Потерянные | Lost

Гермиона Грейнджер, волшебница знаменитого трио, награждена почётным орденом Министерства – «Кобальт» за заслуги перед мировым магическим и магловским сообществом – «неутолимая воля к победе; восстановление режима Министерства, защита полукровок, маглов, магов и магических существ, а также неоценимая помощь в реставрации былой гордости британского сообщества, школы чародейства и волшебства – Хогвартс».

Редактор статьи: горячо любимая Рита Скитер.

– Глянь-ка, – указательным пальцем парень привлекает внимание девушки, назойливо тыкая в пергамент, – столько наград. Да ты теперь у нас как Гарри Поттер, только Гермиона - Гермиона Грейнджер, – забавляется Рон, откидывая газету рядом с собой на диван. – Перестань, Рональд! Кингсли явно преувеличивает мои заслуги, – прекращая плавную игру на фортепиано, Гермиона поднимается с небольшого диванчика и неспешно лавирует к Рону, ухватывая газету, лежащую справа от него. – Ещё и предлагает мне высокую должность в Министерстве! – шепотом возмущается девушка, поправляя выпавшую прядь волос за ухо. Она продолжает размахивать руками, но уже вместе с газетой, развернувшись к Рону лицом, – и вообще, не нужны мне эти почести, я чувствую себя Николасом Фламелем, которому что-то около… – Семиста лет? – они произносят вместе. Ловя взгляд друг друга на пару секунд, не выдержав и минуты, начинают громко смеяться. – Так глупо, правда? – скромно улыбается девушка. Гермиона раскрывает свиток пергамента, быстро пробегаясь взглядом по строкам; смущенно останавливается на колдографии своего фото: “Это что, мои волосы так спереди выглядят?”. Отбросив мысли, она спускается чуть ниже, в конец статьи, и выражение лица девушки начинает меняться на удивление, смешанное с раздражением. – Какая наглость, снова эта… змея Скитер! Турнир Трёх Волшебников явно оставил неизгладимое впечатление Гермионы о журналистке. После парочки любовных статей интерес от юных волшебников к ученице Хогвартса только возрос: письма, глупые предложения о свиданиях, нелепые подарки. Это внимание мешало ей на протяжении всего учебного года. – Послушать только... «Укротительница мужских сердец: Виктора Крама, Гарри Поттера, а теперь и завидного юнца семейства Уизли». Только она могла присвоить мне такой статус посреди статьи о военных событиях. Ещё со времен четвертого курса показалась мне интриганкой, выбравшей карьеру ради громких сплетен. Появятся ли когда-то порядочные журналисты? – обреченно выдыхая, девушка нервно сворачивает газету, оставляя её у себя. – Исключено, – делает вывод Рон. – Ты чего, Гермиона, они же ищейки – это в крови, их приоритетом никогда не была правда, одна желтая пресса. – Ты прав, чего я ожидала… И вообще, – мельком осматривая многовековой фамильный интерьер, покрытый чернотой, следами времени и пылью, она вдруг вспоминает, где находится прямо сейчас, – с каких это пор, чтобы поговорить, мы встречаемся в секретом убежище Ордена? – интересуется девушка. Кажется, собираться здесь уже вошло в привычку, столько воспоминаний: приятных, волнующих, смутных, плохих, и ещё хуже, – кроется в этих стенах. Стольких важных людей, побывавших в этом доме, больше нет. – Не знаю, Гермиона. За последние пару лет столько всего произошло, что мне бы не забыть, кто я такой и какой сейчас год, – заключает Рон, неуверенно почесав затылок. Неловкость повисла в воздухе. Кажется, Гермиона и Рон так и не привыкли друг к другу, наедине. Чаще всего, рядом с ними всегда был Гарри. – Даа, давно мы не собирались вместе, так, втроём, – Рон прерывает тишину оживлённой речью, возвращая друзей в приятные воспоминания. – А помните, как мы так же сидели у камина и просто весело проводили время? На четвертом курсе, на пятом, и у нас с Джинни дома, – как семья. – Если что, я всë ещё здесь, – раскрывая свое присутствие, Гарри забавно машет палочкой, смотря на Гермиону и Рона с дружеским укором, – вдруг понадоблюсь. – Гарри! Я не заметила, что ты уже здесь, – найдя источник звука, восклицает Гермиона. Оставляя свернутую газету в правой руке, она, обходя диван напротив, спешно подходит к другу, скрывающемуся за шторой дальнего окна комнаты, и приобнимает его, чуть сжимая область в районе плеч Поттера. – Уже минут как пять здесь, – подмечает Рон, хитро улыбаясь, и ловит на себе возмущённый взгляд обернувшейся девушки. Он так хорошо