Вы, верно, шутите, Лорд-капитан

      Предполагалось, что отношения Лорда-капитана и господина ван Калокса не станут достоянием общественности, но после возвращения с Комморры скрывать сложную гамму чувств им становится сложно, а свита только и рада наблюдать за разворачивающимся сериалом. Любовная драма резко набирает обороты, когда Маражай замечает их привязанность и принимается постоянно проверять нервы дознавателя на прочность.       Прочно поселившаяся на позициях лучшей подруги Вольного Торговца и её бесценной советчицы Джай наслаждается лихо закручивающимся сюжетом, находясь в первых зрительских рядах. — … Ты представляешь лицо Хейнрикса, когда он увидел, что Маражай занял его традиционное место за левым плечом шерин? Клянусь, я думала, что он его расшибёт в лепёшку прямо на месте, особенно после того, как друкари демонстративно склонился к уху Жаклин, чтобы ей что-то нашептать. — Когда-нибудь этот тощий доиграется, и Хейнрикс выбросит его в ближайший шлюз, — фыркает Идира, поигрывая бокалом, в котором плещется амасек. — Это предсказание? — изгибает бровь Хейдари. — Это здравый смысл.       Несколько секунд Джай и Идира в молчании наблюдают за тем, как Жаклин и Хейнриксу удаётся обсуждать вооружение корабля с такими нежными улыбками на лицах, будто они ведут разговор о любви в цветущих садах. Затем Вольный Торговец с сожалением отвлекается на другие дела, и ван Калокс моментально возвращает остроту чувств, замечая их взгляды. Девушки тут же пытаются выдать свои ухмылки за нечто более благовидное, но, судя по его хмурости, с треском проваливаются.       Закатив глаза, дознаватель Инквизиции удаляется с мостика, ворча что-то про зазря пропадающие таланты к шпионству.

***

      Во время очередной высадки на Футфол Хейнрикс чувствует неприятные мурашки, пробегающие между лопаток. Кто-то прожигает взглядом дыру в его спине.       Дождавшись, пока Жаклин отвлечётся на долгую разъяснительную беседу с обнаглевшими торговцами, ван Калокс осторожно произносит, обращаясь ни к кому конкретно: — Не могу точно сказать, в чём дело, но, сдается мне, я начал привлекать к себе больше напряженного внимания, чем обычно.       Тень усмешки пробегает по его губам, когда Абеляр набирает в грудь побольше воздуха, чтобы, несомненно, отчитать его за опороченную честь внучки, ой, то есть неуставные отношения с Вольным Торговцем. — Вот что, ван Калокс, зарубите себе на носу: будете морочить Лорд-капитану голову — я не посмотрю ни на какую Инквизицию и буду разбираться с вами лично.       Вероятно, на него слишком сильно действует влияние Жаклин, потому что Хейнриксу ужасно хочется спросить, как именно он морочит ей голову и по каким правилам будут происходить «разбирательства» — дуэль?       Но стоящая рядом Идира пихает Версериана в бок. — Да ты посмотри на эту ледышку, офицер. Он же в присутствии Жаклин весь тает по краям, как изморозь на выключенном конденсаторе.       Ван Калокс переводит возмущённый взгляд на псайкершу, и тут, к ещё большей досаде, в разговор вступает Кассия. Обнимая обеими руками свой посох, Леди-Навигатор смотрит куда-то чуть выше головы дознавателя и умиротворённо улыбается. — Цвета Лорд-капитана и мастера ван Калокса меняются, стоит им оказаться рядом. Они такие… яркие, прекрасные и чистые.       Хейнрикс решает оставить реплики девушек без комментариев и возвращается к Абеляру. — Слушаю я вас, первый офицер Версериан, и задаюсь вопросом: а постель Леди Теодоры вы так же бдительно охраняли? — Ну, знаете, юноша!..       Остальная часть ответа тонет в неприличном гоготе Идиры, отчего Жаклин заинтересованно оборачивается: как это так, почему веселье началось без неё? Хейнрикс отворачивается от свиты и невозмутимо подходит к Вольному Торговцу, готовый ко всему — даже к усилившемуся вдвое контролю со стороны сенешаля. Пускай. В отсутствие официальных архмилитанта и мастера шёпотов при Вольном Торговце дополнительная бдительность никогда не помешает.

