Колыбель

      Сонхун падал вниз. Он даже испугаться не успел, но внутри всё похолодело. Когда он успел осознать, где оказался, прошло ещё несколько секунд. Сонхун приготовился к тому, чтобы упасть в воду или, что хуже, свернуть себе шею или сломать конечность. Но ничего этого не происходило. Каково было его удивление, когда он словно бы повис в воздухе, а после очень медленно опустился на землю.       Для человека, который готов был проститься с жизнью, Сонхун оказался весьма… тихим. Он как ни в чём не бывало оглядывался по сторонам и думал только о том, как бы поскорее отсюда выбраться, или что сейчас думает его брат, который остался там, наверху.       Место, в котором Сонхун оказался, очень напоминало маленький погреб. На земляной стене светил небольшой факел, о который он чуть не ударился головой. На полу были раскиданы пустые деревянные ящики. И только в неосвещённой части комнаты проглядывали очертания большой железной двери. Она казалась несоразмерно большой тому месту, в котором оказался Сонхун.       — Ну и где я? — прошептал он и прошёл чуть вперёд.       Чуть погодя он почувствовал, как со стороны двери повеяло холодом. В мгновение изморозь покрыла замок и петли.       — А это ещё что?       В темноте Сонхун нашарил продолговатой формы футляр, о который чуть не споткнулся, когда отступил на пару шагов назад. С ним он подошёл к факелу, чтобы получше разглядеть содержимое. Внутри оказался самый обыкновенный тэгым, слегка обгоревший, с неаккуратно вырезанными отверстиями. Сонхун тепло улыбнулся своему открытию: в детстве он любил играться с музыкальными инструментами, коих у них в доме было много. Он вспомнил о том, как мама садилась по вечерам за каягым. Тогда комната наполнялась волшебными звуками струн, которые так и трепетали под лёгкими касаниями её пальцев.       Неожиданно за спиной послышался чей-то топот. Сонхун обернулся. Он уловил какое-то громыхание, раздавшееся по ту сторону двери, и поспешил отойти к дальней от неё стене, удерживая тэгым на манер палки, которой в случае чего можно дать кому-нибудь по голове.       Топот нарастал, пока не стал совсем громким, а после на долю секунды прекратился. В замочной скважине проворачивался ключ.       Сонхун зажмурил глаза в тот момент, когда дверь распахнулась и из тёмного коридора повалил снег. А за ним — и человек. Или существо, похожее на него. Во всяком случае, оно вполне хорошо владело человеческим языком и даже издавало членораздельные звуки, больше смахивающие на ругань. Оно барахталось в снегу, пытаясь выбраться из сугроба.       Сонхун почесал затылок и осторожно прошёл вперёд. Поразмыслив пару секунд, он принялся разгребать снег голыми руками и в конце концов добрался до, судя по всему, человеческой руки, которая вцепилась в него со всей силой. Сонхун тянул за неё и так и вытащил на землю странное существо, которое поспешило подняться на ноги и отряхнуться.       Оно оказалось ростом примерно с самого Сонхуна, одетое в чёрные одеяния с золотой вышивкой, узоры которой светились в темноте. Единственное, что отличало существо от обычного человека, — маленькие белые рожки, которые росли на голове и шее. Чуть поодаль валялась маска, которую Сонхун успел немного рассмотреть. Она была красная и больше напоминала драконью морду.       — О, духи! — воскликнуло существо, — ты кто?!       — Здравствуйте, — Сонхун поклонился на 90 градусов.       Существо, казалось, вовсе не слушало и что-то судорожно искало, оглядываясь по сторонам:       — Ох, уж извините, я не ожидал никого тут увидеть, кроме Гю. Вы меня ещё и застали в таком неприглядном виде. Секундочку…       — Кажется, Вы это ищите? — Сонхун поднял маску, которую немного засыпало снегом, и протянул её своему новому знакомому.       — Да! Именно её я и искал! — обрадовалось существо и тут же надел маску на лицо.       — Прошу прощения, но… где я? И как Вас зовут? — тихо спросил Сонхун.       — О! Где мои манеры? Я просто впервые за долгое время вижу потомка Великой Прародительницы. Обычно Гю всеми делами там, наверху, занимается, а я тут, под землёй. В общем, весь распереживался. Позвольте представиться, — воодушевлённо сказало существо, — Чхве Субин, токкэби в доме господина Кана.       — Великая Прародительница? Токкэби?       — Да! Я же не ошибся? Вы её потомок?       — Э… Я сын своей мамы.       — Да-да, конечно. Но Вы — самое настоящее человеческое существо? Которое ходит по земле и живёт среди других людей?       — Конечно же.       — Как же здорово! — воскликнул Субин и чуть подпрыгнул, — а я живу здесь, на стыке двух миров и, по совместительству, прислуживаю господину Кану. Земного света не видел, наверное, лет 150. Уже даже забыл, как выглядят настоящие человеческие люди.       — Подождите… Так… Кто Вы? Как Вы сказали? — спросил Сонхун, не до конца понимая, правильно ли он всё услышал.       — Токкэби, кто же ещё? — Субин непонимающе посмотрел на Сонхуна.       — Это Вы так шутите?       — Какие же шутки, друг мой? — вдруг голос существа сделался строгим, — я живу на свете уже много лет, и никто ещё не смел усомниться в подлинности моего существования и моей силы.       — Я вовсе не то имел в виду! Как Вы и сказали, я… э-э-э… самый что ни на есть человеческий человек. А токкэби — это из наших сказок.       — Вот оно что… — голос существа сделался ещё более мрачным, — то есть, хочешь сказать, за всё то время, что я находился под землёй, люди стали называть нас сказками?       — Я знаю, что в духов верили ещё мои бабушки и дедушки. Но все считали их сумасшедшими, — ответил Сонхун.       Субин вздохнул и уселся прямо на гору снега. Сонхун стоял молча, не зная, позволено ли ему вообще что-нибудь сказать, не грозит ли ему какая-нибудь опасность от этого токкэби. Кто знает, что на уме у духа, которого ты расстроил, пусть и непреднамеренно?       — Извините, — начал Сонхун, — а Вашего друга зовут «Гю», верно?       — Бомгю, — грустно протянул Субин, — только он мой родной брат.       — Он тоже носит маску?       — Все токкэби носят маску, — безразлично протянул Субин и пожал плечами.       — Тогда… это он вчера был там, ну, наверху? И это он меня толкнул сюда?       — Как, ты его видел?! — вскочил Субин, — сказано же было: на глаза людям не показываться, никому не пакостить, отнести золото под дверь господину Кану и вернуться назад.       — Ну, как видел… Я думал, мне показалось. Вчера разразилась настоящая буря, я пошёл закрывать окно. А на колодце кто-то сидел. И маска у него похожая была. Он мне помахал рукой и прыгнул вниз. А я и решил проверить, что тут такое. Собственно, так и попал сюда.       — Вот же ж… А я и думаю: почему он так долго? А он там наверху развлекается!       — Вы его не видели? — с удивлением спросил Сонхун, — он же в колодец прыгал.       — Нет. Мы с ним разными вещами занимаемся. Я — сторожу границу миров и охраняю дом господина Кана от злых духов, которые могут выбраться наружу. Пропускаю только добрых. А они за небольшую плату и рады выбраться ненадолго наверх.       — За плату?       — Немного старинных монет или вещей — и пропуск в большой мир ваш. Вообще редко здесь бываю, — внезапно сменил тему Субин и обвёл руками подземелье, — а Бомгю только тем и занимается, что тратит мои деньги. Ну, и приносит хотя бы немного господину Кану. За его добрую службу.       — Какую службу? Он Вас знает? — поразился Сонхун.       — Не знает. Но верит. Как ты и сказал, в духов верили ещё твои бабушки и дедушки. Господин Кан тоже тебе в деды годится. Его вера в нас с годами не угасла. И за небольшие подношения в нашу честь, которые старик делает в храме, мы несём в его дом благополучие и богатство.       У Сонхуна было много вопросов. Ещё больше было только неверия во всё, что с ним произошло. Он надеялся получить разумные ответы, но по итогу ещё больше запутался.       — Спасибо за рассказ, господин Чхве, но мне, наверное, пора домой, — опасливо начал Сонхун.       — Так ты туда не попадёшь просто так, — ответил Субин.       — Почему это?       — Я тебя за ручку не отведу: нужно возвращаться назад на пост, я и так задержался тут. А Гю не скоро ещё объявится, пакостник эдакий. Знает же, что взбучку ему устрою. Вот получит он у меня, когда вернётся.       — И что же мне делать?.. — нахмурился Сонхун, — мне назад надо… Там мой брат.       — Прям как мы с Гю. Что ж, нравишься ты мне, славный малый. Могу отвести тебя в свою скромную каморку на посту, пока Гю не вернётся.       — Всё равно у меня выбора нет. Что ж, тогда пойдём?       — Вот только… — смутился Субин, — дорогу занесло малость, сам видишь.       — Слабо сказано, — Сонхун посмотрел на образовавшуюся гору, — и как нам это расчистить?       — О, не переживай! Где-то тут были лопаты на такие случаи.       И, привязав тэгым к поясу, Сонхун принялся помогать гоблину.

