The Girl Before France.

Военные годы эхом отдавались в голове Томаса Шелби вот уже много лет. И единственный человек, который помог ему хоть ненадолго забыть об этом была – Грейс, которая вот уже пару лет покоится в сырой земле. Воспоминания нахлынули чередой событий, начиная от первого убийства на фронте и заканчивая смертью матери его сына. Спавшая рядом Лиззи, которая только недавно сообщила о своей беременности, поерзала в кровати, обнимая подушку. Томас любил ее, но совсем не той любовью, как Грейс. Лиззи была для него верным псом, на которого всегда можно положиться. Сравнение не очень приятное, но это почему-то первое, что пришло в его голову. Начало светать и Томас встал с кровати, подошел к камину и закурил, присев на карточки. Грейс никогда не любила, если он курил в одной комнате с ней во время беременности, а Лиззи не возражала. Она закрывала глаза на многое, лишь бы быть рядом. Это льстило и раздражало. Вспомнив про Джона, Шелби сжал кулак. Сердце болезненно кольнуло. Джон не заслужил этого. Может быть он сам, но не Джон. Итальянцы совсем обезумели. Томас знал, что Лука Чангретта просто так не остановится. Они все находились в смертельной опасности. Мысли так сильно захлестнули разум, что Шелби не сразу понял, как Лиззи проснулась. Она почувствовала некий холодок от него и накинув шелковый халат, присела на мягкое красное кресло рядом с камином. Томас докурил и закинул окурок в полыхающие языки пламени. – Снова кошмары? – прошептала девушка, с сожалением глянув на него. Томас кивнул, не поднимая взгляда. А тем временем на другом конце Бирмингема в холодный подвал небольшого заброшенного дома двое мужчин завели девушку. Она сотрясалась от страха, а сердце так сильно билось в груди, отдавая громкими ударами в голове, что она практически ничего не слышала. За несколько дней, пребывая большую часть с завязанными глазами без дневного света, ей даже показалось, что она ослепла. Мужчины небрежно усадили девушку на деревянный стул, надавив на плечо и сняли повязку. Она сощурилась, интуитивно захотев убрать с лица темно-каштановые волосы, но не получилось - руки были туго связаны канатом. – Где я? – прошептала она, осматриваясь вокруг. Мужчины молчали. Один из них закурил и отвернулся. Через мгновение двери подвала открылись за ее спиной и в комнату неспеша вошел высокий худощавый итальянец. Он гадко усмехнулся, зацепив зубами зубочистку. Его выдающийся орлиный нос отводил внимание от мелких шрамов на его лице. – Кто вы? И что вам от меня надо?! – не понимала девушка, стараясь не смотреть в лицо незнакомцу, от него ей становилось жутко страшно. – Прости, не представился. Лука Чангретта. Фамилия резанула слух. Девушка пыталась вспомнить, где уже слышала о нем, но не могла вспомнить. – Прошу, отпустите меня! У меня дочь! Мужчина взял стул и сел напротив пленницы, а потом медленно вытащил из внутреннего кармана синего пиджака черно-белую фотографию маленькой кареглазой девочки, улыбающейся прямо в объектив. – Ты о ней? – Чангретта холодно осмотрел фото, словно оценивая ребенка. – Как ее зовут? Кажется, Софи? Девушка молчала, сотрясаясь от испуга, но виду пыталась не подавать. – Твоя девочка очень красивая, но весьма крикливая и непослушная, постоянно зовёт свою мамочку. Девушка прикрыла глаза, пытаясь успокоить сердце, которое уже готово было вырваться из груди. Ей показалось, что оно вот-вот остановится. Страх за жизнь трехлетней дочери пересиливал многое. – Я верну ее тебе, но взамен ты должна сделать кое-что… Он убрал фото назад, закинув одну ногу на другую и внимательно изучил лицо девушки. – Что вы хотите? Я сделаю что угодно. – Правда? Не сомневаюсь, что ради своей дочери ты пойдешь на многое. Ладно, ближе к делу… – итальянец достал сигарету и прикурил. – Ты ведь знаешь своего старого друга… Томаса Шелби? Томас Шелби… это имя выбило ее окончательно из реальности. Лицо замерло, а память перенесла на десяток лет назад, когда она беззаботная шестнадцатилетняя бежала к заброшенному каналу, чтобы увидеть его. И в жару, и в дождь, и в снег. А сердце так сильно билось в груди в предвкушении встречи и казалось, что такой любви больше никогда не будет. А потом она заболела…А он сидел рядом у ее постели, крепко держа за руку. А потом война. Он ушел, но она не помнила. Мало чего помнила с тех дней, будто была между небом и землей. И только его вера помогла ей выкарабкаться. Она ждала, что он вернётся, но время шло, война затянулась на годы, все чаще приходили похоронки с фронта. О Томасе и его братьях никто ничего не знал. В один из дней Полли сказала, что с фронта давно нет никаких вестей и, скорее всего, надежды больше нет. А еще через пару дней отец сказал, что они возвращаются в Италию, потому что война совсем обанкротила их. – Мне нужно, чтобы ты привела ко мне Томаса и чтобы никого из его семейки или верных псов не было рядом. – Но… Девушка подняла взгляд на Луку, который встал с места, застегивая пиджак. – Но, что? – он поддался вперед, оскалившись. – Предпочитаешь бывшего любовника взамен своему ребенку? Она сглотнула и помотала головой. – Вот и славно. А не выполнишь, что я сказал… Девочку свою больше никогда не увидишь. Ну, разве что на облачках встретитесь потом. Чангретта усмехнулся и вышел из подвала. Оставив Грету Юросси в полном отчаянии.