Амортенция с запахом боли

Дом на Гриммо Двенадцать был переполнен. Повсюду слышались хлопки аппарации, крики, возбуждённые разговоры. Кто-то слишком громко праздновал победу, заглушая скорбь с других этажей. Погибло много народу. Опьянённые победой орденовцы совсем позабыли, что они выиграли лишь бой, а не войну. Война… Казалось, она длится вечность, а не три года. За это время не осталось ни одного сопротивленца с искрой в глазах. Все двигались на автомате. Сражались на автомате. Они научились жить на автомате. Все привыкли к этой войне, она стала частью их жизни. Война словно наркотик. Чертовски вредный и слишком доступный. Адреналин бежит по венам, пока ты уворачиваешься от очередного непростительного и — о, боги! — выживаешь. Ты чувствуешь себя всемогущим, когда караешь своих врагов, но этим чувством не многие пользуются. Оглушить и взять очередного пленника? Легко. Убить? На это решается не каждый. Тех, кто убивал, порой обходили стороной — от них пахло смертью. И как бы ты не обливал себя кипятком – это не вымыть из твоей души. Больше нет. За глаза их называли своими Пожирателями Смерти. В лицо подобное сказать никто бы и не подумал: лишние проблемы и стычки никому не были нужны. Но шушуканье за спиной ощущалось слишком громко, ставя на тебе клеймо убийцы. И даже среди убийц были лучшие из лучших. Тёмная магия забирала частички души каждого, кто ей воспользуется, без исключений. Однажды ночью на кухне в кругу тех, кого мучала бессонница, Невилл Лонгботтом рассказал, как видел застилающую чернь в карих глазах подруги Гермионы Грейнджер, пока та произносила неизвестное проклятие. Соперник лишь с шумом пал на колени и превратился в пыль. Реакция слушателей не заставила себя долго ждать: кто-то слишком шумно вздохнул, оставляя это без комментариев; кто-то открыто восторгался силой ведьмы, а Симус Финниган лишь тихо произнёс: — Не хотел бы я, чтобы она метнулась на противоположную сторону. И с парнем был согласен каждый. Казалось, сила и мощь Грейнджер росла с каждым днём. И если раньше этим восхищались, то сейчас всё больше и больше пугались. Хотя ни для кого не было секретом, что Гермиона являлась одной из самых могущественных ведьм в столь юном возрасте. Но история циклична, не так ли? Зайдя в дом, Гермиона выдохнула, почувствовав себя в безопасности. Почти дома. Хоть это понятие и было относительным, в силу войны и бесконечных убежищ, разбросанных по всей стране, девушка действительно чувствовала себя здесь как дома. Слишком много всего произошло в этих стенах. Они стали родными. Это был маленький уголок спокойствия в бесконечной суматохе. И сейчас по какой-то причине эта суматоха происходила у неё дома. До Гермионы донёсся чей-то плач, затем чей-то смех, где-то кто-то кричал. Через чур много звуков для одного помещения. Грейнджер прикрыла глаза, пытаясь сфокусироваться на собственных ощущениях. Ей была нужна минутка спокойствия, прежде чем начать двигаться дальше. Хотелось закрыться, запечататься в комнате, чтобы не слышать ничего вокруг или оглушить саму себя, лишь бы побыть в тишине. Гермиона откинула эту идею: всё потом, сначала нужно доложить Грюму об успешной операции. Минутка закончилась, так и не начавшись. Ноги поволокли девушку на второй этаж в кабинет Аластора Грюма. Маршрут заучен, скрип половиц на ступеньках бьёт по ушам каждый второй шаг, пятнадцать ступенек, поворот направо и вторая дверь от лестницы. Мимо по ступенькам вниз пронеслась Ханна Аббот, с окровавленными руками. Гермиона подметила, что вряд ли кровь принадлежала бегунье, иначе та скорее скатилась, а не резво пробежала. Металлический запах ударил в ноздри, от чего Грейнджер немного замутило. Такая реакция – очередное напоминание, что её собственные руки по локоть в крови, хоть и прямо сейчас на них не было ни капли крови. Почти. Три уверенных стука в обшарпанную дверь, холодное «Войдите!», неприятный скрип половиц и вот она уже внутри комнаты. Ноги почти на ширине плеч, руки за