Люби меня, время не проходит иначе,
Судьба сплела свои сети не спрашивая.
Суна не сразу слышит будильник. И первый, и второй, и третий... Сквозь сахарную вату сна ей кажется, что этот навязчивый звук исходит где-то далеко, и лишь отголосками доходит до неё. Солнечные лучи так приятно припекают, слышится пение птиц. Она уверена, что сейчас спит в уютном гамаке где-нибудь на побережье, где волны ласково омывают песчаный берег, а крики чаек подобны самой красивой симфонии. Сладко поморщившись, она сворачивается клубочком под боком Кайи и утыкается носом в его тёплое, крепкое плечо. Его восхитительный аромат с ноткой мускуса такой невозможно успокаивающий, что хочется самой стать воздухом вокруг него, раствориться в нём, навсегда оставаясь в этой истории. Вчерашний ещё один незапланированный выходной они почти весь провели в кровати, потому что на Суну резко обрушилась вселенская усталость и апатия. Предложение Кайи ещё раз посетить спа-комплекс ей показалось слишком энергозатратным, и она даже настойчиво выпроваживала мужа одного, поклявшись, что абсолютно точно не будет выдирать волосы администратору хаммама за один вежливый разговор. Она уверяла его в необходимости хотя бы на короткое время разъединится и побыть наедине с собой. Но он отказался. И этот перерыв в активности даже пошёл ему на пользу: поваляться в постели с любимой женщиной стало самой лучшей идеей. Мелодия становится настойчивее. Звуки больно ударяют по расслабленному мозгу так, что в конце концов, Суна открывает глаза. Она пару секунд пытается понять, где именно сейчас находится, а потом реальность разочаровывает мыслью, что солнечное побережье ей просто-напросто приснилось. Она тяжело вздыхает и не глядя пытается нащупать на тумбочке средство уничтожения хорошего настроения, или как его называют обычно люди: будильник. Бессвязное тыкание в экран в конце-концов не увенчивается успехом, и ей приходится взять в руки злосчастное устройство, чтобы отключить мерзкие звуки окончательно и, возможно, вновь вернутся к морю в своём сне. Вот только время и заметка, отображающиеся на экране, поднимают в ней безграничную панику. — Кайя! — она резко садится в кровати, сжимая в руках телефон, а потом бросает раздражающее устройство куда-то в сторону и принимается усердно будить мужа. — Кайя, вставай, — Суна вцепляется тонкими пальчиками в его плечо и легонько трясёт Сонмеза, но тот упорно отказывается открывать глаза, а потом и вовсе поворачивается к ней спиной, натягивая одеяло повыше. — Кайя, мы же опоздаем к доктору! Сегодня приём. Я совсем забыла, о, Аллах! Потом поспишь, — нервно тараторит Суна, а затем двигается ближе к Кайе в попытках стянуть с него одеяло. Вот же хитрый. А хитрый Кайя, в свою очередь, зря времени не теряет, и всё же просыпается от напора жены к моменту, когда она начинает отбирать его укрытие. Поэтому, когда она оказывается к нему максимально близко, он одним движением перехватывает её хрупкую фигурку и укладывает на себя. Его руки крепко, но с предельной осторожностью обвивают её талию, пока Суна возмущенно вздыхает и удивлённо смотрит, упираясь ладошками в его грудь. — Кайя, — с нажимом произносит Суна но, сдавшись в плен его чарующему взгляду и обворожительной улыбке, отпускает попытки выбраться из цепких объятий мужа. — У нас запись к доктору. Мы опаздываем. Кайя задумчиво вглядывается в лицо Суны, которая даже доброго утра не пожелала, и его улыбка сменяется предельно серьезным выражением лица. Он подбирает слова для своей речи, которую собирается произнести, обдумывает их и наконец озвучивает: — И тебе доброе утро, милая. С начала нашего брака ещё не было ни дня, когда бы я выспался. Думаю, сама судьба готовила меня к нашему ребенку, сокращая продолжительность сна, — Кайя вновь ласково улыбается и оставляет поцелуй на кончике носа Суны. Она морщится, и уголки её губ всё-таки растягиваются в легкой улыбке, а после она снова принимает попытку вырваться из его