Утерянный жемчуг

      Слуга Лиджу не заставил себя долго ждать. Они услышали, как он шумно пробирается сквозь кусты, и успели отойти друг от друга.         – Отдай ей свою одежду, – приказал Лиджу.         – Но господин, – возмутился слуга, – а как же вы? Вы весь мокрый, заболеете еще. Она же крестьянская девка, чего ей станется.         Он не желал делиться с Мэйлинь даже крошками рисовой каши, но увидев гневный взгляд Лиджу принялся выполнять приказ. Начав развязывать веревки штанов, слуга услышал недовольное “кхм”,  вздохнул и удалился за ствол дерева. После чего Лиджу забрал у него коня и отдал свой мокрый плащ.         – Мы направимся в город.         – А я, господин? В таком виде стражи меня не пропустят.         Мэйлинь стало его жалко, несмотря на то, что они никогда не ладили. Ему придется добираться пешком, да еще и в исподнем. С другой стороны, он точно не станет жертвой разбойников.          – Скажешь, что тебя обокрали. Я вышлю человека, который встретит тебя у Северных ворот.         Всю дорогу до поместья Мэйлинь сгорала от стыда. Ей было невыносимо приятно ощущать тепло груди Лиджу, когда они сидели в седле. И в тоже время — неловко от того, что случилось между ними. Она даже спрятала от стражников лицо за рукавом плохо пахнущей куртки, когда они проезжали через ворота города.          А после того, как добрались до дома линши, Мэйлинь, спотыкаясь и спеша, убежала в комнату. Она надеялась, что сможет успокоиться, если рядом не будет Лиджу. Но стоило ей лечь в постель и закрыть глаза, как ее начали преследовать образы: его взгляд, его руки, его прикосновения и губы… Эти мысли уводили ее все дальше к самым бесстыдным размышлениям, пока не наткнулись на лицо матери. Та смотрела на дочь с отвращением, как на проститутку.         Мэйлинь тяжело вздохнула, возвращаясь к проблемам завтрашнего дня.  

***

        – Ты позволишь мне проводить тебя до дома?         Лиджу вышел следом за ней. Мэйлинь надеялась, что он будет еще спать в такой ранний час, поэтому быстро собралась, стараясь не шуметь. А еще она боялась попасться на глаза слуге. Острый и злой язык этого человека сейчас мог бы наговорить столько гадостей, а она была не в настроении от них отбиваться.          – Зачем? – удивилась Мэйлинь. Ее вопрос прозвучал, пожалуй, слишком резко.          Он улыбнулся, и между ними снова повисла неловкость.         Они шли молча, но ее сердце стучало подобно барабанам, что отбивают время на городских стенах. Не понимая, как его успокоить, Мэйлинь искала любой повод, чтобы отвлечь себя от волнения.         – Как думаешь, с Сиангом все будет хорошо? – Мэйлинь не выдержала и нарушила тишину между ними.         – Он выкрутится. Солжет или подкупит. Если он столько лет прожил во дворце, то на корабле точно не пропадет.         – И все же, я не понимаю, что такого мог сделать принц, что Сианг решил убежать. – Внутри нее любопытство боролось с вежливостью, потому что в глубине души она жутко сожалела о том, что не заглянула в записку Сианга, которую пришлось выкинуть. – Почему он передал принцу черную жемчужину?         – Это символ любви и преданности. Такое дарят либо возлюбленным, либо тем, кем ты дорожишь больше собственной жизни. – Лиджу улыбнулся, видя, как в глазах Мэйлинь рождается сотня вопросов. – Я честно не знаю, что между ними случилось. Может быть, это из-за служанки, которая по слухам нравилась им обоим. А, может, принц потребовал от Сианга большей преданности, чем тот мог дать. Мой брат, на самом деле, всегда убегает, когда чувствует, что на него ложится ответственность. Ему бы лучше стать странствующим поэтом, который нигде не задерживается надолго. В любом случае, я никогда не понимал, что у брата на душе, мы не лезли друг к другу с такими вещами.          – А что насчет твоей подруги? – сменил тему Лиджу. – Я помню твою просьбу и готов помочь, но при одном условии.         Мэйлинь остановилась. До ее дома оставалось не так далеко, и ей не хотелось бы, чтобы родители заметили ее в обществе Лиджу. К тому же, она взволнованно стала прикидывать, что такого он может потребовать взамен? Несмотря на тот поцелуй, о котором они оба так и не заговорили, она помнила, что он хитрый хайшан, способный затянуть ее в новые неприятности.         – У меня есть знакомый чиновник, который может дать работу твоей подруге и ее мужу в одном из своих загородных поместий. Он владеет несколькими участками земли, так что если Суи и ее муж захотят, то в свободное время могут поучиться у крестьян.         – Спасибо, ты не представляешь, как это для меня важно! – Она не верила, что все так удачно складывалось, ей стало внезапно легче дышать. Теперь ее подруга не пропадет рядом с этим бестолковым поэтом.          Она украдкой взглянула на Лиджу и тут же об этом пожалела. Ее сердце снова застучало, а к щекам прилила кровь.         – А взамен, – его голос встревожил ее еще сильнее, и Мэйлинь начала нервно отряхивать юбку, словно на той налипла грязь. Она перебирала в голове все варианты вопросов, которые он мог задать и один казался ей глупее другого, но отчего-то именно глупость она бы и хотела услышать. – Позволь мне поговорить с твоими родителями.         – Зачем?          – Я хочу сказать им, что ты помогала следствию. Это изменит решение твоей матери.         Мэйлинь лишь тяжело вздохнула. Он даже не представляет, что за человек ее мать.         – Она — сэянка. Что бы ты ни сказал, это ничего не изменит. Не важно, кому я помогала, хоть самому императору, важно, что я была одна с мужчинами. Важно, что я общалась с ними, стояла рядом, ходила по улице, и важно, что меня видели другие. Нет, Лиджу, твои слова ничего не изменят, но спасибо, что хочешь мне помочь.         Они подошли к ее дому, но Лиджу все равно прошел во двор. Мэйлинь усмехнулась: он снова делал то, что считал нужным, а сам все эти дни обвинял ее в самодеятельности. Ну пусть теперь посмотрит, как она живет, пусть скривится от отвращения от одного вида их жилища, пусть ужаснется тому, какая у нее мать. Сердце неприятно заныло.         – Добрый день, госпожа! – Лиджу вошел в дом и поклонился матери. Та перепугано выронила миску с очищенным просо. – Меня зовут Сяовэнь Лиджу, я — линши Ведомства безопасности.         Он произносил каждое слово так, словно находился на приеме во дворце, мать становилась все бледнее и бледнее, а когда в дверях появился отец, и вовсе рухнула на колени, склонившись в низком поклоне.         – Господин, – Лиджу повернулся к отцу. Мэйлинь тем временем бросилась поднимать мать с пола.         Родители не с первого раза поняли, что он пришел вовсе не для того, чтобы бросить их в тюрьму, а чтобы поблагодарить.          – Ваша дочь оказала огромную услугу дворцу. Я не могу называть имен тех, кому она помогла, но знайте, что выше них только небо.         Дослушав до конца, отец склонился в низком поклоне, насколько позволял его возраст, а мать вновь кинулась в ноги. Плохо понимая синторский, она решила, что ее дочь натворила бед. И лишь после того, как Лиджу трижды повторил, что благодарен и хотел бы наградить семью за то, как они воспитали Мэйлинь, родители успокоились.         – Он не будет нас казнить, поднимайся, – устало обратился отец к матери. Он понимал язык лучше нее, особенно сейчас, когда из-за волнения она не узнавала даже знакомые слова. – Мы принимаем вашу благодарность и награду.         Отец поклонился Лиджу.          – Провинции нужны такие люди, – продолжил он свою явно заранее заготовленную речь. – Такие люди необходимы и при дворе. Я хотел бы взять на себя смелость и просить вас отпустить Мэйлинь на службу во дворец.         Теперь замерла в недоумении и сама Мэйлинь. Она уставилась на Лиджу, в то время, как ее родители вопросительно смотрели на нее.         – Туда не берут кого попало, а ваша дочь доказала, что верна Синторе и ее правителю. К тому же, во дворце хорошо платят, там самое безопасное место, но есть только одно неудобство, оттуда нельзя просто так выходить. Но у вашей дочери будут выходные, в которые она сможет вас посещать.         Он замолчал, внимательно наблюдая за реакцией родителей. Но те словно позабыли даже родной язык.         – Я не тороплю с решением. Можете подумать об этом в течении нескольких дней. Добавлю только, что жалованье выплачивается каждый месяц, еду и одежду предоставят во дворце. Работать она будет на женской половине, туда не пускают никого, кроме евнухов и стражей, которым запрещено общаться с обитателями покоев. Если вашей дочери повезет, и она проявит себя надлежащим образом, то обеспечит себе сытую старость.         Видя, что никто не намерен ему отвечать, Лиджу поклонился и покинул дом. Мэйлинь очнулась от услышанного и выбежала следом.         – Лиджу! – Она подбежала к нему и прошептала: – Что это только что было? Ты серьезно?          Он кивнул.         – Почему ты не сказал об этом мне?         – Я решил этот вопрос только сегодня утром.         Решил, даже не спросив ее? В Мэйлинь проснулась обида и злость, он снова поступал так, словно она была его вещью. А вдруг ей совсем не захочется идти во дворец? Почему он вообще решил, что ей нужна помощь?         – Ты не примешь такое выгодное предложение?         Она молчала.          – Куда ты сейчас идешь? – Лиджу либо не заметил, как хмурится Мэйлинь, либо делал вид, что это от него ускользнуло.         – В гостиницу.         – Это хорошо. Госпоже Ицин следует знать, что ты уходишь от нее. – В его голосе проскользнуло злорадство. – Не говори ей про дворец, скажи, что мать отдает на другую службу. Если она предложит помощь, откажись.          Еще одно решение за нее. Никогда они с Лиджу не поймут друг друга! Она бы не смогла бросить семью, как он. Но так хозяйка Ицин не втянет ее в свои темные дела, да и с матерью общаться не придется. Она даже сможет иногда навещать в выходные Суи. Что ни говори, а Лиджу все продумал и отказываться от такого было бы глупо.          – Нам по пути. – Лиджу вышел на дорогу. – Твоя мать, наверное, смотрит в окно, так что я пойду следом.         Мэйлинь оглянусь, и в самом деле увидела лицо матери. Оно выражало беспокойство, даже страх. Конечно, она боялась, но не за свою дочь, а за семью. В ее глазах так и читалось, что, несмотря на все заверения линши, она считает Мэйлинь грязной девкой, которая принесла в дом позор.         Она развернулась и пошла вдоль дороги.          Вокруг все было точно таким же, как и в другие дни: внутри тесных улиц бедного квартала кипела жизнь. Между спешащими людьми сновали дети и потрепанные коты, в закоулках просыпались от ночной попойки те, кто на днях получил плату. Совсем скоро рядом с ними появятся их жены, которые будут громко кричать и размахивать руками. Для них это было не в новинку, они точно знали, где сейчас их непутевые супруги и потому спокойно развешивали выстиранное белье на протянутых между домами веревках.         Мэйлинь шла, утопая в шуме голосов и звуках города, а еще отчетливо ощущала, что Лиджу идет за ней.          Кто знает, подумала она, вдруг Суи права, и есть чувства сильнее воли богов и законов людей? Она была уверена, что если пойдет во дворец, то их связь с Лиджу не оборвется. Может, ей пора начать думать не только о семье, но и своем будущем в этой провинции? Теперь, когда она узнала, что Лиджу и сам был сэянцем, хоть и отрицал это, ей показалось, что у них есть шанс на отношения. Да, они по-разному смотрят на жизнь, но что, если это даже хорошо? Земля, вода, небеса и огонь отличаются друг от друга, но именно они создают и поддерживают жизнь. Хотя, если взглянуть на это с другой стороны, со стороны разума, а не чувств…         Мэйлинь вздохнула.          В ней боролись страх и влечение к Лиджу. Ее будто с головой накрыла волна, как уже было однажды, в день, когда она опрометчиво зашла в море в штормовую погоду. Тогда волна поволокла ее на глубину, вместе с камнями, песком и разбитыми раковинами. Было так страшно, что воздух закончился моментально, и она утонула бы в тот день, если бы не вспомнила чему ее учил отец: море не щадит безумцев и трусов, паника – верная смерть. Тогда Мэйлинь расслабилась и позволила воде утащить ее вглубь, а следующая волна выкинула ее на берег. Если ты не в силах найти выход, иногда можно позволить обстоятельствам решить за тебя.         Мэйлинь резко остановилась и повернулась. Лиджу шел следом за ней. Он замер, на его лице блуждала тень улыбки.         – Я согласна. Я пойду во дворец.