спиной в замок, плечи расправлены, а подбородок вздёрнут. Снова на автомате. Идеальный солдат. — Докладывай, Грейнджер! — рявкнул Грюм. Новички приняли бы грубый тон на свой счёт, но Гермиона слишком долго и хорошо знала Аластора. Годы не первой войны его не пощадили. Прежде чем ответить, девушка в миллионный раз осмотрелась, хоть и каждая деталь помещения были ей знакомы. Хотя мягко сказано, они были ей уже родными: деревянный затёртый стол, кривой книжный шкаф, скрипучий стул, местами плешивый ковёр и небольшое окно без занавесок. Это делалось на автомате, опять же. Дать себе возможность перевести дух; убедиться, что всё по-прежнему; повторить почти что заученный текст. В такие моменты Гермиона мысленно возвращалась в Хогвартс, где отдавала всю себя для очередного великолепного ответа на уроке. Только вот они больше не в школе. Грюм не её преподаватель. И она больше не вскидывает руку самой первой. — Операция по спасению пленных прошла успешно. Потери нашей стороны подсчитываются, — голос отстранённый, холодный, незаинтересованный. Словно не её друзья погибли на поле боя и погибают до сих пор за дверью этой комнаты, этажом выше. Гермиона ловит себя на мысли, что здесь поразительно тихо и мысленно благодарит Грюма за заглушку. — Пожиратели пытались устроить нам засаду, но к их сожалению, сами же оказались в ней. Подробный письменный отчет предоставлю чуть позже. Тот самый глаз Аластора завертелся по часовой стрелке и обратно. Оставалось только гадать, что же это могло значить. — Что-то ещё? Каверзный вопрос. Грюм наталкивает на откровения. Во взгляде немой вопрос: «А скольких убила сегодня ты?». Для ведьмы не было секретом, что за спиной про неё говорят, но Гермиона чувствует страх говоривших. Так же сильно, когда срывает маску с Пожирателя, перед тем как его сердце остановится в миг. Она чувствует этот страх, когда наступает на противника, словно кошка на мышонка. Казалось, страх окружающих окутывал девушку везде, где бы она не находилась. — Думаю, вам уже доложили. В ответ Грюм лишь хмыкает и чуть улыбается, если подобный оскал вообще можно назвать улыбкой. Гермиона видела его восхищение ученицей, видела и страх. Но то страх не жертвы, а союзника, который боится, что не сможет противостоять ведьме, окажись та на другой стороне баррикад. — Тридцать одного человека, Грейнджер, — а в голосе восторг и что-то ещё, что Гермиона не смогла различить. — На два больше, чем в прошлую вылазку,— усмешка и самодовольство в голосе выдаёт Грейнджер с головой. Она довольна результатом. Грюм зыркнул на девушку недобрым взглядом и та могла услышать его мысли. Они словно клубок нераспутанных змей, стоило ей потянуть за одну – лезет другая. Ведьма мысленно отступила назад, понимая, что перестаёт себя контролировать. Лазить в мозгах учителя и наставника было слишком рискованно и… неэтично? Старая Гермиона именно бы так и сказала. — Аластор, у меня к вам вопрос, — выпалила ведьма, прежде чем смогла себя остановить. Во взгляде союзника таился интерес. — Я… Кажется, я видела кое-кого, кого раньше не встречала на поле боя. Голос немного дрогнул. Это был крючок для Грюма, ведь Грейнджер уже давно слабостей не показывает. Но данная «слабость» была хорошо спланирована ведьмой еще до входа в кабинет. Ей нужно было, чтобы наставник купился и был расположен для этого разговора. Может быть даже что-то расскажет. — И кого же ты видела, Грейнджер? — усмешка, снова то ли оскал, то ли улыбка. Грюм выглядел жутко и местами мерзко. — Кажется, это был новый человек, но лишь на первый взгляд, — начала Гермиона, старательно подбирая слова, чтобы скрыть небольшой восторг. Умение подавлять эмоции всё еще не было сильной чертой девушки. — Он двигался… Умело. Явно не новичок и в бою хорош собой. И ещё эта маска и форма… Он точно не обычный Пожиратель. Повисла тишина. Грюм вглядывался в лицо Гермионы, словно пытался прочесть между строк. Кажется, восторг соперником был замечен. И если бы ведьма не знала