Ты всё ещё здесь

      Суна прошла уже больше сотни километров по этой небольшой комнате, как кажется Кайе. Но точно он не считал, потому что уж слишком увлечён разглядыванием теста на беременность с двумя полосками.       —...нужно подумать, как я расскажу об этом Сейран? Она точно обрадуется, ведь, знаешь… — Суне хочется рассказать Кайе о том, что в ней давно теплится мысль о счастливой семье и детях, но заметив, что он с выражением абсолютного восторга вот уже несколько минут пялится в тест и не слушает её, закатывает глаза и продолжает свою тираду, при этом активно жестикулируя. — Насчёт своей семьи я не уверена пока, отец может извлечь для себя выгоду, — она неприятно морщится от собственных слов, — но... им тоже придётся рассказать… а когда? И ещё столько всего нужно сделать: купить вещи первой необходимости для малыша, и, наверное, — она на секунду застывает и кладёт ладонь на живот, — нужно сходить к доктору. Точно. Как я сразу не подумала об этом? А вдруг я могла что-то сделать не так, Кайя?.. Оф-ф... — сокрушается она, и продолжает ходить по комнате, рассуждая сама с собой о дальнейшем плане действий. Только вот в её огромном списке были очень странные пункты, которые она решила выполнить за один лишь день. Сегодня. Кайя сам не понял, в какой момент его жену так жёстко переклинило, но решил дать ей выговориться, пока сам в блаженстве рассматривал подтверждение своим же догадкам о её беременности.       — Суна, — Кайя обрывает её на слове об объявлении этой новости всем Корханам. Этого ещё не хватало. Он не намерен делить своего ребёнка с этим сборищем психопатов, — успокойся немного. Пожалуйста, — с нажимом произносит он и, отложив тест на столик, поднимается с дивана.        Он подходит к Суне и, мягко касаясь её плеч, останавливает её самобичевание о том, что она совершенно ничего не сделала.        — Мы только что об этом узнали, а ты уже вырастила ребёнка в своей голове и отправила его в школу. Не хочешь насладиться моментом?       — Я наслаждаюсь.       — Своеобразный метод, — усмехается Кайя. — К тому же, прошло всего пятнадцать минут. Я понимаю, что у... — уголки его губ против воли ползут вверх, и он накрывает ладошку Суны, покоящуюся у неё на животе, своей, — беременных бывают эмоциональные перепады, для тебя это всё неожиданно, но давай немного успокоимся. Нужно для начала осознать факт, что мы скоро станем родителями. Я и сам очень взволнован. Но ты ведь не побежишь делать всё, что только сейчас назвала, прямо сегодня, правильно? Тем более, есть более глобальные вопросы, нежели покупка вещей, но это на мне, — ласково подбадривает Кайя, поглаживая ладонями её плечи. — Хорошо?       Суна поднимает глаза на мужа, впиваясь в него немигающим взглядом. Нет, он вообще себя слышал?        — Чего? — бросает она грубо. — То есть, только твои проблемы самые важные сейчас? То, что говорю я — чушь? — Суна закипает. Просто невероятно злиться от его, по сути, безобидных слов так, что её щёки наливаются гневным румянцем, а крылья тонкого носа возмущенно подрагивают. Она будто вмиг становится сама не своя, и от той чудесной феи, которая трепетно дышала над тестом несколько минут назад, не осталось ни следа. — Предлагаешь мне сидеть весь день и как ты разглядывать тест? Если ты не знал, то оттуда ребёнок точно не появится.       Вот только Кайе это совсем не по душе, и он уже тысячу раз пожалел о том, что осмелился открыть рот. Но в любом случае, мысли жены хотя бы иногда нужно направлять в правильное русло, просто для того, чтобы она не сошла с ума от количества планов.       Будет непросто.       Он вскидывает руки в защитном жесте, будто Суна его пристрелит на месте, а потом обезоружено потирает переносицу, как обычно делал, если она обрушивала на него волну агрессии.       — Нет, конечно, Суна. Я вообще не это имел в ви...       — Замолчи, — она поднимает вверх свой изящный пальчик, а потом тычет ему в грудь. — Замолчи, Кайя.       