«Ничего» обо всём

«В одно окно смотрели двое. Один увидел дождь и грязь, Другой — листвы зеленой вязь, Весну и небо голубое. В одно окно смотрели двое.» — Да, всё таки тебе нужна более нормальная, — она тихо усмехается, все еще не отпуская руки парня, стоящего напротив. — Ты поменяла мои взгляды на мир, — Макото смущается, прямо как тогда, когда ему было всего пятнадцать. — А вот я сейчас стою и мне так холодно ногам.. А потом я буду вспоминать об этом как о самом моём большом счастье. — Вот видишь, судьба всё таки есть. Я загадала, что если мы с тобой сегодня увидимся, то судьба всё таки есть, — Киригири никогда не была такой. С ранних лет она жила по определенным правилам, которым продолжала следовать спустя годы, совсем не думая, что появится тот, ради кого она сможет ими пренебречь. Как-то не хотелось рядом с ним быть той закрытой и холодной загадкой, которую никому так и не суждено будет разгадать. Хотелось смеяться, улыбаться и болтать обо всём на свете. — Я же просто люблю тебя и хочу тебе помочь.. Вот просто пообещай мне, ты же можешь, что никогда не оставишь меня, ладно? — Если я умру первой ты всё равно мной будешь окружен. Сквозь все песни ты будешь слышать мой голос, особенно сквозь свои самые любимые.. Но я не буду тебе мешать, если ты будешь вдруг счастлив, и кругами будет ходить другая. — Какая другая? — Наеги встрепенулся, но скорее уже понимая, что ответа он не получит. — А поцелуй меня на прощание, вдруг мы больше с тобой никогда не увидимся, — всегда прямая Кёко ( в который раз улыбавшаяся от смущения Макото от её прямых намерений) крепче сжимает его пальцы, даже сквозь ткань перчаток, чувствуя тепло его рук. — Ну что ты такое говоришь? Подожди… Или ты так намекаешь, что не придёшь на встречу? М? — А толкни меня вот так одним пальцем, а то я никак не могу уйти.

***

— Ты самый добрый, самый красивый, самый благородный.. тебе нужно встретить другую. То есть не меня. Но если у меня есть на свете друг и самый близкий человек, то это - ты. — Какую другую? — они сидели на холодном полу одного из коридоров Фонда Будущего. Ладонь Макото, казалось, уже пропиталась кровью, сочившейся из пулевой раны между ребрами Киригири. — Ну будут же встречаться другие, хорошие сердца, — она впервые позволила взять эмоциям контроль на собой. Кёко улыбалась так, как не улыбалась никогда, вовсе не обращая внимания на текущие по щекам слезы и ноющую в боку боль. — Я же буду ждать тебя. Я не прошу любви, я прошу только слова. Я никогда никого не любила, а ради любви возвращаются даже мертвые. Тихий смех с хрипотцой от кровавой смеси во рту эхом раздался в пустом коридоре. — Когда любишь то прощаешь всё, всё, всё.. — Наеги зажмурил глаза, полные слез в перемешку с отчаянием, молясь всем богам, чтобы все это оказалось дурным сном. — Я люблю тебя, Наеги-онии-сама, а ты?… Ты любишь меня? — Ты что плачешь? — Нет. Я никогда не плачу. «Никогда» наступало слишком часто для значения этого слова. Ночью перед сном, возле могилы дедушки и Юи, после каждого неверного шага в расследовании и сейчас. — Я помню тепло твой руки и сквозь все самые счастливые моменты моей жизни, я помню твой голос. Прости меня, прости… — Наеги срывается на крик, который постепенно съезжает на тихие всхлипы и попытки проглотить воздух, каждые десять секунд прислушиваясь к еще слышащемуся дыханию девушки. Одиннадцать. Двенадцать. Тринадцать. Тишина. Семнадцать. Ничего. Двадцать один. Сегодня ночью, вместе с Киригири-сан, Макото Наеги не стало. Не всего конечно и не материально. Просто.. внутри как будто что-то треснуло. То, что долго держалось из последних сил, хватаясь за обрывки прошлого и надежд на будущее. Знал ли его кто-то кроме неё? Наверное нет. Они знали лишь его обертку: яркую, золотую, светящуюся на свете токийского солнца. Они не знали его, того мальчика, который босиком бегает по песку, звонко смеясь, даже не задумываясь о все тяготах. Они знали того мужчину, который всем отвечает «ничего», думая обо всём. «Ничем» было одиночество, сковывавшее ребра, как только новые ботинки переступили порог их квартиры. «Ничем» были пустые надежды, после каждого скорбящего разговора с психологом. «Ничем» были ложные обещания и наивные переписки в час ночи с Асахиной. «Ничем» был Макото. На этом их пути разошлись. Для себя Макото Наеги так и не разобрался, был ли он в итоге хорошим другом или нет.

***

— Я думал она никогда не умрёт. А если умрёт, то я успею подготовиться.. Но я не успел. 6 октября. День её рождения, который она так тщательно скрывала. Для Токио в этот день был не свойственен проливной дождь и два силуэта, стоящие напротив мраморной плиты. — Она бы тебе не сказала, — Тогами, на удивление, оказался тут без приглашения. Наперерез отказался выдавать откуда он узнал о столько секретной дате и остался с Наеги. — Что? — Даже если бы она знала точную дату и время своей смерти она бы тебе не сказала, мы говорили об этом. Макото задумался, хотел бы он знать заранее, что всё так сложится. Ответа он так и не нашел, потому что его знала только она.