об отсутствии таланта у учителя в навыках легилименции, то подумалось бы, что он пытается прочесть её мысли. Казалось сердце выпрыгнет из грудной клетки Гермионы в ожидании ответа наставника. Он как и всегда тянет с ответом. — Вот как, — кажется, прошла вечность, пока Грюм не нарушил тишину. Он поднялся со своего места, походя к окну. Гермиона не двинулась, но покосила взгляд в его направлении. — Ты не узнала его? Вопрос в лоб. Словно, девушка знала каждого Пожирателя поимённо. Словно, она была одной из них. Это был почти что болезненный укол в девичье сердце, ведь она терпеть не могла, когда о ней такое не то, что говорят, но даже думают. Для Гермионы это было больнее небезызвестного оскорбления. Она отдала слишком большую цену за эту силу, с помощью которой Орден сейчас и выигрывает. Злость начала знакомо покалывать кончики пальцев и разрастаться теплом в грудной клетке. Гермиона сжала кулаки до хруста костяшек, лишь бы успокоиться. Она знала Грюма не первый день, но всё так же велась на его колкости. Ведьма прикрыла глаза и подумала о родителях. Это был островок спокойствия и то, что успокаивало бурю внутри за считанные секунды. Всегда работало. — Нет, Грюм, — почти выплёвывая, — Я его не узнала. Снова ледяной тон голоса, от чего мракоборец обернулся, чтобы убедиться, что Грейнджер не превратилась в ледышку посреди кабинета. Изучающий взгляд, словно подтверждая мысленные догадки. Любопытство сжирало Гермиону изнутри, но она давно дала себе слово — не использовать свои навыки на близких. Грюм к этой категории мало относился, но всё же. — А жаль, Грейнджер, вы довольно близко знакомы. И снова эта «улыбка». А Гермиона тем временем пыталась понять, что это могло значить. Не уж то, кто-то из Орденовцев под прикрытием? Нет. Таких орденовцев у них не было, за исключением самой Гермионы. Щёлк. Вот оно. Именно это то, что её пугало и восхищало – их невероятная схожесть. Хотя ей было чему у него поучиться. Мысленная пощёчина от самой же себя — учиться у Пожирателя? Гермиона отругала себя за подобные мысли, но любопытство было выше всего. Кто же это был? Кого она может знать? Вопросительный взгляд на Аластора дал понять, что он не будет вскрывать все карты сразу: — И не думай, ведьмочка, — обращение было явно ядовитым, иначе как объяснить такую желчь при его произношении, — Я дам тебе возможность познакомиться с ним лично. Или узнать. И, наверное, это была самая первая непростительная ошибка Аластора Грюма. Он сам отдал Гермионе поводья в руки, разжёг её интерес до предела, зная как та относится к сложным загадкам. Поняв, что больше ждать от мракоборца нечего, девушка кивнула и направилась к выходу. И только оказавшись по ту сторону двери, она смогла выдохнуть и немного расслабиться, прислонившись виском к прохладной стене. Но ненадолго. Веснушчатое лицо показалось напротив, от чего ведьма машинально сделала небольшой шаг назад, избегая любой близости. И дело было не в человеке, что стоял перед ней, а в самой Гермионе. В последнее время всех слишком много, все слишком громкие, тактильные и яркие, от чего рябило в глазах. Несомненно, победа за победой отражается на людях, но если бы они только знали… —Гермиона! — радостно воскликнул Рон, вскидывая руки и прижимая к себе подругу. Попытка избежать тактильности была нагло проигнорирована. Гермиона сделала резкий вдох и неловко похлопала парня по спине, давая понять, что объятия лучше прекратить. Взаимоотношения между Уизли и Грейнджер были слегка натянуты — друг не разделял взглядов и стратегий подруги, о чем не раз заводил разговор. Но чем больше ведьма убивала, тем меньше Рон говорил с ней о войне. Рыжий неуклюже отступил, верно трактовав намёк, что случалось довольно редко, и запустил ладонь в рыжие волосы. — О, прости, Гермиона, — начал оправдываться Рон под ледяным взглядом подруги. — Просто успешная операция... И все живы, и эти эмоции… — Не все живы, Рон. — А? Ну да… — Уизли от чего-то чуть закашлялся. — Я имел