Тонкое искусство пофигизма

С неба падает девочка — кажется, совсем юная — и падает довольно быстро. Вскоре её ждёт жёсткая встреча с брусчасткой дорожки, и в результате отвратительная сцена нарушит умиротворённое спокойствие раннего вечера. Вот что первым делом заметил юный Максим, невзначай подняв взгляд. Его мозг ещё не успел толком осознать увиденное, а ноги уже двигались сами по себе. Он бросился туда, куда падала девочка, и вытянул руки, чтобы поймать её, но совсем скоро обнаружил, что сильно недооценил инерцию падения девочки. Его руки оказались слишком слабы и не выдержали удар, и он, придавленный телом девочки, рухнул со сдавленным вскриком — будто квакнула придушенная лягушка. — А-а-а-а… — простонал он, выдохнув остатки воздуха, что удалось впустить в лёгкие. — П-прости! — девочка наконец осознала произошедшее, вскочила и запаниковала. — Ты цел?! Ты жив?! Ты не ранен?! А… В своём волнении она ухитрилась совершенно забыть о щенке, которого всё ещё держала в руках, и тот воспользовался этим шансом, чтобы удрать. Девочка инстинктивно выбросила руку ему вдогонку, но схватила лишь воздух; секундного промедления щенку хватило, чтобы исчезнуть в окружившей их толпе. Девочка вскрикнула — в её голосе звучали бессилие из-за того, что начавшее всю эту суматоху животное сбежало, и удивление от перемены в собственном облике. В какой-то момент — то ли в погоне, то ли при падении — панама слетела с её головы, и спрятанные под нею белоснежные пряди волос рассыпались по плечам девочки. Эй, гляньте на неё, услышала она шёпот со всех сторон. И гости, и работники на мероприятии— все побросали дела и уставились на лицо и волосы девочки. На этом мероприятии находились самые разные люди, находящиеся в отдалённом родстве с Соленцевыми. И, разумеется, разнообразие рас означает разнообразие обликов. Головы одних увенчаны тюрбанами, изо ртов других льётся речь с сильным акцентом, одежда третьих напоминает халаты, а лица четвёртых выглядят как смесь случайных черт разных национальностей. Среди всего этого разнообразия найдётся очень мало людей, приглашённых в загородную резиденцию, по причине личной заинтересованности хозяйки, но всё же они были. Что она тут забыла? Проклятье, дурной знак. Как правило, представители и дальние родственники рода Соленцевых избегали приглашённых, из личной симпатии хозяйки. Согласно истории один из неблагородных ставленников Николая 2 опустошил обширные земли и загнал предка Соленцева в долги. «Гонения» из-за непринадлежности к роду случались на «таких» семейных мероприятиях очень редко, но, разумеется, девочка, раскрыв себя перед такой толпой, почувствовала стыд. Девочка была ещё совсем ребёноком, но всё же чувствовала что ей не рады. Было и ещё одно обстоятельство, которое совершенно не зависело от девочки, но, к сожалению, делало ситуацию ещё хуже. Предыдущий «гость» такого мероприятия представлял собой идеальный пример коррумпированного политика: он брал взятки, подсылал убийц к оппонентам и в целом злоупотреблял властью, за что в последствии был, конечно, приговорён к лагерю советской властью, но открылось это намного позже. И теперь при виде «гостей» Соленцевы неизбежно вспоминали ту злобу и ненависть, что вызывал у них прошлый. Хотя никто не пытался напасть на неё ни физически, ни словесно, девочка ощущала, что осуждающие взгляды взрослых шипами впиваются в неё. — Л-ладно, я сейчас уйду, не беспокойтесь… Девочка встала и дернулась в попытке убежать прочь от взглядов, но не смогла сдвинуться ни на миллиметр: Максим Шаталин, до сих пор лежа на земле, схватил её за запястье. — Ты кое-что забыла, — он протянул вторую руку и положил в ладонь девочки маленькое позолоченное пенсне, чудом не разбившееся при падении. — А… — Его выронил тот пес. Ты ведь за этим гналась, да? Девочка медленно кивнула. — С-спасибо… — по-прежнему несколько ошеломлённая случившимся, она осторожно, обеими руками взяла пенсне и нацепила на нос. — Ты впервые здесь? Девочка снова кивнула. — Понятно… Ну, полагаю, выбора нет, — Максим вздохнул. Он быстро поднялся, снял свой плащ и, опередив возражения девочки, закрыл ей голову. Теперь, оставаясь без капюшона, Максим открыл взглядам собравшихся собственное лицо. По толпе снова пробежал шёпот, но на этот раз взгляды людей были направлены на него. — Э… — удивленно воскликнула девочка. Мальчик не видел собственного лица, но, разумеется, прекрасно знал, как выглядит. И понимал, почему люди перед ним так ошарашены увиденным. Растрёпанные чёрные волосы и ярко-голубые глаза — один из детей главной ветви. — Идём, — он схватил девочку за руку и пошёл прочь широкими шагами. Девочка в замешательстве последовала за ним, едва поспевая и временами срываясь на бег. Они быстро покинули улицу.

***