Залечим свои раны

Утро окрасило своими золотыми лучами комнату, отчего она казалась более уютной. Кайя стоял напротив зеркала в непривычной для него рубашке, которая закрывала его грудь. Сегодня на фирму к Корханам приезжала делегация из Франции, которая рассматривала вариант сотрудничества с ювелирным домом Корханов или с их прямыми конкурентами. В случае удачного подписания договора, фирма получит большие привилегии на европейском рынке, а также будут вложены немалые активы, поэтому Корхан старший старался сделать эту встречу и-де-аль-ной. Кайя бы с удовольствием наплевал на уговоры Латифа, который принёс ему костюм, и пришёл на эту встречу максимально вызывающе, но понимал, что дед просто не пустит его в компанию, если он не будет таким, каким его сейчас хотели видеть. Не прийти в этот день в компанию значилось потерять возможность испортить Корханам большую сделку, поэтому из двух зол Кайя выбрал меньшее, и сейчас крутился у зеркала, пытаясь хоть как-то привести свой образ в порядок. В руках у него был галстук, который он изо всех сил старался завязать красиво, но ничего не получалось: выходил либо один из морских узлов, либо петля (хотя этот вариант уже переставал видеться ему таким уж плохим, ещё немного Латиф бей поучаствует в создании его образа, и Кайя будет готов влезть в настоящую петлю). — Ненавижу эти удавки, — он бурчал это себе под нос, думая, что Суна все ещё находится в ванной, — человек, который это придумал, наверное, имел садистские наклонности. Суна же вышла из ванной комнаты несколькими минутами ранее и сейчас смотрела на эту уморительную картину. Когда же терпение Кайи оставалось висеть на волоске до срыва и испорченного настроения с утра, она тихо подошла к нему и, аккуратно вставая между ним и зеркалом, быстро завязала красивый узелок. Затем поправила воротничок рубашки, лацканы пиджака и хлопнула его руками по груди — Кайя, не переживай, — она видела волнение мужа и считала своей обязанностью его подбодрить, более того, она была уверена в том, что её муж на этой встрече затмит семейство Корханов, — это всего лишь встреча с партнёрами. Ты справишься. Тем более ты будешь там не один. Мужчина ухмыльнулся, он не посвещал жену в детали своего плана мести деду и ничего не говорил про желание сорвать сделку. Но ему была приятна её забота. — Спасибо, женушка, — теперь точно буду спокоен, — он ущипнул Суну за бархатную щёчку и вышел из комнаты. Суна подошла к окну и наблюдала за тем, как вся мужская часть этой семейки покидает особняк. Перед тем, как Кайя сел в машину, он оглянулся на окна дома и, встретившись там с взглядом жены, улыбнувшись, поднял руку в прощальном жесте. Девушка кивнула в ответ. Суна стояла перед окном ещё долго после того, как машина исчезла из её поля зрения. Она неожиданно для самой себя задумалась, что ей невероятно приятно проводить время с этим необычным человеком. Она вспоминала его глаза, улыбку, ямочки на щеках и сама улыбалась. С ним она становилась другим человеком, не той Суной, которая бесприкословно выполняла все приказы, боялась отца, Халиса, закрывала глаза на пренебрежительное отношение к себе, забывала о своём состоянии. За несколько недель брака Суна потратила на себя больше времени, чем за всю жизнь. И все это только благодаря Кайе. В её голове промелькнула воспоминание, при котором она переместилась от окна к зеркалу. Пару дней назад Суна пыталась созвониться с сестрой, а та, вместо ответа, передала телефон отцу. Тогда девушка не знала, что Сейран была на "деловой" встрече с Кязымом, и решила, что сестре угрожает опасность. Она уже собиралась ехать в город и искать Сейран (хотя даже сейчас она не могла придумать, как бы она это сделала), но её остановил Кайя. Он позвонил со своего номера и, изменив голос, представился сотрудником компании сотовой связи. Получив нормальный ответ от девушки и услышав звуки музыки и голоса людей, он