На другом конце Планеты.

      Драко смотрел на возможный мираж: он не хотел закрывать глаза, несмотря на то, что организм требовал это.       Он всматривался и видел, но всё равно никак не мог поверить в картину, представшую перед глазами.       Девушка, которую он все эти годы мечтал видеть рядом с собой, стояла в гостиной его дома и держала на руках его спящего сына. Драко сразу узнал её — он просто не мог этого не сделать.       Малфой отошёл буквально на пять минут, и пусть задержался на гораздо большее время, чем на то рассчитывал, но он знал, что эльфы присмотрят за Скорпиусом, поэтому не переживал за ребенка.       Его мальчик был спокойным и стеснительным, несмотря на то, что ему всего год и один месяц от роду, поэтому Драко был очень удивлён тому факту, что малыш сейчас сладко спит на руках у незнакомого для себя человека.       — Привет, — отозвался он.       Малфой боялся, что его голос мог запросто выдать его переживания.       Всё же он решился моргнуть, после потер высохшие глаза руками, только для того, чтобы убедиться, что всё это не ложь. Когда Драко открыл их, а картина перед ним стояла всё та же, он вздрогнул.       Вот она стоит перед ним, почти не изменилась, разве что в её глазах было отражение его собственного понимания и зрелости, которую он приобрёл с рождением сына.       Черт…       Воспоминания о проведённом вместе с ней времени вихрем пролетели перед его глазами, как и воспоминания о собственной ошибке.       Нет, он не мог так думать. Если бы этого не произошло, сейчас у него не было бы Скорпи.       А может быть и был бы.       Время от времени, Драко позволял себе предаваться мечтам, в которых он видел картинку их совместной жизни, где Гермиона являлась родной матерью Скорпиуса — вот так, как сейчас, она опустила бы свой взгляд на него и с любовью улыбалась своему малышу, который сладко причмокивал во сне.       Наверняка он сходил с ума, просто потому что реальность смешалась с фантазией. «Она была бы замечательной матерью», — подумал он.       Внезапно Скорпиус в руках девушки беспокойно зашевелился.       Гермиона как будто знала, что нужно делать: стала качать его и тихонько напевать колыбельную, мягко похлопывая мальчика по спинке.       Блять.       Своими действиями она вот ни разу не помогала ему вернуть самообладание.       Буквально через минуту малыш расслабился в её руках и снова погрузился в сон.       Как она это сделала?       Конечно же, он знал, как именно она это сделала, но всё же вопрос от этого не казался неправильным.       Драко испытывал что-то вроде диссонанса. Только он мог так быстро успокоить сына. Малфой негодовал, почему совершенно чужой человек так ласков с его ребёнком в отличии от собственной матери. Конечно, проклятие тоже нельзя списывать со счётов. Но опять же, само понятие «материнство» исходит от первобытных инстинктов. Неоспоримый факт, что проклятие Астории завязано на чувствах и эмоциях, не мешал Драко очень сильно сомневаться в том, что именно оно заставило бывшую жену поступить так с их сыном. Здесь было что-то гораздо глубже: возможно, то зло, что сидит внутри матери его ребёнка, лишь усилило её нежелание изначально являться чьей-либо матерью.       Об этом можно было рассуждать очень долго, перебирая всевозможные теории, но факт остаётся фактом: если бы в ту ночь Драко не проснулся, Астория просто бы убила Скорпиуса и не понесла бы за это ни малейшего наказания, а так же, как и сейчас, лежала бы в отделении больницы Святого Мунго для душевнобольных имени Януса Тикки.       После того жуткого события Скорпиус плохо спал, почти всегда урывками. Поэтому, время от времени перед сном, Драко добавлял ему в напиток пару капель зелья сна без сновидений. Чтобы малыш мог набраться сил.       К кому только мужчина не обращался с этой проблемой. Всё твердили только одно — детский испуг. Вылечить который можно только заботой и любовью.       Малфой старался, он всего себя был готов посвятить этому, но вечные суды и апелляции просто-напросто лишали его этой возможности. Вряд ли кто-то может понять, насколько ему тяжело разрываться между попыткой защитить сына от потенциальной угрозы семьи своей бывшей супруги и попыткой излечить своего мальчика от того, что с ним сотворила Астория.       — Драко, — тихонько позвала его девушка, вырывая из мыслей, которые грозились вот-вот двинуться в удручающем направлении.       Малфой поднял взгляд на неё.       Черт       Гермиона…       Он надеялся, что всё чувства прошли. Говорят, что время лечит — нихера подобного. По всей видимости, оно делает только хуже. Поскольку желание подойти к ней, обнять, поцеловать, любить её, снедало всё его существо без остатка.       Он подошёл к девушке настолько близко, насколько позволял ему лежащий в её руках ребенок.       — Привет, — снова прошептал он, наклонившись к её лицу.       Держи себя в руках, дурак.       Драко подавил желание прильнуть к её губам, поэтому он клюнул её в щеку почти у самого их края.       Гермиона вздрогнула: она не ожидала такого. Её сердце билось дробью, словно стадо лошадей, скачущих по прерии. В животе всё сжалось от тоски.       Она скучала.       Безумно скучала.       От желания броситься к нему на шею спасал лишь маленький мальчик и остатки самообладания, которые стойко держали удар перед всей этой бурей эмоций.       — Спасибо, — прошептал он, чуть отстранившись.       Услышав шаги из коридора, ведущего в гостиную, Драко сделал пару шагов в сторону от волшебницы.       Через мгновение в помещение вошла чета Малфой.       Они шли рука об руку, и если Нарцисса, заметив девушку, широко улыбнулась, то Люциус старался выглядеть величественно.       Гермиона не смогла не закатить на это глаза.       Павлин, блин.       Женщина подошла к Гермионе, протянула руки в молчаливой просьбе передать ребёнка ей и тихо-тихо, одними лишь губами, прошептала благодарность.       Девушка подчинилась, аккуратно вложив Скорпиуса в руки его бабушки, но, перед тем, как отступить, она позволила себе вольность и ещё раз поцеловала мальчика в лоб, от чего на его лице проявилась непроизвольная улыбка.       Грейнджер прекрасно знала, что маленькие детки даже во сне реагируют на ласку и реакция Скорпиуса была самой обычной. Мышцы лица рефлекторно реагируют на подобного рода тактильность.       Гермиона отступила.       Мальчик, словно почувствовав её отсутствие, вновь захныкал и стал выгибаться и колотить ручками. Заметив скорчившееся в мучении выражение его лица, девушка нахмурилась.       А вот это уже ненормально.       Нарцисса испуганно смотрела то на неё, то на Драко, не понимая, что происходит с внуком, стараясь держать его крепче.       — Стойте, — почти приказала Гермиона и, не обращая внимания на скривившееся лицо мистера Малфоя, снова оказалась рядом с женщиной.       Драко наблюдал за этой картиной молча: он знал, что происходит с сыном. Никто из присутствующих даже не догадывался об этом, потому что он не рассказывал о той ужасной ночи своим родителям. Так или иначе, в этот раз он не стал ничего предпринимать. Несмотря на то, что это не очень правильно, Драко решил понаблюдать за девушкой.       Гермиона взяла руку его сына в свою и большим пальцем, круговыми движениями стала оглаживать тыльную сторону ладони мальчика. После девушка склонилась к его уху и начала что-то шептать. Хоть Драко и стоял рядом, не мог разобрать ни единого слова, что привело его к мысли о том, что то, что она говорила, было на другом языке. Пока Гермиона проводила странное для мужчины и его родителей действие, она ни на секунду не переставала гладить руку Скорпиуса.       Внезапно малыш расслабился в руках бабушки и Гермиона облегченно выдохнула.       — Теперь он проспит минимум часа два, — заверила она, и в том, как именно она это произнесла, не оставалось никаких сомнений, что это является правдой.       Нарцисса поражённо кивнула и удалилась вместе с внуком.       Драко был обезоружен: он всегда старался переждать бурю своего сына, прижимая его к своему телу и обещая ему, что всё будет хорошо. Конечно, ведь эта ведьма всегда была умна, и не было буквально ничего, с чем она бы не справилась, но эти действия... ему казалось, что они были для неё такими привычными и обыденными и, волей не волей, вопросы сами по себе начинали появляться в голове.       — Как ты это сделала? — спросил Драко, обращаясь к Гермионе.       — Сын, давай ты потом об этом поинтересуешься, сейчас есть более важные вопросы, — прервал его Люциус и раздражённо выдохнул. Что не ушло от внимания младшего Малфоя.       Отец никогда не проявлял подобных эмоций, считая это слабостью, но сейчас на его лице и в его движениях отчётливо можно было увидеть раздражение и чёткое желание перевести эту тему.       — Ты знал, — констатировал он, разочарованно качая головой.       — Потом, Драко, — отрезал мистер Малфой. — Киса! — позвал он.       Гермиона прыснула, когда увидела появившегося эльфа: очевидно было то, что эльф не просто так был назван таким именем — его голова была обрамлена ободком с кошачьими ушками.       Люциус равнодушно посмотрел на волшебницу, которая тщетно пыталась сдержать смех.       — Не вижу ничего смешного, мисс Грейнджер, — прервал её веселье мужчина, а затем его глаза расчётливо сузились, — ведь, что не сделаешь ради детей, вам ли это не знать.       Улыбка на лице девушки сошла на нет.       На что это он намекает?       Нет, он не может знать этого.       Нетнетнетнет       — Киса, будь добра, принеси красный дипломат из моего кабинета, — попросил Люциус.       — Да, сэр! — отозвался эльф и с хлопком исчез.       Гермиона сложила руки на груди, не зная, куда их деть. Лёгкость и тепло, что остались после маленького мальчика, который спал в их коконе, начало потихоньку улетучиваться.       Она не знала, что произошло со Скорпиусом, потому как то, что она видела, было очевидным последствием чего-то очень страшного.       Сейчас она твёрдо была намерена защитить права мальчика и его отца. Дело далеко не в том, что это будет правильно и это несомненно так, но всё-таки в этом деле было очень много странного и Гермионе казалось, что дело вовсе не в деньгах и, тем более, не в мальчике. А она с некоторых пор привыкла доверять собственному чутью. В любом случае, Гермиона была обязана защитить Скорпиуса, поскольку он являлся братом её дочери, и это минимум того, что она ещё может для него сделать.       С того самого момента, как он улыбнулся ей, её мир перевернулся. Гермиона могла сравнить это только с одной вещью, которая произошла с ней лишь один раз за всю её жизнь. В тот день, когда она впервые взяла Эйлин на руки. Другого ей на ум не приходило. Девушка не сомневалась в том, что после этого дела вся их жизнь выпадет из привычного устоя.       — На каком этапе сейчас находится делопроизводство? — поинтересовалась Грейнджер, включаясь в работу.       Нужно ведь с чего-то начинать, верно?       — Пока что идёт сбор данных и опрашиваются свидетели, — ответил Драко.       Гермиона кивнула.       — Давайте начистоту, какой противовес использует Гринграсс в отношении вас? — она достала очки и ручку с блокнотом.       Очки она стала использовать не так давно, когда обратила внимание на то, что при долгом письме приходится немного щуриться.       Да и удивляться такому исходу не имеет никакого смысла. Имея дело с постоянной бюрократией, хочешь не хочешь, а зрение упадёт.       — Он апеллирует на то, что мы были Пожирателями смерти и можем повлиять на мальчика своими предрассудками, — заговорил старший Малфой.       Гермиона кинула на него задумчивый взгляд.       — А кроме этого, есть ещё что-то?       — Ну, это всё зависит от того, на что он готов пойти ради желания подобраться к своей истинной цели, — уклончиво ответил мужчина.       Как же её это раздражало, разве он в прошлом не убедился в её компетенции?       — Мистер Малфой, прошу вас, не юлите, есть что-то конкретное? Может, он намекал на что-то или пытался шантажировать? — она отложила очки и потерла переносицу. Теперь она прекрасно понимала эту дурацкую привычку своего лучшего друга.       И почему Гарри никогда не говорил, что переносица потеет?       Люциус поджал губы и тяжело вздохнул.       — Да есть, один момент… — появился эльф и подал мужчине дипломат. — Спасибо Киса, — поблагодарил он. — Итак, продолжим: Николас обладает информацией… — он прервался, скосив взгляд на Драко, а потом многозначительно вернув его на девушку.       Всё таки знает…       — Хорошо, я вас поняла, — кивнула она, — только ответьте, информация, которой располагает мистер Гринграсс, способна как-то навредить? — Гермиона старалась не выдавать свой страх, поскольку Люциус был не единственным человеком в этом помещении, который способен читать её, как открытую книгу.       — Ни в коем случае! — внезапно воскликнул мужчина, из-за чего Гермиона невольно вздрогнула. — Поверьте, я не позволю случиться ничему подобному, мисс Грейнджер.       — Это… Это хорошо… — девушка запнулась, явно шокированная реакцией старшего Малфоя. Она мельком посмотрела на Драко, оценивая его реакцию. Но, не заметив ничего подозрительного, продолжила:       — Ладно, а есть ли что-то у вас на него?       Люциус кивнул.       — Да, сейчас мы с Драко просматриваем документы и его резолюцию по счетам — надеемся найти там зацепку, — мистер Малфой протянул ей папку.       — Хорошо, я ознакомлюсь в ближайшее время. Давайте встретимся, скажем, завтра в обед? — предложила девушка, посматривая на время. Она хотела скорее покинуть это место, ей срочно нужно что-то сделать.       Гермиона боялась за Эйлин…       Она не могла знать наверняка, что может предпринять лорд Гринграсс, несмотря на то, что Люциус пообещал ей.       — Хорошо, мисс Грейнджер, вы знаете, где находится мой кабинет, заходите иногда и просто поболтать, — намекнул он. — А пока я вас оставлю, — Люциус встал с кресла и стремительно вышел.       — Ладно, я наверное тоже пойду, — сказала девушка через минуту, после того, как мистер Малфой покинул гостиную.       — Ты не ответила на мой вопрос, — остановил её Драко.       — Напомни, пожалуйста, — попросила она, действительно запамятовав.       — Как ты успокоила Скорпиуса?       — О, это материнский заговор, — девушка старалась не смотреть ему в глаза, — ладно, мне надо идти, Драко, может, позже поговорим, хорошо? — пробормотала она и двинулась дальше, но внезапно была схвачена в кольцо рук.       