Metamorphosis

В его постели лежит ангел, и он не знает, почему ему так повезло. Дэрил не может перестать смотреть на нее. Хочет протянуть руку и прикоснуться, но не хочет будить. Пока что ему достаточно вглядываться в каждую деталь, как в прекрасную картину. Нежный изгиб носа и "бантик купидона" на губах. Кремовая кожа на спине, обнажающая ее до самой талии. Как расслабленно она выглядит, когда ее мысли не мчатся со скоростью сто миль в минуту. Кэрол — лучшее, что он когда-либо видел, и каким-то образом она стала его за одну ночь. Мужчину до сих пор шокирует, как быстро это произошло после ухода из Александрии. Все это время они нуждались в тишине и покое, чтобы разобраться в своем дерьме без кризисов, вспыхивающих каждую секунду. — О чем ты думаешь? — спросила Кэрол, зевая. — О том, что нам давно нужно было уйти из Александрии. Она улыбается, побуждая всех его спящих бабочек запорхать. — Хочешь узнать что мне приснилось? — Что-то хорошее? — Очень хорошее. — Расскажи мне. — Мне снились те места, которые мы скоро увидим. Все, где я хотела побывать, но так и не смогла. Горы, реки, пляжи. Только мы. Мы трахались в каждом штате. Он чуть не подавился воздухом в собственном рту. — Осторожнее, — она дразнится, явно довольная его реакцией. — Хочешь начать с этого? — он утыкается носом в ее висок, а затем согревает это место поцелуем. Кэрол хмыкает в знак согласия, пока Дэрил медленными кончиками пальцев прокладывает блуждающую дорожку вдоль ее ребер. Ему никогда не надоест то, как легко ее тело возбужденно отзывается на прикосновения. Это именно то, что ему нужно, чтобы не сомневаться в своем отсутствующем опыте и сомнительном мастерстве. Он не делал ничего особенного. Не знает никаких причудливых трюков. Он никогда не читал "Камасутру", это уж точно. Но все это не имеет значения, и она жаждет большего, когда он лениво проводит пальцами между ее ног. Дэрил целует ее грудь, пупок, дразнит внутреннюю поверхность бедра. Он дает ей достаточно времени, чтобы осуществить свой план, и в этот момент все меняется. — Подожди, не нужно. То есть, не сейчас. Я не... мне нужно сначала помыться. Сейчас не имело никакого значения, насколько она чиста или нет. Она могла бы выйти на улицу и поваляться в грязи, и он все равно был бы рад прижаться к ней, но сейчас Кэрол чувствует себя неловко, и ему кажется, что ее нежелание связано не только с тем, что она должна принять душ. Женщина молниеносно возвращает настроение в нужное русло, когда становится ясно, что Дэрил не будет настаивать на своем. Вся податливая и теплая, она побуждает его лечь на спину, глядя на него так, что болит член. — Я буду осторожно обращаться с твоей ногой, обещаю. Скажи мне, если что-то будет болеть, хорошо? Мужчина кивает, не понимая, что сейчас произойдет, но она может попросить его встать на голову, и он попробует. Одеяло спадает, обнажая каждый дюйм ее тела, освещенного утренним солнцем. Он уже никогда не будет прежним, узнав, какова она на ощупь. Это становится ясно, когда Кэрол осторожно опускается сверху с шипением между зубами. — Я в порядке, — она отвечает, прежде чем мужчина спрашивает, — Немного болит после прошлой ночи, но я в порядке. Прошлой ночи. Он не продержался и тридцати секунд, и это после того, как ещё и позаботился о себе тем утром. Но она все еще здесь. Она все еще хочет всё повторить. И как бы он не хотел, чтобы ей не было больно, в этом есть своя доля первобытной гордости — знать, что ей немного больно из-за него. — Не торопись, — он хрипло произносит, поглаживая большими пальцами впадинки ее бедер. Какого хрена он это сказал? "Не торопись на моем члене" - вот как это прозвучало, и Дэрил ойкнул. Она смотрит на него так же, как когда много лет назад он уронил к ее ногам бутылку с водой. Сжатые губы и ласковое веселье, но потом Кэрол начинает двигаться, и мужчина забывает о своей оплошности. Должно быть, Дэрил смотрит на нее глазами сердца. Его лицо застывает в восхищенном взгляде, когда они переплетаются пальцами и он подносит её костяшки к своим губам. — Мне нравится, как ты