стальных объятий. Когда оба раза заканчиваются поражением, она кидает на мужа делано-недовольный взгляд. — Чтобы потом стойко проводить с ним бессонные ночи, — заканчивает Кайя. — Если будешь жаловаться, я поеду одна. — Я и не жалуюсь, Суна. Делюсь наблюдением. Да и вообще… как я могу жаловаться на то, чего сильно хотел? — он замечает её смягчившийся взгляд и аккуратно притягивает к себе поближе, чтобы оставить на нежной щеке поцелуй. — Это благодарность. — Ещё пять минут и мы точно опоздаем. И так проспали. Я не хочу в первый раз так неуважительно опаздывать, — почти с досадой отзывается Суна и огорчённо утыкается носом в его шею. Небритая щека Кайи приятно щекочет висок, и от этого мимолетного прикосновения у Суны по спине ползут мурашки. Касания Кайи, его объятия, уже стали неким островком спокойствия, где всегда есть место исцеляющей надежде и долгим минутам без суеты. — Не нервничай, Суна. Тебе нельзя. Мы успеем. Он проводит ладонью по волосам Суны, снова вдыхает её аромат и прикрывает глаза, оставаясь в этом сладком мгновении ещё какое-то время. Но потом всё же приходится нехотя выпустить Суну из своего утреннего плена. Её вид настолько умилителен, в этой слегка помятой после сна шелковой короткой сорочке, со спутанными темными прядями, переплетающимися друг с другом в легкой волне… что у Сонмеза просто захватывает дух от её естественной красоты, пока она с задумчивым видом перебирает вешалки в узком шкафу. — Мне нужна твоя помощь, — говорит Суна спустя пару минут, прикладывая указательный палец к губам, и явно обдумывая какую-то необычайно замысловатую задачу. Она все ещё стоит спиной к Кайе и совсем не видит его лица, на котором стойко запечаталось выражение благоговейного восхищения. Она не видит, как расширяются его зрачки, стоит лишь украдкой взглянуть на неё. Если бы Суне прямо сейчас кто-то сказал об этом наблюдении, она бы точно не поверила. Только не на неё, это же невозможно… Но Кайя доказывал обратное. Каждый раз, когда он делал что-то для Суны, она таяла как прозрачная льдинка на летнем зное, осознавая, что это всё плод его искренних чувств. — У меня не так много вещей с собой, мы не планировали задерживаться, поэтому, — она разворачивается к нему с двумя вешалками в руках. — Нужно решить как можно быстрее. Это или это? — она по очереди приподнимает каждую вешалку, и с надеждой смотрит на Кайю. — М? Что скажешь? На вешалках было два вязаных трикотажных костюма с юбкой, которые Суна успела закинуть в чемодан в последний момент на случай важного мероприятия, свидания или просто для смены настроения. Но кто знал, что они пригодятся именно для самого неожиданного события? — Голубой. Малышу тоже понравится, что мама в голубом. — Кайя, ребенок ещё совсем крошечный. Буквально. — Тем не менее, голубое. Тебе очень идёт этот цвет. Суна оценивающим взглядом сканирует выбранный Каей костюм, и не может сдержать искренней улыбки от его слов. — Тогда и ты надень голубое. А, точно, у тебя есть рубашка, — она кладет свою одежду на стул рядом и принимается вновь искать в шкафу нужные вещи. — Смотри-ка, мы уже дошли до общих семейных сборов, — изрекает Кайя с улыбкой и, лениво потянувшись, наконец поднимается с кровати. Он подходит к Суне и оставляет в уголке её губ неторопливый поцелуй, а затем удаляется в ванную, чтобы как можно быстрее собраться.***
Дорога до больницы оказалось весьма длительной. Суна не сильно разбиралась в частых клиниках Стамбула, да и вообще в его больницах, поэтому выбирать пришлось Кайе. Задача обременялась лишь тем, что и он не имел никакого понятия, в какой именно клинике смогут вести беременность наилучшим образом. Квалифицированные врачи, грамотные медсестры, уважительный персонал, пожалуй, были единственными критериями. Пришлось обратиться за помощью к старым знакомым, чьи жены были хотя бы как-то осведомлены в этом вопросе. Они были удивлены внезапном вопросом Кайи, и хотели узнать как можно больше деталей, но