Игрушка эпистата

Некоторые люди заполняют собой все пространство. Стоит им появиться в помещении, так сразу становится тесно и душно. Они питаются чужим вниманием, заставляют всех молчать одним лишь взглядом и навязывают свою точку зрения. Вот таким человеком был и Реммао. Занятия черной магией раскрыли ему глаза на мир живых и мертвых, и он поглощал новые знания, будто пытался утолить голод. Спустя годы Реммао оброс связями от Мемфиса до Ахетатона и стал старшим черномагом. Он получил высокое положение, но вместе с тем утратил любые намеки на человечность. Единственным, к кому был привязан Реммао, был его брат. Наставник ценил Рэймсса и даже пока не планировал отдавать его охотникам. Ситуация не казалась тупиковой, а значит, можно было пожертвовать разменной монетой с меньшим номиналом — Эвтидой. Девушка не ждала гостей. После вечера с эпистатом она хотела лечь спать и поскорее вычеркнуть этот день из памяти, но внезапный визит испортил планы. Эва закрыла за собой дверь хижины и осталась на пороге. — Что же ты сегодня такая застенчивая? Проходи, — ухмыльнулся Реммао, — кто же будет вредит хозяйке в ее собственном доме. Эвтида взглянула на Рэймсса. — А ты что скажешь? Будут ли вредить хозяйке в ее доме? Кажется, Рэймсс готов был отправиться даже в Исфет, лишь бы не участвовать в этом нелепом разговоре. Он лишь покачал головой, мол, никто не навредит тебе. По крайней мере, сейчас. Девушка подчинилась и отошла от порога на пару шагов. Зато Реммао уселся на стул, как на фараонский трон, а рядом с ним, словно прислужник, встал Рэймсс. — Завтра отправитесь на заказ. У торговца драгоценностями жена умерла — говорит, молодая и здоровая была. Надо разобраться, что случилось. — Может, не лучшее время для заказов сейчас, наставник? — осторожно начала Эвтида, — охотники на хвосте. Рэймсса легко раскололи, а Дию и вовсе… Шезму не смогла продолжить. К горлу предательски подступил ком, еще пара слов — и Эва бы разревелась. Впрочем, за нее говорила не только скорбь. После признания Рэймсса, что в казни Дии виноват и наставник, в Эвтиде проснулась злоба. Девушка хотела высказать все старшему черномагу, но тогда бы приблизила себя к помосту. — Боишься? Зачем тогда в шезму подалась? Эва закатила глаза — такой выпад бесполезно парировать. — А если я не хочу идти на заказ? Рэймсс громко вздохнул. Он симпатизировал Эвтиде и считал ее если не хорошим, то хотя бы безобидным человеком, не способным никому навредить. Разве что себе. — Наставнику решила отказать? А эпистату, как я погляжу, не отказываешь. Вот и причина, почему Реммао притащился поздно вечером, да еще и Рэймсса с собой захватил. Насмешливая полуулыбка отразилась на губах девушки и сразу исчезла. — Может, ты ремесло не то выбрала? Так оставалась бы в Гермополе. Быстро бы обзавелась клиентами — не пришлось бы прятаться под маской шезму. Эвтида скрестила руки на груди, словно в попытке отгородиться от очередного выпада. Но не сказала ни слова — лишь приподняла бровь в ожидании. — Смазливые девицы ловчее зарабатывают своим телом, чем умом. Теперь и ты об этом знаешь, дорогая Эвтида. Шезму выдержала удар с прежней стойкостью и взглянула на Рэймсса. Его лицо казалось непроницаемым: парень будто задумался о чем-то своем и не реагировал на происходящее. — Что же ты молчишь? — Реммао продолжал давить на ученицу. — Жду, когда закончишь свой монолог, наставник. Может, еда гадкая попалась или плохо спал, а на мне свою злобу вымещаешь. — Несмешно, Эвтида. Я не знаю, чего ты добиваешься. Но виться вокруг главного охотника — это слишком даже для тебя. «Вообще-то это он вокруг меня вьется», — хотела возразить шезму, но вовремя осеклась. Все же промолчать она не смогла. — У меня есть план, — брякнула Эвтида без раздумья. Рэймсс словно очнулся от забытья и включился в разговор. — Надеюсь, по этому плану мы выживем? — Нет у нее никакого плана, — вспылил Реммао. Наставник не считал Эвтиду глупой, но в ее способности продумывать ходы и грамотно использовать сложившиеся обстоятельства он сомневался. По мнению Реммао, у девицы мог появиться только один план — лечь под эпистата и надеяться, что он пощадит ее. — Блефует она, — продолжил старший черномаг. Он не сводил с ученицы взгляда с неприкрытой издевкой. — А давай проверим, — заговорила медленно Эвтида, — Я сейчас пойду к Амену и расскажу, что ты шезму. Тогда ему придется что-то предпринять. Вдруг бросит в темницу и начнет пытать. Волосы вырвет, руки сломает да кожу подожжет. Про меня скажешь — буду только рада, что прятаться не придется. Вместе на помост взойдем. Реммао молчал пару секунд, потом засмеялся. Эва, как настырная муха, билась в окно, пока ее со всех сторон окружали пауки. — Посмеялись, и хватит. Завтра отправляетесь на заказ, пока охотники патрулируют запад Фив. Старший черномаг направился к выходу, не глядя на девушку. Рэймсс двинулся следом и отвлекся, лишь когда Эвтида схватила его за руку. Парень повернулся и посмотрел растерянно на шезмочку. — Что он задумал? — одними губами прошептала она. Рэймсс пожал плечами, стиснул руку Эвы в знак поддержки и вышел из хижины.

