Metamorphosis

      Она привязана к перилам кровати в своем старом доме перед концом света, а Эд пускает дым от сигареты ей в лицо. Она в фильме, который когда-то смотрела, связана над открытым пламенем, а зрители смеются. Ее держат те, кому, как она думала, можно доверять, в то время как ходячие разрывают ее плоть на части. Мысли Кэрол скачут от одного сценария к другому. Она попала в водоворот пережитых травм и полузабытых историй о призраках, пока ее подсознание пытается понять, почему она не может двигаться. В первую очередь ее беспокоит потеря большей части одежды, за исключением нижнего белья, но есть что-то еще, что начинает брать верх. Ужас, который кажется заимствованным, пробивается между ужасом ее закованных запястий и жалом холодного металла под спиной. Все это смешивается с ее собственным страхом, закручивается и разворачивается, пока она не понимает, где заканчивается ее разум и начинается его. Поначалу такая связь кажется ей навязчивой, и женщина не приветствует ее. Это пугает, что она знает, что Дэрил боится, но не может объяснить, откуда знает это. Не могла бы, если бы от этого зависела ее жизнь, а это вполне возможно, если ей повезет. Его смятение и ужас существуют рядом с ее собственным, такие же сильные и четкие, как если бы она сама проявляла их, и она понятия не имеет, как все это переварить. К этому не прилагаются инструкции, но тот, кто изменил их гены после того рокового укуса, посчитал нужным включить в них несколько закодированных подсказок, если она готова прислушаться. Инстинкт подсказывает ей, что не стоит сопротивляться, что эта информация полезна, даже если ее трудно принять. Кэрол пытается повернуть голову и поискать его, но ее, вялую и пьяную, останавливает невидимый барьер. Когда ей кажется, что она может ухватить еще одну рациональную мысль, она ускользает сквозь пальцы, как дым, в пользу бешеного пульса и сердцебиения, которое должно быть совпадает с его. Сильный каденс побуждает ее сосредоточиться на единственном, что имеет значение. Она должна найти его. Она должна защитить его. Он нуждается в ней, и она не может ничего с этим поделать. Сзади доносятся неясные голоса, похожие на полуприглушенный бред. Кэрол напрягает слух, но звуки приходят не легче, чем крик, а она уже давно кричит в своей голове. Женщина парализована с ног до головы, у нее в голове паническая атака, в то время как внешняя оболочка остается спокойной, как всегда. Все ее усилия пропадают даром, пока каким-то образом... ее мизинец не дергается. Это не так много, но это прогресс. Если она сможет пошевелить одним пальцем, то, возможно, за ним последуют и другие, поэтому она борется с наркотиками, пытаясь достичь хоть какого-то уровня подвижности, на который способна. Ни один из голосов не принадлежит Дэрилу. Его здесь нет, она бы знала, если бы был. Вместо этого ее окружают холодные, отстраненные слова, которые медленно пробиваются сквозь пух и становятся ясными. Показатели скачут... Она выходит из... еще одна доза... Жаль... достойная пара... хотелось бы посмотреть, что они могли бы произвести... Ее тело реагирует не так быстро, как должно. Она проклинает синюю полоску в голове, пока указательный палец не соединяется с мизинцем, вызывая эффект домино, в результате которого вся рука начинает тянуться к путам. Кожа сжимает запястье, нервы взвинчиваются, адреналин пропитывает все жилы, пока Кэрол не готова взорваться. Она готова поклясться, что слышит, как он зовет ее, выкрикивает ее имя самым ужасающим образом. Если она не найдет его сейчас, будет слишком поздно. Дэрил никогда не был так напуган, и она содрогается при мысли о том, что это значит. Он сильнее ее, всегда был сильнее. Она - эмоциональная. Та, которая раскалывается. Та, которая бежит, потому что не может противостоять своим страхам. Он сильный и стойкий, гораздо храбрее, чем думает. Чувствуя, как с каждой секундой все больше разваливается на части, каждый внутренний пожарный сигнал срабатывает с максимальной громкостью, противореча тому, что, как ей казалось, она знала. ...Вырывается... не можем контролировать без... ...