ввиду тебя и Гарри... Я слышал, что многие погибли и… Гермиона перестала его слушать. Затерялась в мыслях о беспечности Рона, тем самым оскорбляясь его безразличием к смертям других бойцов. Ведьма ловит себя на мысли о двуличии — она сама несколько минут назад отнеслась к погибшим довольно холодно на глазах у Грюма. Но это скорее не её вина, а череда последствий. Во всяком случае, так Гермиона себя оправдывала. Последний год дался ей нелегко. Первым павшим от рук Гермионы Грейнджер стал Корбан Яксли. Ведьма до сих пор вспоминает свои чувства с неким восхищением, страхом и волнением. Операция была одна из самых простых: забрать провизию от поставщика и доставить в Орден. Вот тут все и рухнуло, когда проверенный временем поставщик предал Сопротивление и метнулся на вражескую сторону. Таким образом обычная вылазка за припасами превратилась в кровавую бойню и стала дебютом Гермионы. В тот день стояла достаточно скверная погода для начала мая — было жутко ветрено и пасмурно. Гермиона, Невилл, Ханна, Луна и новенький Майк с шумом аппарировали в указанное место. Это оказался просторный луг. В солнечную погоду тут могло бы быть красиво. — И в какую дыру нас отправили на этот раз? — Ханна была явно раздражена, отряхиваясь от пыли. По какой-то причине аппарация давалась ей с трудом. — Как здесь красиво, — туманный голос Луны заставил всех осмотреться, но в ответ досталось лишь только фырканье Ханны. — Ага, очень красиво. Зачем посылать столько народу за стандартной вылазкой припасов? Все взгляды устремились на Гермиону, а та лишь промолчала, поджав губы и продолжая оглядываться по сторонам. Все явно заметили молчаливость подруги, что как правило было ей не свойственно. Возмущение Ханны было понятно и справедливо: на подобные вылазки направляют от силы два-три человека, а их тут пятеро. Гермиона настояла на большой компании в силу своего сильно плохого предчувствия. Грюм лишь покрутил пальцем у виска, но согласился на условиях Грейнджер, лишь бы «золотой девочке» было комфортно. — Сама будешь разбираться с их недовольством, — проворчал мракоборец. И Гермиона готова была к возмущениям друзей, лишь бы её дурное предчувствие оказалось обманчивым. До встречи с поставщиком оставалось около двух минут. Невилл с Майком шли чуть поодаль, обсуждая какие-то растения. Было видно, что Майк мало заинтересован подобным разговором, но между компанией Невилла и компании дам — выбор был очевиден. Гермиона отметила про себя, что все были слишком расслаблены. И ведьма почти не винила их — вылазка за припасами являлась одной из самых скучных операций. Но от чего-то под кожей все равно зудело. Луна болтала что-то про мозгошмыгов над головой Гермионы, когда раздался треск аппарации и вся группа остановилась, чтобы рассмотреть прибывшего. Гермиона напрягалась, заметив, что это не доброжелательный Стив, что встречал её все время, а кто-то новый. По ощущениям время остановилось. Рука сжала палочку в кармане куртки. Ведьма попыталась успокоиться, аргументируя замену тем, что это происходило не в первый раз и, в принципе, считается нормой, но тревога не отступала. Сильно смущал внешний вид прибывшего: черная мантия, черная куртка и ботинки…ботинки Пожирателя Смерти? Гермиона вскинула палочку и направила её в опущенное лицо неизвестного. В тот же миг неизвестный поднял голову и скинул капюшон. — Корбан?! — вскрикнула Ханна, но оставшуюся речь заглушили многочисленные хлопки аппарации. Гермиона завертела головой, давая себе изначально ложную надежду на подкрепление. Черные пятна появлялись повсюду, а дышать становилось все труднее, что означало запрет на аппарацию. Их загнали в угол, а взгляд на Яксли это лишь подтвердил. — Ну и ну… — голос Пожирателя Смерти сворачивал кровь в венах, прогоняя по сосудом чувство страха. — Вы только посмотрите, помимо грязнокровки Поттера, нам попались и все его друзья. Тёмный Лорд будет явно рад нашему улову. Черные пятна подходили всё ближе к группе сопротивленцев, от