его знает. Переводится как: «И ты мне даже не намекнул?» – Ты слышал, о чем мы говорили? – Ну конечно, – одной рукой Гарри отпускает Гермиону, проверяя оконную штору на ощупь, – услышал ещё на улице, Джордж на днях подарил мне чувствительный микрофон, как раз подслушивать, что друзья избранного обсуждают за его спиной. – Гарри Джеймс Поттер! – возмущённая Гермиона, вырываясь из объятий, слегка бьет его по голове свернутой газетой. – Ай, Гермиона, – снова закрываясь шторой, Гарри вспоминает, как то же самое произошло между ними в библиотеке пару лет назад, когда они обсуждали потенциальных партнеров на торжественный вечер профессора Слизнорта. – Ты так и не изменился с тех пор, как Рамильда Вейн положила на тебя глаз на шестом курсе, – она одергивает ткань, открывая лицо зашуганного Гарри, – как ты только случайно не попался на амортенцию? – Похоже, ты тоже не изменилась, Гермиона, – обиженно заключает Гарри, отпуская занавеску, – бьешь как прежде. Он пару секунд поглаживает место удара. – Радуйся, что не как Малфою на третьем курсе, я бы не выжил, – с опаской обнадёживает Рон, мельком переводя взгляд на фортепиано, где около десяти минут назад Гермиона играла ту самую мелодию, «К Элизе». – И ведь пять лет прошло, а мы всё те же! И кстати, Гарри: ты разве не трансгрессировал? – Министерство запретило, – переводя взгляд куда-то за Гермиону, он сталкивается с озадаченным видом Рона. – Кингсли думает, что я все ещё в опасности, поэтому временно передвигаюсь пешком. – Как долго? – уточнила она. – Два месяца, – пожимает плечами Гарри. – Всё уже закончилась, а Министерство по-прежнему морочит тебе голову, еще с того момента, как ты попал в Хогвартс, – девушка поворачивается спиной к Гарри и, скрещивая руки на груди, подходит к первому окну, вглядываясь в заполненную тусклыми фонарями улицу: ни одной души. – Просто меры безопасности. Гермиона, честно говоря, ты в последнее время какая-то недовольная, это пугает. – произносит Гарри в замешательстве. – Всё совсем не так! – отвлекаясь от туманных мыслей, она поворачивается спиной к окну, изучая недоуменные лица друзей. – Я просто переживаю... Война, пожиратели, столько жертв, и всё, что происходит сейчас: слава, награды от самого Министерства; я привыкла довольствоваться малым, и что мне делать со своим счётом в Гринготтс? Он переполнен. – Ну не знаю, – протягивает Гарри, пытаясь разрядить обстановку, – Купи особняк Малфоев, там вполне можно устроить ещё один бал для выпускников из Хогвартса, Дурмстранга и Шармбатон. – Ага, он ведь всë равно простаивает, – подмечает Рон. – Кстати, а что… с семьей Малфоев? – Гермиона слегка поежилась, ощущая вьющийся по спине холодок, исходящий от оконной рамы, и приобняла себя за плечи, – Я как-то упустила этот момент из новостных газет. – Серьёзно? Гермиона, и ты ещё называешь себя волшебницей? – удивляется Рон. Сидя на диване, он наклоняется вперёд, словно готовясь открыть тайну. Эта привычка осталась у него еще со времен обучения в Хогвартсе, когда любой разговор троицы мог подслушиваться. – У них отозвали все титулы. Люциус без предварительных слушаний отправлен коротать свои дни в Азкабан; мать упрятали туда же как соучастницу, на четырнадцать лет, они ведь пожиратели смерти как-никак. Их имущество, счета в банке были арестованы, позже перешли под министерскую собственность. На все заявления Рона Гарри молча кивал, каждый раз переводя взгляд с друга на Гермиону. – А Драко, я не знаю, что с ним, но поговаривают, что без влияния папочки он оказался под прицелом недовольных волшебников, таких же, как и мы. Не исключено – с ним могло случиться что угодно, без денег то и власти. Как бы ни отдали на самосуд, хотя может он и где-нибудь спасается бегством, как мы, когда искали крестражи. – Как-то это все… странно. Пожиратели, бегство. Кто бы мог подумать, что судьба обернется, – голос Гермионы постепенно стих, – …так. – Драко можно понять, частично. Он с пеленок находился под влиянием мамочки и своего положения в обществе, вряд ли ему давали хоть какую-то свободу, – под растерянный вид Гермионы Рон, поджимая губы, дает ей понять, что больше ничего не знает. Гарри поддерживал выводы друга. Несмотря на их вражду с Драко еще с начала поступления в Хогвартс, мальчик, который выжил, чувствовал, что тому не хватало родительского внимания и тепла, а отец лишь