Драко прижал Гермиону к себе.       Нет, он больше её не отпустит. Не сейчас, когда всё, о чем он только мог мечтать, грозило исполниться, и главное — не наломать дров.       Гермиона задыхалась, она хотела уйти, заплакать, засмеяться, обнять его, сказать ему всё, что чувствует, рассказать всю правду.       — Драко, прошу, — выдавила она, — пусти.       — Нет, — прошептал он ей на ухо, — больше я никогда так не поступлю.       Девушка издала неопределенный звук.       И не нужно, не отпускай.       Блять…       — Мы, мы не можем, Драко, я… я занята, — собрав последние силы, ответила она.       Гермиона прекрасно знала, о чем он может подумать, но она не готова, ей нужно больше времени для того, чтобы прийти в себя.       — Я не верю тебе, — ответил он, но всё же отступил.       — Мне правда нужно идти, увидимся позже, — она буквально влетела в камин и через мгновение появилась на Гриммо.       Черт!       Девушка боялась: каким образом Гринграс узнал об Эйлин? Конечно, она могла предположить, что Люциус вполне мог следить за ней, правда, непонятно почему, впрочем, это не важно, если он ни разу не предпринял никаких попыток выйти на связь, несмотря на то, что он знал о её дочери.       Твою мать!       Она и двух часов не пробыла в поместье Малфоев, а её трясло так, будто она прожила у них неделю в подземельях.       — Быстро ты, — отметил Гарри, выглядывая из кухни.       — Гарри, — волшебница посмотрела на него, — он… Люциус знает, — девушка не смогла обуздать эмоции и всхлипнула.       Гарри подлетел к ней и крепко обнял, понимая, что Гермиона нуждается в поддержке.       — Как он узнал? — поинтересовался он.       — Я-я не знаю, — икнула Грейнджер, — но дело не только в этом. Николас Гринграсс тоже это знает и, по всей видимости, он захочет использовать это знание в своих целях. Я боюсь, Гарри, боюсь, что Эйлин может пострадать из-за всего этого.       Конечно, мчась на всех парах помочь Драко, она даже не задумывалась о возможных проблемах.       Дура, ведь стоило согласиться и оставить свою дочь с мамой.       Гарри отстранился, заглядывая в глаза своей подруги.       — Надеюсь, ты не забыла о том, что твой лучший друг — заместитель начальника Аврората? Гермиона, я не дам в обиду ни тебя, ни Эйлин, — пообещал волшебник.       Боже… Гарри…       — Спасибо, — поблагодарила она, стирая остатки слез с лица. — Может, мне стоит всё-таки отправить Эйлин в Австралию?       Гарри нахмурился.       — Ни в коем случае, Гермиона, этот дом — самое защищённое место. Не Хогвартс, конечно, но всё-таки Фиделиус что-то да значит, — пожал плечами он. — Тем более, Эйлин — дочь Гермионы Грейнджер и никто не посмеет обидеть её.       Девушка была вынуждена согласиться. Первоначальная волна паники сошла на нет.       — Ты прав. Спасибо тебе.       Мужчина кивнул в ответ.       — Я тут кое-что нарыл для твоей работы с Малфоями, — начал Поттер, проигнорировав её благодарность. Гарри не считал нужным принимать её, потому что это нормально, когда твоя семья тебе помогает, а Гермиона была его семьёй. — Я пошуршал в архиве Министерства и обнаружил парочку законов, на которые стоит обратить внимание.       Девушка вопросительно приподняла бровь и совсем не элегантно высморкалась в салфетку.       Гарри усмехнулся.       — Я тебе позже отдам записи, но послушай. Я точно не помню номер этого закона и в каком году он был принят, но согласно ему, на время всей судебной тяжбы по делу опеки над несовершеннолетними волшебниками, первым подписывается договор о изъятии ребёнка в магический приют или передача его ближайшим родственникам, — объяснил он.       Волшебница побледнела.       — Что ты имеешь ввиду? — спросила она.       — Дело в том, что когда идет спор о месте жительства ребёнка после развода родителей или иных обстоятельств, ребёнка изымают из семьи, в которой он на данный момент проживает. Для того, чтобы не было таких моментов как похищение, влияние на мнение несовершеннолетнего и всё в этом духе, — Гарри неопределённым жестом помахал рукой. — В общем, так как у сына Малфоя из ближайших родственников есть только они сами и Гринрассы, Скорпиуса скорее всего отправят в спецприёмник, — мужчина поджал губы.       Гермиона прикрыла рот ладошкой.       Твою-то мать.       Нет, она прекрасно понимала, что этот закон сам по себе относительно адекватный и действует в пользу ребёнка, хотя это с какой стороны посмотреть. Впрочем, неудивительно, что девушка не слышала о нём, поскольку разводы и дележка детей в магическом мире были чрезвычайно редки.       И снова Гермиона оказалась в ситуации, из которой не было выхода — она искренне не желала, чтобы малыша забирали из семьи.       Если бы она только могла…       Стоп!       — Гарри, — с надрывом обратилась к лучшему другу Гермиона, — а что, если я его заберу? Эйлин же является ему кровной сестрой. Боже, Гарри, ты видел этого мальчика, он же просто ангел.       — Да, это может сработать, — Поттер задумчиво потëр подбородок и лукаво улыбнулся ей. — Хорошо, что в магическом мире это намного проще. Тем более, не забывай, что ты всегда можешь напрямую обратиться к главе отдела опеки и попечительства, я думаю, что по старой дружбе она поможет тебе.       — И кто же сейчас глава этого отдела? — с нажимом спросила девушка.       Она не любила, когда Гарри говорил загадками, и подозревала, что эту привычку он перенял у Альбуса Дамблдора: если раньше такие вещи происходили с её другом не часто и то шутки ради, то сейчас это стало напрягать, а его выходка с портключами, вообще — чистой воды интриганство.       — О, наверное, ты помнишь жену Рона, — ухмыльнулся он, — Парвати Уизли.       «Блять… Стоило все-таки дать ему потянуть резину и поиграть в тепло-холодно», — подумала она.       — Гарри, ты же прекрасно знаешь, что я…       — Гермиона, послушай, — перебил он, — Рон давно понял, что был дураком в отношении тебя, и, причем, не без помощи жены, — Поттер взъерошил волосы. — Когда ты пропала с радаров, ну, по крайней мере, с его радаров, он не на шутку переживал и порывался тебя искать, дело даже дошло до детективного агентства. Я думаю, что именно тогда он и понял, что был дураком, — Гарри задумчиво перевёл взгляд куда-то ей за спину. — Он даже к Малфоям наведывался, — мужчина прыснул. — Представляешь, Рон даже не стал обвинять их в том, что они держат тебя в своих подвалах. Впрочем, они заранее решили ему их показать. В первую очередь, чтобы не возникало лишних вопросов.       Вот это поворот…       Девушка усмехнулась и покачала головой. Улыбка с её лица ушла так же быстро, как и пришла.       — Но я не очень хорошо с ним поступила, Гарри, он имеет полное право злиться на меня, — Гермиона отвела взгляд от друга.       — Он и сам был хорош. В любом случае, Парвати не Рон, и она точно сможет тебе помочь, — Гарри хмыкнул и пожал плечами.       Девушка закатила глаза, но не стала отметать совет друга.       — Ладно, Поттер, тащи свою макулатуру, будем изучать, — внезапно Гермиона встрепенулась и огляделась. — А где сейчас дети?       — О, они вместе с Джинни отправились в Нору, — заметив, как напряглась его подруга, он поспешил её успокоить. — Гермиона, моя жена знает своих родственников гораздо лучше, так что оставь это ей, она не будет говорить им о том, кто отец Эйлин. Тем более, сейчас ты должна заняться делом Малфоев, поскольку никто другой не сможет вытянуть их из этой задницы. Поверь, я тоже не просто так вмешиваюсь в это.       — Постой, а каким образом тебя это интересует? — прервала его девушка. Ей не нравилось то, что это дело приобретает такой оборот.       — Ладно, послушай, Николас со своей лавкой давно висит на крючке Аврората, просто мы никак не можем найти каких-либо доказательств. Дело гораздо серьёзнее, — Гарри поджал губы, его лицо приняло серьёзное выражение. — Недавно мы обнаружили активность незаконной торговли магическими артефактами среди магглов, и хорошо еще, что они не опасны. Но Статут о Секретности, сама знаешь, нарушать нельзя, то же касается и зелий. Команде обливиаторов пришлось попотеть, стирая целой куче людей память, потому что какой-то «маггл» решил заработать на фокусах, — сказал он, сгибая два пальца руки, демонстрируя кавычки. — По анализам, взятым у того фокусника, выяснилось, что в его крови присутствует оборотное зелье.       Гермиона поерзала на месте.       — Постой, ты говоришь, что у Гринграса есть лавка. Можешь объяснить подробнее?       Гарри усмехнулся и покачал головой: если его лучшая подруга и изменилась, то жажда загадок — именно та изюминка, которую не прокуришь, не пропьешь.       — В процессе развода Малфоя с Асторией, Николас выкупил лавку «Горбин и Беркс». Я знаю, что ты скажешь, что там не торговали зельями, но после того, как он выкупил этот бизнес, не знаю, как и каким образом, но старший Гринграсс умудрился получить разрешение на их продажу и создание. Поначалу Аврорат окучивал его, пытаясь выяснить, кто является мастером, что готовит им зелья, но всё оказалось куда проще: этим мастером является его жена. Так же он подмаслил Министерство, буквально раздарив Отдел Тайн со всеми артефактами, что остались от предыдущих владельцев, — Гарри усмехнулся, — и это отличный ход, потому как он, можно сказать, очистил имя этого магазина. Впрочем, примерно в тоже время и начались проблемы с магглами.       — Ладно, — вздохнула Гермиона. Она прекрасно понимала, что всё это затянется не на один месяц. Так или иначе, она не покинет Англию, пока не поможет Драко и, конечно же, Гарри.