***

      Видит Император, свиты из пяти человек явно недостаточно, чтобы уберечь Жаклин от опасных авантюр и всех их последствий. Проверить заброшенное здание? Открыть подозрительный ящик? Потыкать вон в ту красивую красную кнопку? Фон Валанциус, как истинный первопроходец, идёт впереди всех. — Лорд-капитан, вам знакомо понятие тактики? Рационального построения отряда? Знаете, когда на первой линии стоят солдаты, а снайперы остаются в тылу? — осведомляется Хейнрикс, поравнявшись с ней.       Жаклин чуть сбавляет шаг и делает вид, что задумалась. — Кажется… нет. Если я буду в тылу, то как же Ульфар узнает, куда нам поворачивать? А если вдруг нам в спину ударят? Это всё ещё будет считаться тылом или я окажусь на передовой? — Тогда я вынужден буду приковать вас наручниками к себе, чтобы не выпускать из-под защиты.       Глаза Жаклин сверкают, когда она поднимает на него обжигающий взгляд и отвечает совсем тихо, чтобы никто посторонний не слышал: — Так это и есть те особые навыки, которые ты приобрёл в Инквизиции? Уже не терпится увидеть их, когда мы будем наедине.       И, ловко заступив ему дорогу, она первой входит в непримечательную дверь уже знакомого логова анверов в Теневых кварталах Футфола. Хейнрикс не успевает удержать её за руку, фон Валанциус стремительно спускается по лестнице и уже снимает с плеча винтовку. — Привет, мужики, это снова мы! — задорный крик Жаклин слышен с улицы и откликается эхом трёхэтажного мата анверов.       Свита нагоняет своего Лорда-капитана, когда уже звучат первые выстрелы. Сестра Арджента бесстрашно встаёт рядом с Жаклин в полный рост и открывает ответную очередь из болтера — вера в Императора хранит её лучше любого щита. Хейнрикс раздражённо рычит и бросается в ближний бой, отводя душу на преступных отбросах. И без того запуганные анверы, против которых Вольный Торговец выходит в рейд уже в третий раз, при виде злого инквизитора падают на месте, не дожидаясь удара мечом.       Когда короткая схватка заканчивается, ван Калокс не может удержаться от ещё одного беспокойного взгляда в сторону Жаклин — а вдруг она уже сбежала на поиски новых неприятностей? — Перестань так смотреть на Вольного Торговца, Хейнрикс, — хмыкает Арджента, чьё лицо буквально светится от пыла битвы и священного рвения уничтожать врагов Императора здесь и сейчас, всех разом. — С ней ничего не случится, пока мы рядом. — Я знаю! — огрызается дознаватель и, с досадой цокнув языком, повторяет уже спокойнее. — Знаю. Нет необходимости указывать мне… и вообще же, сестра, следите лучше за округой, а не за мной.       Арджента ничего не отвечает, но её долгий взгляд красноречивее всяких слов. Он на голову влюблён и ничего не может с собой поделать.

***

      Жаклин любит подолгу вести беседы с каждым членом своей свиты. Говорит, ей нравится узнавать другие культуры и вообще «понимание — ключ к взаимовыгодному сотрудничеству».       Всё бы ничего, но какое может быть взаимовыгодное сотрудничество с друкари?! Пока Хейнрикс сжимает инфопластину до побелевших костяшек, фон Валанциус разговаривает с Маражаем. Уже второй раз за сутки и седьмой за последнюю неделю. Самого ксеноса ситуация только забавляет, в основном, как раз из-за того, что все вокруг бесятся, когда Жаклин подходит к нему. Ради этой вкусной горячей ненависти он снисходит до ответов и даже показывает пару секретов обращения с друкарским оружием.       Хейнрикс случайно натыкается на них, когда возвращается с проверки офицерской палубы, и первым же движением тянется к висящему на поясу мечу. На одной из тренировочных площадок Вольный торговец и Маражай сражаются на друкарских клинках. То, что бой именно учебный, а не на смерть, ван Калокс понимает лишь спустя несколько долгих и страшных секунд. Жаклин сносно владеет человеческим холодным оружием, но всегда неровно дышит в сторону диковинок. Она даже Ирлиэт в своё время убедила согласиться на тренировку, но Маражая?! Похоже, Лорд-капитан окончательно сошла с ума и в который раз пересекает ту черту, которая отделяет обычного человека от обвинений в ереси.       В голове Хейнрикса возникает один из кратких «разговоров» с друкари, и он понимает, что Маражай согласился как раз ему назло. — Не приближайся к Лорд-капитану, ксенос. И даже не думай выкидывать никаких фортелей. Одно неверное движение, и… — О, мон-кай, зачем же так неизящно выдавать свой страх и неуверенность? Что, Вольный Торговец дозволяет мне больше, чем тебе, раз ты так стремишься отогнать меня подальше? Это твоя вина, а не моя.       Ксенос замечает Хейнрикса в рядах зевак, которых привлекла странная прихоть фон Ванациус, и по-змеиному улыбается. Быстрый переход, финт, прыжок за спину — и он сжимает горло Жаклин когтистой перчаткой, наверняка оставляя царапины на нежной коже. Взгляд друкари прикован к побелевшему от гнева Хейнриксу. — Всё-всё, стоп! — Жаклин шлёпает друкари по руке, а когда это не помогает, вслепую тыкает рукоятью меча ему в бок. Маражай с видимым сожалением отступает. — Урок поняла, в следующий раз буду бить по коленям, чтобы унять твою прыгучесть. — Будь всё по-настоящему, ни о каком «следующем разе» не могло бы идти речи, — кривится он. — Будь всё по-настоящему, я бы просто ещё раз подстрелила тебя издалека, как сделала это в наши первые три встречи, — фыркает фон Валанциус. И тут уже от ярости белеет друкари.       Только милостью Императора и благодаря своей железной воле Хейнрикс терпит до того момента, когда ему удаётся перехватить Жаклин в одиночестве. Однако его гневную тираду о безрассудстве и растоптанных в пух и прах приличиях прерывает её спокойный уверенный взгляд и кроткий поцелуй в щёку. — Поверь, я всё понимаю. Наши тренировки потому и публичны, потому что он больше наслаждается всеобщей ненавистью и страхом, чем мной. Ему невыгодна моя смерть, он не настолько глуп.       Ван Калокс тяжёло вздыхает, трёт переносицу и чувствует, как Жаклин обнимает его, кладя голову на плечо. Вся злость стремительно испаряется, и ему остаётся только обнять её в ответ, пригладив растрепавшиеся волосы. — И почему ты не попросила о тренировках меня? Я же из Ордо Ксенос, как-никак. Знать боевой стиль своих противников — первая ступень нашего обучения. — Я… не подумала, — со стыдом признаёт фон Валанциус. — Проведёшь для меня пару уроков? Наедине. — Не хочешь, чтобы вся палуба смотрела на то, как я воспитываю Вольного Торговца? — изгибает бровь Хейнрикс. — Боюсь, я не выдержу того, как вся женская половина экипажа будет следить за тобой жадными взглядами.       Оказывается, не он один на голову влюблён. И это чертовски приятно знать.