше давили на меня. То ли я так быстро привыкла и адаптировалась, то ли, что вероятней всего, груз других волнений был тяжелее. Если вспомнить рассказы Каллуто, кто будет на ужине?       Кроме госпожи Кикё, господина Сильвы, господина Зено и Каллуто оставались прадедушка Иллуми, бабушка Майа, Аллука, Киллуа и Миллуки. Больше любительница культуры страны Восходящего солнца никого не называла.       Я вздохнула и подняла глаза на высокие двери. Каким-то шестым чувством я понимала, что вот он — вход в парадную. Роскошный и торжественный, великолепный в своей мрачной красоте… Он напоминал мне врата в ад.       Иллуми выпустил мою руку и, подойдя к двери, упёрся в створки двумя руками. Мышцы спины и плеч напряглись и рельефно прорисовались. Трапеция, дельта, широчайшая… Я невольно открыла рот, засмотревшись на впадину лопатки. Как интересно: его мышцы крепко и четко цеплялись друг за друга, образуя единую систему. Я была уверена, что эта система работает без перебоев и осечек: четко, точно и уверенно — в этом весь Иллуми.       Дверь с шумом отворилась. Я, все так же приоткрыв рот, подняла взгляд вверх. Сколько же они весят? Мужчина не запыхался, неся тяжёлые транспортировочные короба одной рукой, а тут вон как напрягся.       — Прошу, — Иллуми отвлёк меня от размышлений и подал руку. Двери напряженно замерли. Я скосила на них взгляд и, ухватившись за протянутую ладонь, поспешила войти в парадный зал.       Врата начали закрываться за нашими спинами. Вкрадчивый скребущий звук едва не заставил меня передернуться. Предательскую дрожь я смогла сдержать, а вот мурашки — нет. Стараясь их игнорировать, я судорожно улыбнулась и огляделась.       Традиционный круглый стол был ещё пуст, а семья Иллуми рассредоточилась по помещению. Я едва не ссутулила плечи, ощутив на себе их взгляды…       — О, наконец-то вы тут! — госпожа Кикё поднялась с кресла и направилась к нам. — Как тебе сад?       — Он… — я с трудом проглотила слово «неприятно», — …поразителен.       Женщина подошла ближе и, нарушая все принятые в Падокии устои, обняла меня за плечи. Я едва успела выпустить ладонь Иллуми… От госпожи Кикё исходил нежный аромат цветов и пудры, напоминая мне, что я на себя брызнуть духами совсем забыла.       — Мы уже делали ставки, задержитесь ли вы, — она первой разомкнула объятия и повернулась к сыну. Взгляд её стал лукавым, но все таким же теплым.       Я невольно покраснела и опустила взгляд, чувствуя как уши начали гореть от стыда. Разумом понимаю, что она подшучивает над Иллуми, но неловкость почему-то испытывала я.       — Тараторка, — обидное для меня слово прозвучало беззлобно и ворчливо. — Отойди-ка, дай хоть посмотреть на неё.       Чтобы догадаться, что говорят обо мне, не надо быть гением. Я спешно улыбнулась, уже догадываясь кого увижу. Каллуто как-то обмолвилась, что бабушка Майа может показаться бесцеремонной при первой встрече. Что ж… девочка была права — первое впечатление бабушка Иллуми производила неоднозначное.       Пожилая женщина — назвать ее старушкой у меня язык не поворачивался — была одета в ханьфу бордово-красного цвета. Благородный цвет ткани мне запомнился больше всего: он был приятен взгляду и раньше я бы назвала его винным, но теперь… теперь он невольно ассоциировался у меня с темной кровью, вытекающей из поврежденного горла. Я быстро перевела взгляд на подол нижнего платья, стараясь прогнать образ мертвеца. Нижнее платье было черным, золото в волосах и ушах — темным, выдавая баснословную стоимость украшений. Умелый макияж скрывал возрастные изменения, но в то же время не делал её «молодящейся»: всего было в меру. Светло-фиолетовые глаза, умело подведëнные черным карандашом, цепко рассмотрели меня. Я оцепенела под её сканирующим взглядом.       — И правда симпатичная, — хмыкнула пожилая женщина. — И зубы все на месте.       Я стушевалась и постаралась меньше улыбаться, пряча зубы губами. Не ожидала, что мне будут в рот заглядывать.       — Бабушка Майа! — госпожа Кикё всплеснула руками. — Уже давно прошли те времена, когда здоровье оценивали по зубам!       — Но актуальности это не потеряло, — как ни в чем не бывало ответила пожилая женщина и перевела взгляд на внука. — Что замер, внучок? Представь невесту как полагается.       Я скосила глаза на Иллуми. Удивительно, но мужчина улыбался. Улыбка была слабой, конечно, но даже она делала черты его лица мягче.       — Конечно, бабушка, — жених взял меня за руку и встал рядом. — Хочу познакомить тебя с Роу. Этой девушке я дам свое имя и прошу вас принять её в семью.       Мужчина потянул меня вниз. Я быстро сообразила, что от меня требуется. Выпустила руку Иллуми и опустилась на колени, положив ладони на пол и склонив лицо вниз. Поклон уважения и смирения. Странно… я ожидала, что этот поклон будет предназначен господину Сильве или прадедушке Иллуми.       — Поднимитесь, дети, — голос бабушки Майи не стал мягче, но в тоне угадывалось одобрение. — Совсем скоро мы примем эту девушку в семью.       Я сглотнула, боясь чем-то выдать свою нервозность. В Ромере девушки рассказывали, что есть ещё семьи, сохранившие архаичные традиции. Однако считалось, что весь архаизм носил лишь декоративный характер. Что ж… что-то подсказывало мне, что в случае с семьей Иллуми всё происходящее — не пустой звук. Не получи мы сейчас одобрения бабушки Майи, полноправным членом семьи я бы не стала даже с брачным договором.       Жених поднялся раньше меня и помог. Я поблагодарила его кивком, побоявшись открывать рот. Голос не слушался меня, а блеять перед бабушкой Майей точно нельзя.       — Пойдем, — пожилая женщина подозвала меня к себе. — Я познакомлю тебя со своим мужем, сыновьями и внуками.       Я кивнула и пристроилась за её левым плечом. По посадке госпожи Кикё за столом, я предположила, что женщинам в семье Золдик полагается стоять по левую руку от вышестоящего. Судя по тому, что меня не одернули — угадала. Ну, или бабушка Майя не стала делать замечание. Или же я себя накручиваю и в семье Золдик вообще нет такой традиции.       О чем я вообще думаю?..       Я посмотрела на спину бабушки Майи и перевела дыхание.       Она подвела меня к пожилому статному мужчине. Я догадалась, что это прадедушка Маха. Он был лыс, седая аккуратная борода спускалась до середины груди, в мочках ушей серьги-талисманы. Он тоже был одет в ханьфу темно-бордового цвета, но нижняя рубаха у него была белой. Я улыбнулась и низко поклонилась перед прадедушкой Иллуми, только теперь понимая, что бабушка Майя на самом деле приходится жениху прабабушкой.       — Мой супруг, Маха, — бабушка Майя подтвердила догадку.       Судя по всему это он вошёл в семью Золдик через брак. Иначе, думаю, бабушка Майа никогда бы не стала старейшиной семьи. Сколько им, интересно? На вид не больше шестидесяти пяти — семидесяти, а на самом деле?..       Я выпрямилась.       — Рад, что у нас с Майей появилась ещё одна внучка, — прадедушка Маха сделал шаг вперед и осторожно приобнял меня за плечи, предусмотрительно не задевая повязку. — Да ещё и такая красавица.       Я стыдливо потупилась. Нахваливание красоты невесты было обычным делом на смотринах, и головой я понимала, что они говорят это, потому что так принято… но как же приятно такое слышать!       — Спасибо, — я еще раз поклонилась, когда прадедушка Маха меня отпустил. — Я постараюсь оправдать ваши ожидания.       