***

      Когда уставшие и сытые дети вернулись из Норы, Гермиона была приятно удивлена тому, что Эйлин почти сразу же легла спать, даже не пытаясь испытывать её терпение на прочность.       Может быть, Гарри действительно был прав?       Тем не менее, она просидела почти всю ночь над заметками своего лучшего друга, заодно просматривая и документацию, которую вручил ей Люциус. Только ближе к утру девушка отвлеклась от работы, чтобы лечь спать.       — Мама, мамотька, — сквозь дрему услышала она свою дочь.       Гермиона открыла глаза и повернулась к малышке. Заметив побледневшее лицо девочки, она подскочила с кровати.       — Зайчонок, что случилось? — взволнованно спросила она, уложив дочь рядом с собой.       — Бона головке, — захныкала малышка.       Гермиона приложила ладонь ко лбу девочки.       Температуры нет.       Просто отлично… Мы пробыли здесь всего один день.       Интересно, заполняет ли Джинни таблицу происшествий?       — Хорошо, милая, мама сейчас встанет, мы умоемся, покушаем и пойдём к доктору, договорились? — выбираясь из постели, поинтересовалась она.       — Нет, не хочу кашу, не хочу доктола, хотю мамочку, — расплакалась Эйлин, через мгновение плачь перерос в рыдания, а затем — в самую настоящую истерику. Девушка наспех одевалась, одновременно пытаясь унять малышку.       Наконец-то, одевшись сама и умудрившись кое-как одеть дочку, они спустились вниз, где во всю кипела жизнь.       — Гермиона? У вас всё в порядке? — поинтересовалась Джинни, выглянув из кухни, по всей видимости, услышав то, как Эйлин плакала.       — Нет, мы в Мунго! — ответила девушка и поспешила в камин.       — Постой! — хотела предупредить Джинни, но треск камина обозначил то, что Гермиона с дочкой уже, скорее всего, шли по направлению в кабинет детского колдомедика Теодора Нотта.       — Черт! — выругалась она, затем Джеймс подхватил это слово и, бегая вокруг стола с кипой совиных перьев в руках, задорно его выкрикивал.

***

      Казалось, что благодаря дружбе с Малфоями и особенностями собственной профессии, Теодора Нотта мало чем можно было удивить. Но появившаяся в его кабинете Гермиона Грейнджер, да ещё и с ребёнком на руках, ну ни разу который не напоминал ему внешне, как минимум, ну, допустим, крестника, заставила его потерять челюсть где-то под рабочим столом. Мужчина не упустил возможности заглянуть туда, дабы убедиться в этом.       Гермиона только закатила на это действие глаза, прекрасно понимая, к какой догадке пришёл лучший друг её бывшего любовника.       — Тео, не сейчас! — отрезала она, поглаживая продолжающую плакать Эйлин.       Нотт быстро абстрагировался и взял себя в руки.       Он сразу приступил к своей работе, попутно задавая вопросы: «рост, вес, возраст» и всё в таком духе. Закончив осмотр, он дал девочке обезболивающее средство.       — Не переживайте, мисс Грейнджер, это всего лишь акклиматизация, — объяснил он.       Эйлин уже не плакала и улыбалась доктору, что подавал ей магические наклейки, которыми она обклеивала пергамент и не только. Девочка вертела получившийся шедевр в руках и что-то бормотала животным, которые выбегали из наклеек и бегали по всему листу.       Гермиона оторвала взгляд от занятия дочери и посмотрела на колдомедика.       — Тео, прошу тебя, давай без «мисс», — попросила волшебница.       На самом деле, ей уже было плевать на то, что все узнают, что она родила ребёнка от Драко. Так как обстоятельства вынуждали её рассказать правду. Она знала, что не существует подходящих моментов и всё в этом духе. В любом случае, Гермионе придётся рассказать всё Малфоям ещё до того, как состоится первый процесс о изъятии Скорпиуса.       Грейнджер внимательно смотрела на бывшего однокурсника, который не скрывал своего удивления. Нотт был посвящен в тайну их отношений с Драко, причём, рассказывать не пришлось, ведь любопытный Тео узнал всё самостоятельно — достаточно иметь глупую привычку не стучать в двери, перед тем, как войти, и правда самостоятельно придёт прямо в руки или же, в его случае, в глаза.       — Как это произошло? — Гермиона не поняла, был ли это вопрос, относящийся к ней, или просто риторика.       — Тео, ты врач или где? Неужели мне нужно тебе объяснять процесс зачатия и вынашивания? — съязвила девушка.       Нотт покачал головой и усмехнулся.       — Я имею ввиду, что Драко, он ведь не знает об этом.       — Да, пока что именно так, но скоро это изменится, очевидно же, что я вернулась не просто так.       Теодор кивнул, понимая, к чему клонит волшебница.       После она кратко обрисовала ему ситуацию, заручившись тем, что он готов в крайнем случае свидетельствовать в суде, и, тем самым убив двух зайцев, она покинула больницу, преисполненная силами и готовая пойти на следующий шаг.       Она всё расскажет Драко, но только после того, как переговорит с Люциусом и подготовится к первому заседанию по изъятию мальчика из семьи на время судебных тяжб.       Гермиона, по рекомендации Тео, не стала аппарировать с Эйлин, поскольку её дочь не в лучшей форме для подобного вида перемещений. Поэтому, взяв дочь за руку, они не спешно двинулись по Косому переулку.       Девушке показалось странным, что её малышка крайне молчалива.       — Эйлин, — наплевав на какие-либо правила и устои общества, она прямо посреди улицы опустилась на колени перед девочкой, — что-то случилось?       — Не-а, — тихо ответила Эйлин.       Гермиона нахмурилась.       — У тебя плохое настроение? — предположила она.       На удивление, Эйлин широко улыбнулась. Теперь девушка совсем ничего не понимала.       — А падëм к Йону?        — Доченька, «пойдём», а не «падем», — поправила волшебница. — Кто такой Йон?       — Больсей Йон, мы гости с Албузом шли и там был Йон, он весёлый, — затараторила малышка, не скрывая своего восхищения, но Гермиона уже поняла, о ком шла речь.       — Эйлин, не «Арбуз», а «Альбус», — снова поправила она дочь. — Хорошо, мы обязательно сходим, но для начала мы должны покушать, хорошо?       По характерному урчащему звуку в животике и звонкому хихиканью девочки, Гермиона знала, что сейчас Эйлин не откажется от еды.       Гермиона встала с колен, взяла малышку на руки и, поджав губы от понимания того, что, скорее всего, опоздает на встречу с Малфоями, которую сама же назначила, двинулась к небольшому кафе, которое находилось рядом с общественными каминами. Девушка раньше не видела его и была очень удивлена названию, гласившему на вывеске:       «Кафе для всей семьи»       Внутри помещения вкусно пахло едой, а наличие детского уголка, в котором играли дети, сильно напомнило ей обычный торговый центр.       Гермиона была ошеломлена и одновременно рада, что Магическая Великобритания медленно, но верно движется в нужном направлении.       Устроившись за свободным столиком и усадив дочку на специальный стульчик, она взяла меню в руки.       — Вы готовы сделать заказ? — к их столику подошёл совсем молоденький парень, по всей видимости, подрабатывающий здесь официантом.       Гермиона отложила меню и мягко улыбнулась юноше.       — У вас есть комплексные детские обеды? — поинтересовалась она, проверяя внезапно возникшую в голове теорию.       — Конечно есть, — мягко улыбнулся он.       Девушка увидела табличку с именем на форменном фартуке молодого человека.       «Хьюго»       — Тогда принесите, пожалуйста, комплексный обед для ребёнка, а мне чай и фирменные пироги от шефа.       — Отличный выбор, — кивнул Хьюго и посмотрел на её дочь. — Привет, Эйлин.       — Пивет, Хуга! — девочка расширила глаза в узнавании.       — Вы знакомы? — спросила Гермиона.       Парень открыл рот, чтобы ответить, как внезапно его окликнул до боли знакомый голос. И визг её дочери лишь подтвердил её теорию.       — Йооооон! — Эйлин заерзала на стуле.       — Принцесса Эйлин, неужто ты решила меня проведать! — голос Рона был совсем близко.       Гермиона подавила желание вжать голову в плечи, но ничего не делать она тоже не могла.       — А кто это с тобой? — поинтересовался он.       Девушка обернулась, встретившись с васильковыми глазами когда-то лучшего друга.       — Твою-то мать! — выпалил волшебник.       — Папа, здесь дети! — воскликнул Хьюго.       — Прости, парень, — похлопал того по плечу Рон, — я просто в шоке.       Казалось, после слов Хьюго, Рон пришёл в себя и с широкой улыбкой, обращённой к обеим, а именно к Эйлин и к ней самой, уселся за их столик.       — Скоро принесут заказ! — сказал Хьюго, по всей видимости, поняв, что сейчас ему тут не место, и стремительно покинул их.       — Йон, пивет, — привлекла внимание к себе девочка.       — Привет-привет, — поздоровался мужчина и пощекотал её, из-за чего та начала хихикать. — Смотри, что у меня есть, — Рон взмахнул палочкой и к нему подлетели карандаши и раскраски. — Порисуй, пока мы с твоей мамой поговорим, хорошо? — спросил он.       Эйлин кивнула и приступила к своему занятию. Она быстро погрузилась в это дело, и вытащенный язычок говорил лишь о том, что девочка ближайшее время будет недоступна.       Гермиона чувствовала прожигающий взгляд волшебника. Собравшись с силами, она повернулась к нему.       — Да ладно тебе, Гермиона, — закатил глаза Рон, — не может же это продолжаться вечно, верно?       Девушка открыла рот в немом удивлении, чем насмешила мужчину.       — Когда ты успел повзрослеть? — пораженно прошептала Грейнджер.       — И снова этот удивлённый тон, — всё ещё посмеиваясь, заметил он. — Давай так, я был дураком, и совершенно не контролировал себя, — Рон почесал затылок, как делал всегда, когда нервничал. — Я не мастер слов, но, в общем, я сожалею обо всём, в смысле, нет…       — Я тебя поняла, Рон, — решила прекратить его страдания девушка. — Ты лучше мне расскажи, когда ты успел обзавестись взрослым сыном?       Мужчина облегченно выдохнул. Ему всегда тяжело давались извинения и он был счастлив, что Гермиона не держит на него зла.       — Если коротко, то Хьюго сквиб, и во время войны его родители выступали за Орден, за что и поплатились, — Рон отвел взгляд. Гермиона прекрасно его понимала: война вообще была для них всех больной темой. — В общем, — он прокашлялся, — когда Парвати обнаружила, что в магическом приюте есть мальчик без магии, она решила найти его родню, но всё отказались от него, и, в общем-то, мы решили его забрать к себе.       Девушка кивнула — несмотря на то, что объяснение было скомканным, она была удовлетворена ответом.       — А ты? Как так вышло, что у тебя дочь? — Гермиона ухмыльнулась. — Не-не-не-не — Рон замахал руками, — не нужно подробностей, я знаю, как там всё устроено, у меня трое детей, в конце концов.       Девушка рассмеялась.       Гермиона коротко пересказала о цели своего визита и о том, что у Малфоя могут забрать сына, но не стала говорить о том, что Драко является отцом Эйлин и о том, что она сама подумывала взять опеку над мальчиком.       — Гермиона, вот ты мне скажи, ты же самая умная волшебница, — девушка хлопнула его по руке. — Эй! Не нужно драться, — засмеялся Рон. — Я к тому, почему Гарри не может взять, я не сомневаюсь в том, что Джинни согласится на это, ведь Гарри, по идее, является полноправным наследником рода Блэк.       Вот так, Рональд Уизли сделал всё, чтобы Гермиона окончательно и бесповоротно потеряла дар речи.       — Ты. Чёртов. Гений. Рон! — выделяя каждое слово, выпалила волшебница.       — Чёртов, чёртов, чёртов, — на удивление правильно начала восклицать её дочь.       Гермиона покраснела и стыдливо прикрыла рукой лицо, в попытке спрятаться от взглядов, которые на них стали кидать посетители заведения.       — О, Грейнджер, это ещё цветочки, я сам всегда поражался, почему эти маленькие пиявки только нецензурщину говорят без запинки.       Девушка щелкнула пальцами и активно закивала головой, целиком и полностью соглашаясь с ним.       И правда, почему так?       Пока они болтали обо всём на свете, Хьюго успел принести еду, и, к её удивлению, Эйлин съела всё до последней крошки.       Идея по поводу опекунства Гарри над Скорпиусом была просто идеальной для решения многих проблем, осталось только обсудить это с самим Поттером.       — Если Гарри будет отказываться, ты пришли мне патронус и я приведу тяжёлую артиллерию, — девушка не сомневалась в том, что, говоря об этом, Рон имел ввиду свою мать.       Грейнджер знала, что уже опаздывает примерно на полчаса, поэтому, быстро попрощавшись с другом и пообещав скоро встретиться снова, она вместе с засыпающей дочкой на руках вступила в камин, назвала адрес Поттеров и они исчезли в зелёном пламени.