чего дышать становилось еще труднее. Гермиона чувствовала липкую ладонь тьмы на своей шее, что сдавливала нежную кожу, оставляя отметины. В то, что друзья выберутся живыми, верилось всё меньше. — Ну что же вы молчите? — Яксли рассмеялся, не опуская палочки направленной на Грейнджер. Ведьма пыталась придумать план, при выполнении которого останется жив хотя бы один из группы, но мерзкий голос Пожирателя сбивал все мысли. — Жаль с вами нет Поттера и его рыжей собачки. Как же его звали?.. Корбан показательно задумался, почесав своей палочкой подбородок и начал щелкать пальцами. Щёлк. Щёлк. Щёлк. Звук раздражал слух, как вдруг: — Точно, — щелчок громче остальных и указательный палец направлен на Гермиону, — Уизли! В воздухе висело напряжение, казалось, зажги спичку и вся поляна окажется в огне. Луна и Ханна уперлись в спину Гермионы, давая понять, что они окружены. — Гермиона… — голос Ханны дрожал, та явно была перепугана. И это было неудивительно, особенно если брать отсутствие опыта в сражениях. — Что нам… — Тихо! — шикнула Грейнджер. Любые звуки мешали построить возможные алгоритмы битвы. Ни один из них не был успешным, поэтому оставалось только… — Экспеллиармус! Плотный щит не позволил достичь цели. Ну, стоило хотя бы попробовать. Яксли даже не напрягся, когда его соратники напротив встали в атакующую стойку. — И это всё, что может дать мне «золотая девочка»? — в голосе вызов и усмешка. — Неужели это всё, чему вас обучил старикашка Дамблдор? — Не смей!.. — Ох, вы посмотрите! — засмеялся Яксли, перебивая и подначивая смеяться других. Мерзкий смех доносился ото всюду. — Кажется, мы задели грязнокровку! Что же получается, имя старикашки для тебя неприкосновенно? Корбан начал двигаться по часовой стрелке, обходя всю группу по кругу, чтобы взглянуть каждому сопротивленцу в лицо. Гермионе оставалось только молиться, чтобы никто из друзей не наделал глупостей раньше времени. Взгляды чувствовались каждой клеточкой кожи, что не была спрятана под слоями одежды. Гермиона ловит себя на мысли, что уйдут часы, прежде чем она отмоется от этой липкости, когда они выберутся. Если выберутся. — А что ты скажешь насчет Поттера, грязнокровка? — донеслось до Гермионы откуда-то из-за спины. По вздоху Майка стало ясно, что Пожиратели сужают круг. — Молчишь? Я скажу за тебя. Яксли остановился напротив Гермионы, на 5 шагов ближе, чем был до начала обхода. Выцветшие голубые глаза противника нагло изучали ведьму: — Маленький и несчастный Поттер… — Корбан растягивал слова, смакуя имя её друга. — Скажи, он до сих пор скулит по ночам по своей шлюшке мамочке? Послышались смешки Пожирателей, пока те продолжали медленно сужать круг и напирать на группу противников. — Нет, он скулит по своему папочке! — голос справа, слишком близко. Гермиона не знала кому он принадлежал, лишь быстро кинула взгляд в сторону, но все Пожиратели были в типичной форме и масках, их не отличить друг от друга. — Точно-точно! — Яксли немного отступил назад, чтобы оглядеть всю добычу. — Как думаешь он будет так же скулить по кому-нибудь из вас? Страх, гнев и что-то ещё застилали глаза Гермионы. Казалось бы, чего ожидать от Пожирателей Смерти? Конечно же, оскорблений, присыпанных щепоткой самодовольства. Противник явно расслабился, надеясь на повиновение, но Пожиратели никогда не отличались умом: — Ступефай! — красные искры полетели из палочки Грейнджер, но Корбан отразил заклятие, ухмыльнувшись. Легкий кивок головы. Бой начался. Гермиона успела сделать глубокий вдох, прежде чем мимо неё пролетело неизвестное проклятие. Время тянулось и летело. Казалось, эта бойня никогда не закончится. Майк лежал в грязи, в него попали чем-то неизвестным. Оставалось молиться Мерлину, что он жив и они успеют его дотащить до целителя. Если успеют. Луна и Ханна держались хорошо, чего Гермиона от них практически не ожидала. Невилл... Где Невилл? В Гермиону полетела очередная Авада, но девушка успела её отразить. Яксли замельтешил перед