Супруг бабушки Майи улыбнулся и кивнул.       Пожилая женщина указала на господина Зено, дедушку Иллуми, и мужчину, которому я ещё не была представлена.       — Мои сыновья: Зено и Зигг.       Я поклонилась мужчинам. Теперь понятно почему они так похожи. У обоих серые глаза отца и тонкие губы матери. У господина Зено черты лица были более резкими, а у господина Зигга более выдающийся нос, который, как мне показалось, был не раз сломан.       Господин Зено скупо улыбнулся и кинул — оно и понятно, мы с ним уже виделись сегодня — а вот господин Зигг удивил. Мужчина широко улыбнулся и, подойдя ближе, сграбастал меня в медвежьи объятия. Благо дыхание перехватило — взвизгнуть не смогла.       — Отец, ты скуп на похвалу, — сказал он, поставив меня на пол. — Девушка хороша как ангел! Иллуми очень повезло!       Я, продолжая ошарашено пялиться на деда жениха, потянулась к заколкам в волосах, проверяя не повело ли их. Не ожидала такой встречи…       — Спа-спасибо, — я все же запнулась и спешно поклонилась, пряча покрасневшие щеки.       — О, Зигг, — тонкий голосок госпожи Кикё лучился весельем, — Ты всё ещё способен впечатлять девиц. Роу даже заикаться начала!       — Мой внук, Сильва, — продолжила бабушка Майа, не обращая внимание на беззлобное зубоскальство родственников.       Перед господином Сильвой я предстала растрёпанная и алая. Как на зло припомнилось сегодняшнее утро, когда он застал нас с Иллуми целующимися… Кошмар какой.       Я, дожидаясь положенной похвалы, склонилась в поклоне.       — Не бойся, — низкий голос мужчины, которого я вскоре буду называть отцом, был грубым и устрашающим. Я невольно напряглась ещё сильнее. — Думаю, нам нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу.       Я едва не кивнула — в последний момент удержалась — но судя по широкой улыбке господина Сильвы, он об этом догадался.       Когда госпожа Майа подвела меня к последнему мужчине в зале, мои щеки полыхали. Успокоиться я не успевала.       — Мой правнук, Миллуки.       Я поклонилась перед парнем. Младший брат Иллуми был ненамного старше меня и ещё не утратил юношескую мягкость. К тому же, он был намного полнее любого находящегося в зале, что тоже его молодило.       Я приподнялась, понимая, что что-то не так. По традициям, Миллуки, будучи младшим братом Иллуми, должен был поклониться мне как равной. Мы бы обменялись словами радости от заключения союза и перешли к госпоже Кикё и Каллуто.       Но Миллуки не поклонился.       Я выпрямилась, понимая, что не дождусь от младшего брата жеста уважения.       — Рада вступить в вашу семью, — с мягкой улыбкой сказала я и кивнула. — И обретению брата.       — Не спеши с выводами, — тонкие губы юноши дрогнули в усмешке. Полноценную насмешку перед старшей родственницей он себе не позволил, но я успела уловить его истинное отношение к происходящему. — Я брат твоего мужа, а не твой.       Что ж… Хорошо, что Каллуто предупредила меня о возможных сложностях в общении с Миллуки.       Я прижала ладони к животу и поклонилась ещё раз, показывая, что принимаю поставленные им условия. Раз он хочет общаться только через Иллуми — его право.       Судя по поджатым губам, он не совсем это имел в виду. Миллуки явно не понравилось то, что я не показала своего расстройства и вежливо пошла ему навстречу, сохранив лицо. По всем правилам сегодняшний день должен был стать моим, но Миллуки позволил себе грубость и неуважение… Любую девушку такое могло неприятно задеть.       Что ж… мне тоже неприятно, но не смертельно.       — Моя невестка, Кикё, — голос бабушки Майи не изменился. Возможно, выходка внука её не удивила или вовсе была предсказуема.       