Пособие по выживанию в Аркхэме

Джейсон проснулся в пять утра. За окном по-прежнему темно, а в коридоре тихо — он начинал привыкать к этому. Откровенно говоря, несмотря на кучку психов вокруг и санитаров, которые обожали совать свой любопытный нос куда не просят, Аркхэм можно было считать оздоровительным отпуском. Не приходилось перебегать из одной квартиры в другую в целях безопасности, семья не беспокоила, работа под боком. Джейсон размял мышцы. На дне стопки у кровати нашелся потрепанный томик «Гордости и предубеждения». Впервые Джейсон получил его на Рождество от Бабс, когда они играли в «Тайного Санту». Он перечитывал книгу несколько раз, она осталась с ним даже после возвращения из мертвых, хотя хороших отношений с Бабс сохранить не удалось. Как, собственно, и с Диком. Дик был зол. Не то, чтобы у них были прекрасные отношения, первая их встреча началась с драки, Джейсон занял его комнату, Дик приехал в город и узнал, что плащ перешел другому. Сейчас Джейсон был готов сказать, что понимает его. Что значит вернуться спустя столько лет и осознать, что тебе нашли замену. Они сражались. Когда он был Робином, когда стал Красным Колпаком, когда пошел против Бэтмена, даже когда отношения между ними стали более-менее нейтральными и когда он не вступал в открытую конфронтацию с семьей. Он знал, в Дике не меньше злости, чем в нем, не меньше обиды на Брюса, он более сдержан и куда больше открыт людям, но, в целом, они не такие разные. Именно поэтому однажды получили плащ. Джейсон знал, если бы он пришел к нему, если бы был ранен или нуждался в помощи, Дик бы и принял, и помог, также как сделал бы он сам. Но сейчас все изменилось. Джейсон утопил город в крови. Дик запер его в Аркхэме. И Джейсон не собирался забывать об этом. Приближение доктора ощущалось по шагам, по тени на стене в приглушенном свете. Сегодня она выглядела еще хуже, чем обычно, — лицо отекло, глаза покраснели, дрожали руки. — Вы снова ранняя пташка, Джейсон. — Доктор устало улыбнулась. Он понимал, почему многие в этом месте симпатизируют ей. Было в этой улыбке что-то теплое, успокаивающее. — Привычка. — Возможно, однажды вы расскажете мне, откуда она у вас. — Только если вы расскажете, почему всегда носите с собой пистолет. Она усмехнулась, но Джейсон заметил, как дрогнули уголки губ. Неприятное прошлое было не только у него. — Ваша любовь к литературе вдохновляет. — Спасибо, док. Свет в камере стал лучше благодаря лампе, которую она принесла, — это, к несчастью для неё, не заставило Джейсона ей доверять, но Сана не жалела — она наблюдала за ним, когда по утрам он садился читать на кровати, вытягивая ноги. — Всегда думала, это книга для девочек. — Вы ее читали? — Не приходилось. Джейсон хмыкнул и постучал костяшками пальцев по корешку. Стук, стук, стук, — приглушенная, тихая поступь, гул ветра за окном, скрежет кровати. Звуки окружали ее и успокаивали. Он встал и протянул книгу сквозь прутья решётки. Сана отшатнулась — не от страха. Он это видел. Он это понял. От благодарности. *** Номер сорок пять входил ровно в двенадцать часов, морщился от окружающей белизны и добавлял, что ей не хватает чего-нибудь зеленого. — Приму к сведению вашу рекомендацию, Эдвард. — улыбнулась Сана. — Вы это уже говорили, — он сел на койку. — Я с тех пор сбежал три раза. Осмотр прошел быстро. Эдвард Нигма почти всегда был в прекрасном физическом состоянии, в драки не ввязывался, но успешно провоцировал других делать это за него. Внешне он был непримечательно безобиден. Высокий и худой, с бледной кожей, жилистыми руками, четко очерченными скулами и темными сальными волосами. Не знала бы Сана наверняка, каких проблем он мог натворить, ни за что бы не поверила. Она помнила первый месяц своего пребывания здесь. Сана увидела Риддлера лишь единожды, когда ассистировала Мердоку. Во второй раз их встреча чуть не стала смертельной — он убедил кого-то из головорезов, что новому доктору нужен достойный прием, и тот едва не убил ее, кинувшись в столовой с вилкой в руках. Сана не любила причинять боль, но оружие всегда было при ней. Она прострелила ему руку, и после этого мало кто осмеливался нападать на нее. Зато Риддлер явно подкинул ей очков в его личном рейтинге, несмотря на то, что в загадках она была не сильна. — Я крепка, как скала, но рушусь об слово. Что я?
