The Rules🍸

Money, money, money…

Must be sunny

in the richmen's world.

— Я хочу получить твою палочку. Это был конец. Конфискация палочки была последней чертой, пересечь которую значило потерять все. Волшебник без палочки. Мусор под ногами. Люциус абсолютно немеющими пальцами вытащил палочку из чехла, и в какой-то момент его пальцы сжали её так, что стало больно. Чёрное древко вибрировало в ладони, словно прощаясь и пытаясь в один последний миг передать Люциусу всю свою магию и энергию. Как будто теперь это имело значение… Собрание закончилось так внезапно, что Люциус не сразу среагировал. Палочка была изъята, и уже в следующий момент Темный Лорд отдавал приказы. Операция запланирована на следующую неделю. Мётлы в воздух. Активировать все камины Лондона. Северус, Яксли — на вас вся новая информация из Министерства. Щелчки аппарации, полыхнувший из камина огонь, хлопки входных дверей, — и главный холл опустел, только отзвуки поспешных шагов все еще звучали между стен. Пустота была таким знакомым чувством, но Люциус до того не знал, каких масштабов она способна достигнуть. Руки сами тянулись к чехлу и останавливались на полпути, потому что чехол был пуст. Темный Лорд конфисковал его магию. Дал понять, что услуги Люциуса ему больше не понадобятся. Точка обратного отсчета начиналась здесь, и Люциус понимал, что его время медленно истекает. Интересно, сколько еще дней отвёл ему Темный Лорд прежде, чем убить, как убил Чарити Бербидж? — …не могу поверить! — Резкий хлопок ладони по столу вывел Люциуса из задумчивости, и он вздрогнул, подняв загнанный взгляд на сына. Драко уже не сидел каменной статуей за столом, стул был с явной силой отодвинут на добрых полметра от стола. Драко стоял рядом, глаза метали молнии, руки нервно сжимались в кулаки. — Ты это видела?! — Драко, по-видимому, обращался к Нарциссе. Люциус, словно в какой-то туманной заторможенности, перевел взгляд на нее. Нарцисса оставалась на своем месте, ее рука все так же крепко держала его за запястье, и она сама, напряженная до предела, как струнка, тоже наблюдала за Драко. Который, по видимому, с трудом дождался конца собрания. Ненависть в нем клокотала. — Конфисковать. Палочку. У Малфоя, — отчеканил он, и его голос резко скатился до тихого грозного хрипения. — Я уже думал, что после Азкабана хуже не будет… Люциус почувствовал, как на слове «Азкабан» вздрагивает, пытается схватиться за палочку и лишь ловит воздух онемевшими пальцами. Драко, кажется, и не заметил, продолжая рассуждать сам с собой. — Мы должны что-то придумать… Должны, нельзя просто сидеть, времени все меньше… — он нервно заходил туда-сюда по комнате, шаги глухо звучали в абсолютно пустом холле. — Невозможно… Так опуститься… У Малфоя! Да что там «у Малфоя» — у отца!.. — он саданул рукой по столу еще раз, костяшки с хрустом вогнались в дубовую поверхность, и Люциус вздрогнул, нервно прикрыл веки, пытаясь выровнять дыхание. Драко был прав. Драко понимал ситуацию, пожалуй, еще лучше, чем сам Люциус. Потому что он, отец семейства, гнил в Азкабане, день за днем пытался выжить в ледяной камере, заходясь надрывным кашлем чуть ли не каждый час, и мог только считать дни и ловить обрывки фраз других заключенных, чтоб понять, что происходит снаружи. А Драко был здесь. Посещал собрания, сидел на месте Люциуса, давал отчеты, выполнял задания, был «вместо» Люциуса, как любил говорить Темный Лорд. — Драко, прошу тебя, ты делаешь хуже, — это уже была Нарцисса, которая теперь подалась вперед, защитным жестом отстраняя Драко подальше и придерживая Люциуса за плечо. — Дорогой, посмотри на меня. — Щелчок пальцев и абсолютно запоздалая реакция. Люциус бросает на нее один краткий отстраненный взгляд, прежде чем снова закрыть глаза. Как тетива, натянут до предела, словно хоть сейчас готов на боёвку. Вот только он больше никогда не примет участие ни в одном боевом задании. Без палочки. Ничтожество. — …допустим, я дам тебе свою палочку. Её тоже конфискуют. Меня накажут — естественно… Можно даже предположить, что я перетерплю Круциатус… Возможно, меня хватит даже на несколько Круциатусов, если я несколько дней не буду ни с кем драться… — В груди похолодело. Драко, его собственный сын, расхаживает по комнате и с холодным блеском в глазах пробует рассчитать и спланировать наказание Темного Лорда… И за что? За право отца снова иметь палочку. Люциус почувствовал, как теперь немеет разом все тело. Он слышал о подвигах Драко на поле боя и в тылу, пока находился в Азкабане. «Эй, Малфой, ты, что ли, в восьмой камере? Да твой щенок просто зверь, если верить