Я улыбнулась и поклонилась перед госпожой Кикё. Даже не смотря на поведение Миллуки я смогла сохранить улыбку. Не знаю, что мне помогло: то ли то, что госпожа была мне приятна, то ли работа в «Уголке»… Да и важно ли это?       — Соглашусь с Зиггом: нам достался настоящий ангел, — женщина улыбалась мне, но глазами косила на младшего сына.       — Если я ангел, то вы точно фея, — от чистого сердца сказала я. Я правда восхищалась этой женщиной. Такой утонченной, такой изящной и роскошной.       — О, ты меня перещеголяла, — улыбнулась госпожа, сосредоточив внимание на мне. — Но я еще возьму реванш.       Я не сдержалась и улыбнулась шире, вновь обнажив зубы. Соревнования в комплиментах это то, что я с радостью приму. К тому же, госпожа права: впереди день народного единства, дни рождения и прочие праздники, на которые принято говорить друг другу приятные вещи. Многие относятся к этому, как к лицемерию, но лично я рада, что есть такая традиция.       — И моя правнучка, Каллуто.       С младшей сестрой Иллуми всё прошло так, как должно. Каллуто повторила мой поклон зеркально до миллиметра и улыбнулась. Светло-фиолетовые глаза — точно бабушкины — радостно блестели.       — Рада тому, что вступлю в вашу семью, — я говорила первая, так как была старше её. — И появлению младшей сестры. Всегда об этом мечтала.       Каллуто улыбнулась шире, но не позволила себе показать зубы. Выдержка у неё в разы лучше моей. Я после короткого разговора с госпожой Кикё и не пыталась сдерживаться.       — Я тоже рада, что у меня будет старшая сестра, — девочка прервалась, потупившись. На бледных щеках появился нежный румянец.       На мгновение мне показалось, что она оговорилась, но это чувство улетучилось. Я взяла тонкие ладошки девочки в свои руки. Кожа рук у Каллуто оказались грубой и мозолистой, будто она каждый день тяжело трудится, а не учится.       Сестра сжала губы крепче, сдерживая улыбку. Радостная такая… От её радости и мне было светло.       — На этом с представлением покончено, — бабушка Майа шаркнула ногой, привлекая наше с Каллуто внимание. — Пойдемте, девочки. Устроитесь за столом рядом со мной. Кикё, не дуй губы! Твое место подле мужа!       Я повернулась к госпоже и успела заметить, как она поджимала губы. Со стороны и правда выглядело, будто она их надула. Женщина поймала мой взгляд и, подмигнув, поплыла к мужу. Я в очередной раз поразилась, насколько плавная у неё походка… Казалось, словно ветер поддерживал её хрупкую фигуру и нес по воздуху. Если бы не стук каблуков — я приняла своё предположение за правду.       Мы расселись за круглым столом, пока слуги без спешки заканчивали приготовления. Волнения немного поутихли, и я наконец-то смогла спокойно осмотреться. Как Иллуми и говорил: парадный зал был великолепным. Высокие потолки, каменные барельефы, статуи загадочных существ, большие окна и массивные люстры со свечами. На столе тоже стояли свечи, как и в искусных торшерах, и дарили мягкий рассеянный свет. Красиво, но инородно. Почему-то мне казалось, что в окнах не должно быть стекла. Мне чудилось, что ветер свободно гуляет по залу, а освещение дарит яркая луна… ну, или что-то похожее. Я была уверена в том, что в этом зале уместней не игривый желтый свет, а лунно-синий.       — Так ты закончила Ромер? — спросил прадедушка Маха.       Я вынырнула от отвлеченных мыслей и улыбнулась пожилому мужчине.       — Да, — расспросы были ожидаемы. Неудивительно, что родственники Иллуми хотят побольше узнать о девушке, которая совсем скоро войдет в их семью. — До этого я получала домашнее образование.       — До семи лет, получается, — я бы не назвала фразу господина Зено уточнением — это скорее походило на констатацию факта. Я неуверенно кивнула, не понимая, нужен ли мой ответ вообще. — А воспитывалась ты няней?       — Не только ей. У меня, как и положено, были гувернантка и приходящие учителя, — сказала я, отведя взгляд в сторону. — Однако нянюшка была мне ближе.       Господин Зено кивнул, получив ответ.       — Как ты относишься к приключениям? — спросил господин Зигг.       Я не сдержала удивления.       Я была лишь в родной провинции Вэй и в Денторе. Мне сложно рассуждать о приключениях.       — Мне понравилось ехать на поезде, — я едва нашлась с ответом. Путь из Вэя в Дентору занял почти двое суток, так что я в полной мере оценила удобство купе и вагона-ресторана. — Но я никогда не покидала границ республики, так что мне сложно ответить на ваш вопрос.       — Как не покидала? — удивление господина Зигга не было поддельным. Он и правда не представлял, как можно не покидать границ республики. Мне даже неловко стало…       Я облизала губы и отвела взгляд.       — Юным девушкам неприлично путешествовать без мужа или родителей, — ответила я. — Мои родители не могли оставить семейное дело и вели оседлый образ жизни.       — А-а-а, простые обыватели, — со скукой протянул господин Зигг. — У нас семейное дело завязано на путешествиях, так что оседлый образ жизни тебе больше не грозит.       Я оторопела.       Что он имеет в виду? Я уже поняла, что командировки Иллуми часто затягиваются и происходят вдали от дома, но не думала, что мне придется ездить с ним.       — Я с удовольствием свожу Роу куда-нибудь на отдых, — взял слово Иллуми, спасая меня от ответа. — Но на заданиях ей делать нечего.       — Как нечего? — господин Зигг потерял ко мне интерес и переключился на внука. — Твоя мама первые годы не могла ездить с мужем из-за твоего рождения, но после того, как ты немного окреп, вовсю колесила по миру!       Мужчина прервался на пару секунд и резко повернулся обратно ко мне всем телом. От его движения я подпрыгнула.       — Постойте-ка, — мужчина прищурил льдисто-серые глаза и улыбнулся. — Неужели наша дорогая Роу уже…       — Роу не беременна, — прервал господина Зигга Иллуми. Тон жениха стал холодным, твердым и колючим, отбивая любое желание спорить. — Просто у неё иной род деятельности.       Ничего не понимаю… Я смогла загнать стыд подальше и внимательно вслушивалась в отрывочный диалог мужчин, теряясь в догадках. Что такого в том, что госпожа Кикё юрист? У неё благородная и полезная профессия, разве это не нормально, что она помогала мужу в командировках?.. К чему столько недосказанности?       Господин Зигг перевел взгляд на меня. От смеси поражения, неверия и смеха в глазах мужчины, у меня ком встал в горле. Теперь и речи не шло ни о каких вопросах. Тут бы улыбку удержать.       — Вот это подарок, — взгляд господина Зигга стал изучающим, будто он не на человека смотрел, а на удивительную зверушку, ранее неизвестную. — Рисковый ход ты делаешь, внучёк. Мы же даже не знаем, на что она способна.       — Мы уже знаем, что она способна на убийство, — таких слов от Миллуки я не ожидала. Невольно открыв рот, я повернулась в сторону младшего брата жениха.       Кровь отлила от лица стоило мне вновь вспомнить лицо гнойного человека и его хрипы.       — Миллуки! — гаркнула госпожа Кикё не своим голосом. По крайней мере я, привыкшая к ее нежному и мягкому голоску, вздрогнула.       Обстановка за столом резко изменилась. Что-то тяжёлое и густое, как топкая вода в болоте, заполнило просторный зал. Младший брат жениха побледнел, но смотрел он почему-то не на мать, окликнувшую его, а на Иллуми.       