Игрушка эпистата

Последние дни в лагере проходили, на удивление, оживленно. Отряды, которые обычно разбредались по деревням, остались в поселении по приказу эпистата. Во всех уголках можно было встретить компании охотников. Они пили хек, играли в карты и сплетничали о девицах из знаменитого фиванского борделя, куда повадились ходить после рейдов. Сторонний наблюдатель бы подумал, что так расслабленно ведут себя люди, которые уже победили хворь и изловили черномагов во всем Египте. Солнце стояло высоко над наспех собранными хижинами. В деревне не было только двух человек — именно они представляли власть фараона в этих краях. Великий эпистат и его ближайший помощник прогуливались вдали от посторонних глаз, возле блестящей глади Нила. Место выбрали неслучайно — в поселении им то и дело мешали. То слишком любопытный охотник спросит, почему его отряд не отправился в рейд, то Эвтида, повадившаяся приходить в самый неподходящий момент, принесет Амену еду с кухни. Девушка казалась глупым и упертым мотыльком, который вместо света летит на огонь. Ее поведение было ожидаемым — шезму пыталась узнать, что происходит в лагере и как скоро расколется наставник. Но вот прятаться от своих же не привык ни Амен, ни Тизиан. Они не доверяли никому, кроме друг друга. Ведь оба не ожидали, что подопечные нарушат приказ и изобьют черномага до смерти. Версию с ядом эпистат с помощником не рассматривали — даже не обратили внимание на небольшую пластинку, которая оторвалась от ожерелья Реммао. — Как настроения в отрядах? — полюбопытствовал Амен. — Те, кто не знают про черномага и Карима с дружками, веселятся. А кто знает, притихший ходит и боится даже заговорить. Эпистат мрачно хмыкнул. Страх — это хорошо. Возможно, именно это чувство не позволит допустить очередную ошибку. Незнание о смерти Реммао — тоже хорошо. Идиоты, которые с утра накачиваются хеком и сплетничают о проститутках, привлекают к себе много внимания. Пусть лучше жители поселения думают, что у охотников все под контролем и они могут позволить себе послабления. — Что делать с Реммао? — спросил Тизиан, — Еще пара дней, и весь лагерь узнает о покойнике по запаху. — Переодень черномага в дешевую одежду, выбей передние зубы и изуродуй тело, — Амен диктовал инструкцию так уверенно, будто каждую неделю приходилось избавляться от трупов, — Выбрось его в Нил. Если кто выловит, то подумает, что бедняк перед ним. Искать виновного и не будут. Охотник склонил голову в знак согласия. Если куда и прятать тело, то в Нил. Останки растащат крокодилы, койоты и стервятники. — А что говорить про черномага? Все видели, как мы его схватили. Скоро начнутся вопросы. Эпистат ненадолго задумался. Он перебирал разные варианты в голове и не мог остановиться на том, что меньше ударит по репутации. Как ни крути, за несколько месяцев они продвинулись в борьбе с хворью, только когда поймали Реммао. Но вот проблема — свидетель и, предположительно, соучастник преступления уже окоченел. — Пусти слух, что Реммао пообещал сдать всех знакомых черномагов — из Фив, Гермополя, Мемфиса, Гизы и Ахетатона. Да со всего Египта! Под его диктовку мы составляем список, по которому скоро пойдем. И этого хватит, чтобы покончить с черной магией раз и навсегда. Тизиан притих. Видно, дело совсем плохо, если эпистат решил так грубо блефовать. — Пусть все отряды только об этом и говорят, куда бы ни ходили — на базар, в бордель или храм, — продолжал Амен, — Нужно, чтобы слух достиг как можно больше людей. Часть черномагов, может, и заляжет на дно. Но кто-то явно объявится или подошлет убийцу, чтобы Реммао не сболтнул лишнего. Дальше эпистат и его помощник шли в тишине. Слышался только гул насекомых и шелест камыша, что рос возле берега. Подул ветер, и до мужчин донесся запах застоявшейся воды, будто рядом с ними было болото, а не бурная река. — И да, найди место с сильным течением, — поморщился военачальник, — иначе Реммао еще вернется к нам.