поспешил успокоить жену, убеждал, что она находится в кафе или другом людном месте и при том в хорошем настроении. Суна и сама это слышала, так как Сонмез поставил телефон на громкую связь. В тот момент девушка вздохнула с облегчением, потому что её сестре ничего не угрожало, но при этом ей стало невыносимо больно от осознания того, что Сейран намеренно отдала телефон отцу, зная, что Суна будет о ней переживать. Девушка кивнула мужу, показывая, что не собирается ехать к сестре, и молча зашла в ванную комнату. Ей тогда просто хотелось тишины. Тишины не внешней (хотя её тоже в особняке зачастую нехватало) а тишины в мыслях. Она оперлась руками на тумбу под раковиной и закрыла глаза, пытаясь успокоить свою голову. — Суна, — голос мужа, который стоял в дверном проеме, прозвучал тихо, осторожно, как будто бы он прочёл её мысли и не хотел лишний раз поднимать шум. Девушка открыла глаза и через отражение в зеркале столкнулась с изучающим взглядом, который пытался разглядеть в её глазах те самые мысли. Кайя сделал несколько шагов и оказался за спиной у девушки. — Суна, — повторила он, — посмотри в зеркало. Кто там? — Ты и я, — Суна не могла понять, к чему клонит муж, но решила не перебивать и дослушать его. — На меня не обращай внимания. Кто эта девушка? С прекрасным лицом, красивой улыбкой, которая появляется на лице меньше, чем того хотелось бы? Кто это? Суна ничего не понимала и попыталась обернуться, но он её отсановил, взяв за плечи. — Эта замечательная девушка спряталась где-то далеко за масками хорошей послушной дочери, заботливо сестрой, услужливого и удобного человека, — продолжил Кайя. Девушка перевела взгляд с своего отражения на отражение своего неожиданного психолога. В её глазах начали скапливаться слезы, но она изо всех сил старалась их сдержать. — Суна, выпусти себя из этих цепей. Отпусти, разреши себе быть собой, быть счастливым человеком. — Кайя стал говорить ещё тише, от чего его голос стал похож на мурчание кота. — Подумай о себе! Не о Сейран, не о маме, не об отце. О себе. Его шёпот у её уха разливался теплом по шее, с каждым словом все сильнее расслабляя девушку. — Ты самый важный человек в твоей жизни, ты создатель своей истории, никто другой. Ты. Понимаешь? Она кивнула, а по её щеке быстро скатилась слеза, оставившая за собой блестящую дорожку. — Понимаю, — она сказала это почти шепотом, — но я так не умею, — новые слезы не заставили себя ждать. — Значит будем учиться, — Кайя грустно улыбнулся и положил подбородок на её плечо, а его руки сначала аккуратно стерли следы слез, а затем обняли её поверх её сложных рук .Она повторила его улыбку. Так они простояли до того момента пока в их комнату не постучали. Суна быстро от него отскочила и поспешила открыть дверь комнаты, попутно поправляя платье, которое, как ей показалось помялось, а Кайя медленно поплелся за ней. Тогда господин Латиф прервал их сеанс психотерапии, а сейчас стук в дверь вывел Суну из приятных воспоминаний. Она тряхнула головой и направилась к двери, за которой её ждала Асуман, чтобы обсудить какие-то новости, а после предложить пройтись по магазинам. В машине Ферит не упустил возможности пошутить насчёт внешнего вида Кайи. — Дорогой братец, неужели у тебя появился стилист? Ты сегодня так необычно для себя выглядишь, прям на человека стал похож! — Как я рад, что ты заметил, — Кайя не хотел разжигать конфликт, но его голос был полон сарказма. Всю оставшуюся дорогу до офиса Кайя провел в раздумьях, отвлекаясь от бесконечной болтовни Ферита и Орхана. Он размышлял, что именно предпринять для срыва сделки. Корханы были одними из самых влиятельных владельцев ювелирного бизнеса в Стамбуле, поэтому сложно было придумать что либо такое, что может разубедить французов заключать этот договор. У него были разные варианты, но действительность оказалась намного прозаичнее. Когда машина остановилась у огромного офиса Корханов