Сигналы бедствия всегда так завораживают... с каждым разом все сильнее... Поместите ее в двадцать пятую камеру... назначьте операцию на следующую неделю... ЭКО после этого... Помутнение в ее глазах рассеивается, освещая суровое и клиническое окружение. Металл леденеет под кожей, а щепотка чего-то, прилипшего к вискам, становится раздражающей вишенкой на дерьмовом мороженом. В одно мгновение к ней возвращается голос - прекрасная награда за борьбу с наркотиками, и она, не задумываясь, выкрикивает его имя. Ей не нужно притворяться, что она потеряла сознание. Оно слетает с губ, как заунывная молитва, и в этот момент к ней приближается незнакомая тень. Кэрол все еще пристегнута, не в силах освободить руки, пока наручники впиваются в нежную кожу. Если он доберется до нее, она никогда не найдет Дэрила. Есть только один выход, и женщина, не колеблясь, прижимает сустав большого пальца к краю стола и бьет по нему до тех пор, пока кость не вывихнулась. Ослепляющая боль выводит ее из строя, но это лишь на время, пока не наступает туннельное зрение. Она выдергивает одну руку как раз вовремя, чтобы схватить лицо мужчины, нависшего над ней. Ее единственное биологическое оружие служит ей верой и правдой. Он прекрасно понимает, что с ним будет. С криком мужчина отшатывается назад и роняет шприц, который держал в руках, пока она освобождается. Их больше, осознает она и, приподнявшись, видит, как в комнату вбегают еще трое. Они не замечают своей ошибки, пока не становится слишком поздно. Быстрое время превращения работает в ее пользу, и ее первая жертва вцепляется в лодыжку мужчины, пытавшегося помочь, в то время как остальные останавливаются и отступают. Кэрол не может позволить им уйти. Если они запрут ее здесь, игра будет окончена. Это ее единственный шанс снова увидеть Дэрила, и если она потерпит неудачу, то второго раунда не будет. Они не вооружены, так что хотя бы это ее преимущество. Они полагались на наркотики, чтобы защитить себя от своих пленников, но кто-то сегодня облажался, и теперь одна пленница трезва, как никогда. Они бросаются к выходу, но Кэрол хватает металлический поднос и швыряет его через всю комнату, попадая одному в затылок. Другой прижимается к стене и смотрит на нее окаменевшими глазами. Ты должен бояться, думает она. Не я застряла здесь с тобой. Ты застрял здесь со мной. Не теряя времени, она наступает на того, кого ударила, и прижимает ладонь к его запястью, вызывая превращение, несмотря на его умоляющие протесты. Она никогда не любила рукопашный бой. Неожиданность - ее лучшее достоинство, но даже оно не требуется, когда все, что ей нужно - это подойти достаточно близко, чтобы прикоснуться. — Пожалуйста, пожалуйста, я просто работаю здесь, — последний умоляет, — Я никто. — Где Дэрил? — Кто? Она щурится, ноги грозят подкоситься, но она заставляет себя подняться.  — Человек, с которым я пришла. — Номер восемьдесят шесть? Да, да, конечно. Я скажу, только не надо... — Ты сейчас же скажешь мне, и я оставлю тебя в живых, — она говорит ровно, придвигаясь ближе, когда он заговаривает ей зубы, — Сейчас. — Соседняя комната. Он в соседней комнате. Я клянусь. Спасибо, спа... В наши дни лишить жизни человека гораздо проще, чем она могла себе представить, особенно когда этот человек стоит между ней и мужчиной, которого она любит. — Я солгала, — Кэрол шепчет, обхватывая его шею, пока он не начинает дергаться, — Мне нужно от тебя кое-что еще. Она снимает с него пальто, пока он еще стонет в агонии, и оборачивает его вокруг себя, а затем подтаскивает его руку к считывателю отпечатков пальцев и прижимает полумертвый большой палец к замку. Ее собственный вывихнутый палец кричит от боли, и прежде чем она успевает подумать дважды и отговорить себя от этого, Кэрол снова прижимает его к стене. Боль удваивается с криком, вырвавшимся из глубины ее груди и достаточно громким, чтобы отвлечь своих новых подопечных от трапезы. Ей приходилось испытывать и худшее. Это не сравнится с болью от вывихнутого плеча. Плана пока нет, она лишь знает, что Дэрил по ту сторону стены и двигаться вперед - единственный выход. Когда ее встречают двое стражников, шок приносит свою пользу. Она прикасается к  первому и позволяет ходячим позади себя позаботиться о втором. Ее босые ноги мягко ступают по холодному кафельному полу, что резко контрастирует с шарканьем, которое раздается следом. Сегодня она - лидер, с небольшой армией мертвецов, готовых выполнить ее приказ. До места назначения осталось совсем немного, и прежде чем она успела забеспокоиться, что столкнется с запертой