— Ты хочешь спать на улице?

Тёплый летний вечер. Позади ОГЭ, остальные экзамены, 9 класс. Романова ушла с выпускного самой первой, ведь если бы вернулась домой после 21:00, то её бы не пустили. А она вернулась. Опоздала на 2 минуты, а отец и слушать не хотел. Наорал, оскорбил и ударил. Вроде не такой сильный лещ, а больно. Больно даже больше морально. Телефон сел, а адреса своей единственной подруги блондинка не помнила. Да не то что не помнила, не знала! Такой зарёванной в школу возвращаться не вариант, ведь даже макияж сейчас она не сможет поправить. Вот и сидит на лавочке около подъезда. Дрожащие губы в чуть смазавшейся красной помаде, голубые стеклянные глаза, на ресницах которых осталась лишь самая малость туши, основная её часть была на щеках, по которым катились слёзы. Капли от них падали прямо на белое платье, оставляя небольшие тёмные пятна. Так же тёмные пятна оставались от ладоней Алины. Она терла глаза и щёки и вытирала мокрые руки о платье. Она терпеть не могла свой выпускной, о котором напоминала ещё эта чёртова красная лента! «Выпускница» и ниже маленьким шрифтом «ученица 9А класса, Романова Алина». Ещё этот чёртов Шепс, что оделся как тёмный принц и весь вечер сидел в самом дальнем углу актового зала со стаканчиком колы, нагло пялясь на блондинку в пышном белом платье, которая танцевала со своей рыжей подругой весь вечер. — Сранный самовлюблённый болван с красивой внешностью! И нахрен он только пришёл? Думал, что попялится на меня, а я сразу типо нравлюсь ему и за ним бегать начну? Ну уж нет! Я не поведусь на эти грязные уловки Олега. Я не такая наивная. Красивое личико и ужасный внутренний мир. — бормотала девушка, вытирая слёзы и тря руки о платье. Время уже около 22:30. Она всё ещё у подъезда. Она всё ещё ревёт. Она всё ещё проклинает отца. Она всё ещё ненавидит Шепса. Кстати о Шепсе, сейчас он каким-то чудом оказался рядом. Подсел на лавочку и протянул упаковку салфеток. — Тебе сейчас нужнее. — тот же холодный тон. Не смотря на все мыли в сторону ненависти к Олегу, сейчас их не было. Они как испарились. Сейчас хотелось упасть к нему в объятия и выплакать всё за отца. Только гордость не позволяла. — Чего тебе? Посмеяться хочешь? У тебя отличная возможность! — отворачиваясь и заливаясь слезами ещё сильнее проговорила Романова. — Как бы не так, Романова. Возьми салфетки и вытри лицо, у тебя весь макияж смазан. — — Отстань, Шепс. — — Снова отец, да? — — Откуда ты..? — Алина повернулась к парню и посмотрела прямо в глаза. — Неволей считал сейчас, а я говорил то кольцо носить как защиту. — Олег раздражённо достал одну из салфеток и притянул лицо девушки ближе к себе за шею. — Чего же он тебе наговорил такого, что ты ревёшь тут так долго… — пробормотал медиум вытирая остатки туши и помады с лица одноклассницы. Зачем он это делает? Зачем заботиться? Он сам не понимал. — Прекрати меня считывать! — Романова была возмущена, но она не вырывалась. — Я ещё раз повторяю, эмоции у тебя сильные. Я невольно это делаю. А вот платье не надо было так пачкать. И ночевать тебе негде. — шатен наконец покончил с "умыванием" Алины. Он отпустил её шею. — Переночуешь у меня, Романова. — — Чего? Нет! — — А это и не вопрос. — — Я никуда не пойду с тобой, самовлюблённый болван!! — — Ты хочешь спать на улице? — — Нет.. — Алина встала. Ноги ватные. Её подловил медиум. Вот так в полуобъятиях они шли до дома Шепса. Всего через 20 минут они вошли в просторную и двухкомнатную квартиру. — Ванная буквально вот. — Шепс указал на ванную в паре метров от входной двери. — Умойся, сходи в душ и кинь платье в стирку. Там вещей не должно никаких быть и стиралкой ты пользоваться умеешь, я уверен. Чувствуй себя как дома, терпеть не могу когда гости тушуются. — Олег разулся и сразу направился в кухню. — Я пока нам чай сделаю. А ещё ты явно голодна, так что, что на счёт горячих бутербродов? — — Давай… — вздохнула Алина направившись в ванную. Чувствуй себя как дома значит… после душа Романова быстро нашла чистое полотенце и тапочки. Платье она закинула стираться и вышла из комнаты в одном полотенце, оставляя за собой след из редких капель воды, падающих с кончиков волос. Даже небрежный пучок на затылке не спас их (волосы) от попадания воды. — Я всё — робко улыбнулась девушка, на что Олег повернулся к ней лицом (он заваривал чай) и начал без капли стыда рассматривать ноги одноклассницы. — В моей комнате найди футболку какую-нибудь, желательно чёрную с этикеткой. У меня просто она новая. — — Ага… — уже красная как помидор Алина убежала в комнату Шепса. Быстро накинув футболку она повесила полотенце в ванной и вернулась на кухню. Футболка была ей до середины бедра, как укороченное платье. Прямо перед носом Романовой стояла тарелка с бутербродами и чёрным ароматным чаем. Явно заварка, а не дешёвый пакетик. Алина села за стол и стала есть, так ещё так жадно. Она весь вечер танцевала и ела последний раз только в обед, а сейчас почти полночь. Через 5 минут тарелка была пуста, Алина взялась за чай. — Почему ты так добр, если терпеть меня не можешь? — в