Глаза Кайи несколько секунд бегают по её лицу, пытаясь уловить хоть какие-то объяснения её внезапному гневу. Но кроме забавного выражения Суны, застывшей будто в сломанной кинопленке, он не находит ничего. В целом, он уже привык, что за последнее время подобное случалось у неё часто, поэтому его смятение быстро сменяется внезапным приступом искреннего смеха.        Суна лишь хмурит брови и с притворным пренебрежением окидывает его с головы до ног, складывая руки на груди.        — Что смешного? — почти обиженно спрашивает она, продолжая сканировать Кайю взглядом. Кажется, это чуть ли не первый раз, когда её муж смеётся по-настоящему искренне. Чёрные дни наконец-то прошли? И стоило просто на него наехать?       Кайя всё ещё заливается смехом, закрывая лицо ладонями, но честно предпринимает попытки взять себя в руки.       — Кайя, — Суна уже во второй раз готова выйти из себя, но лишь с нажимом произносит его имя. Смех Кайи настолько заразительный, что уголки её губ против воли вздрагивают вверх, но она тут же поджимает губы, чтобы не рассмеяться как её муж.        — Прости, Суна, — Кайя делает глубокий вдох и проводит ладонью по лицу, стирая остатки этой резкой вспышки веселья. — Я прекрасно знаю, какая ты бываешь в гневе, но сейчас это выглядело довольно забавно. Извини, — он ловит собственный смешок в кулак и, снова сделав глубокий вдох, выпрямляется.        Цокнув языком, Суна обходит его, сдерживая собственную улыбку, и, ни проронив ни слова, усаживается на диван, подбирая под себя ноги.       — Что за глобальные вопросы? — спустя пару минут буднично спрашивает она, будто бы ей нет до этого никакого дела, и с напускным интересом принимается разглаживать несуществующие складки на своём атласном халате. На самом деле её дико заинтересовало брошенное невзначай предложение Кайи. Но в какой-то момент стало ей неловко и немного стыдно за то, что она позволяет себе вот так просто накричать на мужа или совершить какое-то странное и непонятное ему действие, но извиняться сразу после проступка будет совсем не по-женски, поэтому она решает оставить это дело на потом.       Несмотря на её, порой, странное поведение, причина которого теперь стала предельна ясна, Кайя вёл себя очень зрело, сдержанно и по-мужски. Не позволял себе повышать голос или каким-то образом её обидеть, не только потому, что дал обещание быть крепкой опорой, но и из-за собственных нерушимых принципов. А тем более, женщину, в которую он влюблен и которая подарит ему ребёнка, он просто не имеет права обижать. Она для него драгоценная.       — У морской феи забрали трезубец? Не будешь больше злиться? — Кайя с хитрой улыбкой садится рядом с ней и внимательно на неё смотрит.       Суна вскидывает голову и цокает языком, что означает «нет».       — Я ведь могу им воспользоваться, — с иронией отвечает она и кривит губы в саркастической усмешке, переводя взгляд со своего халата на Кайю. — Не боишься?       — Из твоих рук я хоть яд выпью, — он захватывает её хрупкую ладошку в свою и, поднеся к губам, оставляет горячий поцелуй на её бледных костяшках, отчего у Суны по позвоночнику пробегает миллиард мурашек. Удивительно, как одно лишь касание может вызвать столько эмоций, в которых хочется раствориться без остатка…        Она смущённо сжимает губы и опускает глаза, стараясь не выдать своей растерянности, не позволяя своему самообладанию расколоться, однако рядом с Каей, который топит её в своей всепоглощающей нежности, это совершенно невозможно.       — Так ты ответишь на мой вопрос? — она решается поднять на него взгляд, чтобы заглянуть в невероятно красивые глаза цвета благородного янтаря. Мягкие, добрые, наполненные каким-то потрясающим свечением, от которого внутри всё медленно таяло. Суна всё больше и больше убеждалась в том, что Кайя, определенно, обладает какой-то силой, сбивающей наповал. Она готова рассматривать его глаза с каждым разом всё дольше и дольше, готова подмечать, что от его эмоциональности в уголках глаз есть крошечные мимические морщинки, которые ему безумно подходят. Ей нравится наблюдать, как с каждым днём его шрам в уголке брови затягивается, но при этом не забывает оставить след на память о том, с чего всё началось…        — Разумеется, — Кайя вмиг становится предельно серьёзен. Он продолжает сжимать её крошечную кисть в своей тёплой и большой руке, словно она была неким талисманом спокойствия перед сложным диалогом. — Не знаю, как ты отреагируешь, но, пообещай хотя бы подумать, ладно? — Суна неуверенно кивает в ответ. — Я и раньше об этом задумывался, но теперь, когда у нас будет ребёнок, у меня не осталось сомнений. Я хочу переехать в отдельный дом. Или квартиру, как тебе захочется, но подальше от... Корханов. Детали на мне. А интриги, недомолвки, сплетни и ругань явно не пойдут на пользу ни тебе, ни малышу. Наедине нам будет спокойнее, — хоть Кайя и не настаивает напрямую, но Суна чувствует нотки решительности в его голосе. Чувствует то, как он отчаянно не хочет больше оставаться в особняке. Но некоторые факты до сих пор не складываются в единый пазл. — Стоит переехать как можно скорее, пока никто ничего не узнал. Но, конечно... выбор за тобой.       Суна в замешательстве. Одновременно от того, что их мысли сошлись и от того, что так скоро.       — Но… Кайя, разве мы можем так резко и без объяснения причины уходить из дома? Что ты скажешь своему дедушке? А остальным? Ещё, — она отводит взгляд, задумываясь, стоит ли озвучивать ему остальные препятствия, которые могут помешать их отдельной жизни, — я боюсь, что так просто не получится. Обязательно что-то случится. Начнутся эти допросы, расспросы, советы... — выражение её лица меняется, и теперь в нём улавливается явное пренебрежение. Суне самой порядком надоел особняк и все его жители, за исключением Шефики-ханым. Она часто размышляла о возможности переезда, с тех самых пор, как Кайя признался ей в парке. Но она не бросалась с головой в омут его слов, позволив себе взвесить все "за" и "против". Суна не стала обманывать собственное сердце в попытках убедить себя в том, что Кайе просто жаль. И она разрешила себе начать всё сначала, разрешила поверить его искренности и возродить внутри тёплые трепетные лучики зарождающейся любви. Теперь, когда Кайя озвучил идею переезда, казавшуюся ей далекой и нереальной, её настигло смятение. — Но, честно говоря, я устала от особняка. Я будто проживаю не свою жизнь, вернее… будто не могу проживать там свою жизнь. Ты прав, Кайя, внутри этого дома стало слишком много негатива. Но нам нужно хорошенько подумать… Я согласна, но всё же, дай мне время, — выдыхает она.       Кайя понимающе улыбается, находя в её словах отклик своим мыслям.       Она тоже хочет этого.       — Пока торопиться некуда. Но этот разговор должен был состояться.       Кайя тянет к ней руки, желая заключить в тесные объятия, но Суна мягко предупреждает, что слишком крепко не стоит её сжимать, особенно, в районе животика, отчего Сонмез расплывается в довольной улыбке. — Конечно. Буду осторожен.       Поднявшись с дивана, Кайя лениво потягивается, разминая плечи и бросает взгляд на своё запястье.       — Итак, моя морская фея, — говорит он, всматриваясь в циферблат часов, — нам уже пора позавтракать. И отметить важное событие. В нашем отеле есть ресторан с красивой террасой, давай сходим туда?

***

      После завтрака было принято решение исследовать колоритные улочки Стамбула. Но перед выходом из отеля Кайя заметил спа-центр, который тут же заинтересовал его мысли. Суне его идея посетить бассейн вечером показалась очень заманчивой, но вспышка интереса пресеклась тем, что вещей для плавания у них не было. Впрочем, эта ситуация вскоре была разрешена Каей, как только они покинули отель и зашли в один из магазинов одежды, расположенных недалеко от Клариона.