Я тоже повернулась к возлюбленному. И замерла, не узнавая… Лицо Иллуми застыло, лишившись каких-либо красок, чёрные глаза стали плоскими и пустыми, как редчайший оникс. Губы сжаты, шея и руки напряжены, волосы слабо колышутся, будто на ветру. Но ветра нет.       Я сглотнула. В полной тишине мог глоток был хорошо слышен. Иллуми резко повернулся ко мне.       — Пить… — невнятно выдавила я, боясь отвести взгляд от родного лица. Удивительно, но я не боялась Иллуми — я чувствовала, что его злость меня не коснется. — Горло пересохло.       Исполнительный слуга тут же возник у стола и налил воды в высокий стакан.       — Ваша вода, — сказал он.       Помните меня?! Помните слугу, который принес воды для вашей икебаны?! Для вашей чертовой икебаны!       Я невольно замерла, вспомнив последние внятные слова гнойного человека.       Слуга, который принес воды…       Я скосила глаза на неприметного мужчину и взяла в руки стакан. Глоток воды спас меня от необходимости как-то реагировать на происходящее и позволил спрятать лицо. Я боялась, что ужас той ночи, обуявший меня, вырвется наружу. Руки тряслись, но я этого не почувствовала, а увидела. С трудом сделав глоток, я поставила стакан и спрятала ладони под столом.       — Сегодня первый день, когда Роу поднялась с постели, после произошедшего в магазине, — бабушка Майа говорила спокойно, но я улавливала скрытую угрозу. — Забыл, какого это?       Она будто не договорила… так и хотелось дополнить фразу: «…или напомнить?».       — К тому же, сегодня семейный праздник, — добавил господин Сильва. Он тоже был хмур, но по одному выражению лица было сложно сказать о его отношении к произошедшему. — Выпьем.       Все потянулись к бокалам и поднялись. Господин Сильва, как глава семьи, говорил первым.       — Сегодня у нас два события, — начал он, обводя семью взглядом. — Наступил двухтысячный год, обещающий нам благоденствие и процветание, — старшее поколение благосклонно улыбнулось, но я не понимала их реакции. Вообще-то белый дракон всем нес блага… — Второе событие, как я считаю, более весомое, — я нашла в себе силы улыбнуться. Все происходящее било по нервам не хуже тока, буквально заставляя внутренности в узел закручиваться. — Выпьем за Роу и Иллуми, и пожелаем им обрести в браке то, чего ранее в жизни не хватало.       Тост поддержали. Мне оставалось лишь улыбаться и благодарно кивать, как и положено невестке. Безумно хотелось пересечься взглядом с Иллуми, но я боялась, что не выдержу и просто разревусь, поэтому прятала глаза.       Мы чокнулись, выпили и сели на свои места. Застучали столовые приборы. Мне кусок в горло не лез… Я смотрела на традиционный наваристый бульон с курицей и зеленым луком, и никак не могла найти мужества проглотить хотя бы ложку. Боялась, что меня вырвет.       — Знаешь, Роу, я понимаю тебя, — подняла глаза на господина Зено. Дедушка Иллуми сидел между главой семьи и господином Зиггом и крошил пресную булочку, приготовленную на пару. — Я понимаю, как тяжело убить человека.       О чем он вообще?.. Как такое можно понимать?.. И почему они так спокойно об этом рассуждают?.. Убить, пытать — что Иллуми, что господин Зено рассуждали об этом так легко, будто не осознавали, насколько ужасные это поступки.       На глаза набежали слезы. В мыслях царил хаос, а на душе было горько и тяжело — хуже я себя чувствовала только на похоронах нянюшки.       Я сглотнула и опустила взгляд. Хотелось ссутулиться и спрятать лицо, но подобной вольности перед старшим родственником жениха я не могла себе позволить.       — Мне было шесть, когда я впервые лишил жизни соперника, — продолжил господин Зено, вгоняя меня в ещё больший эмоциональный хаос. Мне даже дышать стало трудно. Я хотела, чтобы он замолчал, но не решилась его прервать. Не решилась зажать уши… — В нашей семье серьезно относятся к физической подготовке. Каждый, присутствующий за столом, является мастером боевых искусств и способен защитить свою жизнь, — все, кроме меня. Я способна только инструментами для каллиграфии горло разрывать, — и именно в шестилетнем возрасте мы приводим наших детей на Небесную Арену и поручаем дойти до двухсотого этажа.       Я подняла удивленный взгляд на господина Зено.       Небесная Арена?.. Я не любительница смешанных единоборств, но всё равно не раз видела по телевизору трансляции жестокого и кровавого спорта. Я всегда считала, что это развлечение для толпы. Какие там могут быть убийства?       Наверное, он прочел вопрос по моему лицу.       — На боях Небесной Арены всякое случается и не все попадает в эфир, — мужчина скупо улыбнулся, продолжая рассказывать то, что я не хотела слышать. — На сто восемьдесят седьмом этаже мне пришлось биться с человеком, который принципиально оставлял своих оппонентов калеками. Выбор был невелик, — он пожал плечами и взял в руки бокал. — Победа над ним далась мне не легко и я могу понять, что ты испытываешь. И хочу, чтобы ты знала, что никто тебя не осуждает.       Осуждает?.. Да я ещё и не думала об осуждении — а ведь мне придется с ним столкнуться. Сколько денег и сил семье Иллуми пришлось потратить, чтобы замять это дело?.. И как это скажется на мне? Что если неприязнь Миллуки лишь первая ласточка?       Я не выдержала. Заслонки сорвало, прямо как на смотринах у господина Хи.       — Нет, вы меня не понимаете, — этот твердый голос — мой? Разве я умею так говорить?.. — Вы рассказали о том, что вам отобрать чужую жизнь было тяжело, а мой опыт иной, — я скомкала салфетку, чувствуя, как слова рвутся из меня вместе с воспоминаниями. Чересчур живо в памяти произошедшее: теплая кровь, смрадный запах, прохлада пера… — Я до сих пор не могу поверить, что отобрать чужую жизнь так просто. Он взрослый сильный мужчина, а я — слабая девушка, но в тот момент я была сильнее. Я была быстрее, и в руках у меня был острый предмет. Мне оставалось только правильно ударить.       — И ты это сделала, — сказала бабушка Майа. Я повернулась к пожилой женщине. Она сидела свободно и легко, попивала вино и, как казалось, была полностью довольна тем, что слышала. — Я бы сделала так же.       — И я, — кивнула госпожа Кикё, без улыбки. Темные глаза, такие же как у Иллуми, серьезны и непроницаемо черны.       — И я, — добавила Каллуто. Я повернулась к девочке. Младшая сестра Иллуми улыбнулась и склонила голову к плечу. — Да каждый из нас поступил бы так же. Своя жизнь всегда дороже.       Я все же не удержала осанку и ссутулилась — сдулась. Крыть было нечем… Не скажу, что их слова сильно помогли, но они поддерживали меня. Получила бы я такое же понимание и принятие в собственной семье?..       Стало горько. Я знала ответ на этот вопрос, но не была готова озвучить его даже самой себе.       Бабушка Майя спросила что-то у господина Сильвы и за столом завязался непринужденный разговор.       Меня оставили в покое.       Я выдохнула и подняла взгляд на Иллуми. Не удержалась… Я привыкла смотреть на него. Любоваться им, впитывать его образ… искать в нём необходимую мне силу. Мне безумно хотелось прикоснуться к нему, но пока могла лишь смотреть. Успокаивающий зеленый цвет, светлая кожа… и темные глаза, через которые можно увидеть бездну.       Возможно, всё, что говорят о них в Денторе — правда. Пусть… у меня хватит эгоизма, чтобы не замечать плохое.       В конце-концов, не мне кого-либо судить.       Иллуми изогнул бровь, одной мимикой интересуясь, в порядке ли я.       Я не была в порядке, но улыбнулась жениху и взяла ложку. Надо было хотя бы немного поесть.