Пророку!» «Малфой, еще три убийства в Йоркшире! Глядишь, тебя еще и раньше выпустят, за хорошее поведение!» Безумный хохот за соседней стеной. Драко приходил в камеру еще чаще, чем Нарцисса. Лицо было нечитаемо, стальная маска, и лишь хорошо всмотревшись, можно было заметить в них невысказанную боль, которую Драко запер на сто замков в своей голове и в жизни никому бы не признался, как ему больно. Только когда дверь в камеру закрывалась дементором на ключ, Драко рвался вперед, выкладывал перед Люциусом на подлокотник кровати колбочки с зельями: согревающее, укрепляющее, Сны без сноведений. То, что удалось пронести через дементоров. «Смотри, вот это пей по три раза на день,» Люциус всматривался в принесенные зелья и пытался запомнить, но мысли путались. «Успокоительное… Заживляющее… его нужно принимать не чаще двух раз, а то эффект пропадет… Отец,» последнее слово прозвучало слишком резко, выводя Люциуса из того обычного онемевшего состояния, в котором он уже привык находиться. Когда тело сковывает от холода, суставы ноют, горло снова рвет кашель, а он не в состоянии даже выплюнуть кровь, которая появляется во рту при каждом вдохе. «Я серьезно, смотри на меня, пожалуйста. Я же показываю.» Да. Да, Драко. «…отлично. Так, еще раз: укрепляющее, заживляющее…» Кашель. Стон, который Люциус сумел подавить в последнюю минуту, и он почти уверен, что Драко заметил кровь на губах. «Тебя скоро выпустят,» горячо обещал он так же, как и всегда, «я над этим работаю. Еще немного продержись, пожалуйста…» Сын ни разу не рассказывал, как именно он работает над освобождением Люциуса. Только от всё тех злословящих голосов из соседних камер он узнал, что Драко избил в школе Поттера, — Люциусу вкинули под дверь газету, и он очень долго всматривался в колдографию, на которой его сын, его Драко швыряет какое-то колюще-режущее Поттеру в лицо. Костяшки уже в крови (у них была маггловская стычка?), рука слегка подрагивает, скорее всего от магических импульсов, взгляд — яростные искры. От тех же голосов Люциус выведал, что Драко видели на сражении за один из участков магического Лондона. Драко видели в банке, где он с невозмутимым лицом осматривал счета, предоставленные гоблинами. Драко появился даже в Министерстве, правда всего один раз — ему нужно было что-то в кабинете Люциуса. Драко теперь нес полную ответственность за весь бизнес, подпольные связи и задания, которые раньше должен был выполнять Люциус. И сейчас Драко тоже пытался, отчаянно пытался найти хоть какой-нибудь выход. — Я могу попробовать… если достаточно уверенно сказать, он может поверить… Нет, скорее всего не получится. Тогда я могу… хотя это тоже так себе идея… — Драко скрежетнул зубами и пнул носком пол. — Драко, довольно! — разнервированный голос сына затих под жестким приказом Нарциссы, и Люциус только тогда понял, что, кажется, у него припадок. Тело колотило мелкой дрожью, еще хуже чем во время Собрания. Холодная испарина покрыла лоб, челюсти свело. — Иногда ты бываешь просто невозможным, — гневно произнесла Нарцисса. Её ладонь мягко коснулась щеки Люциуса, провела по шероховатой щетине, поднялась выше, убирая абсолютно растрепанные пряди с лица. — Давай, выходи из этого состояния, солнце, — проговорила она ласково, и эта ласка очень резко контрастировала с теми грозными нотками, с которыми она только что обращалась к Драко. — Ты можешь, я знаю, — спокойно и уверенно. Вот за что он так ее любил. Великолепная Нарцисса, все еще сохраняющая трезвый ум, находясь в эпицентре подобного хаоса. Люциус сделал над собой усилие чтоб вдохнуть медленно и беззвучно, а не хватать ртом воздух. Обычно от этого становилось только хуже. — Это просто осадочное, сейчас пройдет. Не волнуйся, дыши. Дыши, хорошо? Внезапно Драко возник рядом и молча поднес к его губам стакан с зеленоватой жидкостью. Успокаивающее зелье, угадал Люциус как бы между прочим, в то время как сам уже осушал стакан под мягким руководством Нарциссы. Это зелье было одним из крепких — узнавалась решительная рука Драко, который, подлетев к колбе с порошком, видимо, решил не мелочиться и всыпал в раствор целую горсть вместо стандартных трех щепоток. Действие было мгновенным — тремор исчез уже в следующую минуту, и Люциус почувствовал, как медленно расслабляется под руками Нарциссы. — Отлично, сын. А теперь я буду тебе благодарна, если ты не будешь нервировать отца еще больше, — холодно проинформировала Нарцисса, накрывая ладонью руку Люциуса. Только Нарцисса могла сказать эти несколько слов с таким презрением, что подействовало даже на Драко. На один краткий