и из неё показался Ферит, к нему тут же подлетел какой-то незнакомый Кайе молодой человек и со всей силы прописал ему удар. Ферит опешил от неожиданности, ему на помощь с водительского сидения выпрыгнул Абидин, Халис предпочел сидеть в машине, Орхан вышел, но остановился у самой двери. Кайя открыл дверь и , оперевшись на нее, наблюдал за этой картиной. — Ты что, маньяк? Ты что делаешь, парень? — Ферит схватился за щеку и завопил на всю улицу, — Ты вообще кто такой, чтобы руки распускать? Я Ферит Корхан, а ты-то кто? Кайя ухмыльнулся этой фразе, его братишка явно кичится фамилией. А ведь это все, что он имеет. Для Кайи такое поведение казалось странным, но он начал привыкать, что в этой семье даже свою бесполезность можно было прикрыть фамилией, а для фамилии нужно было казаться деятельным человеком. Казаться. Незнакомый парень попытался снова ударить, но верный пёс, то есть водитель Аби, подоспел и спас своего хозяина от перелома, первым нанося удар. — Я муж девушки, которую этот подонок вчера напоил и увёз в отель из бара, — парень отшатнулся от силы Абидина, но не настолько, чтобы отбросить идею набить морду Фериту Корхану. — Да я вообще не виноват, она сама захотела выпить, потом захотела поехать со мной! Я её насильно не спаивал и тем более, в постели не удерживал. — Ферит плевался словами, снова не видя ни в чем своей вины. Услышав эту фразу, Кайя изменился в лице, его брови взлетели вверх, а губы презрительно расползлись. Он уже привык, что этот человек "ни в чем не виноват", но, чтобы так открыто говорить об измене мужу любовницы, да к тому же, будучи ещё официально женатым. Это верх неуважения не только себя, но и почти бывшей жены, и этой пары. — Ах ты, сволочь, — парень снова бросился на младшего Корхана. — Ты кого оскорбляешь?! Ты кому это говоришь?! Ты Фериту Корхану это говоришь! — Ферит сам бросился на него с кулаками, и тут уже Абидину пришлось разнимать драку. Ему на помощь последовали Орхан и Кайя. Когда их оторвали друг от друга подоспела охрана здания офиса и увели парня куда-то вниз по улице, а Абидин, помог подняться Фериту, который несколько потерял свой образ "с иголочки". Костюм весь был в пыли, на правой штанине красовалось пятно от лужицы грязи, куда приземлился Ферит, лацканы пиджака все были измяты и топорщились, верхняя пуговица была оторвана, а на её месте торчала длинная нить, руки были сбиты, а на ладонях была та же грязь, что и на штанах. — Дорогой брат, теперь ты выглядишь не так, как обычно, — Кайя с ухмылкой вернул Фериту слова сказанные в автомобиле, — хотя, наверное, ты обычно просто успешно скрываешь свою истинную сущность, — он движением головы указал на братца и место драки. — Замолчи, только тебя сейчас не хватало! — зло выкрикнул Ферит. К этому моменту глава компании уже успел выйти из машины и удостоил всю компанию своим присутствием. Халис медленно, опираясь на свою трость, подошёл к Фериту и отвесил ему звучную пощёчину. — Дедушка, за что! — Ферит вскинул брови и схватился за покрасневшую щеку. — За постоянный позор, который ты приносишь этой семье, — дед буркнул это на ходу, двигаясь к офису. Все остальные, кроме водителя двинулись за ним. — Не расстраивайся, дорогой Ферит, — Кайя похопал его по плечу, — не каждый такой смелый, как этот паренёк, пришёл и набросился на Ферита Корхана — Кайя театрально поднял руки, саркастично возвеличивая его имя, — поэтому не волнуйся, таких заступников будет немного. Хотя знаешь, я бы также поступил на его месте. Кайя ускорил шаг, оставляя Ферита позади. — Смотри, как бы тебе не оказаться на его месте. У тебя же тоже есть жена... Ответа ждать долго не потребовалось. Кайя мог пропускать мимо ушей любые оскорбления в свой адрес, но говорить так у о Суне, он не позволит. Кайя резко развернулся, из-за чего младший Корхан наетел на него. — Ферит, следи за словами, иначе, я не посмотрю, что ты мой брат. Окей? В