он пресёк любые расспросы, пообещав, что если что-то и произойдет в его жизни, он обязательно этим поделиться. Тем не менее, все они сошлись в одном варианте, поэтому, было принято решение отправиться именно туда. Пока они едут в такси, Суна наблюдает за сменяющимися друг за другом разными зданиями Стамбула, представляя, как в одном из окон домиков может развиваться их собственная с Каей история. Изредка мелькающие бликами в прозрачных окнах силуэты заставляют её сердце сжиматься от воодушевления и трепета, что у них всё может быть также: утренние объятия не из долга, а по искреннему желанию, аромат свежесваренного кофе, которая она будет варить для мужа, аппетитный завтрак и бесконечные разговоры о настоящем и будущем. Водитель управляет машиной не совсем аккуратно, и как-то слишком жестко маневрирует между другими канареечно-желтыми автомобилями, отчего у Суны зарождается неприятное чувство тошноты. Как бы она не хотела обращать внимание на это, занимая мысли фантазиями, желудок так и сковывает от жутко неприятных ощущений. Она открывает окно наполовину, впуская воздух, пропитанный запахом выхлопа в салон, но это только усугубляет ситуацию: пыль оседает в горле противным облаком. Суна прижимает к губам свою холодную ладонь и прикрывает глаза, начиная медленно считать вместе с глубоким дыханием. В какой-то раз этот приём сработал, однако... сейчас у Суны совершенно другая ситуация. И с большой вероятностью тошнота не закончится даже тогда, когда они выйдут наконец из автомобиля. — Простите... Вы не могли бы ехать аккуратнее? — наконец просит Суна у водителя с почти умоляющим тоном. Водитель бросает на неё пренебрежительный взгляд через зеркало заднего вида и театрально цокает. Сегодня его день явно не задался, потому что просьба вполне себе обыденная, но его реакция резко негативная. Суна уже начинает жалеть о своих словах и быстро отворачивается к окну, чтобы не разозлить водителя ещё больше. Но тот всё же сменяет гнев на милость и сбавляет скорость. — Тебе плохо? — услышав вопрос Суны, Кайя вмиг отвлекается от своего телефона, в котором поток рабочих задач сыпался ежесекундно, и обеспокоено смотрит на жену. Пока он полностью посвятил своё время Суне и их спонтанному отпуску, подготовка новой коллекции ювелирных украшений продолжалась, но, как оказалось, идёт она не по намеченному плану и в очень медленном темпе, поэтому теперь приходится всё переделывать. — Кажется, да... укачивает немного, — для Суны каждое слово кажется испытанием, но она старается героически его вынести. Или хотя бы продержаться до клиники. — Воды? — Нет, Кайя. Я просто подышу, — говорит она и поспешно давит пальцем на кнопку подъема окна, чтобы открыть его до конца. Плевать, что воздух ужасно пропитан сигаретным дымом и бензином, хотя бы частица кислорода должна там быть. Клиника уже виднелась на горизонте, сотканном из фасадов зданий, и до неё оставалось всего два светофора. Но Суне уже сейчас очень хотелось выйти и дойти пешком. Подышать и перевести дух. Время тянулось словно вязкая субстанция и с каждой секундой терпеть становилось просто невыносимо. Поэтому, когда они наконец достигают больницы, спешно проходят внутрь, первым делом Кайя спрашивает у подвернувшейся им по пути медсестры о наличии ближайшей уборной и устремляется туда вместе с Суной. — Я сама, — но она захлопывает перед ним дверь в женский туалет, оставляя Кайю в полнейшем замешательстве, и несется в первую свободную кабинку. Какой ужас. Снова. Мучительные спазмы приходится выносить около десяти минут с коротким перерывом, а с учетом того, что запись к доктору началась, Суна начинает нервничать ещё больше, отчего живот опять скручивает тугим и противным узлом. Кайя, старающийся не поддаваться своим эмоциям на непонятное ему поведение Суны, просто сокрушено вздыхает и решает оставить её в покое, не стоять попусту у двери. Чтобы не терять драгоценное время, отведенное на приём, который начался