Вы, верно, шутите, Лорд-капитан

      На свою беду, Хейнрикс совершенно, просто категорически не азартен. Большую часть времени. По крайней мере, точно не был азартен до момента знакомства с фон Валанциус. Он выполняет свою работу и делает это хорошо, принимая решения только исходя из холодной логики и здравого расчёта.       На его беду, Жаклин полная противоположность. И хотя она не глупа, но фраза «А что, если…» служит ей девизом по жизни. А что, если заключить перемирие с эльдарами на Янусе? А что, если влезть на чужие похороны? А что, если изящно побесить двух соседних Вольных Торговцев, которые считают её неопытным щенком? А что, если оставить при себе двух ксеносов, по чьей вине она оказалась в Комморре?       Иногда Хейнрикс думает, что первые седые волосы на его голове появятся именно из-за неё. А потом он вспоминает, что вообще-то владеет биомантией и умеет вязать узлы, и успокаивается. — Эй, да ладно тебе, ты блефуешь! — Как вы можете, шерин? Я бы никогда не солгала, глядя вам в глаза! — Мои глаза находятся выше.       Вольный Торговец и контрабандистка сидят за столом в кают-компании и лениво перекидываются картами. Джай то и дело пытается схитрить, подглядеть, но Жаклин быстро читает все её манипуляции, поэтому силы примерно равны.       Хейнрикс настолько увлекается ходом игры, то и дело бросая взгляд в их сторону, что забывает про свою книгу, которую держит в руках. С его точки отлично виден расклад Жаклин и частично — карты на столе. Остальную информацию он получает из их разговоров и реакций. Чуть-чуть работы мысли, и он достраивает партию в своей голове.       Жаклин разочарованно цокает языком. Джай сладко улыбается — этот раунд остаётся за ней. — Кому не везёт в игре, шерин, тому обязательно повезёт в любви! — Исходя из истории наших встреч, у меня уже должен быть целый гарем…       На Хейнрикса вдруг нападает неловкий кашель, и он привлекает внимание обеих девушек. — Будь здоров, — как ни в чём не бывало желает ему Жаклин и встаёт, чтобы вернуться на мостик.       Джай же остаётся и переводит пристальный взгляд с уходящей фигуры Лорда-капитана на дознавателя и обратно. В её глазах зажигаются озорные искры, как случается каждый раз, когда она что-то задумывает. По скромному мнению Хейнрикса, затеи Джай не приносят им что-то другое, кроме новых проблем и траты времени. — Господин ван Калокс, может, сыграете со мной? — решается Хейдари, ловко перетасовывая карты металлическими пальцами. — Вынужден отказаться, — отвечает он, предпринимая ещё одну попытку вернуться к книге. — Азартные игры меня не интересуют. — Позволю себе не согласиться. Каждый человек азартен, вопрос лишь в том, что стоит на кону. — Если бы вы владели секретом победы над Хаосом, я бы обязательно сыграл. В ином случае…       Джай хмыкает, ясно давая понять, что так просто не сдастся. Несколько минут проходит в тишине, пока Хейнрикс погружён в чтение, а Хейдари — в подбор ключиков к дознавателю. И вдруг она громко щёлкает пальцами, от чего любой человек, кроме ван Калокса, вздрогнул бы. — А если я скажу, что смогу устроить вам с шерин идеальный вечер?       Хейнрикс фыркает. — Я не нуждаюсь в услугах сводницы. — А мне кажется, что они вам позарез нужны. Думаете, никто не замечает, какие взгляды вы на неё бросаете? С вашей расторопностью скорее Абеляр в отпуск уйдёт, чем вы пригласите её на нормальное свидание!       Император, как же ему хочется запустить в неё книгой, лишь бы она прекратила трепаться о личном в кают-компании. В этот ужасный момент приходит мысль, что, вероятно, сыграть с ней и выиграть — самый верный способ закрыть тему. Не считая кляпа.       К тому же, карты — это чистая математика и теория вероятностей…       … к тому же, ему действительно может пригодиться совет… — Если я выиграю, вы не вернётесь к этой теме в течение тридцати корабельных суток. — Семи! — Пятнадцати и точка. Раздавать я буду сам.       