Обряд жертвы

Это была ее последняя встреча с леди Вальбургой Блэк. Она скончалась на следующий день. Едва Сириус заикнулся, что не пойдёт на похороны, Лили наорала на него так, что от магии повылетали стекла в доме. Блэк в конце концов наскреб в себе родственных чувств и после похорон поговорил с братом. Подробностей не знал даже Джеймс, но Сириус после этого стал задумчивей и серьёзней. И вернулся на Гриммо. Сама она, конечно, на похороны не пошла. Леди Блэк не была ей ни родственницей, ни подругой, для светского мира они даже не были официально представлены друг другу. Она отправила лишь темно-бордовые розы, зная, что леди предпочитала именно их. Вместо похорон Лили отправилась на Тисовую улицу в Литтл Уинге, к дому новоиспеченной миссис Дурсль. Сестра встретила ее прохладно, они практически не общались со смерти родителей. Едва Лили познакомилась с племянником, плаксивым толстячком Дадли, как его тут же спровадили на прогулку вместе с Верноном. Душевного разговора у родных сестер так и не получилось, они не были особо близки даже в детстве. Но Лили все же добилась главного - Петуния, поджав губы, приняла ее подарок - небольшую подвеску-портал, которую сможет актировать даже маггл. Он перенесет саму Петунию и ее семью в безопасное место случае беды, какой бы та не была, магловской или магической. Все таки кое в чем старуха Блэк была права - семья важнее всего. **** Джеймс все больше погружался в дела Ордена. Он фанатично говорил о светоче Дамблдора, а у Лили буквально в глазах темнело от ярости, когда Альбус, постоянно отиравшийся у них в гостях, брал на руки Гарри. Джеймс уже сейчас называл сына "маленьким воином"... Ей меньше всего хотелось для своего ребёнка такой судьбы! Воины мрут во имя власти своих безумных королей. А Гарри пусть окажется мальчиком, который выжил. Но война набирала обороты. Пожиратели Смерти и их идеи превосходства чистой крови все активнее заявляли о себе - гибли маглы, попавшие под руку ПСов, гибли полукровки, гибли чистокровные маги. Прекращали свое существование целые семьи. Почти полностью был уничтожен род Боунсов, Марлин Маккинон была убита вместе со своей магловской семьёй. Братья Молли, близнецы Гидеон и Фабиан, были последними представителями чистокровного рода Прюэтт, и с их смертью пресеклась мужская линия. А Молли уже не могла её наследовать, даже по женской линии, уж её то старик-Прюэтт после брака с Уизли отрезал от семьи по всем правилам. Последователи Тёмного лорда тоже гибли, магический мир стремительно уничтожали сам себя. Лили продолжила получать письма без обратного адреса и имени отправителя. Одни письма были определённо от Северуса, как бы тот не шифровался, да и сопровождались они зачастую фиалами с первоклассными зельями. Друг её простил и старался помочь - предупреждая не быть в определённых местах в определенное время. И в этим местах всегда случалось беда, отмеченная огромной Черной меткой в небе. Лили с болью поняла, что и Снейп втянут в войну, причём на другой стороне, раз в курсе готовящихся терактов. Но были и другие письма, более редкие, но от определённо другого, незнакомого человека. Они были сухими, информативными, словно выдержки из книг, в основном - зарисовки защитных рун, их описание и активация. И крохотная подпись внизу каждого письма, ничего не значащая для Лили аббревиатура из трех букв: "Р. А. Б.". Общий мотив писем оставался неизменным - в один голос ее ангелы-хранители советовали бежать из страны, где вот-вот возьмет власть ненавистник всех маглов и маглорожденных. На мужа Лили надеяться перестала с того момента, как узнала, что Джеймс не удосужился ввести её в род посредством ритуала, хотя не мог не знать, как это важно в мире магии. Пришлось изображать рьяную поборницу светлой стороны, чтобы присутствовать на собраниях Ордена в меноре Поттеров. Там все время кто-то ошивался, тот же прохвост Наземникус Флетчер. Зато теперь Лили могла часами сидеть в библиотеке Поттеров. Многих книг явно не хватало, в книжных рядах буквально зияли проплешины - тут или постарались воровские лапы Наземникуса, или даже сам Дамблдор изъял их, не зря же он так рвался в этот дом. Так что пришлось довольствоваться остатками. Нужные ритуалы она знала, но нужна была подготовка, да и знания лишними не бывают. Судя по почерпнутому из семейной библиотеки, Поттеры и правда были вот вообще не светлым семейством, как бы Джеймс не кричал о своей приверженности стороне добра. Сами Поттеры были склонны к артефакторике, а вот упоминания о некроманстве тщательно затирались из памяти. По крайней мере, информации об этом было крайне мало. Лили удалось узнать от старого домовика