смотришь на меня, — шепчет Кэрол. Ему тоже нравится, как она на него смотрит. Ее глаза блестят от этого жеста, а бедра замирают, чтобы Кэрол могла наклониться и поцеловать его так яростно, что он приветствует оскал ее зубов, прежде чем фигура снова выпрямилась. Ее мотивация возросла, а цель ясна. То, что начиналось медленно и уверенно, превращается в мягкие рывки, и все это не ради него. Кэрол сама гонится за ощущениями. Она пробует разные углы, от которых у Дэрил подкосились бы колени, если бы он стоял, прежде чем найти тот, в который она впивается снова и снова. — Черт, как хорошо, — Кэрол скулит, едва ли достаточно громко, чтобы ее услышали. В прошлый раз она не была разговорчивой, но, возможно, под действием всех ограничений прошлых лет, она стала таковой, и только ему позволили это услышать. Он почти забывает, что должен помочь ей, пока Кэрол не направляет его руку к месту их соединения, глядя ему прямо в глаза и показывая, как именно ей это нравится. Немного жестче, чем он ожидал, и быстрее. Сегодня она смело стремится к собственному удовольствию, и он хочет только поощрить это. Он не считает себя богом секса, но чувствует себя им, когда она сжимает его внутри. Дэрил следит за ее прикосновениями до тех пор, пока женщина не отталкивает его пальцы от себя из-за сверхчувствительности, и падает на грудь. У него не так много рычагов воздействия, но ему хватает всего нескольких отчаянных толчков, чтобы последовать следом, крепко обхватив ее и позволив проглотить стон своим поцелуем. Определенно, на этот раз прошло больше тридцати секунд. — Ты был прав. Нам давно нужно было уйти самим, — она признает это на прерывистом дыхании. —Теперь мы здесь. Этого достаточно. Завтрак? — Он все еще в ловушках. К тому же нам нужна вода. Черт, столько всего нужно сделать, — к его ужасу, она мгновенно отстраняется от него и в спешке хватает свою одежду, как будто у них есть важные планы. —Я пойду с тобой, чтобы проверить ловушки. — Твоя нога еще не зажила, тебе нужно отдохнуть. — Ну и что, если я буду спотыкаться? Там нет ничего, что могло бы причинить мне вред, кроме земли, если я ее съем. Она ухмыляется. — Обещай, что мы не будем спешить? Если ты переусердствуешь, на дорогу уйдет больше времени. — Обещаю. В итоге он не ест грязь. Нога болит, но он может ковылять, пока они проверяют ловушки в лесу за квартирами, и Дэрил даже умудряется быть полезным и найти ручей. — Нам нужен фильтр, — она говорит, когда они устраиваются на ступеньках здания. — Вода течет сильно. Пить можно. Как только мы приблизимся к горам, там будет больше кэмпингов, которые можно разграбить. — Если там что-то осталось. Я тоже съела всю еду. Не надо было позволять мне это делать, когда я была под кайфом. — Я новичок во всем этом, но даже я знаю одну вещь: нельзя вставать между женщиной и ее едой. Она сдувается. — Прости, я надоедаю. Мне следовало предупредить тебя, что я так делаю. — Не надоедаешь. Просто ты не выглядишь такой уж счастливой. Ему интересно, должна ли она была переспать с ним хотя бы дважды, чтобы убедиться, что передумала. Не начинает ли она сожалеть о том, что ей приходится показывать ему, как доставить удовольствие, теперь, когда она застряла на его кривой линии обучения. — В том-то и дело, — она кладет кролика, которого собиралась потрошить, обратно на землю, — Я счастлива. Я так счастлива, что не знаю, что с этим делать. Сегодня я почти весь день думала, не умрем ли мы от голода или обезвоживания, потому что это была бы какая-то идиотская шутка, не так ли? Насколько это нелепо? Если кто и может нас накормить, так это ты. Никто из них не знает, как быть счастливым. Целая жизнь в борьбе не подготовила их к этому, и он не может винить ее за то, что она чувствует себя не в своей тарелке, как и он. — Мы не будем голодать и найдем фильтр. А ты на пять секунд перестанешь думать о худших сценариях и поцелуешь меня. Подобные заявления выходят за рамки его зоны комфорта, но перемена в ее настроении того стоит. Кэрол старательно пытается скрыть улыбку, но она все равно вырывается