дверью... она открылась. — Вот дерьмо! — кто-то вскрикивает, и ходячий впивается в него зубами. Крики уходят на задний план, забываются и не замечаются, когда она огибает угол, и ее мир сужается до ужасного зрелища перед собой. Дэрил под водой, в каком-то огромном аквариуме и в таких же кандалах, как и она. Слышимый вздох заполняет комнату, пока она пытается осмыслить то, что не поддается логическому объяснению. Ее первый инстинкт - броситься к нему и колотить по стеклу, пытаясь разбить его кулаками. Кэрол не успеет, и драгоценные секунды тают, когда они встречаются взглядами. Его облегчение от того, что он снова видит ее, сменяется паникой, когда она не может до него дотянуться. — Поднимите его! — ее слова эхом отражаются от стен, не обращаясь ни к кому конкретно, пока она не отводит взгляд, чтобы сфокусироваться на последнем живом человеке, сидящем за столом. Она узнает его. Он разлучил их, когда они только приехали. Тот самый, который пытался убедить их остаться. — Давай! Подними его немедленно! — она кричит. Ходячие решают избавиться от него как можно скорее, а она тупо говорит: — Остановитесь, не сейчас, он мне нужен живым, — как будто они вообще были под ее контролем. Они не останавливаются, и ее единственный способ спасти Дэрила превращается в не более чем полуночную закуску, прежде чем мужчина сможет сделать что-то полезное. Кэрол бросается за стол, пока его разрывают на куски, и ищет на панели незнакомые кнопки. На них нет названий, и она в отчаянии хлопает по всем руками. Колотит их кулаками до боли, но Дэрил остается под водой. Она теряет его. Он умирает прямо у нее на глазах, и она ничего не может сделать. Силы начинают вытекать из него, и усилия стихают, пока Кэрол мчится к резервуару. Если ей придется взобраться на стеклянные стены и прыгнуть внутрь, чтобы вдыхать воздух в его легкие так часто, как это необходимо для поддержания жизни, то она это сделает. Трудно думать, когда женщина борется со своими эмоциями вместе с его. Она чувствует, как страх овладевает им, как молниеносно вспыхивает боль, когда первый глоток воды врывается в легкие. Колени подгибаются, грудь горит, но она отказывается сдаваться, хотя никогда еще не была так беспомощна. Кэрол никогда не была так уверена, что умрет вместе с ним. Именно этого она боялась с самого начала. Оказывается, она не так сильна, как надеялась, когда потерять его перестает быть лишь отдаленной перспективой. ...И тут она замечает на стене огнетушитель. Разбить стекло гораздо легче чем-то тяжелым. Холодная вода хлещет по ногам, опрокидывая ее на спину, и она забирается в резервуар, не обращая внимания на звон разбитого стекла. Дэрил не реагирует, когда она наконец до него добирается. Связь между ними исчезла, и Кэрол снова осталась только с собственными мыслями. То, с чем она боролась вначале, теперь нужно ей как никогда. На его месте осталась лишь пустота. Как она может выжить в одиночку? Но это освобождает ее от необходимости думать, когда в голове нет кого-то еще. Это дает ей возможность сосредоточиться на логическом ходе действий и, опираясь на курс сердечно-легочной реанимации, который прошла целую вечность назад, она снова и снова вдыхает воздух в чужие легкие. Ее цель заставляет молчать и сосредоточиться, не позволяя даже на мгновение задуматься о том, что ничего не получится. Если Кэрол позволит этой мысли закрасться в ее голову, то она сразу же может лечь и умереть рядом с ним, а для этого еще не пришло время. Пока нет. Им еще так много предстоит сделать вместе. Внезапный кашель во время четвертой попытки достаточно силен, чтобы намочить ее шею водой. Его тело дергается, Дэрил задыхается, пока ей не удается, преодолевая шок, освободить его руки и перевернуть. Кэрол не заметила, как сильно всхлипнула, пока он снова не рухнул на спину и не потянулся к ее мокрой щеке, чтобы поймать поток слез. — Я знал, что ты придешь, — он говорит хриплым шепотом, — Никогда не сомневался. Она издала облегченный полусмех, который совершенно неуместен в данной ситуации, но ее эмоции расходятся во все стороны, и она давно потеряла над ними контроль. Женщина наклоняется вперед и прижимается губами к его губам, влажным и теплым, прижимаясь телом к чужой коже, когда ее пальто распахивается. Он стал частью ее жизни так, как она и представить себе не могла. Дэрил забрался