***

      Дорога по ту сторону двери больше была похожа на извилистое подземелье. Чем больше Сонхун грёб лопатой, тем меньше у него оставалось сомнений в том, что это была плохая идея.       Вскоре он упёрся головой во что-то колючее и жёсткое. Это оказались ветки ели, которые Субин активно раздвигал руками и пробирался вперёд. Сонхун не отставал и следовал за ним.       Достаточно быстро они выбрались на заснеженную опушку леса. Вокруг залегали скалистые овраги, между которыми петляли узкие тропинки. Субин уверенно шёл в ту сторону, откуда валил дым. Вскоре Сонхун смог разглядеть трубу дома и сам дом, расположившийся на небольшом возвышении. Как только он понял, что в том месте, куда его ведут, будет тепло, то ощутил, насколько сильно замёрз. Его рубашка, штаны и слегка потрёпанные летние ботинки не очень хорошо сочетались с промозглым ветром, гулявшим повсюду.       — А Вам не холодно? — спросил Сонхун у своего проводника.       В ответ послышался громкий смех, который испугал ворон, спокойно сидевших на дереве.       — Я спросил что-то не то? — смущённо поинтересовался Сонхун.       — Вовсе нет, — всё ещё посмеивался Субин, — просто не ожидал, что кому-то в голову придёт мысль поинтересоваться, не холодно ли мне. Ну, в человеческом смысле. Вы, люди, подвержены влиянию погодных сил. Нам же, мифическим существам, повезло куда больше. Пусть и не всем.       — То есть токкэби не чувствуют холода, — задумчиво протянул Сонхун, — а что ещё вы делаете не как люди?       — Уж точно не спим и не едим. Хотя, если в нашу скромную обитель попадают какие-либо подношения, конечно же мы этому очень рады и примем любой дар.       — Например?       — Например, господин Кан оставляет под окном своей спальни немного риса, чтобы мы поели. Или пару цветков гибискуса. Старик верит, что мы ими можем украсить своё жилище. Так-то оно так, но Гю предпочитает эти цветы заплетать себе в волосы. А так, по большей части, нам всё равно, каков будет дар. Главное, что от чистого сердца и с намерением нас почтить. А мы в долгу перед нашими почитателями не остаёмся.       — Это поэтому господин Кан такой богатый?       — Верно подметил. О, мы уже пришли!       Сонхуна обдало жаром, как только он переступил через порог. Они находились в маленьком, чистом домике, больше напоминавшем сруб из тёмного дерева. Посередине комнаты, прямо перед камином, на огромном ковре, стояли три больших кресла. По углам было навалено всякого разного, как будто хозяева дома в спешке переезжали на новое место. Сонхун сразу приметил рыцарские доспехи и коллекцию из нескольких мечей на стене. Тут же валялись чемоданы, из которых торчали дорогие одеяния, похожие на те, которые носил Субин.       — Тьфу, напугал! Я когда-нибудь повешу тебе колокольчик на шею, чтоб за версту слышать, — из комнаты, которую Сонхун не сразу приметил, вышел незнакомец.       — И тебе доброго денёчка, братец, — поприветствовал Субин, — знакомься, потомок Первой Прародительницы, это ещё один мой брат — Чхве Ёнджун.       — О, духи, человек! Здесь, у нас! А у меня не прибрано.       — Господин Чхве, не переживайте так сильно, — попросил Сонхун, завидев, что Ёнджун не знал, куда себя девать, и бегал из одного угла в другой, распихивая по шкафам вещи, — мне очень у вас нравится, честно.       — А, правда? — Ёнджун облегчённо вздохнул, отряхнулся и подошёл поближе к Сонхуну, — тогда… я даже не знаю… у людей это называется «прямо гостя»? «Гостепринятие»?       — Гостеприимство, — подсказал Субин.       — Точно! Гостеприимство означает, что нужно подать чай, — Ёнджун хлопнул в ладоши и быстро скрылся за дверью одной из комнат, которую Сонхун тоже заметил только сейчас.       Субин лишь покачал головой и повесил маску около двери. На крючках, приделанных к неаккуратно вырезанной доске, висела ещё одна — синяя.       — Это маска Ёнджуна, — пояснил Субин.       — А почему вы вообще их носите? — поинтересовался Сонхун, — без них вы выглядите в сто раз лучше.       — Благодарю за комплимент. И всё же в мире людей в своём истинном обличии нельзя показываться: нужно хотя бы прикрыть лицо.       — Почему?       — Ты пока проходи, садись в кресло. Замёрз же. Так вот: маска, как и любая вещица, принадлежащая духам, носит сакральное значение. Для нас она священна. Не будет маски — считай, растеряешь всю силу. Людям нельзя видеть нас без неё.       — Но я же видел.       — Ты сейчас почти что в другом мире — на его границе. Так что это я нахожусь в почти что своей естественной среде обитания. На своей территории я могу ходить, как только душа пожелает. Однако граница миров — штука сложная. Я потому и искал маску, чтобы перестраховаться. Мало ли. Да где же он? Среди всех этих пожитков ничего не сыщешь… А, вот! Нашёл!       Сонхуну в руки прилетел красный шерстяной плед, в который он поспешил закутаться с головой. Его в ту же секунду обдало теплом, будто плед только что достали из печки, и тело начало постепенно согреваться.       — Что Вы с ним сделали? — спросил Сонхун.       — Немного магии и никакого мошенничества, — улыбнулся Субин.       — А вот и я, — Ёнджун выплыл из двери соседней комнаты с подносом в руках, — держите, пока не остыло.       Он вручил каждому кружку с, по всей видимости, горячим чаем, от которого исходил аромат чего-то цитрусового и пряного. В кружке плавали листочки мяты.       — Кстати, — сказал Ёнджун, — я ещё с самого начала заметил, что ты таскаешься с какой-то флейтой. Что это вообще такое?       — Это? — Сонхун только сейчас вспомнил про её существование и смотрел на неё так, будто впервые увидел, — не знаю. Я нашёл её, когда попал сюда, к вам. Вернее, когда меня толкнули в колодец.       — Это всё Гю постарался, — пояснил Субин.       — Вот же поганец! — выругался Ёнджун, — я ему… Так, нет. Не при госте.       — В общем-то это и всё, — развёл руками Сонхун, — я её просто подобрал в этом мире. Вернее, на границе.       — Странно… — протянул Ёнджун, — никогда такого у нас не видел. Позволишь взглянуть?       Сонхун отцепил тэгым от пояса и протянул его гоблину. Тот вертел инструмент по-всякому, пытался даже сыграть что-то, но выходило из ряда вон плохо.       — Странная деревяшка, — дал свой вердикт Субин, — хотя на ней даже что-то написано.       — Где? — спросил Ёнджун и оглядел флейту ещё раз.       — Да вот здесь, на кончике. Первая буква — «т».       — Дальше «э». Вот видишь, я что-то помню из человеческого! — обрадовался Ёнджун.       — «Г», — продолжил Субин, всматриваясь в буквы, — а дальше… стёрто. Надпись стёрлась. Наверное, от времени.       — Наверное, это название инструмента, — предположил Сонхун, — эта флейта зовётся «тэгым» в нашем мире.       — Вот оно что, тогда понятно, — сказал Ёнджун и протянул инструмент обратно, — но ты береги её. Знаешь, в нашем мире просто так ничего не происходит.       — Угу, — кивнул Сонхун.       Он продолжал смотреть на мерно вздымающиеся искры пламени и думал о своём. Ждал, когда придёт виновник всех его несчастий и отведёт обратно. Глоток за глотком Сонхун и не заметил, как его разморило, и он погрузился в приятный глубокий сон.