Прекрасна

      Отойдя чуть поодаль от компании, брюнетка наконец смогла вдохнуть свежий воздух. Проблемы грузом упали на нежные плечи, оставляя ощущение неподъёмности предстоящих препятствий.       Теплый ветерок пустыни Инпута гладил волосы юной аментет, будто успокаивая в нежном жесте. Она часто пыталась пробираться в задворки собственного сознания дабы вспомнить хоть ту малую часть прожитой жизни, но к огромному сожалению ценных плодов это не приносило.       Но в памяти начали формироваться новые, как бы не противилась, более дороги ее сердцу. Перед глазами возникла теплая улыбка Кейфла, полные радости глаза за ее незначительные успехи Атсу, уста Сета, озвучивающие очередной саркастический выпад в сторону их небольшой стаи и…       Скупая слеза упала мелкой соленой дорожкой, падая на пол с хрупкого подбородка, стоило девушке вспомнить о тепле сильно сжимающей руки Анубиса, бога, который за такой краткий промежуток времени смог проникнуть в саму душу, плавно завивая тонкие линии чувств, окутывая все сердце. Воспоминания о сне после прочитанной сказки Мив, молитве возле шатров, танец во дворце царицы Бастет, их первый поцелуй…

«Как я смею вообще об этом думать, если сейчас есть дела куда более важнее жалких слез!?»

             Вдруг что-то невероятно колкое пронзило сердце, стоило девушке услышать сквозь свои всхлипы голос далеко за спиной.       — Где ты снова пропала?       Она поспешно стала вытирать непрошенные капли слез, стараясь оставаться сильной в чужих глазах. Шаги становились все ближе и уже не дожидаясь пока коридор полностью пересечется пешком, вдруг за спиной девушка почувствовала сердитое дыхание.       — Повернись.       — Не буду.       — Ифе, — более настойчиво произнес собеседник.       — Я, — очередной всхлип вместе с новым градом соленный капель полностью выдал всё состояние брюнетки. — Я считаю что… что Вы не должны меня видеть… в таком сост…       Не дожидаясь пока грешница наконец вымолвит совершенно глупые слова, Анубис легко повернул ее за плечи, заставляя смотреть прямо в глаза. Зеленые омуты впились в карие, дыхание у обоих в миг сбилось, а девушка уже совсем теряя голову начала громко плакать навзрыд полностью не понимая своего порыва.       Не зная что делать, Каратель на секунду впал в ступор, но уже освобождаясь от тысячи логических вариантов решений в голове, просто доверился чувствам, притягивая грешницу ближе.       Темная накидка начала медленно пропитываться слезами, оставляя за собой следы косметики. Нежные руки обвили шею собственной смерти, доверяя ему больше всех живущих ныне на земле. Сам же бог неуверенно положил ладонь на спину, поглаживая брюнетку, стараясь забрать неизведанную ему боль.       — Кто посмел тебе навредить?       Ифе вздрогнула, поднимая обеспокоенные глаза на бога.       — Никто.       — Так почему ты плачешь?       Она молчала, сама не понимая причины и уж тем более не могла озвучить ее Инпу.

«Инпу… называть его подобным образом кажется непозволительно интимным для наших… нашего взаимодействия».

      — Ифе!       — Я не знаю! Не знаю, ясно!?       Возвратившаяся истерика хлынула новым потоком, давя на желание девушки отстраниться, но сильные руки крепко сжали юную особу не давая и возможности увернутся.       — Я слишком слаба! Это Вы меня такой сделали поэтому смело можете покарать себя! Вы слишком ненормальный, слишком эгоистичный и слишком суровый. И знали бы вы хоть часть, часть того что хранится у меня в душе, то все равно не ответили бы ничего, ведь в этом весь Вы!       Он молча слушал, ощущая как укол обиды за сказанные слова маленькой иглой давил на сердце, принося ощущения нарастающей боли.       — Вы холодны ко мне. И всегда будете ведь для Вас нет ничего важнее отца и долга поэтому в самом конце мы лишь встретимся взглядами за долю секунды как я уйду на пищу Амт!       — Нет.       — Что?       — Нет, Ифе, — повторил он, отводя взгляд в сторону, желая не соприкасаться с карими глазами, смотрящими в самую душу. — Я не умею говорить, уж прости. Но по некоторым своим поступкам могу ответить, что возможность отнести тебя прямо в лапы Осирису я каждый раз откладывал, сам не зная почему.       — Вы просто хотели лично лишить меня головы.       — Я хотел твоей улыбки, Ифе. Твоих горящих глаз и неподдельной радости. Есть ты и это самый важный приоритет в моем существовании.       Она шумно выдохнула, не веря своим ушам. Сердце громко стучало, отбивая внутри движения самого яркого танго. Непроизвольно пальцы крепче обняли мужчину, прижимаясь ещё ближе.       Их взгляды снова встретились, будто подтверждая, что это не было бессердечной шуткой ее сознания. Сильные руки также крепче обвили плечи, позволяя своему хозяину без зазрения совести вдохнуть нежный аромат расцветшего лотоса.       — Не существовании, Каратель, а жизни.       Он хмыкнул, переводя взор на содрогающие воздух уста. Невероятно красива.       Разрушая выстроенные барьеры из-за метающих чувств, губы Анубиса нежно касались заплаканных щек, даря его грешнице самые светлые отголоски ее чувств. Девушка сначала старалась не дышать дабы не нарушить такую прекрасную идиллию, но в конце-концов сдалась мягкому смеху, заполняя все пустоты его души.       Губы медленно спускались ниже к носу, скулам… он переступил непосильную для себя черту, сминая губы в нежном танце. Каждая клеточка тела трепыхалась, а сердце у обоих пропустило несколько ударов. Его тонкие уста встретились с влажными от недавних слез пухлыми, наконец соединяя законные чувства в крепкий узел доверия и безграничной теплоты.       — Ловко ты придумала.       Из-за колоны неподалеку выглядывала еле заметная макушка грешного бога, который старался запоминать как можно больше и ярче все происходящее между племянником и маленькой аментет.       Сбоку, совершенно скрываясь от лишних глаз стояла царица живых и мертвых — сама Исида. Знала ли она, что так будет? Определённо да, иначе смысла даровать эмоции полубогине Исет — в прошлом аментет, она просто не видела.       — Я никогда не ошибаюсь, Сетх. Пора бы уже запомнить.