минуту назад, он подходит к стойке администрации, где девушка с натянутой улыбкой, уже, видимо, ждёт объяснений их фееричного появления. — Доброе утро, добро пожаловать. Меня зовут Гюлер. На какое время Вы записаны? — Доброе утро. У нас запись на… — он смотрит на свои часы, — Десять пятнадцать к доктору Дефне Аджар. Моя жена Суна Сонмез. Она сейчас подойдет, — он напряжённо улыбается девушке на ресепшене, но та, по всей видимости, воспринимает это как-то иначе, нежели обычную любезность, и пару мгновений смотрит на Кайю безотрывно. Но потом всё же берет себя в руки и принимается оформлять необходимые документы. — Простите, мне потребуется удостоверение вашей жены, — последнее слово у администратора выходит особо пренебрежительно. Нет, а что, она, собственно, ожидала? Кайя принимается шарить по карманам пальто, но вспоминает, что свои документы Суна положила в сумочку, которую благополучно утащила с собой в уборную. Кроме вздоха и виноватой улыбки за непредвиденную задержку Сонмезу больше ничего не оставалось. И администратору это было даже на руку. — Минутку, она скоро будет, — отвечает Кайя и с надеждой косится на коридор, ведущий в уборную. Гюлер печатает какие-то данные на компьютере, распечатывает документы для заполнения, и пытается завязать диалог с Каей о Стамбульских пробках. Тот из вежливости поддерживает её интерес, но отвечает довольно сухо. Потом она протягивает ему необходимые для заполнения листы и он, натянуто улыбаясь, берет в руки документы, пересекаясь взглядом с администратором. И в это время из коридора измученно вываливается Суна. Заметив картину маслом, как её муж мило щебечет с какой-то светленькой девушкой за стойкой администрации, в ней вскипает невообразимая ревность, помноженная на невыносимую тошноту и чёртово опоздание к доктору. Она сжимает зубы до ощутимого скрежета и, сделав глубокий вдох, словно он поможет прийти в себя, наступательной походкой направляется в сторону своего мужа. Кайя с озадаченным видом вписывает какие-то данные в их анкеты и не замечает, как сбоку подкрадывается Суна, пугая его своей внезапностью. — О, а вот и ты. Всё хорошо? — он слегка вздрагивает от неожиданности, но тут же улыбается, пытаясь разрядить напряженную обстановку, потому что кожей чувствует, что вот-вот на него обрушится очередная лавина гнева. Администратор, заприметив Суну, которая выглядела больше болезненной и измученной, нежели беременной, окидывает её полу-сочувствующим полу-надменным взглядом и повторно просит документы. Прожигающая её взглядом, госпожа Сонмез, выуживает из маленькой сумочки удостоверение и протягивает девушке, а после этого с победными видом прижимается к мужу, окончательно расставляя точки недопонимания этой Гюлер, или как там её, над i. — Побыстрее, пожалуйста. Мы торопимся, — отрезает она и косится на Кайю, который всё ещё пытается своей улыбкой сгладить углы и не дай Аллах что-то сделать не так. — Простите, но это вы опоздали на приём, я делаю все, что в моих силах. — Было бы хорошо делать это молча. Администратор поднимает на неё глаза и вопросительно вскидывает брови. Возможно, она за свой небольшой опыт работы уже немало наслушалась от беременных пациенток с нестабильными эмоциями, поэтому особой реакции на грубость Суны не воспроизвела. Только закатила глаза. — Суна, — возмущённо бормочет Кайя почти шёпотом, склонившись к её уху, и слегка сжимает её талию. — Будь поспокойнее, некрасиво же. Суна с досадой опускает взгляд в пол, смирившись с тем, что шоу окончено, и проглатывает накатившую ранее ярость, чтобы не испортить ни себе, ни Кайе первую встречу с будущим малышом. Делает пару глубоких вдохов, переводя дух, пока ждёт оформления документов. Ладонь Кайи всё также покорно лежит на талии Суны, будто она может внезапно сорваться с цепи и действительно поцапаться с невинным администратором. Ещё пара минут уходит на заполнение недостающих документов и озвучивание Гюлер общей для всех пациентов