глазах Кайи бушевала ярость, Ферит это видел и предпочел не продолжать обмен колкостями. Лишь в своей манере буркнул "океей". Когда все Корханы и Кайя разместились за столом переговоров, открылась дверь и на пороге появилась красивая пара: мужчина и женщина лет пятидесяти пяти - шестидесяти, а за ними — вторая, не менее красивая, но моложе. Кайя привстал, чтобы поприветствовать вошедших, но был единственным, кто это сделал. — Добрый день, добро пожаловать, — протянул Халис, не вставая со своего места. — С добром пришли, — мужчина из старшей пары говорил на турецком, хоть и с акцентом. Женщина и молодая пара поприветствовали Корханов и Сонмеза кивком и лёгким приседом. Кайя ответил им, но это осталось незамеченным для Корханов, все они изучающе, подозрительно рассматривали вошедших. Нехватка воспитания, видимо, передавалась в этой семье по наследству. — Садитесь, — Халис указал на кресла с противоположной стороны стола. Мужчины галантно пододвинули стулья своим дамам, после этого тоже сели. Кайя заметил некую неловкость, которую испытывали французские гости. Он ждал разговора, чтобы понять, как ему действовать дальше, а пока внимательно разглядывал обе пары. От старшей пары веяло благородством и степенностью, но при этом открытостью. Мужчина, господин Луи Морель, был одет в строгий костюм, но верхняя пуговица была расстегнута. От внешних уголков его глаз отходили морщинки, такие, как заметил Кайя, обычно появляются, если человек много смеётся или улыбается, такие морщины не портили лицо, а только придавали ему света. У злых людей такие морщины отягощали взгляд, делая его еще более холодным. Его спутница, госпожа Луиза Морель была в темно-синем бархатном платье с объёмными рукавами и кружевным воротником. Она сидела, сохраняя ровную осанку. Уголки её губ слегка поднялись в добродушной улыбке. Кайя обратил внимание на украшения: на женщине были серьги, выполненные из золота и жемчуга. А на груди, соединяя две части воротника и дополняя картину, красовалась жемчужная брошь. Но больше всего его привлекло кольцо на безымянном пальце – оно было самым простым, тонким, без какого либо камня; просто золотая полосочка на пальце. Господин Морель аккуратно накрыл своей ладонью руку жены, и так они просидели до конца встречи. Младшая пара была не менее обаятельной. Молодой человек был тоже одет в костюм, но пиджак был снят. У него были светлые серо-голубые глаза и каштановые кудрявые волосы, недлинные, но создающие объемную шевелюру. Девушка была в нежном летящем розовом платье с большим белым воротничком. Её русые волосы до плеч были завиты в большие кудри, а красивые зелёные глаза были аккуратно подведены, что ещё больше подчеркивало кукольность её лица. Она сидела и с явным интересом разглядывала собеседников. Кайя подумал, что они сильно контрастируют с этой семьёй. Если Морель все были спокойные, лёгкие, жизнерадостные, то Корханы, да и он вместе с ними, представляли не самую лучшую картину: угрюмый, обрюзгший старик Халис, надменный и делано важный Орхан, на лице которого как будто бы отображалась печать греха, высокомерный, потасканный и побитый обманутым мужем, Ферит, и сам Кайя, из которого вытянули все жизненные соки. — Итак, господин Луи, давайте же приступим к обсуждению условий договора? Я думаю, вы уже успели ознакомиться с нашей компанией и нашим производством, поэтому, у вас не должно быть сомнений, что мы выпускаем качественные ювелирные изделия, — Халис с порога, как говорится, начал главный разговор. — Господин Халис, мы с семьей действительно остались под впечатлением от работ вашего ювелирного дома, тут радует и качество и внешний вид изделий, — Луи свободно изъяснялся на турецком, из чего Кайя сделал вывод, что он рос здесь, — Но, понимаете ли, наша компания известна не только как хороший ювелирный дом, но и как замечательное семейное творение. Принцип семейственности у нас стоит