Ведьма из будущего.

      «Дорогой дневник, пункт 4 страшно выполнить, но как же хочется. Пункт 4: потрогать чешуйки Димитрия. Приписка: хотя бы поближе посмотреть. Еще приписка: расспросить».       Конец второго месяца шел без продвижения по поискам способа вернуться назад. Всё казалось безвыходным, каждое новое утро казалось тяжелым свинцом, что тянет на дно отчаяния. Отношения ведьмы с ребятами были в нейтралитете, но с некоторыми были словно на ножах. Одно слово, и они злились, слово, и они шипели, рычали. Они пытались защититься от неё — оградиться. Когда она готовила что-то простое на себя, Кириш мог прийти посмотреть, и тогда она с ним вела диалог. Первый раз они растерялись, когда она для снятия напряжения запела тихо песню. Второй раз они на неё косо посмотрели, а она привыкла что-то делать с песней, особенно ведьминской — как она шутила про неизвестные им народные песни.       С лекарем ведьма виделась на днях для проверки состояния, но ничего не нашли кроме магического истощения. Вот только резерв восполняется за часы и дни, а прошло гораздо больше времени, да и она не использовала магию ни в каком виде. Разве, что дар, но он не завязан на резерве.       «Может поэтому я кажусь им слабачкой?» — подумала девушка.       А позже вспомнила, что раньше существа были значительно сильнее в силу большого количества сырой магии, так что нет смысла сравнивать того же оборотня времени наивысшей силы и оборотня её времени. Она встряхнула головой, почувствовав легкую тяжесть и кружение.       Взяла плед и укрылась им, сидя на кресле в гостиной. Её взгляд проходил по бело-зеленому столу перед ней, зеленой обивки стульев и дивана вокруг него, деревянному стеллажу с книгами и тетрадями у стены, среди которых были рукописи Димитрия, которые будут позже опубликованы, а точнее использоваться в боевом учении.       «Есть одна идея, которой хочется поделиться, но пока воздержусь.» — произнесла в своих мыслях ведьма.       Приближающиеся шаги с улицы заставили замереть, и когда голоса были узнаны, девушка расслабилась. Ей страшно, если её обнаружат, а ребят не будет рядом, ведь она может выдать себя и хрупкая защита, что обеспечил ей куратор, распадется.       В дом зашли ученики спецгруппы, о чем-то разговаривая. Иногда их перекрывал глубокий бас гоблина, смешивались подтрунивания вампиров над сухостью характера старосты и шипением друг на друга, словно они не могли спокойно находиться друг с другом более пяти минут, водяной о чем-то спорил с оборотнем. И вот последние как раз вызывали общее напряжение. Их движения были резкими и словно через силу. Ощущение было, что они готовы броситься на друг друга. — Вы успокоитесь или мне Димитрия вызывать? — Спросил Валентин Русак — староста, менталист и просто непробиваемый человек.       Олов Аквинский и Мрош Шуйский еще постояли, разрывая друг друга взглядами и развернулись в разные стороны. Водяной пошел на кухню, его полные губы дрожали, а верхняя поднималась в раздражении. В доме вновь пахло морем.       Оборотень морщил приплюснутый нос и стискивал челюсти так, что ходили желваки. Кулаки сжимались и разжимались, а глаза стали яркими и светились. Он посмотрел в упор на стол с тетрадью, затем прошелся по гостиной и остановился на Лис. Они смотрели друг на друга словно пытаясь понять, откуда каждый из них взялся. Она — растеряно и заинтересовано, он — удивленно и раздраженно. Ему хотелось схватить её за руку и встряхнуть, спросить, что она всё ещё здесь делает. Была его личным наказанием — напоминанием об ошибке, которую он совершил. Словно муха, мешающая ему охотиться. Ему хотелось избавиться от неё. А зверю хотелось мурлыкать. Зверю хотелось узнать её. Ему понравился запах — цветочный, легкий, с примесью специй. Он впервые чувствовал такое странное сочетание. Они впервые чувствовали. Но её столь ничтожные крохи силы вызывали жалость и некое пренебрежение. Вот только жалкой она не выглядела. Наоборот, словно она