***

      Кайя уже несколько минут рассекает приятную водную гладь бассейна в ожидании Суны. Бархатная прохлада приятно обволакивает тело, а приглушенный, сменяющийся разными цветами, свет в самом бассейне как-то по-особенному расслабляет. Наконец можно отпустить все тревожные мысли и немного расслабиться, убрать из головы все вопросы, которые нависают дамокловыми мечом своим неоднозначным ответом. Сонмез переворачивается на спину, продолжая неторопливо проплывать расстояние от одного края до другого, а затем прикрывает глаза, прислушиваясь, как вокруг него создается объёмный струящийся звук из небольших фонтанчиков, расположенных по бокам.       Атмосфера пропитана каким-то восточным ароматом, переносящим в незабываемое путешествие, где горячий воздух обжигает кожу, а запах прогретого на солнце песка дарит ощущение блаженства и безмятежности. Он явно исходит из хаммама в этом же комплексе. Кайя улавливает терпкие нотки специй и сандала, контрастирующие с оттенком хлорки, что используется для очистки воды. Мягкий пар рассеивается над гладкой поверхностью воды, которая лишь изредка вздрагивает от движений Сонмеза.        Думать совсем не хочется.        И он даже не пытается. Не желает создавать в своей голове какие-то мысли и отравлять ими этот прекрасный вечер.       Суна провозилась в раздевалке чуть дольше Кайи, поэтому входит в комплекс, где расположен бассейн лишь минут через пятнадцать. Сначала она никак не могла справиться с завязками на своем купальнике, и уже была настолько измучена, что хотела позвать Кайю, но вовремя себя остановила. Она может справиться самостоятельно. После несчастных завязок, которые она одолела, и даже весьма симпатично перевязала спереди в виде геометрических линий крест-накрест, она почти пришла в ярость из-за своих же волос: они никак не собирались в приличный хвост без выпадающих прядей. В конце концов, Суна раздражено фыркнула и оставила их темной копной ниспадать с плеч. А ещё… ей просто-напросто не хотелось торопиться, ведь, как им сказала вежливая сотрудница на ресепшене, бассейн пуст, и никто из гостей больше не планировал приходить. Поэтому они будут вдвоём. И это предвкушение сладостной волной мурашек отзывалось во всем теле.        Кайя замечает фигурку своей жены на другом конце бассейна, как раз у входа в сам спа-комплекс, и медленно плывет по направлению к ней.        — Я уже заждался, — он не может сдержать игривой улыбки, глядя на то, как потрясающе на ней сидит купальник сапфирового цвета: подчеркивает её изящную талию узором из тонких завязочек, соблазнительно открывая её пока ещё плоский живот с контуром мышц, очерчивает её длинные стройные ноги. От своих невольных неприличных мыслей Кайя прикусывает губу, и отмечает про себя, что если он продолжит в красках так искусно представлять, каким образом он может запросто снять купальник со своей жены, он утащит её в номер ещё до того, как она войдет в воду.       Достигнув края бассейна, он поднимается на пару ступеней вверх по мраморной лестнице, что берет своё начало с самого дна, чтобы протянуть Суне, которая всё ещё неловко переминалась с ноги на ногу около края, свою руку. И когда она стискивает его ладонь, Кайя слегка тянет её на себя, подталкивая к движению. Суна плавно входит в воду и невольно вздрагивает от перепада температуры.        — Холодно, — она морщит нос и улыбается, а затем оценивающим взглядом осматривает интерьер. Современная отделка удачно гармонирует с каким-то оттенком восточного стиля. Золотисто-медное освещение создает невероятное чувство расслабленности и безопасности. Суна пару секунд рассматривает красивую плитку на стенах со средиземноморскими орнаментами, и не может сдержать восторга. — Какое великолепное место, — тянет она и, окончательно, привыкнув к приятной прохладе воды, медленно спускается по ступеням и попадает прямо в крепкие объятия Кайи. Он аккуратно обнимает её за талию, не забывая, что крепко лучше не сжимать, побуждая Суну обвить руками его шею. Их лица оказываются максимально близко, и пару секунд они просто смотрят друг другу в глаза.       В теплом освещении лицо Кайи представляется максимально привлекательным, чувственным, пленительным. Его брови слегка нахмурены, отражая какой-то поток мыслей в голове, а глаза так внимательно смотрят на её губы, что у Суны внизу живота требовательным спазмом отзывается нарастающее желание. И как это Кайе удается одним только взглядом навести на неё чарующий морок и заставить сердце загнаться в бешеном ритме? Но кроме того, как наслаждаться этим, она ничего не может сделать.       — Какая ты красивая, — шепчет Кайя в миллиметрах от её манящих губ, а затем медленно тянется к уголку её рта. Он оставляет там обжигающий, как кажется Суне поцелуй, и она прикрывает глаза, чтобы не сгореть от его потемневшего взгляда, который, подобно турецкому кофе, настолько горячий, что вот-вот выльется из турки, но всё ещё балансирует на грани. А у неё самой начинает медленно кружится голова от невозможности совладать с его опьяняющей близостью.       Он почти невесомо касается губами её щеки, и прокладывает цепочку бархатных поцелуев до уха. На секунду Кайя останавливается, утыкаясь носом куда-то в висок, а затем склоняется, обжигая мочку её уха горячим дыханием. Он что-то шепчет, но Суна не в силах разобрать его слова от остроты чувств в ответ на его прикосновения. Кажется, это какие-то комплименты...       Ей хочется, чтобы он продолжал вот так вот обезоруживать её. Если бы сейчас они стояли на земле, она непременно бы ощутила, как сильно дрожат ноги от его решительного, но в тоже время мягкого напора.        Ресницы слегка трепещут, а губы расслабленно приоткрываются, и этого хватает, чтобы заставить Кайю ощутить сильное напряжение в паху. Однако он старается сдерживать себя и быть максимально осторожным, чтобы не навредить ей. Его сил отчаянно не хватает, чтобы справиться с неумолимым желанием касаться Суны, целовать её, обнимать и быть максимально близко, вдыхая её нежный аромат цветов, в котором есть и приятная сладость, и кислинка, отражающая её временами непростой характер, и едва уловимые древесные оттенки, и всё это так гармонично, так умело сплетено в единое целое, что аромат кажется нереальным, неподражаемым, волшебным. Он опьяняет Кайю похлеще самого крепкого алкоголя, но, в отличие от обжигающего горло напитка, этот сладостный аромат жены ему хочется вдыхать до последней капли. Ему жизненно необходимо зарываться носом в её шелковые пряди цвета горького шоколада, накручивать их на палец, а затем отпускать, подмечая, как красиво они падают на её хрупкие плечи. Ему важно ощущать её мурашки подушечками своих шершавых пальцев, когда его губы мягко прижимаются к её коже, важно чувствовать себя необходимым для неё.       После сказанных слов в парке, он замечал, как Суна постепенно оттаивала к нему: чаще сама начинала разговор, даже о бытовых вещах, интересовалась, какие у него есть привычки и предпочтения. Этого было не так много, как хотелось бы, но даже таких крошечных признаков потепления Кайе хватало с головой.        Она принимает его откровение.       И спустя время он всё-таки услышал взаимность.       Кайя осторожно захватывает мочку Суны губами и слегка оттягивает на себя, отчего у неё вырывается негромкий судорожный вздох, который распаляет Кайю до предела. Он непроизвольно подхватывает Суну под ягодицы, и слегка прижимается к ней, побуждая обвить свои бедра ногами.       Суна шумно выдыхает, отчетливо ощущая острое желание Кайи, когда он оказывается слишком и слишком близко. И этот горячий импульс ловко прокатывается по спине, задерживаясь между бёдер. Несмотря на странную смесь чувств внутри, ей не хочется заканчивать этот интимный момент. Ей не хочется разрывать их контакт, и вновь погружаться в реальность, ведь то, что происходит сейчас, кажется утопией. Будто весь мир застыл на время, и теперь всё вокруг принадлежит только им.       Она шумно втягивает носом воздух, когда губы Кайи перемещаются на её шею, на секунду задерживаясь, и сама слегка склоняет голову, открывая большее пространство для его потрясающих касаний. Её тонкие изящные пальчики скользят верх по напряженным плечам Кайи и зарываются в его влажные от воды пряди. Ей до безумия нравится контраст разгоряченных ласковых губ с грубой щетиной на его лице. Прохлада воды перестает ощущаться вовсе. Суну бросает в жар, но охлаждаться нет ни капли желания.       В какой-то момент она начинает терять равновесие, чувствуя, как хватка мужа слегка ослабевает, и, чтобы не погружаться в воду с головой, ей приходится оторваться от Кайи. Она опускает свои ноги, пытаясь достать до дна, отчего Сонмез внезапно ощущает ледяной холод. Ему требуется несколько секунд, чтобы вернутся в реальность из волшебного мира, который Суна растворила за секунду разорванным контактом. Кайя почти разочарованно поднимает глаза на жену, будто пытается найти отгадку, и ему даже не пришло в голову, что делает она это не по своей воле.       Кайя упрямо притягивает Суну, возвращая на законное место: максимально близко к себе, на этот раз крепче запирая её в цепкой хватке. А затем он приближается к её лицу и припадает к её алым губам.       И это похоже на самую яркую вспышку.       