использовал сына в качестве продолжения чистокровности предков, одна мысль об этом удивляла Поттера – Люциус хотел вырастить новую версию себя самого. Не стоит забывать и того факта, что ребёнок был его прикрытием для посещения школы с целью вернуть Тёмного Лорда. Будучи важной персоной Министерства, Малфой старший по-прежнему оставался нежеланным гостем Хогвартса, судя по неоднозначному отношению Дамблдора к каждому его появлению: директор явно видел Люциуса насквозь и просто позволял событиям происходить. Кто знал, что судьбу сына за него выберет отец. На данный момент даже в Министерстве достоверно не было известно, где сейчас находится потомок Малфой младший, хотя доступные ведомству территории неоднократно проверялись магическими существами, способными искать цель по запаху, а также заклинаниями поиска различного уровня сложности и подготовки. – Кстати, Гарри, прости, что лезу не в свое дело, но не хочется только о нас и пожирателях… как там у вас, ну, с Джинни? – неловко спрашивает Гермиона. Кажется, она не привыкла узнавать у Гарри о его личной жизни, и сама редко рассказывает о своей. Особенно об отношениях с Роном. – Всё отлично, правда, – одобрительно кивает Гарри, – Рон может подтвердить. – Ещё бы! – откашливается Уизли, будто ожидая, когда же он сможет высказать пережитое им недовольство. – Она видит Гарри чаще, чем собственного брата. Приезжает со стажировки в министерстве, и только я спрашиваю: «Как дела, сестренка?», а Джинни уже о нем. До чего я дожил, мой мир крутится вокруг Гарри Поттера. – Рон шутливо хватается за голову, показывая обречённость, и ловит игривый взгляд друга, чем вызывает у него еле сдержанный смешок, прикрытый сжатой в кулак рукой. – Это совершенно нормально, – подмечает Гермиона, – Они же встречаются! И я не виню в этом Джинни, но... Гарри, в последнее время ты выглядишь несчастным. Гермиона всегда была человеком, который заботится о других, но почему-то временами она испытывает неловкость, боясь перейти границы. Сейчас девушка не чувствовала себя тем, кто имеет право спрашивать Гарри о его близких, и всё же где-то нутром ощущала его потребность высказаться. – Ты скучаешь... по Сириусу? Гарри отворачивается к окну, пытаясь найти просвет, но даже в этот момент темнота, вырываясь из глубин его мыслей, и там преследовала его – мёртвая улица, полная млеющей скорби, но озаренная лишь небольшой звездой, – Сириус. – Он был моей семьей, – Гарри продолжал вглядываться в тусклые фонари на улице через окно, и, по мере того, как они постепенно затухали, приходил к мысли о том, что именно так же все близкие ему люди уходили из этого мира – один за другим, а ведь он даже не успел рассмотреть, что его окружает, беспомощно оставаясь в кромешной тьме, сиротой. Кажется, именно тогда Гермиона поймала его заблудшие мысли, только что исчезнувшие за ширмой воспоминаний, словно профессор Снейп научил легилименции и её. – Точнее, он так быстро стал для меня родным человеком, я не понимал, что произошло, мое сознание помутнилось... И тогда, в министерстве, я был готов, – мальчик, который остался жив, напряженно замолчал. – Убить еë, – дыхание Гарри, кажется, остановилось, но внутри..., – Я чувствовал такую злость, будто на мгновение лишился души, как Волдеморт. Это не описать, Гермиона, но я бы не хотел больше испытывать такую пустоту: что-то пожирает тебя изнутри. Может, для Реддла это привычно, но обычный человек, ощутив бездушье один раз, никогда этого не забудет. Гарри рассказал, что хочет сделать это место своим домом: очистить, реставрировать всё, при этом оставить неизменными важные вещи, – позволить памяти о Сириусе стать частью его жизни. – Домовой эльф, Кикимер, я освободил его, мне не нужен слуга. Да, у него с Сириусом были натянутые, даже ужасные отношения, но он помог найти Наземникуса, забравшего медальон, и чем-то напоминает мне Добби, которого я тоже потерял, – несмотря на свой характер, Кикимер предан роду Блэков. Если он захочет быть членом моей семьи, гостем, двери дома Блэков-Поттера всегда открыты для него, он может жить здесь. – Это было бы замечательно, Гарри! И если мы с Роном можем чем-то помочь... Документы, уборка, защитные заклинания и поддержка, просто обратись к нам. Верно, Рон? – Конечно, Гарри, ты ведь наш друг, – соглашается он. Они договорились встретиться в убежище Ордена