дома, приютила гостей, что слегка её смущают. Но самое приятное, и приятное для всех ребят, она не пахла чистым женским интересом, а значит не вызывала в них инстинктивное следование им и борьбу между парнями. — Импульсы огненной силы учат создавать с появлением магической силы. Твоя теория проверяется как в парах и группах, так и в индивидуальной практике. Они не сдержат мага, если он будет использовать более 75 процентов. Но ведь можно и на среднюю силу, даже твою минималку, так почему тебе бы не использовать ведьменскую силу. Или она так мала? — он словно искал повод на ком-то сорваться. И нашёл. «Этот мерин перешёл границу!» — Ведьминское нутро взбунтовалось. Да и человеческое. «Всему должен быть предел».       Её глаза резко потемнели и стали синими, прозрачными, словно стекла. Её фигурка замерла, а ноги она спустила на пол. — Ты серьёзно решил обвинить меня в отсутствии силы? Это все равно, что собаку обвинить в том, что она лает. Вот только природа не ошибается. — голос девушки стал низким и напряженным. Казалось в доме стало холоднее. Даже запах моря не мог перебить запах горьких цветов. — Ты даже до 4 барьера не можешь дойти. Зачем тебе такая сила, если не можешь её усмирить? Что за оборотень, который не может контролировать своего зверя? — Казалось, что девушка вот-вот зашипит, но она продолжала говорить так же ровно и холодно. — И ты ещё гордишься своей неуёмной энергией? Серьёзно? Лучше быть слабым магом, чем неконтролирующим себя зверем. — По ходу её монолога взгляд Мроша становился темнее, зрачки сузились, а на пальцах удлинились когти. Он словно весь подобрался, готовый сорваться с места. — Зато у меня есть то, чего нет у тебя — контроль!       Пальцы оборотня раскрылись, словно у кота, коим его зверь и являлся, во время ловли дичи. Клыки удлинились, а из глотки вырвался рык. Он было бросился на девушку — сделал шаг, пиная стол. Товарищи бросились к нему, но всех остановила Лис, которая спокойно, на тон ниже, приказала — сидеть. И зверь послушался.       Оборотень сидел на стуле с мягкой обивкой, глубоко и тяжело дышал, не веря в то, что произошло. Он смотрел на девушку расширенными глазами, а в душе по мимо удивления закралась тревога. Её синие глаза словно подчиняли. Словно давили, но не душили, а топили. «Как у Димы», — мелькнула мысль у Мроша и тут же пришла другая: «у него сила, а здесь тебя словно выворачивает». Ребята застыли кто в какой позе, почти настигнув этих двоих. — Я же сказала, что в отличии от тебя, у меня есть контроль. — произнесла девушка неизменным тоном.       Кот злился. Словно его опустили в воду и пытаются помыть. Он сжал подлокотники так, что они заскрипели и начали трескаться. Возможно, занозы впились в ладони, но парень от злости этого не понял. Так же он не понял, что произошло и почему зверь послушался ведьму. Но одно он знал наверняка — сейчас в глазах девушки был вызов. Все присутствующие не могли произнести и слова в напряжении, ожидая действий или разрешения ситуации. Глаза в глаза — уверенные, надменные и хмурые, растерянные. Лис тоже словно подобралась и, когда она сделала глубокий вдох, оба вскочили со стульев. Они стояли близко друг к другу, почти соприкасаясь. Парень на голову выше неё подавлял, но девушка все так же смотрела на него в упор. Кот все больше начал беситься и рычать, показывая клыки. — Ты же сын вожака северных барсов. Думаешь твое поведение достойно наследника? — все же произнесла ведьма. — Плевать. Я второй сын альфы! — громко сказал Мрош. — Хочешь сказать, что не несёшь ответственности за свои действия, честь и безопасность стаи? — Не твоё дело, человечка! — прорычал оборотень и развернулся. Его четкие шаги были почти беззвучны, а тело напряжено. Он словно пытался убежать от себя, чтобы не сделать ничего, о чём можно пожалеть. Он пытался сдерживаться. А ещё он чувствовал холодный взгляд, что словно прожигал спину. На мгновение ему показалось, что пока они сидели и смотрели друг на