инструкции. — Третий этаж, кабинет тридцать два ноль один. Доктор Дефне Аджар, она уже ждёт. Прошу вас. — Большое спасибо. Идём, — Кайя подталкивает Суну, которая не сводила оценивающего взгляда с Гюлер. И у Сонмеза в голове промелькнула мысль о том, что несмотря на все свои действия, который абсолютно безвозвратно доказывают его одержимость Суной, она всё же умудряется ревновать его к кому-то совершенно незнакомому. Лестница оказывается прямо позади стойки администрации и Суна быстрым шагом устремляется туда. — Послушай, — на втором лестничном пролете, Кайя аккуратно останавливает её за руку и разворачивает к себе, — знаю, что сейчас твоё состояние, мягко говоря, отвратительное, но… Пожалуйста, не нужно сбегать от меня как от чужого. И грубить персоналу тем более, мы ведь планируем здесь часто быть, — он склоняет голову и вопросительно смотрит на Суну, ожидая понимания с её стороны. — Я же переживаю за тебя. И всегда могу помочь, я тоже ответственен за твоё состояние, не нужно этого избегать. И тем более чего-то стыдится, ладно? Суна внимательно смотрит на Кайю, обдумывая его слова. Да, несомненно, он прав. Как и всегда. Только вот эмоции не получается закинуть куда-то глубоко, они сами вырываются наружу до того, как она за ними поспевает. Она прикусывает щёку изнутри и вздыхает. — Хорошо. Извини. Но ты ведь не обиделся за то, что я пошла без тебя, да? Кайя, иногда мне ведь правда нужно побыть одной... То есть, с чем-то я могу справиться сама. Ты же не собираешься в туалет тоже со мной ходить? — Суна склоняет голову подобно Кайе, и иронично улыбается уголком рта. Складывает руки на груди и выжидающе смотрит на мужа около секунды, ожидая увидеть его реакцию в виде смешка. Но он бескомпромиссно серьезен, отчего улыбка Суны вмиг сползает с лица, а между бровей оседает маленькая складочка. — Собираешься… — тянет она шёпотом то ли с вопросом, то ли с утверждением, — ладно, — а потом отмахивается от своего же вопроса. Секундная пауза красноречивых гляделок заканчивается, и Суна наконец берет широкую ладонь мужа в свою, и слегка сжимает, снова одаривая его улыбкой. — Кайя, правда. Спасибо за твою поддержку, мне действительно гораздо легче от этого. Кайя наконец улыбается в ответ, обнажая свою обворожительную ямочку, и кивает головой в сторону лестницы, приглашая всё-таки дойти до доктора. Оказавшись возле нужного кабинета, Суна пару секунд нервно переминается с ноги на ногу перед дверью, боясь перешагивать порог. — Добрый день, госпожа доктор, — спустя пару мгновений она осторожно приоткрывает дверь и заглядывает внутрь. — Могу ли я зайти с мужем? — и тут к ней, отвлекаясь от своего небольшого экрана компьютера, разворачивается госпожа Дефне. Суна ожидала увидеть сварливую старую даму с грозным лицом, вроде её тёти, но вместо этого на неё с приветливой улыбкой смотрит статная молодая женщина лет тридцати пяти выразительной восточной внешности. От неё исходит стойкое ощущение спокойствия и доверия, и Суна совсем немного расслабляется. — Добро пожаловать, госпожа Суна. Да, конечно! Это всегда трепетный момент, поэтому оба родителя должны присутствовать. Прошу, — она вежливым жестом приглашает их пройти, и Кайя, нетерпеливо выглядывающий из-за плеча своей жены, слегка подталкивает её, чтобы она наконец прошла внутрь. — Не будем тратить время, после УЗИ я отвечу на все ваши вопросы, — доктор Дефне вновь поворачивается к экрану и делает необходимые приготовления для осмотра. — А пока ложитесь на кушетку, понадобится открыть низ живота. Посмотрим, как обстоят дела. Суна медленно кивает и, бросив взгляд на Кайю встревоженный взгляд, выполняет указания. Она сжимает край своей кофты, пытаясь унять никак не отпускающую её дрожь в руках. В кабинете доктора совсем нет удручающей атмосферы, как часто бывает в больнице, или тошнотворного запаха медикаментов, от которого становится дурно. Вовсе наоборот. Сквозь плотные жалюзи просвечивает парочка абрикосовых