***

На том же месте, где охотники обсуждали, куда деть тело черномага, спустя пару часов встретились Эва и Рэймсс. Парень выглядел неважно — он будто похудел за то время, что держали его брата в темнице. В глазах Рэймсса читалась затравленность человека, который уже не знает, как вернуться к нормальной жизни. У Эвы защемило сердце, когда она увидела друга в таком состоянии. Она обняла парня так крепко, как могла. Он же устало улыбнулся, но ответил на объятия. — Хотела тебя предупредить. Нельзя, чтобы нас видел эпистат, — выпалила девушка. — Поэтому ты обнимаешь меня так, будто мы не виделись несколько лет? Эвтида засмеялась — если у Рэймсса есть силы, чтобы отпускать подколки, значит, не все так плохо. Она освободилась из объятий и похлопала друга по плечу. — Рада тебя видеть. — А почему нельзя? — полюбопытствовал парень. — Ревнует ко всем — к тебе, к Ливию и даже к старику, который убирает за лошадьми. — Великий эпистат настолько не уверен в себе? — Скорее, во мне. Рэймсс еле сдержался, чтобы не прочесть нотации, почему черномагам не стоит связываться с охотниками. Все равно это бесполезно — Эва не собиралась его слушать, даже когда эпистат схватил наставника. — Как ты? — сменила тему девушка. Парень не хотел напугать подругу, поэтому избегал правды. Рэймсс стал тенью себя прежнего — не спал ночами, а днем бесцельно слонялся по лагерю и всё размышлял, как поступить. В темнице пытали человека, который его вырастил, воспитал и познакомил с черной магией, делом всей жизни. Несмотря на сложные отношения между ними, парень не хотел смерти Реммао. Также он и не хотел погибнуть рядом со старшим. — Как человек, который скоро окажется в темнице, — ответил, наконец, Рэймсс, — И, кстати, ты тоже. Я сегодня слышал, как охотники шептались между собой, мол, Реммао сотрудничает с эпистатом и называет имена всех знакомых черномагов. Говорят, уже есть список. Эвтида боязливо огляделась по сторонам, будто оставались считанные минуты до того, как за ней придут. Но вокруг никого не было. Только из ближайших камышей выскочила полевка и побежала по берегу. Коршун, который наблюдал за добычей свысока, рванул к земле. Вот также за ней понесется и эпистат, стоит ему увидеть знакомое имя в списке. — Ты веришь в это? Думаешь, Реммао будет сотрудничать с Аменом? — в голосе Эвы сквозило сомнение. — Брат ненавидит охотников. Он никогда бы не встал на одну сторону с ними. Но, возможно, он тянет время и придумывает, как выпутаться. — Тогда еще вопрос. Уже пошел третий день, как Реммао в темнице. Невозможно молчать столько времени, когда тебя допрашивает эпистат. Парочку имен наставнику все же пришлось уже назвать. Почему до сих пор не сдал нас? — У Реммао много врагов. Их имена он назвал бы первыми. — Как это выглядит нелепо, — пробормотала Эва. История с наставником не давала покоя шезму не только из-за того, что ее саму могли поймать и посадить в соседнюю камеру. Девушка вспоминала странную ночь после поимки Реммао и пыталась разобраться, почему эпистат тогда наказал своих же людей и отправил в темницу вслед за черномагом. Со стороны поселения донесся шум. Приехали повозки с продуктами, и охотники принялись их разгружать. Рэймсс схватил девушку за руку и двинулся дальше по берегу. Черномаги шли быстро, хоть и никакой угрозы не было. Эвтида посматривала с беспокойством на парня и молилась, чтобы их никто не увидел. Иначе об этом узнает эпистат, и тогда жди беды. Но спустя полчаса девушка все же заворчала: — Я устала тащиться. Мы уже в безопасности. Рэймсс остановился и повернулся к подруге. О какой безопасности может идти речь, если они еще не сбежали? — Не говори мне про усталость, Эвтида, — с неожиданной злобой ответил парень, — лишь Незримый бог знает, как я хочу оказаться в храме в Гермополе и забыть последние месяцы. — Может быть, у нас получится это сделать, — задумалась Эва, не обращая внимания на тон друга, — Надо посмотреть список черномагов и проверить, есть ли мы там. Как думаешь, где его держат? — Наверно, у эпистата. У него же хранятся все важные документы. Только не смей искать этот список. Эва пообещала, что не будет, но про себя решила — обшарит все углы, когда представится такая возможность. — Пора определиться, что будем делать дальше, — неожиданно строго заговорил Рэймсс. — Что ты имеешь в виду? — При первой же опасности мы уходим из лагеря. Собери вещи, чтобы не пришлось долго копаться. Останемся в Фивах на пару дней, а после — уедем в сторону Гизы. Девушка впервые осознала серьезность ситуации. Даже не пришлось просить Рэймсса бежать вместе — он сам предложил. Но Эва не была готова покидать лагерь. Иногда она с наивностью влюбленной девушки представляла, как живет в доме эпистата и по-хозяйски раздает приказы служанкам. А когда Амен возвращается с работы, наливает ему вино и слушает, как прошел его день. Если она сбежит, то не будет совместной жизни с любимым господином. А если не сбежит, то лишится и той жизни, что у нее есть. — Где мы будем прятаться в Фивах? — Завтра я поеду с Ливием в город. Когда закончу c записями, поищу место, куда нам можно податься.