друга, она пробралась в него; пробралась в его сознание. Он словно раздетый мальчик на речке с кучей нянек, что хвалят и ругают одновременно. — Ты…! — растерялась ведьма, — А ну вернись! Мы не договорили! — Уже ведьма злилась на столь пренебрежительное окончание их борьбы. — Алисьяра. — со стороны послышалось пара голосов, желающих её остановить. — Ты что, ко мне спиной повернулся? — сделала пару шагов в сторону кота, обходя стол, произнесла девушка. — Считай, что задом! — огрызнулся парень. Девушка в удивлении развела руки. — Он не так привлекает, как глаза, которые я хочу видеть! — Что тебе до моих глаз? Или ты так хочешь посмотреть в них? Внутрь меня? — Парень резко развернулся и подошёл к ведьме, схватив за плечи своими широкими ладонями и встряхнув. — Или моё прошлое? Ну, так смотри! И она смотрит. Смотрит, как ему обидно быть вторым сыном; как ему неприятно осознавать, что он лишь единица в стае отца; как хочет доказать, что он чего-то стоит; как ему хочется родительской ласки и тепла; как он стоит в отдалении и смотрит на родителей, которые провожают брата на первый пробег под луной; как он злится; как он расстраивается; как словно горит в агонии, не сумев перекинуться в зверя; как чувствует презрение и начинает сам себя презирать; как бьётся за иллюзии; как поступает в академию и его находит черный дракон; как проявляется скептичность и окутывает надежда; как пытается доказать и показать. И провал. Как злится и как досадно. И эта досада сжимает сердце.       Словно за раз прочувствовав вновь все эмоции, парень ощутил другие — чистые. В них есть и разочарование, и страх, и сожаление. В них есть безграничная боль — боль за него. За них.       Ведьма показала причину его нарушенного магического контроля и контроля зверя. Тётя. Сестра матери навела порчу.       Эти двое смотрят друг другу в глаза, обнажив чувства, и это словно отняло последние силы. Парень делает шаг назад и опускается на стул позади него. Он опускает голову и свешивает руки. Лис же опускается перед ним на колено и касается предплечья — жест доверия у оборотней. Пытается осторожно заглянуть в его лицо. — Сила не в потенциале, она внутри. — тихим голосом произносит Лис. — То, как ты справляешься с тем, что преподносит тебе жизнь — вот это сила. — Вдохнув, девушка продолжила. — Твоя семья здесь. Семья, которая приняла тебя таким, какой ты есть. Вы приняли друг друга. А те, кто дал тебе жизнь, скажи им спасибо и пожелай полной Луны и сытых лет. — Предлагаешь отказаться от стаи? — Устало ухмыльнувшись, произнес оборотень надломленным голосом. — Нет. Предлагаю жить дальше. — Почему она это сделала? — Всё так же в пол смотрел Мрош. — Твоя История это объясняет? Чуть помолчав, девушка ответила: — История — нет. Но то, что вижу я и то, что было в Истории… . Тётя злилась, что её сын родился более слабым, чем ты. А он ведь первенец. Но так решила Луна. Тётя завидовала. Вот и решила, что порча лучшее решение. — А родители? Девушка чуть сжала руку парня. — У вашей стаи принято принимать первенцев. Ты лучше меня знаешь ваши обычаи. Последующие дети иду на ряду с другими. Они чуть больше имеют привилегий, но … . Твой зверь не наследует силу альфа-зверя, значит Альфы не достоин. — Другие принимали своих всех детей. — прошептал кот, хотя понимал, что цепляется за последнюю возможность оправдать этих существ. Но то, что происходит с людьми не оправдывает их, однако объясняет причину, почему они это делают. Девушка продолжила: — ваш Альфа сам по себе жесток, и такой уж у него нрав. И боюсь, что, может он и не знал о произошедшем, но знал твой брат. И скрыл это. Но ты не они. Ты это ты. И ты можешь добиться того, чего хочешь. Уже это делаешь. — Произнесла девушка, чуть приподняв уголки губ.       Парень посмотрел на неё, на её растрепанную косу с белыми прядями, на посветлевшие глаза, пару веснушек. — Ведьма. — спокойно произнес он с еле слышным смешком. — Даже не скрываю. — чуть улыбнулась девушка.