Падшие

             — Роджерс в больнице? — от неожиданного вопроса Ник аж поперхнулся.       — Барнс, мать твою! Тебя стучать не учили?       — Ответь, Ник.       — Да, Барнс. Но ты уже наверняка в курсе причин. И наверняка знаешь, что произошло сегодня. И точно осведомлён про санкционированное мной расследование.       — Да. — Барнс плюхнулся в кресло для посетителей, которое жалобно пискнуло под его весом. — И могу сказать — мне пофиг на Роджерса. Да, мы были друзьями и я благодарен ему за то, что он смог дозваться до меня и вытащить. Но он упёрся как баран — и всё. Я пытался ему объяснить про коман… про Рамлоу. Но это бесполезно. Он не хочет слышать ничего, что не укладывается в его картину мира.       — А как же тогда Гриффит? Они же не только были отрядом огневой поддержки, но и в кресло сажали?       — А что Гриффит? Они не идейные. У Гриффита жена была в коме. Пирс просто оплатил её лечение. Но ты ж знаешь — он пришёл к тебе вместе с Рамлоу.       — Да. Но почему-то у Роджерса ненависть только к Рамлоу. Поэтому и врачи, чтобы понять причины.       — Ну и отлично. Меня самого это бесит. Но ещё больше то, как Стив поступил.       — Ты про то, что он отказал в лечении? — поднял бровь Фьюри.       — Да. Этого я ему не прощу. Ни за что. Альфа Страйк — профессионалы. Поэтому Пирс и вцепился в них. Одни из лучших. Так что Роджерс уронил свой авторитет среди всего Страйка. Все командиры только и говорят, что не хотят работать с ним.       — Что? — Фьюри подался к нему. — Ты уверен?       Вместо ответа Барнс лишь ухмыльнулся и словно из воздуха достал флешку.       — Тут запись разговоров всех. Включая Гриффита и Скотт. Они раздражены. Плевать им на то, что Рамлоу и его люди были в ГИДРе — они их знают как великолепных профессионалов. И раздражены они тем, что Роджерс на них плюнул и выкинул. Если б они… В общем, рожу Роджерсу я за них набил. С удовольствием.       — О. А как сам Роджерс это воспринял? — Нику это было действительно интересно.       — Матерных воплей было до небес. Просто Стив не понимает: если б не Бр… Рамлоу и его стая, я сильно сомневаюсь, что к нашей встрече со Стивом на мосту во мне нашлось бы хоть что-то от человека. Так что я буду всегда благодарен именно за то, что Рамлоу увидел в Зимнем не инструмент и не оружие. Хотя как во мне тогда можно было это увидеть… — Баки развёл руками. — До сих пор загадка.       — Рамлоу хороший психолог. По образованию. Что? — Фьюри уставился на ошарашенное лицо Барнса. — Да. Бакалавриат по прикладной психологии. Сам не ожидал. Так что, — Ник тоже развёл руками, — мог и понять что-то.       — М-да. Вот психолог Роджерсу и нужен. Причём грамотный. Понимаешь… Мы — тогда, в довоенном Бруклине — дружили. Но в нём уже тогда было это — есть его мнение и неправильное.       — Но с чего его так перемкнуло на тебе? — Нику было интересно.       — Да не знаю я! — Барнс вскочил и заходил по кабинету. — Не знаю! Но ещё тогда он мстил, пусть и втайне, тем, кто как-то меня задевал. Причём я это узнал случайно.       — Так. — Фьюри с силой растёр лицо. — Получается, что Роджерс ещё тогда начал сходить с ума? Его зацикленность…       — Скорее всего. — Баки тяжело вздохнул. — Так что ты прав — надо проверить его у специалистов. Потому это…       — Признаки психического заболевания. Да. Мой сын… — Ник сгорбился. — У него ЗПР. Задержка психического развития.       — Бля. Сочувствую. — Баки рухнул в кресло.       — Да. Поэтому я смог предположить, что у Роджерса что-то тоже… ментальное. Так что — больница и специалисты. И пускай попытаются понять, что с ним такое. И как это лечить или хотя бы вывести в ремиссию.       — В принципе я понимаю. И даже не против. Ему будет лучше в больнице. Да. Навещать его я пока не стану. Иначе мы точно пересрёмся. Или я ему челюсть сломаю. Особенно если он меня ещё раз гидровской шлюхой назовёт.       — Что? — Уставился на Барнса Фьюри. — Он так сказал? Да-а-а… Это точно не тот Стив Роджерс, которого я знал.       — Так что я пока у ком… У Брока поживу.       — А он в курсе?       — Не, — хмыкнул Баки. — Я его перед фактом поставлю. Ничего, проорётся и остынет. Ладно, пошёл я.       — Иди. — Ник смотрел в спину Барнса, когда тот уже скрылся за дверью. После чего набрал номер больницы, куда отправили Роджерса. — Доктор Шеферд? Николас Фьюри. Директор ЩИТа. Что там с вашим пациентом? Стивеном Роджерсом?       — Добрый день. Пациент явно в неадекватном состоянии. Любое упоминание ЩИТа, ГИДРы, Мстителей, вашего имени и в особенности имён Баки Барнса и Брока Рамлоу вызывают у него приступы агрессии.       — Это излечимо?       — Сначала надо понять, с чем именно мы имеем дело. Симптомы очень неопределённые и могут относиться к достаточно большому количеству патологий. Так что сначала диагностика, возможно, консилиум специалистов, и только потом мы сможем начать лечение. Вдобавок мы не можем предсказать, как транквилизаторы и антипсихотические препараты подействуют на суперсолдата.       — Я вас понял. Держите меня в курсе. Наручники не снимайте. Убирать охрану я запрещаю категорически.       — Это понятно, сэр. Всего хорошего.       Фьюри положил трубку и уронил голову на скрещенные на столе руки. Ему было плохо. Роджерс… Чёртов Роджерс! Вот что с ним такое?! Ведь всё было нормально.       Флэшбек. Баки «Зимний» Барнс       Первый раз он увидел его лет пятнадцать назад. Тогда он был безымянным — просто один из многочисленных командиров групп огневой поддержки Актива. Один из тех, кто рано или поздно нарывался на металлический кулак.       Только вот этот командир был иным. Как и его отряд. Во-первых, они его не боялись. Опасались — да, разумно опасались, но не боялись. Во-вторых, командир отряда вместо использования предписанных инструкцией шокеров предпочитал орать на Актива, матюгами донося своё мнение.       Обливание ледяной водой под напором из шланга, положенное Активу по регламенту, Рамлоу заменил на душ. Нормальный душ в офицерской душевой, которую в ГИДРе выделили Альфа Страйку. И впервые в бытии Актива появились нижнее бельё, мягкая мочалка и жидкое мыло с приятным запахом, шампунь…       В-третьих, в его присутствии они вели себя так, словно он был одним из них.       …Впервые он нашёл маленькую плитку горького шоколада с солью в кармане, после того как выдернул второй номер из-под падающих обломков в Уганде.       Потом был шоколад с орехами и карамелью, когда он дотащил до джета тяжело раненного командира отряда, чьё имя уже знал.       Латте на сливках с тремя сиропами — ранение Мэй в Анголе. Актив почти пристрелил встречающих на базе, требуя немедленно спасти её. Когда бойца увезли в госпиталь, Рамлоу и притащил ему стакан жидкого десерта.       Да, его приручали. Помогали. Прикрывали. С Альфа Страйком он начал учиться заново говорить и думать.        Именно Брок заставил его отстаивать своё мнение. Выражать пожелания. Делать выбор.       Ему помогли те, кто, оказавшись в ГИДРе угрозами и шантажом, поклялись её уничтожить. Сделали для этого всё, что было в их силах.       И чуть больше — они помогли безвольному, подконтрольному Кулаку ГИДРы вернуть себя.       Из-за того, что он тогда сдуру принялся твердить при Пирсе: «Я знал его. Человека на мосту. Я знал его», Пирс приказал обнулить его.       Как бы Брок ни пытался отговорить, предупреждая об утрате эффективности Актива, Пирс отмахнулся от него.       Как результат — Стив чуть не погиб, Альфа Страйк чудом ушёл из Трискелиона. И чудом же не погиб. Он сам, с мозгами, словно пропущенными через блендер, шатался по улицам, пока его случайно не нашёл Таузиг…