полголоса спросила девушка, не поднимая взгляда на своего спасителя от ночёвки на улице. — Это простая человечность.. помощь. Свою неприязнь хочется оставить на второй план, когда видишь зарёванную девушку, которую выгнали из дома. Тем более помогать людям это моя работа. Может не физически как тебе, но тем не менее. — усмехнулся шатен и забрал грязную тарелку, стоящую рядом с Алиной. Он кинул её в раковину, потом помоет. — Помогать людям? — блондинка с непониманием посмотрела на Олега. — Ты? — — А что в этом такого? — Шепс сел рядом. Никакой улыбки, всё тот же холодный и сверлящий взгляд. Тон голоса стал более мягких. — Ты не похож на человека, который будет помогать. Ты слишком холоден и груб. — девушка ходила по очень тонкому льду с такими комментариями. Сейчас её в этой же футболке могли свободно выкинуть за дверь и это было бы ух как заслуженно, но тем не менее медиум даже не шевельнулся или повысил тон как в школе. Даже не начал язвить. Речь монотонна и абсолютно спокойна. — Ох, Романова, ты прямолинейна, мне это нравится. А холод и грубость это, — он чуть замешкался подбирая правильные слова. — Сначала был как образ, ведь если ты холоден и груб, то и боли меньше будет. А потом просто не видел ничего другого. Приелось оно мне и всё. Ведь у меня даже друзей толком нет. — От этакой грустной истории у Алины выступили слёзы на глаза. То ли от обиды на отца, ведь этот рассказ напомнил ей о её прошлой школе, где она вела себя так же. То ли обида за ненавистного Шепса, которого хотелось обнять и сказать что всё будет хорошо. А может если он помогает людям, ему можно рассказать за отца и выплакать всё. Что за бред? Час назад она сидела и проклинала его, а сейчас.. — Ну чё ты ревёшь? Маме твоей не нравится когда ты плачешь. — резко выдал Олег, который видел покойную мать одноклассницы у неё за спиной. — Что? Но откуда ты..? — она хотела сказать ещё что-то, но как бы не так. Взгляд парня стал стеклянным. — Аля, солнце моё. Не плачь из-за алкаша этого. Сама не знаю что нашло на него после моей кончины, только ты не реви. Не достойны такие пьяницы слёз моей девочки. — мама. С Алиной говорила мама. Никак не Олег. — Мама..? Но это невозможно.. — Романова уже захлёбывалась слезами, пока Шепс приходил в себя. Парень подошёл и обнял одноклассницу. — Пока не совсем умею контролировать это, извини. Но вижу, что мать ты отпустить не можешь и с отцом всё намного хуже. Расскажешь? Тебе легче станет. — шатен гладил дрожащую Алину по голове, пока та буквально вцепилась в него. Уткнулась носом в солнечное сплетение и захватила в крепкое кольцо рук талию парня. Тихо промычала в знак согласия. — Успокаивайся и пойдём в гостиную. — Только через 10 минут или около того, Романова успокоилась и пара ушла в гостиную. Блондинка устроилась на диване, напротив в кресле сидел Шепс. Девушка не решалась посмотреть ему в глаза, хотя это и не столь важно. Олег смиренно ждал, когда Алина начнёт свой рассказ. Спустя пару минут она настроилась и тихо начала свой рассказ, всё так же не поднимая взгляд на парня, она лишь нервно теребила край футболки. — Когда мне было 10 моя мать умерла. Из-за этого меня стебали в прошлой школе много, тоже брала на себя холодный образ, а дома ревела не в себя. Отца вообще после этого как подменили. Он запил. Может спокойно на меня руку поднять. А сегодня я опоздала домой всего на пару минут и… — всхлип. — Я никогда столько оскорблений в свой адрес не слышала. А всё из-за этой помады. Сказал, что я как шлюха и чтоб домой не возвращалась больше, но он то завтра протрезвеет и забудет, а я… мне обидно просто. Я по маме скучаю. Если бы она не умерла тогда всё бы по другому было. И отец бы меня любил, и в школе не стебали и… и.. — закончить ей не давал ком в горле, сейчас она снова ревела. За все 5 лет издёвок в её сторону и пьющего отца она никогда не смела жаловаться. Даже сейчас. Она ни разу не говорила об этом с Асей. Романова не понимала, почему так свободно говорит об этом Олегу. Сто процентов ведь поиграть хочет, а она ведётся. Шатен снова сел рядом, но в этот раз она переступила через гордость и в отличии от сегодняшнего случая на лавочке она обняла и заревела. Утром Алине будет стыдно за слабость, но сейчас она наконец выговорилась. Впервые за 5 лет. Медиум молча чуть отстранился и повёл блондинку в спальню. Сам он планировал лечь на диване в гостиной, но не тут то было. Только уложив одноклассницу и встав с края кровати, его потянули за футболку. — Мне страшно одной, Олеж. Ляг рядом. — очень странная просьба от девушки, которая безумно любила подставлять тебя перед учителем, всячески стебать и язвить. Очень странная просьба от девушки, которая ненавидит тебя. Очень странный весь сегодняшний день в принципе. Именно поэтому Шепс молча лёг рядом, позволяя блондинке использовать себя как большую плюшевую игрушку. Уткнуться лицом в грудь, обнять и закинуть ноги. Почувствовав новую волну дрожи и слёз, ему ничего не оставалось кроме как гладить девушку по голове и бормотать — Тише, Романова. Всё будет хорошо. Спи. —