***

Свечи догорели в окнах, и все жители поселения спали, кроме Тизиана. Он вышел из казармы в длинном холщовом плаще и направился к месту, где держали провинившихся охотников. Вскоре к помощнику эпистата присоединились герои той знаковой ночи — простофиля Амос и Танит, который всем своим видом показывал, как не хочет участвовать в происходящем. Охотники тащили сверток ткани размером с человека, а Тизиан замыкал процессию с кинжалом наготове, если все пойдет не по плану. Троица прошла мимо хижин и двинулась к Нилу. Погода не располагала к прогулке. Дождь яростно хлестал по деревьям и камышам, что росли на берегу. Вдалеке грохотал гром, а молнии разрезали мрачное небо над рекой напополам. — Долго его тащить? — недовольно прокричал Танит. Охотник здорово получил после происшествия и поссорился с дружком, который первым нанес удар Реммао. Пара дней тюрьмы заставили Танита пересмотреть жизненные приоритеты — он больше не хотел гоняться за черномагами. Не после такого позора. — Пока я не скажу, что хватит, — ответил Тизиан. Снова прозвучал раскат грома. Резкий звук напугал камышового кота, который бросился под ноги охотникам и убежал подальше от берега. Танит выругался от неожиданности и отпустил ношу, а Амос не смог в одиночку ее удержать. На грязь и островки мокрой травы грохнулся наспех завернутый сверток. Ткань соскользнула, и из-за грязно-белого полотна показалась окоченевшая нога. — И что вы встали? Поднимайте! — приказал помощник эпистата. Амос и Танит глянули на тело. Первый — с нескрываемым страхом, а второй — с таким же нескрываемым отвращением. — Да что вы мнетесь? Два идиота! Парни еле подняли сверток, стараясь не прикасаться к мертвому черномагу, и потащили вдоль реки. Тизиан по-прежнему замыкал процессию. Он надеялся, что никто не натворит глупостей — не сбежит, пока есть возможность, и не нападет. Иначе этой ночью появится еще один труп. Дождь закончился, и из-за туч скромно показалась луна. В тишине было слышно, как плескались рыбы в реке, а капли дождя стекали с камышей на гладь воды. По берегу шла похоронная процессия. Черномага, который при жизни ненавидел охотников, провожали в последний путь его враги. — Стойте. Охотники как по команде развернулись на голос помощника эпистата. Тизиан огляделся — до поселения было далеко, река текла в противоположную сторону, значит, можно бросить черномага здесь. — Зайдите подальше в воду и выкидывайте его. Танит закатил глаза: не хватало еще тащиться по илу, чтобы избавиться от тела. Но приказ есть приказ — охотник медленно зашел в воду, аккуратно прощупывая ногами дно, чтобы не напороться на корягу. Вслед за ним подался и Амос, но подскользнулся на иле и грохнулся. На него упало тело, кое-как замотанное в ткань. Охотник заорал от ужаса, когда перед ним промелькнуло изуродованное лицо Реммао с открывшимся ртом, из которого выбили передние зубы по приказу эпистата. Тизиан ругнулся под нос. Мужчина уселся на мокрую траву и наблюдал, как охотники неуклюже заходят по пояс в воду и отпускают тело Реммао по течению. — Танит, убедись, что черномаг не застрянет в корягах, — прикрикнул помощник эпистата, — А ты, Амос, подойди ко мне. Пока один охотник брел за телом и следил, чтобы на пути не было торчащих веток, второй вышел на берег. — Жить хочешь? — спросил Тизиан. Он смотрел на собеседника снизу вверх, но чувствовал себя хозяином положения. Амос молча кивнул. — А охотником хочешь быть? Парень снова кивнул. — Смотри, твой товарищ неосторожен. Жаль будет, если утонет, но судьба у него такая. Охотник непонимающе уставился на Тизиана. — То есть я должен убить его, — колеблясь произнес Амос. — Нет, убили вы Реммао. Тебе надо удостовериться, что Танит утонул. Амос тяжело вздохнул, но побрел к реке. Луна освещала водную гладь, а на темном небе появились первые звезды. Природную гармонию нарушала только борьба за жизнь и предсмертные хрипы. Вскоре и они прекратились.

***

Мужчины вернулись в лагерь под утро. Охотник, который ответил за свои грехи, остался ночевать в казарме, а не в тюрьме. Тизиан направился к хижине эпистата и еле слышно постучал в дверь. Амен сразу открыл. — Все сделано. Его не найдут, — отчитался Тизиан. Военачальник молча кивнул. Его помощник заглянул в приоткрытую дверь и заметил, что кровать эпистата не пустовала — на ней лежала Эва, отвернувшись в другую сторону, и по всей видимости спала. Охотник неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал. Амен закрыл за ним дверь и вернулся в постель. Эпистат с заботой прикрыл девушку одеялом и приобнял сзади. От Эвтиды пахло смесью диких ягод и мяты — теперь такое сочетание стало любимым запахом Амена. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул. От одной проблемы удалось избавиться — с каждой минутой тело черномага удалялось от поселения. Оставалось надеяться, что план сработает. Все внимание переключится на поиск виновного, и больше никого в лагере не придется казнить. Амен нежно, едва прикасаясь, гладил Эву по голове, пока не задремал. Не спала только Эвтида. Девушка размышляла, кого же не найдут.