миг он выглядел… подростком. Плечи ссутулились, в огромных глазах по-детски мелькнула растерянность, губы задрожали. — Прости, — выдавил он и упал на стул рядом. Пальцы зарылись в платиновые волосы, вцепились в них так, словно Драко намеревался их выдрать. Сводобной рукой Драко выхватил свою палочку и, не глядя, бросил на себя заглушку. Губы напряженно зашептали, видимо, озвучивая мысли вслух. Когда Драко волновался, он действительно имел привычку проговаривать для себя каждый шаг. — Зря ты так с ним, — укоризненно заметил Люциус — как только находились силы говорить?.. Тонкие губы жены теперь аккуратно касались его запястья в том месте, где доведенные до отказа мышцы теперь подёргивались и болели. — Драко прав, — каждое слово давалось с трудом. Но он должен был усилием воли заставлять себя думать. С оружием или без, он все еще должен был думать. Искать выход. Для Нарциссы, для Драко… для себя? В последнюю очередь для себя, конечно. — Я должен… попытаться… Что именно он может сделать без палочки? Палочка — это ключ к сейфу в Гринготтсе. Это первоочерёдный ментальный щит. Это влияние. Это вовремя выставленное «Протего» в момент, когда ситуация станет совсем критической. Он должен был бороться за право иметь палочку. В горле снова стал вязкий комок, мешающий дышать. Люциус чуть не взвыл от боли. Почему он сидит?! Почему он сидит здесь и пытается не задохнуться в своем чёртовом доме?! — Не думай даже, — осадила его Нарцисса. — Дорогой, ты всего лишь неделю назад вышел из… — она осеклась, бросила испуганный взгляд на мужа, — из Азкабана, — голос смягчился, Люциус различил извиняющиеся нотки. — Ты пока что лишь теоретически знаешь, как теперь обстоят дела. А Драко знает точно, потому что он так живет уже полтора года… Драко медленно отнял руки от лица и поднялся, пепельно бледный и смертельно серьезный. Губы стиснуты в тонкую полоску, тонкие плечи подрагивают. Смахнул с себя заглушку, щелкнул пальцами, вызывая домовика. — Мой плащ, — кратко приказал Драко. — Закрой все входы в менор, возобнови аппарационный барьер. Чтоб никто не смог сюда проникнуть. Даже Темный Лорд. Приказ ясен? — Драко, что ты задумал? — прошептал Люциус безнадежно. — Если Темный Лорд захочет пройти, мы не в праве… — Если Темный Лорд захочет войти, ему придется разнести мэнор в щепки или подождать, пока я не вернусь, — холодно отчеканил Драко. — Это мой приказ, если будет нужно, я понесу за него ответственность. Люциус во все глаза смотрел на сына. Как же он вырос за этот год. Абсолютно несвейственный ему хмурый взгляд из-под полуопущенных бровей, странно контрастирующий с хрупкой фигурой. Сосредоточенное лицо. Сталь в голосе. Он действительно стал «вместо» отца… Эльф вернулся в холл, протягивая Драко его плащ Пожирателя, и Драко хлестким движением накинул его на плечи. Вынул из кармана палочку и поудобнее уложил ее в ладони. — Драко… Что ты хочешь сделать? — прошептал Люциус прерывающимся голосом. Глаза щипало, пальцы дрожали, когда он протянул руку к сыну. Если он сейчас молча уйдет… если он хотя бы не объяснит, что задумал… Выражения лица Драко смягчилось. Он крепко сжал руку Люциуса, склонился к нему так, чтоб их глаза были на одном уровне. — Я не могу дать тебе свою палочку, отец, — извиняющимся тоном сказал он. — Я не был в Азкабане. И, если мэнор начнут штурмовать, наверно, главный щит должен буду поставить я. — Тогда куда ты идешь?.. — это был даже не вопрос. Это было жалкое подобие вопроса, потому что Драко пришлось по губам читать каждое слово. — Я попытаюсь выйти на черный рынок. Люциус вздрогнул и почувствовал, как рука Нарциссы также крепко стиснула его ладонь. — Послушай меня, — Драко поднял руку, жестом обращая на себя внимание. — У меня есть очень хороший шанс, подпольное изготовление палочек сейчас процветает, каждый грязнокровка знает, где ближайшая точка… — Но ты не грязнокровка, сын. Вот эта тонкая саркастическая усмешка, с которой Драко встретил тихий аргумент Нарциссы, была последним гвоздем в крышку гроба. Он уже не был ребенком. Не был избалованым мальчиком, который хотел обыграть гриффиндорцев в Квиддич, или получить оценку повыше, или прыгнуть выше головы, лишь бы впечатлить отца. Драко посмотрел прямо в глаза Люциусу. — Ты без палочки. Ни оружия, ни защиты, ни надежды. Я верну тебе это сегодня до рассвета. Даже если мне придется, — он бросил взгляд на Нарциссу, — уподобиться грязнокровкам. Мантия хлестнула воздух, звонкие шаги застучали в ушах. Зашипел камин, по комнате пронесся властный голос Драко: «Косой переулок!» И мэнор погрузился в мертвую тишину.