ней, наконец, показываясь, а не наблюдая со стороны. — Ну что, грязнокровка, покажешь на что ты способна? Резкий выпад вперед и невербальное Круцио, но Грейнджер успевает выставить щит. Ещё одно Круцио — ещё один щит. Яксли делает выпады один за одним, пытаясь поразить противницу, но ни одно проклятие не достигало цели. Он играл с ней. Дыхание сбивалось, но остановись Гермиона хоть на секунду — она была бы уже мертва. Корбан в своё время хватки не ослаблял, словно загоняя зверушку в угол. Гермиона погибнет, если не предпримет хоть что-то. Справа послышался чей-то крик. Яксли отвлёкся всего на секунду, чуть останавливаясь. Это было ошибкой и началом чего-то нового. — Инкарцеро! Непослушные верёвки вырвались из палочки ведьмы и окутали тело Пожирателя, прижимая руки к телу. Тугая удавка на шее перекрывала воздух мужчине, пока тот пытался хоть как-то выбраться, но чем больше он сопротивлялся, тем сильнее его душило. Гермиона сделала шаг вперед. Прекрасная зелена под ногами превратилась в натоптанную грязь, что пачкала обувь. Яксли захотел что-то закричать, но Грейнджер вовремя заткнула наколдованным кляпом рот врага. Вот она — власть над чьей-то жизнью. В тот момент она ощущалась довольно остро. Это было что-то новое для Гермионы. Девушка закусила нижнюю губу и склонила голову чуть набок, подходя ближе. Кажется, они поменялись ролями — Яксли Корбан её добыча. Шум бойни затих, казалось каждый взгляд устремлён на Гермиону и никто не может сдвинуться с места. Шаг. Ещё один. Пожиратель валяется в ногах, а в глазах искренний страх. Ведьма пытается понять, чего же он так испугался. Ответ приходит сам — её. Позже, со слов перепуганных друзей, стало ясно: в тот самый момент Гермиона не была Гермионой. С ней творилось что-то новое, непонятное и пугающее. Взгляд ледяной и обжигающий одновременно, разве это возможно? Что-то, буквально, нависало над ведьмой и делало шаг за неё. — Ну что, Корбан, — а голос не Гермионы, кого-то другого. — на что я способна, как думаешь? Грейнджер склоняется над мужчиной, от чего тот зажмуривает глаза. Трус. И это приспешники Тёмного Лорда? Резким движением вырывает кляп, давая возможность ответить на поставленный вопрос. Мужчина пытается повернуться набок, откашливаясь. Неожиданный удар ботинка в висок Яксли удивляет даже саму нападавшую. — Что ты... Еще один удар, но уже в лицо. Кажется, был слышен хруст сломанного носа. Корбан отхаркивается кровью и грязью, пока верёвка продолжает его душить. Гермиона начинает закипать, вскидывает палочку, направляя её в лицо Пожирателя и левой ногой наступает на грудную клетку противника, почти перенося вес тела. О, кажется, это был хруст сломанных рёбер. До чего же они оказались хрупкими. Слюна в перемешку с кровью застывала на лице Яксли, а сломанные рёбра заставляли голос хрипеть: — Что ты такое? Корбан Яксли был через чур жалок в последние минуты своей жизни. Прежде чем убить его, Гермиона на секунду попыталась успокоиться и взвесить, стоит ли оно того. Аналитический склад ума волшебницы мог сыграть с ней злую шутку и убить, в конце концов, но Грейнджер вовремя заткнула саму себя и лишь едва слышно произнесла: — Авада Кедавра. Зелёный луч пронзил тело мужчины и в этот миг жизнь потухла в его глазах. Гермиона рухнула на колени в вязкую грязь, совсем позабыв, что помимо Корбана было с десяток Пожирателей. Что-то в тот момент откололось внутри. Вот они — первые последствия. Грейнджер накрыло волной чего-то тёмного, стирая всю эйфорию от маленькой победы над врагом. Тьма начала заполнять тело, вымывая весь свет. Тьма оставляла кляксы на любом воспоминании, что встречала на пути. Тьма растекалась от сердца — ведь именно там был первый скол. Гермиона не помнила, как они выбрались с той операции. Друзья рассказали, что Грейнджер убила еще пятерых Пожирателей, пока оставшиеся просто сбегали. Каким-то чудом Майк остался жив, у Ханны был лишь ожог плеча, Луна отделалась небольшими волдырями на лице, а Невилл сломал