во главе всего. А на улице мы стали свидетелями того, что совершенно неприемлемо для нас. Вполне возможно, что это случайность, сдинственный инцидент, но даже в этом случае, боюсь, мы не сможем подписать договор. Кайя ликовал, ему даже не пришлось ничего делать. Корханы все сделали за него. Единственное, ему хотелось бы больше пообщаться с этой семьёй, от них исходил атмосфера дома и семьи, которую всегда искал Кайя. Луи продолжал, — Господа, я думаю, вы и сами знаете, что значит честное имя, поэтому поймёте меня. Халис бросил на Ферита зловещий взгляд, по которому было понятно, что за ужином младшего внука ждёт разнос. На французов же он смотрел с пренебрежением и досадой одновременно. — Конечно мы понимаем, — процедить он через зубы, выдавливая из себя улыбку, — но поверьте, честь для нашей семьи – главная составляющая жизни. Кайя поднял бровь. Он понимал, что дед будет делать все, чтобы удержать семейство Морель, но такая ложь казалась ему максимально неправдоподобной. Халис в течение двадцати минут ещё пытался переубедить господина Морель. Но и ему, и членам его семьи, и, казалось, самим Корханам это уже знатно надоело. Поэтому госпожа Морель решила вмешаться: — Господин Халис, — она обратилась спокойно, но уверенно и, кстати, тоже на турецком — мой муж всё сказал. Такое поведение противоречат нашим правилам, поэтому, извините, но разговор окончен. Кайя поразился уверенности этой женщины. Она была великолепна в своих убеждениях. После слов жены господин Луи встал и помог встать супруге. То же сделал и младший Морель. Они почтительно попрощались и вышли из переговорной. Халис со злостью ударил рукой по столу и закричал: — Ферит, ты хоть понимаешь, каких возможностей мы лишились из-за твоих выходок! Позор! Позор тебе и всей нашей семье из-за тебя! Кайя не имел желания слушать, как Халис поучает Ферита, так как понимал, что это слова в никуда: в одно ухо влетел, в другое – вылетело. Он сделал вид, что спешит и удалился из кабинета под неодобрительный взгляд всех Корханов. На самом же деле Кайя просто хотел, нет, его тянуло поговорить с семейством Морель, поэтому он надеялся их догнать и договориться о встрече. Кайя смог нагнать их лишь в холле первого этажа. — Господин Морель, подождите, уделите минуту. — Дорогой господин младший Корхан, я уже вам сказал, что сотрудничать не представляется возможным, не переубеждаейте меня, это бесполезно. — Во-первых, я не Корхан, а Сонмез, Кайя Сонмез, — мужчине стало неприятно от того, что его назвали этой фамилией, и он решил представиться. — Во-вторых, я даже не думал вас переубеждать, даже наоборот сегодня утром, я думал, как отговорить вас от подписания контракта. — Тогда, господин Кайя, я не понимаю причину нашего диалога, — мужчина стоял, пытаясь понять логику этого парня. — Я хотел бы пригласить Вас и Вашу семью на ужин. Поймите правильно, пожалуйста, Вы показались мне достойным человеком, которых сейчас мало, поэтому я хочу познакомиться с вами ближе. Вас это ни к чему не обяжет. Морель задумался. Ему совершенно не понравилась эта семья, но Кайя ему не казался таким же, как Корханы. К тому же, он заметил, как самому Кайе пришлась не по душе фамилия Корханов. Он хотел было согласиться, но Кайя добавил: — И ещё хочу сказать, не расценивайте все сказанное мной, как лесть . Не люблю раболепие и подобострастие. — Вы мне нравитесь, господин Кайя, — подала голос Луиза Морель, — вот тут есть наши номера, место и время пишите на любой номер,— она передала ему визитку. — Мы в Стамбуле ещё четыре дня, поэтому любой вечер – ваш, — добавил Луи Морель. — Благодарю, — Кайя склонил голову. Чета Морель вышла из офиса и, сев в автомобиль, удалилась. Кайя же подумал о том, как было бы славно, если бы он и Суна лет через сорок стали похожими на эту пару. Улыбнувшись своим мыслям он тоже вышел из здания и на такси отправился домой, готовить предстоящую встречу.