наружу, когда выполняет его просьбу. — Над мертвыми кроликами. Довольно романтично. — Это моя тема. Видимо, они слишком долго игнорировали пса, и он выбрал момент, чтобы вклиниться. К восторгу Кэрол, он пробирается между ними и подставляет свой живот для поглаживания. —Никогда не успею сделать завтрак, пока вы двое меня отвлекаете, — она ухмыляется. — Надо заставить собаку охотиться себе на пропитание и готовить для нас. Пропустим скучное дерьмо вроде "сидеть" и "стоять" и сразу перейдем к полезным вещам. Пёс не впечатлен и, как обычно, не предлагает никакой помощи. Она больше не берется за разделку, оставляя еду нетронутой, так что он тоже ждет. Она над чем-то размышляет, и Дэрил может быть терпелив. — Так что насчет института... — неожиданно говорит Кэрол. — А что с ним? — это сильное заявление, но он никак не может облегчить разговор, поэтому просто следует за ней. — Я просто думала о Ванде и Джиме. Я могу ошибаться. Скорее всего, да, но я не могу отделаться от мысли, что, хотя у нас и не было... лихорадки, как мы думали, по какой-то причине, эта мутация происходит в парах, когда это возможно. — Не думал об этом. Джим сказал, что это он обратил ее... — Верно, а я обратила тебя. Похоже, после первого соприкосновения с человеком, все остальные становятся жертвами. — Значит, это происходит парами. — Может быть. Возможно, нет. Я не знаю, но думаю, что да. — В чем причина? Она бросает на него знающий взгляд. — Очевидная. У их дочери она тоже была. Ему требуется мгновение, чтобы мяч опустился в лунку, а затем глаза расширяются. — Это значит... ты думаешь, что ты... мы? Дэрил смотрит на ее живот, следуя за хлебными крошками до конечной точки, где ждет ребенок. Он может ухмыляться, как идиот, или выглядеть так, будто ему предстоит сесть в электрический стул, и он не знает в чем разница. — Нет, только не я. Я больше не смогу, не волнуйся. Я просто говорю, что, возможно, цель - вывести новое поколение, и это странно звучит вслух. Ее рот двигается, но он почти не слышит. Дэрил все еще не оправился от мысли, что они вот-вот станут родителями. — Дэрил? — Кэрол хмурится, — Дыши. — Хорошо. Да. Я в порядке. Все хорошо. — Я не хотела тебя встревожить. Я просто размышляю вслух. — Я не встревожен. Она смотрит в сторону, неуверенно. — Мне жаль, что я не могу тебе этого дать. — Мне не жаль. Не хочу, чтобы ты рисковала собой. Дэрил не мог себе представить, как тяжело ей придется из-за еще одного ребенка. Если они потеряют его, он уже никогда не сможет вернуть ее. Несмотря на весь прогресс, которого они добились, Кэрол все еще хрупка, и это стало бы кинжалом в и без того разбитом сердце. Фальшивый ребенок в найденном ранее плеере сам по себе был достаточной причиной, чтобы растревожить ее. — Часть меня рада, что я не могу, а другая часть так зла. Он прищурился в замешательстве. — Зла? — Потому что у меня наконец-то появился подходящий партнер, а уже слишком поздно, — она издала грустный полусмех, — Есть что-то странно трагическое в том, что мы вдвоем настолько долго добирались сюда, что мои яичники перестали работать. Быть матерью это единственное на что я годилась, а сейчас даже это не возможно. Не то чтобы я была хороша в сохранении их жизни... — Это никогда не было только тем, в чём ты хороша. — То есть ты не видел меня мамой для всех, кто остался на планете? Это язвительное заявление звучит как соль на рану. Кто-то внушил ей это, и он знает, но не спрашивает, кто именно. — Нет. Ты всегда была чем то большим. Всегда, — ее лицо смягчается, и Дэрил продолжает, возвращаясь к похожему разговору в надежде, что на этот раз он запомнится, — Я, ты и Пёс. Он наш ребенок, помнишь? Он маленький засранец, от него одни неприятности, но теперь это наш ребенок. И это означает, что нам не нужно беспокоиться о поиске просроченных презервативов. Так что вот так. Кэрол фыркнула. — И уже давно просроченных. Я готова поспорить, что они раскрошатся, если на них подышать. Знаешь, а я ведь прихватила одну коробку той зимой на дороге перед тюрьмой. Его брови взлетают вверх. — Для кого? — Для