лучиков утреннего солнца, игриво переплетающихся друг с другом, в сопровождении с едва слышным криком чаек. Становится спокойнее, когда Суна на миг вспоминает свой сон, в котором совсем не было место беспокойству и суете. — Уже знаете срок? Сейчас посмотрим… — из мыслей её вырывает доктор Дефне, которая с заинтересованным видом прикладывает УЗИ-датчик к животу Суны, и начинает медленно им водить, выводя на экран изображение. — Точный нет, — робко говорит Суна и снова смотрит на Кайю. — Я сделала тест всего пару дней назад. — Четыре недели, — изрекает доктор, отчего глаза Суны на долю секунды округляются. Как она могла ничего не почувствовать за это время? Кайя пытается сдержать свою улыбку, мысленно в очередной раз празднуя победу своего умения тонко чувствовать жену. Он подходит ближе и останавливается возле Суны, чтобы не упустить ничего важного из того, что отображается на экране. — Четыре недели, — медленно повторяет доктор и продолжает, — сейчас малыш совсем крошечный, но... всё протекает довольно хорошо, — она немного поворачивает экран аппарата в сторону будущих родителей и улыбается, — посмотрите. Вот эта маленькая точка — ваш будущий ребенок. Суна улыбается и прикусывает губу, чтобы не расплакаться от резкого приступа счастья, готового вот-вот разорвать её на миллион кусочков. Она осторожно берет широкую теплую ладонь Кайи своей холодной рукой и крепко сжимает. Сердце загоняется в бешеном ритме, и аппарат УЗИ тут же воспроизводит громкий звук её бьющегося сердца. — Госпожа Суна, постарайтесь не нервничать. Пульс сильно участился. Подышите спокойно, — мягко говорит Дефне. Суна коротко кивает и сжимает ладонь Кайи ещё сильнее, пока он большим пальцем поглаживает её хрупкие костяшки. Распечатав снимок, доктор секунду смотрит на него с улыбкой, а затем протягивает Суне. Она тянется тонкими пальцами к небольшой карточке и трепетно всматривается в, на первый взгляд, вовсе непонятное изображение. Ещё совсем крошечный и хрупкий. И тебя нужно оберегать любой ценой. Восхищение и волнение распространяются по всему телу моментально, а на глазах непроизвольно наворачиваются слёзы. Возможно, когда-то давно в своих мыслях Суна представляла моменты будущего материнства совсем иначе, но... именно так, как складывается сейчас, и становится для неё по-настоящему самым прекрасным вариантом. Кайя, склонившейся к жене с самой широкой улыбкой, не может отвести взгляда от черно-белого изображения на глянцевой бумаге. — Это наш ребенок, — шепчет он, не веря своим глазам. Хоть тест, сделанный ранее, и показал две яркие полоски, увидеть буквально крошечное создание своими глазами оказалось по-истине чем-то невероятным. Ещё несколько минут осмотра сопровождаются безмятежной тишиной, сердцебиением Суны, которое распространялось по кабинету гулким эхом, и прерывистым высоким звуком аппарата. Доктор с задумчивым видом всматривается в экран, отмечая для себя необходимую информацию и, собрав факты воедино, наконец завершает обследование: — Все идёт в нужном направлении, но должна вас предупредить: на ранних сроках всегда большие риски, — она становится серьёзной, — поэтому очень важно следить за состоянием и не допускать нервных потрясений. Хороший сон, свежий воздух и положительные эмоции — ваши верные спутники, — доктор кладет датчик на место и открывает документ на ноутбуке рядом. — Сейчас необходимо сдать несколько анализов, медсестра вас проводит. А пока я могу ответить на ваши вопросы, — она отрывается от текста на компьютере и с мягкой улыбкой смотрит на Суну и Кайю. Когда они выходят из кабинета, Суна всё ещё не может поверить в то, что произошло. Она прислоняется спиной к прохладной стене клиники, и прикрывает глаза, крепко сжимая тонкую папку с документами в руках, пока на лице расцветает довольная улыбка. Как же быстро начала меняться её жизнь, стоило лишь послушать себя и приоткрыть в сердце дверь одному человеку, чьи чувства к ней оказались взаимными.