Кайя медленно, упиваясь каждой секундой восхитительного момента, целует медовые губы Суны, которая пылко отвечает на его ласку. Пальцами он властно захватывает её подбородок, слегка приподнимает, и углубляет поцелуй, вторгаясь своим горячим языком в её рот. Он уже не пытается быть нежным и осторожным. Ладонью он спускается вдоль тонкой шеи, оставляя горячий след на её коже и, напрочь забыв про обещание, вжимает податливое тело жены в себя. Ему так важно прямо сейчас ощутить её жар в максимальной отметке, без единого пространства между телами.       Пальчики Суны оттягивают каштановые пряди Кайи, мягко исследуют его упругие крепкие мышцы на плечах и спине, воздушным касанием проходят по его лицу, острых скулах, покрытых привлекательной, но ключей щетиной. Жгучее желание, скопившееся где-то внизу вынуждает прикусить губу Кайи, чтобы хотя бы каким-то образом справиться с избытком чувств, но ему это чертовски нравится. Безбашенные волны чувств захватывают их в своей плен, не оставляя шансов на выживание.       Кайя плавно отстраняется первым, потому что сдерживать себя от того, чтобы предложить Суне прямо сейчас уйти в номер, становится крайне сложно. Он долю секунды любуется мягкими чертами лица её лица. Суна облизывает губы, желая продлить этот блаженный момент, но через мгновение неохотно открывает глаза.       — У меня закружилась голова, — медленно говорит она и расслабленно улыбается.       — Сильно? Может стоит выйти? — Кайя хмурится. По телу проходит короткая взволнованность от её слов.       — Нет-нет, всё хорошо. Но… — она делает паузу и отводит взгляд, подбирая подходящие слова, —…когда-нибудь я могу потерять сознание от твоей нежности, Кайя, — она мягко наклоняет голову и переводит на него увлечённый взгляд.       Эти слова звучат для него гораздо желаннее любого признания в любви. Он слегка удивлённо вскидывает брови, а его губы растягиваются в самой обезоруживающей улыбке, и в ответ он целует Суну в лоб.       — Поплаваем? — предлагает она и опускает свои ноги и начинает движение. Кайя слегка отстраняется, но всё ещё аккуратно придерживает Суну. После тесного контакта отрываться от неё подобному выходу на колючий мороз: резко становится холодно, а неприятная волна мурашек заставляет поёжиться.       Решение провести вечер в спа-центре оказалось очень удачным: они плавали в большом бассейне, попутно обсуждая, как умело дизайнеры создали роскошный интерьер, а Кайя поинтересовался у Суны, какие цвета и стили ей понравились бы в собственном доме. Разговоры о том, что в первую очередь нужно сделать для малыша тоже не обошли их стороной, только в отличие от утренней истории, в этот раз инициатором планов был Кайя. Простые вещи, которые, вроде бы с легкостью делают остальные люди, сказались на них особенно положительно и они оба пришли к выводу, что такие вечера стоит повторять.

***

      Спустя несколько часов, когда за окном небесное полотно уже усыпано сияющими звездами, они возвращаются в номер. Суна чувствует приятную усталость, которая наложилась на ранний подъем, поэтому единственное, чего ей страстно хотелось прямо сейчас — развалиться на их огромной пушистой кровати и погрузится в царство Морфея.       — Я та-а-к устала, но мне очень понравилось, — тянет Суна, проходя в спальню. Она лениво развязывает махровый халат, оставаясь в короткой сорочке. А затем бросает халат куда-то на пол, в сопровождении недовольного цоканья Кайи. Его жена начала слишком часто разбрасывать свои вещи. Он усмехается и поднимает несчастную вещь и аккуратно вешает на стул. В целом, можно оставить вопрос наведения порядка на завтра, потому что, подобно Суне, у него вовсе не осталось сил после их прекрасного вечера.       Кайя не спускает глаз с того, как Суна немного неуклюже ложится на самый край кровати, притягивает к себе ноги, укладываясь в «позе эмбриона». Её волосы были ещё достаточно влажными, но даже это не могло заставить её подняться с постели и лишиться этого самого удобного в мире положения. Сейчас только сон. — Спасибо тебе, идея была потрясающая. Возможно, я бы даже повторила, — бормочет Суна, растягивая каждую букву, балансируя между постепенным погружением в сон и реальностью. Кайя внимательно с широкой улыбкой на лице, слушает её, и наблюдает за тем, как очаровательно она кладёт ладонь под щёку. — Не стой, Кайя. Ложись.       Шепчет она и, окончательно сошедший с ума от своего счастья, Кайя, следом ложится в огромную уютную постель рядом с Суной, не забыв потушить свет. Он бережно обхватывает её талию и притягивает к себе, чтобы ночью она не свалилась с кровати. В его руках Суна такая теплая и мягкая, такая пленительно-нежная и воздушная, так сладко сопит от усталости, что у Кайи от этого гремучего коктейля щемит сердце.       — Доброй ночи, моя морская фея, — он оставляет смазанный поцелуй на щеке уже заснувшей Суны и, уткнувшись носом в её ароматные волосы, проваливается в сон.