нас! — Кэрол смеется, — Как ты думаешь, к кому еще я хотела прижаться, когда становилось холодно в тех складских помещениях. Рик? Гленн? — Там бы не получилось. Не рядом с теми, кто был в пяти футах от нас, — он замолчал, потрясенный тем, что она так думала о них в те времена. — Они все еще были у меня в тюрьме, — она продолжает. — Ты смеешься надо мной? — Нет. Ты... ну знаешь... не думал об этом? — Кэрол делает паузу, покачивая головой, — Нет, не отвечай. У тебя были другие заботы... — Я думал об этом все время. — Правда? Он кивает. — Однажды в дороге ты издавала такие звуки когда спала. Это был не сон, разве что хороший. Так тихо, что никто не слышал, кроме меня, потому что ты всегда бросала свой спальный мешок почти поверх моего. Тогда я задумался об этом. Кэрол прикусывает губу, появляется намек на улыбку. — Когда ты ходил по блоку камер в тюрьме в те первые несколько ночей. Я все думала, не заглянешь ли ты в мою камеру... все спали. Тогда я точно думала об этом. — Я чуть было не заглянул к тебе. Но так и не набрался смелости. Черт, он помнит это как сейчас. Дэрил хотел пойти к ней в камеру и провести ночь, даже не потому, что надеялся на что-то интимное. Он не мог позволить себе это, но он был не на своем месте и встревожен, а она начинала казаться домом. Ее колено ударилось о его, взгляд потемнел. — В амбаре после тюрьмы, во время бури. Думала о нас в одном из стойл. — В Александрии, когда мы впервые стали жить в одном доме. Черт, каждую ночь мы жили в одном доме. — В ЦКЗ, после того как я выпила два бокала вина и все мои переживания уже не казались такими важными. В такие моменты он начинает сомневаться, что вирус действительно не действует на них каким-то волшебным образом. Он никогда не чувствовал такой сильной тяги к кому-либо. Раньше он не чувствовал этого даже к ней, но, опять же, просто не позволял себе. Это была игра с огнем, и Дэрил не позволил ей расцвести из-за страха оттолкнуть ее. Он не знает, как Кэрол оказалась так близко, что их выдохи смешались, и как она, похоже, так же жаждет третьего раунда, но, черт возьми, эти глаза смотрят на него с несомненной надеждой. Она поворачивает голову на дюйм, касаясь его лба своим. — Скажи мне, что это реально. — Я покажу тебе. Сначала их губы встречаются в нежном танце. В любом случае, здесь они не могут зайти дальше, но если Дэрил думал, что может контролировать себя, когда дело касается ее, то ошибался. Вот что значит быть влюбленным, осознает он. Это то, чего он ждал пятьдесят лет, чтобы найти Кэрол, и он сделал бы это снова и снова, только чтобы оказаться здесь, с ней. Вскоре ее язык проникает в рот, а его ладонь обхватывает небольшую грудь. Дразнящий гул в глубине её горла заставляет подумать, что они могли бы сделать это прямо здесь, на ступеньках. Кто их остановит? — Да, это вполне реально, — Кэрол улыбается, отстраняясь, пока они не потеряли возможность сделать что-нибудь еще за сегодня, — Итак... Институт. Интересно, смогут ли они доказать или опровергнуть мою теорию о спаривании? — И ты хочешь это проверить. — И я хочу это проверить. Скажи мне, что это глупо и мы должны двигаться дальше. Это ловушка. Скорее всего. — Если это ловушка, то мы уйдем. — Ловушки так не работают, — она ухмыляется. — Дай-ка я посмотрю на карту, которую тебе дала Ванда. Она все еще при тебе? Кэрол кивает, доставая из кармана сложенную бумажку. — Так, это не так уж далеко от главной дороги. Просто поездка в горы Блю Ридж. Мы можем заскочить туда, посмотреть, что к чему, а потом отправиться дальше. — Ты говоришь так, будто это легко. — Не каждое место может быть таким, как Терминус. Мы должны в это верить, но это не значит, что мы будем рисковать. Постараемся найти по дороге оружие получше. Идти туда, вооруженными не только этими ножами. Она колеблется, обдумывая все в голове и пытаясь удержаться от желаемого. — Северная Каролина хороша в это время года. — Это самый подходящий шанс проверить ее. — Первый намек на неприятности, и мы уедем. — Безусловно. Уголок ее рта приподнялся. — Значит, мы отправляемся в горы.