вновь, но после того, как это место станет родным домом Гарри. Сейчас им так же приходится решать свои проблемы и в одиночку, поэтому много времени проводить счастливые дни вместе нет, им придется расстаться сейчас, пока они не приведут свою жизнь в порядок. Но, кажется, за все эти годы Гермиона научилась не упускать ни одной важной детали. Просто так Рон и Гарри сейчас не ускользнут. – Подожди, а как Гарри услышал нас снаружи? Убежище закрыто защитными чарами, и какой-то дурацкий микрофон не может... – Так я их снял, зная, что Гарри должен подойти позже, – раскрывает карты Рон, вальяжно откидываясь на спинку дивана. И вот это зря. – Рональд Уизли, откуда ты знаешь, как снимать барьерные заклинания? Мы не изучали этого в школе, а ты и книги – явление несовместимое, – Гермиона скрещивает руки на груди и смотрит на Рона, подозрительно сузив глаза. Её аргументам сложно противостоять, впрочем, как и всегда: рассудительность и умение строить четкие логически цепочки были одними из лучших качеств этой волшебницы. – Даже мне потребовался год, чтобы откопать в библиотеке Филча книгу по развеивающим чарам, она единственная! – восклицает девушка, делая шаги по кругу в такт своим размышлениям. – И после битвы за Хогвартс находится на сохранении в Министерстве магии! – остановившись, она снова поворачивается к Рону, ставит руки в боки, ожидая весомых аргументов. Кажется, тишина не идет им на пользу. Гарри привык не вмешиваться и, чаще всего, был лишь слушателем, наблюдая за своими друзьями в словесной перепалке, но в этот раз он соучастник и, кажется, просто так дело не закончится. Гермиона испытывает всё больше любопытства. – И, кстати, почему я не в курсе, что ты можешь использовать такое непростое колдовство? У вас был какой-то свой отряд Гарри Поттера, без меня? Она неоднозначно поднимает брови, переводя взгляд то на Рона, то на Гарри, ожидая ответа, и останавливается на втором. Гарри решает, что отдуваться не в его компетенции: – О да, Рон, почему Гермиона не знает, – Гарри убедительно смотрит на неё, подмечая ожидающую позу, – она же твоя девушка. Гермиона явно выглядит смущенной, но вполне согласной с другом. – Ну вот, все шишки мне… - сдается Рон и губами отправляет беззвучное послание Поттеру: «Предатель, если мы здесь умрем, я убью тебя». – Главное знать, где найти лазейку, – поправляя очки, уточняет Гарри, взмахнув палочкой а-ля «эврика». – Или у кого, – вторит Рон. Эти двое заканчивают фразы друг за другом, словно Фред и Джордж Уизли. – А этот кто-то неплохо научился использовать дары смерти для благих дел, – кивая, подтверждает Гарри. – Ты что, стащил оригинал из секции в Министерстве?! – Ну, пару дней назад, – Гарри начинает отдаляться под подозрительный взгляд Гермионы, медленно продвигаясь через комнату ближе к Рону, – я был у Кингсли, – двигаясь спиной на пару шагов вперед, он руками нащупывает позади себя жёсткую обшивку дивана, покрытую древесной изгородью сверху, и, чуть не попавшись в капкан, ловко смещается вправо, лавируя на защиту друга, – Тот показывал коллекцию редких, очень интересных, занимательных экземпляров, и... я же избранный, мне – – Ах, занимательных! Избранный, значит? Может, ты там ещё и одно интересное заклятие нашел? Вы двое… – Гермиона резко делает пару шагов вперед, преследуя Поттера, и обеими руками опирается на спинку дивана, которая чуть не стала его могилой десятком секунд ранее. Кажется, Гарри совсем не нравится, что газета «Ежедневный пророк», крепко сжатая пальцами, по-прежнему находится в её руках. – Да, нас двое, – быстро констатирует Гарри, отступая за спину Уизли, сидящего напротив Гермионы, чем заставляет его ненароком вздрогнуть. Он кладет свои руки на плечи друга, оказывая поддержку. – Это факт, – добавляет Рон, пару раз кивая и принимая оборонительную позу, скрестив руки на груди. – И знай, Гермиона, у нас есть две палочки, – заверяет Гарри, показывая свою и пихая друга в плечо. – Абсолютно точно, две, – подчеркнул Рон, одним движением руки доставая свою, – я считал, видишь? – Ты говорила об отряде Поттера. Это он и есть, и мы готовы защищаться, – Рон поднимает голову вверх на кивающего соучастника, и они с Гарри смотрят друг на друга, едва сдерживая смех. – Вы такие дураки! Прошло столько лет, но они всё те же: Рон, Гермиона и Гарри. Теперь трио, как и прежде, может смеяться вместе.