менора, который уже еле передвигался и только стенал о конце великого рода, что Джеймс после смерти родителей уничтожил несколько книг в библиотеке, посчитав их слишком тёмными. Когда Лили завела речь о ритуальном зале, Джеймс до последнего не хотел его показывать. Но сдался, сославшись на очередную женскую придурь. Зал был явно поменьше и победнее, чем у Блэков, но обставлен по всем правилам. Только у Блэков родовой камень посреди зала, обсидианово чёрный в редких красных прожилках, неправильной формы и с острыми гранями, буквально пульсировал магией как только что упавший метеор, благодаря тому, что Вальбурга, даже на пороге смерти, упрямо проводила поддерживающие ритуалы. Родовой алтарь Поттеров, плоский камень вытянутой овальной формы, был как выглаженная морем серая галька, правда, почти метровой длины, покоящаяся на широком постаменте. В алтаре почти не оставалось магии, в самом зале творилось запустение, так как Джеймс не разрешал заходить туда даже домовикам. - Довольна? - он окинул рукой мрачную пыльную комнату. - Я же говорил, ничего интересного. Родители все время меня сюда таскали, пока я был мелким. Конечно, таскали, подумала в этот момент Лили. Потому что любили и навешали столько защиты, что хранит тебя даже спустя столько лет. - Джеймс, - аккуратно начала она, - я знаю, что есть традиция ввода в чистокровную семью супруги или супруга. Это ведь важно для ребёнка, что его родители - супруги перед самой магией. Джеймс нахмурился, спросив напрямую, где она нахваталась подобной ерунды, больше подходящей для поборников чистоты крови и замшелых ретроградов. Лили задействовала тяжёлую артиллерию - приложила ладонь мужа к своему ещё не округлившемуся животу. Узнав о беременности, Джеймс моментально поплыл и согласился провести любые ритуалы. И даже искренне напрягал память, пытаясь их вспомнить - а он их помнил, как оказалось, абсолютно неправильно! Лили пришлось аккуратно поправлять мужа почти на каждом шаге подготовки, начиная от расчерченных на полу рун и заканчивая инструментами и текстами ритуальных катренов. Подходящий день они рассчитали ещё с Вальбургой, и через две недели после разговора Лили и Джеймс стояли в ритуальном зале. Оба в простых льняных рубашках, босые. Джеймс прочитал катрены, заглядывая в записку с подсказкой, затем специальным ножом надрезал правую ладонь себе и левую - Лили. Крепко сжал их руки, смешивая кровь. Когда алтарь запульсировал чуть ярче, они положили окровавленные ладони на камень, чувствуя, как тот постепенно нагревается. В отличие от собранной, все контролирующей в своём зале Вальбурги, Джеймс действовал неуверенно, явно не имея опыта, хотя и являлся уже три года главой рода Поттер. Магия менора, вернувшись в зал, окатывала его и Лили волнами, холодными и совсем недружелюбными. Свечи гасли одна за другой, алтарь и сам род не спешили принимать этот брак. Лили в очередной раз уверилась, что Магия - весьма обидчивая дама и пренебрежения не прощает. Она чувствовала сотни презрительных взглядов давно почивших предков Поттеров, для которых она не была достойной супругой. Для этого зала, этой родовой магии она была чужой. Тем более, она не просто была женой Джеймса, а женой главы всего рода. А значит, наряду с мужем, автоматически претендовала на роль его хранительницы. Старый домовик появился по первому зову Лили, хотя обычно её игнорировал. Дождавшись приказа, он уже через несколько секунд перенёс сюда Гарри, который явно воспринял происходящее как игру, весело залепетав на своём, детском языке. Джеймс, у которого пот тёк со лба от напряжения, недоуменно воззрился на сына, усаженного на алтарь. - Лили, зачем?? - Выдохнул он, но жена шикнула, действуя по наитию. Одну маленькую детскую ладошку теперь сжимала рука матери, другую - рука отца. Окровавленные, оставшиеся свободными ладони они снова поместили на родовой камень. Гарри, притихший, был как проводник между ними, живое подтверждение их связи. Лили мысленно взмолилась: Смотри, мать-магия, это наш сын! Рождённый в любви и браке! Магия обрушилась на них, пригнув к полу, но они не выпускали рук сына и не убирали собственных ладоней с алтаря. Магия проверяла только её и Джеймса, Гарри недоуменно глядел на корчившихся от боли родителей и, умница! хоть и начал недовольно хныкать, вцепился в их руки не менее крепко. И алтарь в конце концов принял их брак и их сына, наследника рода. И того ребёнка, что ещё не родился. Лили, как часть семьи, тоже была признана магией, но статус хранителя и матриарха, как у Вальбурги, ей еще надо было заслужить. Они оба потеряли сознание. Джеймсу пришлось хуже всех, он несколько дней не приходил