любовь – ненависть

Ночь. Резкие порывы ветра. Росчерки молний на небе и рокот грома вдалеке. Надвигалась гроза. И запах озона становился все более ощутимым. Я бежала по улице с глухо бьющимся сердцем, хватая разбитыми в кровь губами холодный сырой воздух. Под ребрами кололо, но я не останавливалась. Туфли были мокрыми насквозь — я не видела глубоких луж, в которых слабо мерцал свет фонарей, не замечала грязи и прилипших к ней опавших листьев, не обращала внимания на пробоины в асфальте, а потому спотыкалась и едва не падала. Я вообще ничего не видела. Слезы и страх застилали глаза. Я просто хотела скрыться в ночной мгле, спрятаться так, чтобы никто не нашел. Чтобы он не нашел. Я бежала, бежала, бежала… И тень бежала за мной. В какой-то момент я поняла, что больше не могу. В это же время хлынул дождь, и крупные капли заскользили по моему лицу вместе со слезами. Нужно было спрятаться под какую-нибудь крышу, но я стояла посреди пустой дороги в незнакомом районе и не могла сдвинуться с места. Вокруг не было ни одной живой души, лишь где-то вдалеке слышались вой сигнализации да лай собаки. Я стояла и не знала, что делать, а надо мной взрывалось небо серого октября. Дождь усилился и уже наотмашь бил по лицу, ветер трепал волосы, а я так и стояла под чужим черным небом. Меня охватила паника, стыд щипал щеки, словно мороз, а дыхание было все таким же тяжелым. По рукам ползли мурашки — в такую промозглую погоду я была одета в одно лишь платье, еще несколько часов назад красивое, а сейчас промокшее и порванное. «Иди ко мне, малыш. Иди. Тебе понравится. Ну же. Я буду лучше, чем он». Я тряхнула головой, прогоняя от себя его голос. Раз. Два. Три. Все хорошо. Выдохни. С огромным трудом мне удалось взять себя в руки. И я решилась — позвоню единственному человеку, который может мне сейчас помочь. Больше мне не к кому обратиться. У меня нет денег, чтобы отсюда уехать, — сумка с кошельком и верхняя одежда остались там, в той квартире. И там же осталась часть моей души. Негнущимися пальцами я набрала номер, который знала наизусть, и прижала телефон к уху. Он ответил не сразу, через десять гудков — я считала их, закусив разбитую губу. У батареи всего несколько процентов. Пожалуйста, возьми трубку. — Да, — раздался наконец сонный голос, и я облегченно выдохнула. — Дашка? Я сплю. Перезвони завтра, а? — Н-нет, не клади трубку, — попросила я и добавила едва слышно: — П-пожалуйста. Пожалуйста. — Эй, что с тобой? — мигом насторожился он, а я не выдержала и заплакала снова. — Говори! Что случилось? Не молчи. Даша! Я закрыла рот пальцами, чтобы не было слышно моих всхлипов. — Даш, что случилось? Где ты? Тебя ведь нет дома, верно? — Нет… он… он… понимаешь… я… к нему… пошла… — Мне не удавалось связать слова в дельные фразы. Было страшно и стыдно говорить о том, что произошло. Меня трясло от ужаса и отвращения. Никто и никогда не предавал меня так. — И? Ты была у него дома, так? Что случилось в… его квартире? — мягко спросил мужской голос, а я поняла, что это обманчивая мягкость. Обманный маневр. Он пытается понять, что со мной. — Забери меня отсюда, — глухо попросила я и вновь зажала рот и нос ладонью. Рыдания рвались из груди, а губы до сих пор жгло. И щеку. И душу. Больно, так больно… Почему это произошло? Что я сделала не так? — Адрес, — только и сказал он, поняв, что я сейчас не в том состоянии, чтобы что-либо говорить. — Я не знаю… — с трудом вымолвила я, боясь, что слезы вновь возьмут верх. — Не знаю, где я. — Что вокруг? — не растерялся он. — Дома. Я на пустыре между домами. Тут никого. Дома, холод и тьма, изредка разбиваемая светом мерцающих фонарей. И дождь. Я даже не помню, как оказалась здесь. Просто бежала, не разбирая дороги. — Иди к ближайшему из них, — велели мне. — И прочитай название улицы и номер. Поняла? — Д-да. Только не клади трубку, — попросила я сбивчиво, не замечая, что иду по холодной луже, а порванное платье промокло насквозь. — Не буду, — пообещал он. — Иди, девочка. Скажешь мне адрес, и я заберу тебя. Хорошо? Раньше он никогда не называл меня так. — Хорошо. — Мой голос был едва слышен. Он продолжал говорить мне что-то успокаивающее, и я шла вперед, к свету высоких домов. Страх медленно отступал, и я перестала оглядываться каждые две секунды. Но сердце все еще норовило вот-вот выскочить из груди. К ближайшему дому, вытянутому к темному небу свечой, с супермаркетом на первом этаже, я подошла через пару минут. Послушно назвала адрес и встала под выступающий козырек магазина. Он сказал, что сейчас приедет. — Не бойся. Верь мне. Поняла? — Да… Он добавил, чтобы я не смела никуда уходить, и на этом батарея в телефоне села. И заряд моего сердца тоже сел. Я никогда не казалась себе более жалкой, чем сейчас. И только сейчас я поняла, что такое настоящая ненависть. Я действительно ненавижу одного человека. Ненавижу и презираю. То, что я раньше считала ненавистью, и в подметки не годилось этому чувству. Второй Вселенной не получилось. Она так навсегда и осталась в своей космической сингулярности. «Тебе понравится, обещаю». «Не бойся, верь мне». Я подула на ледяные руки и закрыла глаза. Сколько я так простояла, слушая дикую музыку грозы, было непонятно — то ли минуту, то ли час. А потом рядом со мной остановилась большая черная машина. И из нее вышел тот, от кого я так отчаянно убегала. Рука его, там, где я ее порезала, была перебинтована какой-то окровавленной тряпкой. Молния ярко осветила его лицо. На нем играла усмешка. — Вот ты где, — услышала я его вкрадчивый голос, и сердце мое упало. — Я нашел тебя, малышка. Продолжим? Тени все-таки догнали меня. Вкус крови на губах вновь стал ощутимым.