Странно, но игра идёт так легко, будто он всю жизнь перекидывал карты. Немало помогает и его профессиональная проницательность — Джай слишком неуютно врать под внимательным взглядом дознавателя Инквизиции. Карты не доставляют ему такое же удовольствие, как регицид, но, пожалуй, порой в качестве исключения подойдут и они.       … Или, возможно, Хейдари поддаётся, чтобы подцепить его на крючок опьяняющей победы? С неё станется. — Ах, похоже, я исчерпала лимиты своей удачи на сегодня, — Джай крайне опечаленно разводит руками. — Что ж, уговор есть уговор, в ближайшие десять дней вы не услышите ни единого, даже самого маленького советика от всезнающей и всемогущей Джай Хейдари!       Хейнрикс качает головой, вставая из-за стола. Сейчас он позволяет контрабандистке действовать ему на нервы, а дальше что? Будет при всех вслух ругаться с друкари вместо того, чтобы пустить ему пулю в лоб? На этой мысли ван Калокс едва не спотыкается: проклятье, он ведь уже терпит сквозь стиснутые зубы Маражая на борту!       А тому, похоже, только в радость его бесить. — Император, пошли мне терпения…       Джай честно выдерживает три дня. На четвёртые корабельные сутки она начинает многозначительно улыбаться, переводя взгляд с Жаклин на Хейнрикса. На пятые — как бы случайно роняет, что Лорд-капитан сегодня вечером совершенно свободна. На шестые — что корабельные повара изумительно готовят устрицы с Януса. На седьмые сутки Хейдари оповещает, что она случайно поменяла графики дежурств, поэтому следующим вечером кают-компания будет совершенно пуста.       На восьмые сутки она тоже хочет что-то сказать, как бы невзначай появившись рядом с дознавателем, но Хейнрикс со всей гаммой чувств, подвластных ему в этот момент, посылает её… на нижнюю палубу, чтобы не быть совсем уж грубым.       Контрабандистка цокает языком, будто наставница, огорчённая тем, что её ученики отвергают накопленную мудрость. Она же хочет как лучше! Только Хейнрикс и без неё чувствует себя как идиот, когда пытается заговорить о своих чувствах с Жаклин. Правда, в последнюю встречу наедине они больше были заняты делом, чем разговорами, и всё прошло вполне неплохо.       Устрицы, значит?..       Когда ван Калокс появляется на пороге кокпита, младшие поварята начинают трястись и потому нарезать овощи ещё мельче, чем обычно. Более старшие работники пытаются слиться со стеной, и лишь главному повару на смене хватает смелости осведомиться, что угодно господину дознавателю.       Хейнрикс хмурится, пытаясь вспомнить, что заказывают обычные люди в случае романтических вечеров, и его собеседник уже мысленно прощается со всей своей роднёй. — Подайте ужин для Лорда-капитана в кают-компанию. Приготовьте блюда на двоих, — наконец решает он и, чуть помедлив, добавляет. — Ещё мне нужны амасек и сыр.       Уходя, дознаватель слышит шумные выдохи облегчения.       Ван Калокс с педантичностью, которой обладают только лучшие аколиты Инквизиции, самостоятельно расставляет столовые приборы и блюда. Он хочет, чтобы всё прошло идеально. Пусть хоть что-то пройдёт точно как задумано, раз уж всё остальное в его жизни перевёрнуто с ног на голову.       «Каждый человек азартен, вопрос лишь в том, что стоит на кону.»       Если на кону будет стоять ещё один день, отделяющий его от разлуки с Жаклин, неужели он не рискнёт ради этого? Это настоящая игра с самой судьбой.       Нет, нет, ни одной мысли о работе, долге и неопределённом будущем, которое их ожидает. Он не должен испортить этот вечер. Им и без того так редко выпадают спокойные моменты.       Наконец Хейнрикс доволен сервировкой. Он зажигает свечи и после этого, мысленно выдохнув, нажимает кнопку вокс-передатчика. — Вольный торговец, мне нужно ваше присутствие по одному важному делу. Я хотел бы встретиться с вами в кают-компании. Безотлагательно.