 — Одиночество? — Тишина, доктор. Сана вздохнула. *** Взгляд пациентов цеплялся за голубые сухоцветы в вазе. Она уже начала подумывать о том, чтобы принести сюда живые цветы. В кабинете было светло и холодно — она все-таки открыла окно. На столе лежала книга — в мягкой яркой обложке — все в ней говорило о прежнем владельце, начиная от пометок на полях и заканчивая пожеланием на форзаце. Кто эта Бабс, которая подарила ему ее? Сестра? Друг? Девушка? Это было… странно. Сана думала о заключенных как о пациентах и никогда не представляла их в отрыве от этого места. У Джейсона Хайлайна за этими стенами наверняка были знакомые, возможно, друзья или семья. (Я и сама словно не существую в отрыве от этого места. Я срослась с ним, с этим халатом, со своей паранойей и подозрениями, и теперь начинаю сходить с ума.) Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Лэнг говорил, работая в таком месте, трудно не поехать крышей. И приводил в пример Харли Квинн, которая из психиатра быстро превратилась в психопата. *** Она начинала что-то подозревать. Пару раз — возможная случайность, но ее постоянные дежурства в их крыле, взгляд, которым она провожала его в столовую, горы личных дел в ее кабинете говорили о другом. В отличии от своих коллег, док была удивительно настырна. Не к месту настырна. Она проходила мимо его камеры, интересовалась, как дела, даже принесла маленькую настольную лампу для чтения. Джейсон во внезапные проявления доброты слабо верил. А вот в попытку выяснить, не он ли стоит за этими убийствами — вполне. — Нанялись личным охранником? — Не глупите, Джейсон. Я всего лишь беспокоюсь за вашу жизнь. — И чем я заслужил это? — Уж точно не своей болтовней. Джейсон не собирался ее убивать. Он часто переходил черту, но лишних жертв не любил. Однако доктор лезла не в своё дело. И более того, пришла расспрашивать его о недавно погибшем ублюдке, который пару недель назад рассказывал ему о том, как пытал Робина. — Я знаю, что у вас были… разногласия, Джейсон. — сказала она. — Это психушка, док. Такие разногласия здесь случаются каждый день. Но не каждый день после них кто-то умирает, закончила она, но не сказала этого вслух. Убивать ее не придётся, думал Джейсон. А вот припугнуть — вполне. *** Почти всю ночь Сана крутилась у его камеры. На утро тело пациента пятьдесят три нашли в петле. Номер сорок пять появился в двенадцать часов в компании пяти охранников. Обычно заключённых сопровождали двое, но с особо опасными случаями перестраховывались. — Доброе утро, Эдвард. Как вам спалось? — Как младенец, — хмыкнул он. — Мне снилось, что вы наконец разгадали мою загадку. Кстати о ней. — Риддлер неосторожно присел на койку. — Я орудие, я разрушение, я погибель. Что я? — Смерть? Он разочарованно покачал головой. Сана пожала плечами и продолжила свою работу. Риддлер вёл себя… страннее, чем обычно. Он стучал пальцами по бедру, поправлял волосы, спадавшие на лоб, бегал глазами от рядов могил на заднем дворе, которые вырисовывались за окном, до ее синих — к сожалению, не зелёных — сухоцветов. Что-то не так, думала Сана. — Хорошего дня, Эдвард. — И Вам, док. Надеюсь, ещё встретимся. *** — Снова сторожите меня? Или я вам просто понравился? — Вы очень обаятельный молодой человек, Джейсон, но пациенты — не мой типаж. — А я уже начал надеяться. Дверца камеры заскрипела, когда он оперся о неё, Джейсон был выше и крепче, Сана смотрела ему в глаза — ждала, когда ее накроет это чувство, которое всегда проходит к ней, когда заключённые льют сладкие речи в уши, когда она знает, будь хоть один из них на свободе, с удовольствием бы всадил нож в ей в живот. Но чувство не приходило, обманчиво сидело в груди. Джейсон казался безобидным, и Сана знала, что это не так. Убил бы он ее, не будь между ними этой решётки? — Прочитаете сказку на ночь? — Я не сильна в сказках и в загадках, — ответила она. — Кстати, о загадках. Я орудие, я разрушение, я погибель. Что я? Морщинка разделила кожу между бровей, уплыла улыбка, показное безразличие. И он сказал: — Война. Тонкая дрожь прошлась по ее телу. — И вправду, — Сана кивнула. — Спокойной ночи, Джейсон. — Эй, док. — Да? — Вам лучше уходить отсюда. *** В городе проходила выставка античного искусства, Сана второй месяц подряд оставалась на выходных в Аркхэме. Мердок советовал отдохнуть, Лэнг говорил, что она скоро окажется в одной камере с их двинутыми пациентами. Джейсон Хайлайн предупреждал ее — бегите отсюда, док. Возможно, Сане следовало прислушаться к кому-нибудь из них. — Внимание-внимание, господа и дамы! — динамик проревел голосом номера сорок пять. Риддлер. — Вы приглашены на увлекательную игру, название ее — побег из Аркхэма, ставка — ваша жизнь. Камеры заключённых открылись.