настолько глубоко, что все, о чем она может думать, пока его пальцы впутываются в ее волосы, а его сердце бьется рядом с ее сердцем - это то, что они возродились вместе еще сильнее, чем прежде. Его кашель возвращает к реальности, напоминая, что она целуется с человеком, который чуть не умер. Сейчас не время делать что-либо, кроме как убираться отсюда, но сначала... — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, — между приступами кашля она произносит эти слова. Ей не терпится сказать это, пока оно горит на кончике ее языка. Кэрол еще не говорила ему об этом ни разу за всё время в пути. Она чувствует себя такой дурой, что позволила ему сомневаться столько времени, просто потому что ее собственная неуверенность убедила ее молчать. Она больше никогда не совершит этой ошибки. Она больше не слушает никого, кроме его голоса. Его ответ пробирает до дрожи.  — Люблю тебя... И мне холодно. Черт. Конечно, ему холодно. Она помогает ему подняться и выйти из резервуара, где под ногами хрустит стекло. Хватает еще один белый халат с ходячего и натягивает на его плечи, прежде чем они, спотыкаясь, направляются к двери. — Ты сделала все это? — говорит Дэрил, явно потрясенный разрушениями, которые она оставила после себя. — Да. Мужчина останавливается, только сейчас понимая, что она почти такая же голая, как и он, под своим пальто.  — Подожди, ты в порядке? Что с тобой случилось? Что они сделали? — Я в порядке. Я в порядке, мы поговорим об этом позже, обещаю. Он неохотно соглашается, стараясь не прижиматься, пока она помогает ему двигаться, и они пробираются через лабиринт коридоров. Кэрол понятия не имеет, как им выбраться из этого места, но ее новые ходячие идут позади, как чертовы защитники. В одном Альфа была права, с горечью подумала она, из них получаются неплохие стражники, когда того требует ситуация. Охрана в этих местах слабая. Не о чем беспокоиться, когда подопытные находятся под действием наркотиков, но ее внимание привлек слабый звук плача. С каждой секундой голос становится все громче, пока женщина не открывает тяжелую дверь, и одна из их самых больших загадок раскрывается. Вдоль стен стоят укрепленные собачьи будки, заполненные не животными, а людьми, которые устремляются вперед, скрючив пальцы на решетках. На одной из этих рук нет пальца. — Джим? — она кричит. — О Боже, они и вас схватили? Ванда жива? Она в порядке? Как моя девочка? — С ними все в порядке. Они обе в порядке. Как мне открыть дверь? — Ключи у босса, — кричит кто-то другой. — Вот этот. Уродливый ублюдок врезался в стену, — другой поддерживает, — Они у него в кармане. Не все в состоянии говорить, стоять или делать что-либо, кроме как трястись в страданиях. Она старается не смотреть на Дэрила, прислоненного к камере Джима, чтобы обшарить карманы ходячего. В конце концов, там была бы она. Запертая в клетке, лишенная пальцев или конечностей, подвергающаяся любым тестам, которые они решили бы провести. Симпатичная рыжая девушка напротив нее носит повязку на глазу, и что-то подсказывает Кэрол, что она не была такой, как и мужчина рядом с ней, вероятно, получивший ожоги на своей коже прямо в холле. Беременная женщина - самое леденящее зрелище из всех. Кэрол не сомневается, что они сделали это без ее согласия. Она старается не смотреть, но это трудно, когда перед ней предстает то, что было бы ее собственной судьбой в альтернативной реальности. Ничто иное, как лабораторная крыса, признанная бесполезной в любом другом отношении. Ее пальцы дрожат, пока она отпирает камеру Джима и передает ему ключи, чтобы он освободил остальных. — Как давно вы все здесь? — Дэрил спрашивает. — Думаю, несколько месяцев. — Не меньше года. — Кажется, что целую вечность. — Я уже не могу вспомнить лицо мужа... — Что нам теперь делать? — Что дальше? — Каков план? Они все смотрят на Кэрол так, словно это она все затеяла. Планов у нее по-прежнему нет, но путь вперед ясен.  Было время, когда она сторонилась того, что собиралась сделать. Чувство вины преследовало бы ее, а сомнения занимали бы все ее мысли. Но не сегодня. Сегодня она знает, что не будет ни одного сожаления. Кэрол помогает Дэрилу подняться и просовывает руку ему под предплечье. Она поворачивается к остальным и предлагает единственный вариант, который у них остался. — Теперь мы обратим всех, кто не является одним из нас.