в себя - магия наказала за пренебрежение своими обязанностями главы рода. Лили очнулась на следующий день. На Гарри ритуал вообще не сказался. Едва Джеймс пришел в сознание, Дамблдор тут же начал давить ему на совесть, мол, тот заигрывает с тёмной магией. Лили впервые видела, как муж матом шлёт в дракклову задницу бородатого манипулятора. Злорадству мешал страх за ребёнка, не повредил ли малышке ритуал. К счастью, все было в порядке. Теперь на правах члена семьи Лили старалась напитать родовой алтарь различными ритуалами, которые успела изучить - удавалось с трудом, она обладала лишь обрывочными знаниями, и хоть была талантливой, но не особо опытной и сильной ведьмой. Джеймс, которому ритуал, кажется, немного вправил мозги, тоже старался помогать, уже не спрашивая, откуда у его жены такое рвение к старой магии. Они жгли костры в саду менора, бросая цветы, фрукты, вино и мед в огонь. Оставляли дары на алтаре и поминали предков. В одну из ночей, когда Джеймс отсутствовал и никого из Ордена не было, Лили решилась на самый сложный ритуал. Такое могла сделать только матриарх семьи, коей Лили не являлась, да и в целом относилось к разделу темной магии. Но Лили рискнула, в полночь перерезав горло черному козлу и пролив еще теплую кровь на камень алтаря, просила защиты для сына, самой мощной, что род сможет предложить. В углах ритуального зала шевелились неясные, пугающие тени, которые шептали ей "мало, этого мало, глупая, слабая девчонка!". В конце концов Лили просто снова потеряла сознание. К счастью, домовик перенес ее в спальню и убрал все следы прежде, чем пришел Джеймс. *** Последняя ночь, что они должны были провести в доме в Годриковой Впадине, перед окончательным переездом в менор Поттеров, оказалась в принципе последней для четы Поттеров. Лили слышала, как внизу, на первом этаже, бьется с Темным Лордом ее муж. Бьется зло, отчаянно, насмерть. Вбежав в детскую, она схватила Гарри и попыталась аппарировать или использовать портал, но ничего не вышло, Темный лорд позаботился об этом. Джеймс подарил ей главное - драгоценные минуты. Она надрезала палец и нарисовала на лбу Гарри руну Соулу - символ преодоления, жизни и нового начала. Древний символ в виде молнии, начертанный рукой и кровью матери, нес в себе большую силу. Чтобы ни случилось сегодня, ее ребенок должен выжить. Сама кроватка Гарри была исчерчена защитными рунными цепочками. Она так и не узнала имя отправителя тех писем, но благодаря им многое узнала о рунологии, не самом слабом направлении магии. - Отойди. Лили медленно повернулась, заслоняя собой Гарри. Маг, только что убивший ее мужа (в этом Лили не сомневалась, пройти к детской Темный Лорд мог, только переступив через тело Джеймса), почему-то медлил и не спешил убивать и её. - Отойди. Мне нужен только твой сын, - повторил Темный лорд, не сводя с нее немигающих глаз с вытянутыми зрачками. Он сделал шаг в к кроватке, прихрамывая, и Лили почувствовала гордость за мужа - каким бы оболтусом тот порой ни был, дешево он свою жизнь не отдал. - Катись в дракклову задницу, проклятое отродье, - выдохнула Лили с ненавистью -. Авада Кедавра! Она не собиралась размениваться на мольбы и без сомнений использовала Непростительное. Лорд умудрился увернуться от зеленой вспышки и тут же выбил палочку из ее рук простым Экспелиармусом. - Смелая, смелая девочка. С-с-северус был прав, такую жаль убивать, - прошипел он со змеиной усмешкой, делая еще шаг. - Но ты сама сделала выбор. Он издевательски медленно поднял свою палочку. Лили Поттер, за мгновение до своей смерти искренне, от всего сердца пожелала лишь одного: "От своего имени и имени моей нерожденной дочери, я проклинаю тебя, Том Марволо Реддл." Зеленая вспышка - и взрыв снес половину второго этажа. Невредимой осталась только кроватка с заходящимся в плаче Гарри. После смерти матери защитная руна-молния на его лбу наполнилась такой силой, что превратилась в кровоточащий шрам, намертво въевшийся в кожу. В тот момент, когда сердце Лили Поттер остановилось, алтарь в меноре Поттеров полыхнул энергией, осветив весь ритуальный зал. В этот раз жертва была принята, и родовая магия одарила сына Лили самой сильной защитой , что имела - тёмным даром, который полагался его сестре. От тела Тома Марволо Реддла осталась только горстка пепла... Смерть девочки-некроманта в утробе Лили, наложенная на проклятие самой ведьмы, не оставили убийце шанса. Хотя осколок души, как в воронку, втянуло в руну на лбу ребенка. Новая жизнь, новое начало оказалось не только для Гарри, хотя этот огрызок чужой души уже не представлял серьёзной опасности для будущего самого сильного некроманта в истории.