руку. Ранения совсем не соответствовали пережитому. С того дня всё начало меняться. Как только Гермиона пришла в себя и была в состоянии внятно разговаривать, её отправили на закрытое собрание старших. Под взглядами Люпина, Кингсли, Грюма и Снейпа было неуютно. Грейнджер была готова к чему угодно, особенно к наказанию — она стала первой, кто убил в Сопротивлении. Но те лишь подробно расспрашивали о случившемся, уточняли детали, а на слова, что ведьма сама мало что помнит — качали головой, словно их догадки подтверждались одна за одной. В тот день Гермиона провела в душе четыре часа, пытаясь отмыться от произошедшего. Снейп и Грюм выступили желающими лично обучать Гермиону. Таким образом, если ведьма была не на задании, то на тренировках. Обучение завершилось через шесть месяцев, когда в дуэли Грейнджер чуть не убила Аластора непростительным, благо её успели оглушить со спины. Сотня извинений, горькие слезы и слова Грюма: — Теперь ты настоящий солдат. Они сами сделали из неё то, чего теперь так боялись. Гермиона не оставляла пленных, если это не был кто-то ценный и не обладал полезной информацией. В следующие шесть месяцев с каждым новым убитым, сердце Гермионы покрывалось корочкой изо льда, а глаза становились всё темнее. Бесчисленные тренировки со Снейпом до крови из носу тоже приносили свои результаты — ведьма овладела навыками легилименции и окклюменции. По словам зельевара — это были очень полезные умения, с чем Гермиона никогда не спорила. Большинство Пожирателей были просто пушечным мясом и не обладали ничем выдающимся, что позволяло предугадать их следующий выпад, прежде чем те произнесут заклинание в слух. Дуэли с Грюмом прекратились, но периодически он вызывал Грейнджер для занятий физической подготовки. Бег, отжимания, подтягивания — всё для того, чтобы прокачать выносливость. Наставники гордились тем, что они слепили из Гермионы. Она была тёплой глиной в их руках. — Гермиона! — щелчок пальцев перед глазами заставил девушку вернуться в реальность. — Ты меня слушаешь? Девушка лишь похлопала глазами, возвращая фокус на рыжем друге, что стоял прямо напротив. — Что? — немного растеряно. — Извини, я задумалась. — Что-то меняется, а что-то вечно, да? Рон слегка рассмеялся, похлопывая подругу по плечу, тем самым возвращая ту в чувства. Голубые глаза друга пристально изучали лицо Гермионы, пока та впервые за долгое время отметила, как Уизли вырос и возмужал. Рыжая щетина покрывала щеки, мимические морщинки вокруг глаз и губ, но россыпь ярких веснушек на бледном лице оставалась неизменной. Возможно, в другой вселенной, у них бы вышло что-то большее, чем неловкие и неуклюжие поцелуи в начале войны. Но — увы — они в этой вселенной и ничего, кроме дружеских разговоров о бытовых вещах быть не может. — Так, что ты говорил, Рон? — голос Гермионы смягчился от воспоминаний о друге. Гарри, Рон и Джинни почти всегда являлись неким парализатором льда внутри ведьмы. И друзья, от части, понимали это, поэтому после любых вылазок, если предоставлялась возможность, они все вчетвером проводили время вместе. — Всё как и всегда, Гермиона, — мягкая улыбка осветила лицо друга, словно он разговаривал с ребёнком. — Гарри и Джинни уже ждут нас. Ведьма заразительно мягко улыбнулась в ответ. Это то, что было ей нужно. Немного расслабиться в компании близких людей, отпустить все переживания на счет войны и самой себя, не смотря на усталость. Гермиона не спала уже около трех дней. Зелье Сна без сновидений закончилось, а новая поставка задерживается. Грейнджер попыталась выпросить у Снейпа хотя бы порцию, но тот лишь отмахнулся, аргументируя, что ему некогда. Гордость не позволяла ползать и умолять. Справится как-нибудь сама, как и всегда. Кошмары преследовали девушку каждую ночь. И все идентичны друг другу — это всегда была гибель родителей. Факт того, что родители живы и находятся в безопасности, наверное, был единственным кусочком света в душе ведьмы и удерживал её от тёмной пропасти.