***

На следующий день Эва притворилась больной, чтобы не ехать в Фивы с охотниками. Ливий хотел осмотреть ее, но эпистат отправил лекаря в соседнюю деревню. По слухам, там была вспышка хвори. Когда господин Пеллийский уехал, Амен отправил одного из охотников найти другого лекаря для девушки. Эвтида легко обманула прибывшего полуслепого старика. Он прописал лечебные травы и передал эпистату, что пациентке нужен отдых. Вечером к шезму зашел Тизиан и принес еду. — Как поживает верховный эпистат без своего любимого писаря? — полюбопытствовала Эва, приподнявшись в кровати на локтях. — Работает, — буркнул охотник. Тизиан не был расположен к разговорам и сразу ушел. Девушка перекусила сыровяленой рыбой вместе с финиками, затем принялась собираться на заказ. Эва взяла с собой холщовую сумку, закинула в нее накидку с маской и окинула взглядом комнату. «Скоро вернусь», — с надеждой пробормотала шезму. В Фивах было спокойно. Черномаги знали, что охотники патрулируют другую часть города, поэтому добрались до места без приключений. Торговец драгоценностями жил в просторном доме на восточной стороне города. Рэймсс постучал в дверь пару раз — открыл грузный мужчина. Для вдовца он был не слишком-то опечаленным: от него несло пивом и приторными эфирными маслами, какими обычно воняет в борделях. — Проходите прямо, в самую дальнюю комнату, — сказал торговец вместо приветствия. Когда черномаги зашли в дом, он боязливо осмотрелся по сторонам. На узкой улочке было тихо, только вдалеке слышался пьяный смех и женские крики. Мужчина закрыл дверь и поковылял вслед за шезму. На кровати в углу комнаты лежала покойница. Халед — так звали вдовца — без лишних предисловий рассказал свою версию событий. — Она как родила, стала сама не своя. Джезерит говорила, что родила бесенка, и постоянно плакала. Первое время не подходила к ребенку, а как он кричал, Незримый бог! Я еле заставил ее ухаживать за дитем. Вроде все стало налаживаться. Вчера утром ушел на рынок. Возвращаюсь — а она лежит на кровати, будто спит. Прислушался — а она не дышит. Сразу обратился к вашим, затем уже жрецам тело передам. — Будь возле дома. Найдем тебя, как закончим, — сказал Рэймсс. Халед кивнул и ушел из комнаты. Послышалась возня и звон бутылок. — Безутешный муж, — мрачно подметила Эвтида. Девушка надела накидку, затем баритовое кольцо — проводник энергии. Эва сосредоточилась и прикрыла глаза. Тревожные мысли об Амене, охотниках и Реммао отступили. Шезму думала о покойнице. Представляла, как Джезерит держала ребенка и занималась домашними делами, какие мысли ее одолевали в последние дни, любила ли она жить или влачила жалкое существование в надежде поскорее отправиться в загробный мир. Наконец, Эвтида почувствовала Ка девушки и надела маску. Очертания предметов в комнате поплыли, по стенам заплясали тени. Возле кровати оказалась душа Джезерит — она посмотрела на тело с сожалением и попыталась дотронуться до собственных волос, но рука прошла сквозь них. — Красивой жила, красивой и померла. Жаль, что рано, — задумчиво протянула душа. Черномаги молчали в ожидании, пока Джезерит обратит внимание на них. — Зачем вызвали? — спросила покойница. — Муж твой хочет узнать, что приключилось. Мается по опустевшему дому и много пьет, — ответил Рэймсс, — Как бы за тобой не отправился после случившегося. Эва задумчиво смотрела на покойницу. Если душа Одита, к которой шезму обращалась в доме Анубиса, тревожилась и боялась черномагов, то душа Джезерит будто была рада им. — Халед либо прикидывается глупым, либо запамятовал. Сам знает, что случилось. Лучше скажите, как моя малышка? Рэймсс и Эвтида переглянулись: те минуты, что они находились в доме торговца, не было детского плача. Ребенок мог спать и не слышать гостей. — Посмотри в других комнатах, — обратилась шезмочка к напарнику. — Но мы не должны вмешиваться, — возразил парень. — Посмотри, — повторила Эва. Черномаг раздраженно цокнул языком, но все-таки пошел осматривать дом. — Расскажи, Джезерит, что с тобой случилось? — Вчера я хотела с малышкой сходить к своей матери. Собралась, покормила ребенка и сама захотела есть. Попробовала похлебку, которую сварила рано утром, еще до ухода Халеда на рынок. Затем почувствовала, что в сон клонит, и легла на постель. Больше не встала. Эвтида застыла в недоумении. Плохая ищейка обвинила бы мужа в отравлении и утащила его на казнь, хорошая — нашла бы дополнительные доказательства и только потом судила вдовца. Но была небольшая загвоздка — Эва не была ни тем, ни другим. Ее дело ограничивалось контактом с мертвыми и выполнением заказов от живых. И оставался лишь один вопрос: если отравил муж, то зачем вызвал черномагов? Рэймсс вернулся в комнату. — Ребенка нигде нет, — парень ответил на немой вопрос, застывший в глазах Эвы. Шезму забеспокоилась. Почувствовала, как кровь приливает к лицу, а пульс стремительно ускоряется. — Почему ты сказала, что Халед сам знает? — обратилась девушка к Джезерит. — Угрожал он, когда Азенет появилась. Мы долго не могли родить, а тут такое чудо. Решил, будто я связалась с кем. — Эва, пора уходить, — встрял Рэймсс, — это ловушка. Беспокойство разрослось до ужаса и отразилось на присутствии души покойницы. Тень Джезерит заметалась по комнате, и контакт с Ка потерялся. Комната вновь стала такой же, какой и была. — Ты слышал? Она съела похлебку и умерла, — взволнованно затараторила Эва, — но куда ребенка дел? Мне этот Халед сразу мутным показался. — Да Незримый бог, не наша это забота! Черномаги принялись собираться: поснимали маски и накидки, распихали все по сумкам. Эва в последний раз взглянула на покойницу. Жаль девицу — связалась с идиотом и пропала. — Исфет! Идем уже, — прикрикнул Рэймсс и бросился на выход. Эвтида последовала за напарником. Оба вышли на пустынную, подозрительно тихую улицу. Муж Джезерит сидел на камне возле дома и пил прокисшее пиво, качаясь из стороны в сторону. Он смущенно посмотрел на запыхавшихся черномагов. — Куда вы? Что случилось с ней? — Отравили твою любимую жену, — огрызнулась Эва, — больно вкусная домашняя похлебка была: поела Джезерит и померла. — Но отравил-то кто? — не сдавался Халед. — Она не ответила, а нам уже пора, — вмешался Рэймсс. Торговец отсчитал дрожащими руками монеты и отдал черномагам. Заходить в дом он не торопился — в бутылке оставалось достаточно пива, чтобы провести остаток ночи. Шезму же забрали деньги и рванули по закоулкам Фив в поселение. Пару раз натыкались на отряд охотников, но успевали спрятаться. Добрались до лагеря только под утро — разошлись по хижинам и не заметили, что в жилище Реммао горела свеча.

***

Эвтида выздоровела также быстро, как и заболела. Ночное происшествие не давало ей покоя: девушка размышляла, что это было — топорная попытка поймать черномагов или чистая случайность. Чтобы отвлечься от переживаний, девушка пошла к ткачихе Нейт посмотреть новые ткани. В лагере было немноголюдно: остался лишь один отряд, а остальные разошлись по ближайшим деревням. Несколько охотников сидели под навесом и сплетничали о гареме фараона. Герса, помощница Ливия, шепталась с Тизианом — тот блестел, как натертая монета, и не сводил восторженного взгляда с собеседницы. Эвтида усмехнулась: если они станут парой, то все благодаря ее участию. Только вот усмешка шезму быстро пропала. Из дома Амена вышел Халед, а вслед за ним и сам эпистат. Эва почувствовала, как ее накрывает паника. Девушка ускорила шаг и опустила голову в надежде, что не заметят. — Подойди сюда, Неферут, — громко заговорил главный охотник. Эвтида нехотя побрела к эпистату. — Познакомить тебя хочу. Это Халед. Именно он продал мне твое ожерелье. Протрезвевший торговец смотрел на Эвтиду с гаденькой улыбкой. По выражению его лица было понятно: эту встречу нельзя назвать неожиданной. — Прекрасное ожерелье для не менее прекрасной девушки, — торговец поклонился Эве. — Халед пришел ко мне с интересными новостями. Говорит, в гости к нему вчера наведались черномаги. Шезму, наконец, подняла голову и взглянула на Амена. Тот возвышался перед девушкой с довольной ухмылкой. Незримый бог, ему мало поймать ее на месте преступления, он хочет свести Эвтиду с ума.